Том 13, № 3 (2025)

Цель исследования: изучение использования слова «татарин»/ «татары» в русских письменных источниках.

Материалы исследования. Работа построена на анализе посольских книг, летописей, церковных произведений, записок иностранцев. Так же в работе используются наблюдения А.О. Амелькина и В.Н. Рудакова о стратегиях описания монголо-татар русскими книжниками.

Результаты и научная новизна. В ходе исследования были выявлено несколько хронологических пластов в использовании термина «татары». Само появление его было вызвано осмыслением трагедии нашествия неизвестного народа и поражением русских княжеств. Осмысливались эти события в эсхатологическом ключе, а сами народы, пришедшие с Батыем и получившие название «татары», воспринимались как наказание за грехи. Затем эсхатологическая напряженность термина «татары» постепенно снижалась, а после принятия Золотой Ордой ислама, ее население стало определяться как «бесермены» и «агаряне». Последний термин имел четко выраженную негативную окраску. Термин «татары» приобрел более нейтральное значение и продолжал использоваться в канцелярской практике. После обретения полного государственного суверенитета русские интеллектуалы и служащие великокняжеской канцелярии стали его использовать скорее как термин позволяющий описывать народы, говорящие на близкородственных тюркских языках. В итоге, термин «татары» стал способом некоего классификационного обобщения. Примечательно, что «ногаи» поначалу несколько обескуражили московскую канцелярию. Им не сразу нашли место в этой классификации. Вызвано это было, по всей видимости, тем обстоятельством, что это был новый игрок на политической карте тогдашнего мира. Позднее же, выявив черты сближавшие «ногаев» с «татарами», приказные деятели стали и на «ногаев» распространять термин «татары».

Цель исследования. В данной статье предпринимается попытка объяснить идентичность «правителя племени русов Е-ле-баня», упомянутого в монгольско-китайских источниках XIII–XIV веков. В отличие от предыдущих попыток связать эту фигуру с Юрием II или каким-либо конкретным лицом, в статье выдвигается аргумент, что «Е-ле-бань» относится к городу Рязани.

Материалы исследования. Использованы первоисточники, в первую очередь биографии Субэдэя в «Юань ши» (главы 121 и 122), другие разделы «Юань ши», «Юаньчао минчэнь шилюэ» Су Тяньцзюэ, Новгородская и Галицко-Волынская летописи, «Сокровенное сказание монголов» и Рашид ад-Дин. Также привлекалась вторичная литература ведущих специалистов по истории Монгольской империи, а кроме того китайские и французские работы XIX – начала XX века.

Результаты и новизна исследования. В статье утверждается, что «Е-ле-бань» является попыткой передачи названия Рязани на монгольский язык, записанного Рашид ад-Дином как «Ирезан». В процессе перевода и копирования, которые привели к созданию различных версий биографии Субэдэя, дошедших до нас, восточноазиатские авторы просто не знали, что такое «Ирезан», захваченный войсками Батыя, и ошибочно приняли «Е-ле-бань» за имя правителя, а не за город. Другие однозначные транскрипции Рязани в литературе эпохи Юань подтверждают эту идентификацию.

Цель исследования: установить, с какого времени на Руси утверждается применение к ордынской аристократии титулов цесарь/царь, царевич и князь.
Материалы исследования: тексты древнерусских летописей – Ипатьевской, Лавренть­евской, Новгородской первой и других, Жития Александра Невского, Михаила Черниговского и царевича Петра, договорные грамоты.
Новизна и результаты исследования: в историографии утвердилось мнение, что верховный правитель Золотой Орды, хан, обозначался на Руси титулом цесарь/царь, члены ханского рода – как царевичи, а эмиры (беки) – как князья. Но не ставился вопрос, к какому времени следует относить складывание такой терминологической картины. После Батыева нашествия некоторое время титул верховного правителя Монгольской империи в русских источниках воспроизводился без перевода, как канъ. Затем к главе Монгольской империи начинает применяться термин це­сарь/царь, употреблявшийся ранее на Руси из современных правителей только по отношению к императорам Византии и Священной Римской империи. При этом во второй половине XIII в. встречаются случаи, когда термином цесарь/царь опреде­ляются представители династии Джучидов, не являвшиеся ханами. В XIV веке таких именований «цесарями» Джучидов, не носивших ханского титула, уже не фик­сируется. Что касается термина царевич, то для XIII в. случаев его употребления, которые не могут объясняться ретроспекцией, не имеется. Надежно фиксируется данный термин для обозначения членов ханского рода только со второй половины XIV века. Не обнаруживаются для XIII в. и случаи употребления к ордынским вельможам термина князь. Наиболее ранняя его фиксация – в Житии Михаила Ярославича Тверского (создано не ранее 1319–1320 гг.), в иных же источниках он встречается только с 1350-х гг. Таким образом, «триада» цесарь/царь – царевич – князь по отношению к представителям ордынской аристократии полностью сло­жилась только в XIV столетии. К его началу закрепилась традиция прилагать титул цесарь/царь исключительно к правящему хану Орды. В первой половине XIV в. ордынские эмиры начинают обозначаться как «князья». Практика именования Джучидов, не занимавших ханский престол, «царевичами» утверждается лишь во второй половине XIV века.

Цель исследования: изучение генеалогических данных двух сподвижников золотоордынского хана Узбека: хорезмского наместника Кутлук-Тимура и Нангудая, сыгравшего важную роль в выдвижении среднеазиатских династии, правивших в Хорезме и Хивинском ханстве в XVIII – начале XX века.

Материалы исследования: основными источниками служили: тюркоязычное сочинение «Фирдаус ал-икбал», сведения из других персидских источников («Джами ат-Таварих», «Муджмал-и Фасихи», «Муизз ал-Ансаб» и т.д.), шеджере и данные историографии.

Результаты и научная новизна: проанализированы все известные источники по генеалогии золотоордынского эмира Нангудая, называемого некоторыми учеными в качестве потомка известного Джучидского военачальника Ногая. Выявляются иные факты, доказывающие существование другого человека с таким же именем, бывшего настоящим предком Нангудая. Отдельно выделены казахские шеджере, в рамках которых существуют 4 версии его происхождения. Причем имена из шеджере Ногая и Сенке-бия совпадают с именами его реальных предков или родственников из «Фирдаус ал-икбал». Выявлено, что в историографии выделено 6 версий генеалогии Нангудая. Обоснована достоверность генеалогии из ««Фирдаус ал-икбал»» с поправкой на то, что упомянутый там Ногай не был идентичен золотоордынскому темнику Ногаю, а был его тезкой и современником. Проанализированы все источники и публикации касательно генеалогии Кутлук-Тимура, современника Нангудая и эмира хана Узбека. Существует пять версий происхождения Кутлук-Тимура. Согласно первой – он происходил из домонгольской знати Хорезма, по второй – принадлежал к племени кунграт. Согласно третьей – происходил из племени барин (бахрин, барын) и был сыном известного эмира Джарука. По четвертой – являлся сыном некоего Наджм ад-Даула ад-Дина. Согласно пятой – был выходцем из народа онгут и потомком Чин-Тимура – наместника Хорезма. В нашей статье мы находим аргументы в пользу последней версии его происхождения.

Целью статьи является исследование традиций степной медицины, представленных в средневековых медицинских трудах «Асрāр аль-атиббā’» и «Дастȳр аль-‘илāдж», а также выделение их роли в передаче медицинских знаний в тюркском мире.

Материалы исследования: Основными материалами исследования являются медицинские произведения «Асрар ал-атибба’» и «Дастȳр аль-‘илāдж», а также исследования, посвящённые истории тюркской медицины. Эти два произведения были созданы на территории Дешт-и-Кыпчак, однако их изучение остаётся недостаточным. Некоторые учёные упоминали эти труды, но никто не проводил специальных текстологических исследований. В рамках статьи применяются текстологический, описательный, историко-сравнительный и общенаучный методы исследования исторических медицинских текстов.

Результаты и научная новизна: анонимное произведение «Асрāр аль-атиббā’» и медицинский трактат «Дастȳр аль-‘илāдж», автором которого является Султанали ал-Хорасани, 20 лет служивший придворным врачом при дворе шейбанидского хана Кучкунджи, содержат обширные сведения о методах врачевания, широко применявшихся тюркскими народами. Анализ этих произведений позволяет провести обзор истории медицинских традиций, сложившихся в Дешт-и Кыпчак в средние века. Несмотря на то что иранские исследователи традиционно рассматривают эти труды как часть персидского медицинского наследия, вопрос о первоначальном языке их создания остаётся недостаточно изученным. Имеются свидетельства, что изначально данные произведения были написаны на тюркском языке и лишь впоследствии переведены на персидский. В данной статье приводятся доказательства, подтверждающие тюркское происхождение указанных произведений, а также анализируются аспекты врачебного искусства, характерного для тюркских народов, которые находят отражение в текстах на основе мусульманской медицинской концепции. Эти аспекты до настоящего времени оставались за рамками внимания исследователей. Кроме того, предпринята попытка классификации традиций врачевания, характерных для тюркской степной культуры.

Цель исследования: в статье анализируются разделы книг французских историков Жозефа де Гиня (1721–1800) и Пьера-Шарля Левека (1736–1812), посвященные Золотой Орде.

Материалы исследования: книги «Всеобщая история гуннов, тюрков, монголов и других западных тартар… Сочинение господина Ж. де Гиня… сделанное на основе китайских книг и восточных манускриптов из Королевской библиотеки...» (1757) и «История Российская» (1812) П.-Ш. Левека.

Результаты и научная новизна: в XVIII в. во Франции были опубликованы два крупных труда, в которых излагалась история Золотой Орды. Это были «Всеобщая история гуннов, тюрков, монголов и других западных тартар…» востоковеда Жозефа де Гиня и «История Российская» Пьера-Шарля Левека. В них впервые вводились в научный оборот сведения об истории Золотой Орды и других тюрко-татарских государств Восточной Европы XIII–XV вв. К сожалению, научное наследие и де Гиня, и Левека было на Западе забыто и только в последнее время интерес к нему начал расти. Де Гинь использовал источники на восточных языках, Левек – преимущественно на русском языке. Это повлияло на особенности описания ими монгольского нашествия на страны Восточной и Центральной Европы. Восточные источники не позволили де Гиню дать подробную и точную хронологию монгольских завоеваний, истории Золотой Орды и ее преемников. Напротив, Левек впервые в западной историографии привлек широкий круг документов на русском языке, с которыми он ознакомился во время пребывания в России. История Золотой Орды и последующих тюрко-татарских государств изложена Левеком достаточно подробно и для своего времени в целом точно. Кроме того, Левек консультировался с российскими историками. Важное значение имеет попытка этого ученого использовать фактический материал по истории русско-ордынских отношений для уточнения и дополнения существовавших в его время концепций межцивилизационного взаимодействия.

Цель исследования – выявление и анализ элементов художественного и кал­лигра­фического оформления эпиграфических памятников золотоордынского Крыма, отражающих влияние сельджукских лапидарных традиций Малой Азии и Персии.
Материалы исследования включают корпус лапидарных памятников, обнаруженных на территории исторического города Солхат/Кырым – ключевого административного и культурного центра Золотой Орды в Крыму, а также на некрополе Кырк-Азизлер у села Эски-Юрт в Западном Крыму. Золотоордынский период истории Крыма отмечен значительным количеством памятников, украшенных арабографичной эпиграфикой, на декоративное оформление которых существенное влияние оказали сельджукские лапидарные традиции. Источниковая база дополнена сведениями из средневековых письменных источников, трудами отечественных исследователей XIX – начала XX вв., а также материалами археологических экспедиций 1920-х гг., целенаправленно изучавших золотоордынские древности полуострова.
Научная новизна и результаты исследования заключаются в том, что на основе сравнительного анализа впервые выявлены и систематизированы основные типы орнаментальных и каллиграфических заимствований сельджукского происхождения в крымской лапидарной традиции. Выявлены смысловые параллели в каллиг­рафиче­ских композициях, включая цитирование коранических аятов и суфийские трактовки символов на элементах декора, что расширяет понимание символики и культурного контекста изученных памятников.

Цель статьи: проанализировать современный образ Золотой Орды в русскоязычных СМИ и журналистике на русскоязычном постсоветском пространстве, выявить ключевые дискурсивные фреймы и их влияние на формирование идентичностей и культурные процессы.

В современной России многие авторы подвергают сомнению этот нарратив, подчеркивая культурную гибридность и сложную административную систему Золотой Орды. В республиках Центральной Азии, таких как Казахстан, Золотая Орда все чаще воспринимается как источник гордости и государственной легитимности.

Материалы исследования: для исследования использованы статьи, книги и фильмы о Золотой Орде, созданные на постсоветском пространстве (преимущественно в России и Казахстане). В статье прослеживается репрезентация Золотой Орды в современных СМИ, литературе и исполнительском искусстве, раскрывая спектр её образов – от экзотического врага до цивилизационного партнёра.

Результаты и научная новизна: В исследовании посредством дискурсивного анализа показано, как память о Золотой Орде функционирует как спорное пространство для обсуждения исторической травмы, имперского наследия и стремления к плюралистической идентичности. В конечном счёте, в статье показано, что Золотая Орда остаётся мощной культурной метафорой, одновременно отражая современные тревоги и являясь ресурсом для альтернативного исторического воображения.

Новизна исследования заключается в том, что в данной статье мы впервые показываем, как образ Золотой Орды отражается в современной культуре не только как пространство соперничества, но и как пространство взаимодействия и позитивного переосмысления. Актуальность данного исследования заключается в важности исторической памяти и представлений о прошлом в формировании современных культурных процессов, а также в необходимости детального понимания формирования идентичности в многоэтническом и многоконфессиональном ландшафте постсоветской Евразии.

Статья посвящена обзору деятельности Московского дискуссионного клуба Международной общественной организации «Ассоциация исследователей Золотой Орды» в 2023–2025 гг. и содержит анализ проводимых им мероприятий. Рассматривается не только тематика выступлений, но и дается краткое содержание докладов и презентаций, которые проходили под эгидой Московского дискуссионного клуба в очном и дистанционном формате. Продолжение работы Московского дискуссионного клуба важно для обмена мнениями, апробации новых открытий в кругу специалистов, активизации совместного сотрудничества в деле популяризации изучения истории Золотой Орды и ее наследия, а также для выстраивания контактов между учеными для будущего проведения совместных научных мероприятий.

Цель исследования: в статье кратко характеризуется жизненный путь и достижения казанских историков Рафаэля Миргасимовича и Рамиля Миргасимовича Валеевых. В статье предложена периодизация их научной биографии и выделены генеральные направления научных интересов.

Результаты исследования: после окончания Казанского государственного университета Рафаэль Миргасимович и Рамиль Миргасимович Валеевы нашли свои пути профессионального развития и определили границы исследовательской деятельности. Рафаэль Миргасимович стал специалистом в области истории России периода средневековья, исследования, сохранения, реставрации и консервации памятников культурного наследия, их популяризации и управления. Рамиль Миргасимович сфокусировался на изучении истории российского университетского и академического востоковедения до 1920-х гг., фокусом к пониманию феноменов которого выступают ученые Казанского университета.