Empirical assessment of ethnic identity and ethnic attitudes of the Russian students (case study of humanities degree programmes taught at National Research Mordovia State University)

Texto integral

Введение

В последнее время многими исследователями и представителями общественности фиксируется нивелирование ценности этнической идентичности в самосознании современных россиян¹ [1; 2]. Данная проблема приобретает особое значение,

когда речь идет о молодежной среде, так как вследствие активного насаждения глобалистских установок происходит размывание национального самосознания именно у молодого поколения, психологически и нравственно неустойчивого перед лицом современных общественно-политических угроз. Повышенная чувствительность сознания молодого человека к манипуляциям извне связана с особенностями возраста. Молодежь, как наиболее восприимчивая и мобильная часть общества, в высокой степени подвержена политическим провокациям. Поэтому всестороннее изучение и выявление скрытых психологических сторон функционирования этнических установок и этнической идентичности будет способствовать грамотному осмыслению происходящих процессов и компетентному планированию различных способов развития позитивной этнической идентичности и устойчивых этнических установок у молодежи. Исследование проводилось в рамках научного проекта № 2/2023 по теме «Развитие этнической идентичности и этнических установок у русской молодежи», что обусловило наше внимание именно к русской части студенчества.

Целью исследования явилось изучение состояния этнической идентичности и этнических установок у русской молодежи на примере Национального исследовательского Мордовского государственного университета (далее – МГУ им. Н. П. Огарёва). Были обозначены следующие задачи: анализ имеющихся теоретических подходов в зарубежной и отечественной науке, обобщение накопленного эмпирического опыта в отношении понятия, структуры и свойств этнической идентичности, а также эмпирический анализ состояния этнической идентичности и этнических установок русских студентов.

Феноменологическое поле этнической идентичности – это особые психологические конструкты межэтнического взаимодействия (этноаффилиативные установки, этнические стереотипы). Данные когнитивно-эмоциональные образования способны трансформироваться под воздействием ряда факторов в саморазрушающие предрассудки, предубеждения о своем народе, что может стать основой для развития неблагоприятных деструктивных тенденций, прежде всего в молодежной среде. Феномены этнической установки и этнической идентичности в контексте междисциплинарного подхода изучаются как социально-перцептивные образования, формирующиеся в результате восприятия своей (ингруппы) или чужой (аутгруппы) группы, и предполагают готовность к определенного рода поведению. В качестве основных показателей, позволяющих рассматривать этническую идентичность и этническую установку как социально-психологические феномены, следует отметить уникальную феноменологию, функциональное своеобразие, самостоятельную линию онтогенеза, взаимосвязь с групповыми процессами, а также широким социальным и политическим контекстом. Научная новизна исследования состоит в оценке рассматриваемых явлений в тесной связи не только с социокультурными факторами, но прежде всего с личностными особенностями носителей этнических черт, что не является предметом научных изысканий в отечественной психологии. Регулярная эмпирическая оценка состояния этнической идентичности и этнических установок молодежи ‒ необходимая процедура в вопросе прогноза и профилактики роста конфликтогенности социально-политической ситуации в стране.

Выбор этнических установок и этнической идентичности русской молодежи в качестве объекта исследования предполагает необходимость междисциплинарного характера научно-исследовательского поиска и разработку вопросов, связанных с анализом процесса формирования и развития, механизмов регуляции и контроля установочных образований, а также анализа формирования и развития всего комплекса феноменов, входящих в структуру этнического самосознания. Междисциплинарность выступает важнейшим принципом научного исследования таких этнопсихологических феноменов, как этническая идентичность и этнические установки. Психологи, имея достаточно широкие возможности эмпирического изучения выраженности, проявления и других характеристик русской идентичности на примере малой группы, не вправе игнорировать данные социологических опросов, анализ исторических перипетий в судьбе народа, широкого социального контекста рассмотрения данного феномена в целом. Только в этом случае сохраняется принцип научной объективности исследования столь сложных и неоднородных явлений.

Обзор литературы

В современном мире теряют свою значимость связи внутри этнической группы, а также их идентификационные черты: религия, язык, особенности хозяйственного уклада. М. Хайслер отмечал возрастание роли субъективных признаков в процессе этнической идентификации, подчеркивал, что в условиях глобализирующегося мира объективные маркеры процесса этнического самоопределения в значительной степени нивелированы².

С одной стороны, развивающиеся процессы глобализации должны были закономерно отодвинуть понятие этнической идентичности на второй план, с другой, по мнению Д. Тэйлора, ‒ последствия отсутствия значимой коллективной идентичности катастрофичны как для группы, так и для отдельного индивида. Этническая ассимиляция часто развивается именно в тех общностях, где запущен процесс утраты выраженной коллективной идентичности, этнической в частности³.

Несмотря на первенство западных исследователей в разработке данной проблемы на протяжении XX в., в условиях резко актуализировавшейся на постсоветском пространстве межэтнической напряженности, был накоплен богатый эмпирический опыт исследования этнической идентичности в нашей стране.

Этническая идентичность рассматривается Л. М. Дробижевой как осознание людьми своей национальности, традиций и отношений [3]. Она выделяет нормальную идентичность, под которой понимает позитивные представления о своей национальности и соответствующие положительные эмоции, и негативную идентичность, формирующуюся на основе представлений о своей неспособности изменять жизнь к лучшему, чувстве обиды и враждебного отношения к «чужим». Однако в данном когнитивно-эмоциональном тождестве с общностью, как это показывает Т. Г. Стефаненко в своей работе, главной частью данного феномена оказывается не познавательный компонент, а эмоционально-аффективный ‒ переживание своей принадлежности к этносу [4].

Отечественные и зарубежные ученые подчеркивают функциональную значимость этнической идентичности в жизни современного человека. Так, в исследовании Т. Титовой и соавторов анализируются тесные связи этнической и религиозной идентичности, отмечается, что сознание общности со своей этнической группой позволяет человеку удовлетворять потребность в эмоциональной защищенности [5]. В свою очередь, С. В. Рыжова этническую идентичность рассматривает в контексте реализации потребности индивида в поддержании тесных социальных связей, построенных на взаимной поддержке и уважении [6]. В условиях радикальных социальных трансформаций, политических кризисов отождествление с этносом как вневременной общностью позволяет людям сохранять психологическую устойчивость и положительное самовосприятие.

Становление этнической идентичности осуществляется в онтогенезе и органично реализуется в процессе социализации ребенка. Именно в детстве возникают прочные эмоциональные связи не только с семьей, ближним социальным кругом, но и с этносом. По мнению С. А. Кадыковой, потребность в психологической поддержке со стороны этнической группы особенно актуальна в период детства и подросткового возраста, поскольку обуславливает устойчивый круг общения ребенка, его социометрический статус и самочувствие в группе [7]. Постепенное включение в группу «своих» способствует эффективному усвоению индивидом языка, культурных традиций и ценностей. Л. С. Выготский охарактеризовал данный процесс как своего рода сшивание с помощью знаков и символов невидимой психологической ткани [8]. Различными авторами отмечается ведущая роль ранних этапов социализации в определении содержания и направленности этнического самоопределения человека в течение всей жизненной перспективы. Так, А. Рахметова с коллегами обращают внимание на быстро формирующуюся у ребенка языковую идентичность и тесно коррелирующую в дальнейшем с его этническим статусом, особенно у выходцев из этнически смешанных семей [9]. Дж. Финни рассматривает процесс становления этнической идентичности как весьма нестабильный и взаимосвязанный с особенностями возрастного развития. Исследователь считает, что наиболее активное развитие осознанной этнической идентичности индивида осуществляется в интервале 10‒16 лет и совпадает с кризисностью и конфликтностью самосознания подростка [10].

Этническая идентичность может быть рассмотрена по степени выраженности на континууме от гипоидентичности до крайних проявлений гиперидентичности. Автор типологии Г. У. Солдатова выделяет шесть типов идентичности, а в качестве точки отсчета предлагает так называемую норму этнической идентичности:

• норма этнической идентичности ‒ характеризуется положительными установками не только к своему, но и к другим этносам;
• этническая индифферентность ‒ показывает, что этнический статус не является значимым, хотя и не отвергается полностью;
• этнонигилизм как крайнее выражение гипоидентичности ‒ проявляется в отрицании идентичности с этнической группой, подчеркивании негативного отношения к ней;
• этноэгоизм (умеренная форма гиперидентичности) ‒ характеризуется тем, что традиции и культурные нормы своего народа являются своеобразным фильтром восприятия всего остального мира;
• этноизоляционизм ‒ проявляется в отрицательном отношении к чужим этническим группам, отсутствии желания устанавливать с ними контакты;
• национальный фанатизм ‒ характеризуется тенденцией к агрессивному поведению по отношению к лицам других этносов⁴.

Актуализация этнической идентичности для индивида и группы может быть обусловлена ростом уровня полиэтничности территории за счет притока мигрантов [11], принятием политическим руководством курса на национальное возрождение [12], необходимостью адаптации в новых социокультурных условиях [13] и даже доступностью национальной кухни в регионе [14]. Рост значения этнической идентичности для субъекта нередко является закономерным следствием политической нестабильности и напряженности в стране или регионе, когда повышается потребность в психологической безопасности. В этой связи могут обнаруживаться рост аффективного компонента в структуре этнической идентичности, развитие гиперидентичных тенденций [15; 16].

Этническая идентичность, формирующаяся и развивающаяся в результате сравнения «чужих» и «своих», опирается в конечном итоге на этнические установочные образования. Этнический статус обусловливает восприятие окружающего социального мира посредством данных установок. Этнические установки – это прежде всего этноаффилиативные установки, этнические стереотипы, предубеждения и предрассудки.

Этноаффилиация – это установки на психологическую близость со своей этнической группой, которая выражается в готовности контактировать со «своими», следовать их нормам и запретам. Развитые этноаффилиативные установки проявляются в низком уровне социальной дистанции с представителями своего этноса, что позволяет человеку получать психологическую поддержку и помощь группы, избавляться от тревоги и стресса. Как отмечают Р. К. Уразметова и И. Р. Хисматуллин, высокий уровень этноаффилиации тесно коррелирует с выраженностью и положительной направленностью этнической идентичности [17].

В настоящее время проблема этнической идентичности приобрела междисциплинарный контекст. В частности, большое количество научных исследований посвящено проблеме этнической идентичности русских, проживающих на территории России. С. В. Рыжовой установлено, что актуализированной этнической идентичностью обладают 74 % россиян; 20 % опрошенных чувствуют ее «время от времени»; не ощущают эту общность менее 5 % опрошенных, при этом у россиян с актуальной этнической идентичностью ее значимость достигает 93 % [18]. В свою очередь С. Г. Максимова в ходе эмпирического исследования доказывает, что этническая идентичность современного русского населения в регионах нашей страны основана на антропологической и ментальной схожести, социально-экономических характеристиках [19].

В то же время О. В. Голубь с соавторами, проведя сравнительный анализ выраженности этнической идентичности граждан России (русских в том числе) и граждан США, вынуждена констатировать, что у наших соотечественников значительно выше уровень этнонигилизма (в 2,3 раза), этноиндифферентности (в 2,1 раза) и этнофанатизма (в 1,75 раза). Тем не менее авторы исследования подчеркивают, что именно русские (как и россияне в целом) в стрессовых и трудных обстоятельствах готовы на завидное самопожертвование в интересах своего народа и своей страны [1].

За рубежом этническая идентичность русского меньшинства нередко формируется как бикультурная, которая является результатом тесной связи не только с родным этносом, но и с местом проживания [20]. Немаловажным фактором в процессе этнической идентификации русских в других странах становится уровень их психологического благополучия [21]. В частности, у русских, проживающих в Казахстане, позитивная направленность их этнического самоопределения тесно коррелирует с выраженностью таких характеристик, как удовлетворенность жизнью, самопринятие, эмоциональный баланс и реализация жизненных целей, что демонстрирует детерминированность этнической идентичности субъективными личностными качествами [22].

Диагностика содержания и направленности этнических стереотипов также позволяет выявить состояние этнической идентичности группы. В частности, как выяснили в ходе 20-летних эмпирических исследований Л. Г. Почебут и Д. С. Безносов, в число наиболее заметных черт русского автостереотипа входят коллективизм, ориентация на духовные ценности, справедливость, оптимизм, способность к оперативной самоорганизации [23].

А. Ф. Ханова и Е. А. Станкевич, исследуя стереотипы русских и татар, проживающих в республике Татарстан, выявили, что семантическая зона автостереотипа «русские» представлена понятиями «братья», «россияне», «родня», «свои» [22]. Эмоционально-оценочный компонент автостереотипа характеризуется реакциями с положительной коннотацией. В результате сопоставительного анализа регионального русского сознания с русским языковым сознанием авторы упомянутого исследования приходят к выводу о преобладании в автостереотипе этнических русских в Татарстане исключительно положительных характеристик.

Также на основе психолингвистического исследования Э. А. Кечиной и Ю. А. Гришениной выявлено ядро ассоциативного поля стимула «Россия» у русских респондентов, представленное самой частотной реакцией «Родина», при этом подчеркивается «великодержавность» страны и отмечается максимальное смысловое тождество понятий «Россия», «русские», «русский дух» [24]. В исследовании А. В. Меренкова и соавторов, посвященном изучению представлений жителей Екатеринбурга о русских (как об этносе), выявлена положительная коннотация этнического автостереотипа русских: «гостеприимство», «душевные качества», «добросердечность», «терпеливость» и «готовность к самопожертвованию» [25].

В последние десятилетия различные исследователи констатируют значительное снижение статуса и роли этнической идентичности в самовосприятии у русской молодежи и подрастающего поколения. Одной из характеристик невыраженной этнической идентичности молодых русских является слабая вербализация этнонима «Я ‒ русский». Как отмечает Г. С. Степанова, анализируя степень включенности в разговорную речь понятия «русский» как критерия актуальности этнической идентичности, для русской молодежи больше, чем для других народов России, не характерно использование этнонима в личном контексте [26].

Другие тревожные и противоречивые данные о состоянии этнической идентичности подрастающего поколения русского этноса были получены в исследовании И. С. Сухорукова [27]. С одной стороны, автор заключает, что у большинства опрошенных этническая идентичность как значимая и ценная категория в их самовосприятии не сформирована, с другой ‒ те же респонденты демонстрируют выраженные ксенофобные установки к другим народам. Схожие результаты получила Н. С. Чернышева, выявив у половины опрошенных русских подростков и юношей диффузную и даже отрицательно направленную этническую идентичность [28].

О состоянии этнической идентичности могут свидетельствовать эмиграционные установки, которые способны актуализироваться у наиболее мобильной части населения, в поисках физических и психологических комфортных условий жизни. В недавнем кросс-культурном исследовании Н. В. Муращенкова и коллеги уточнили ведущую роль в росте интереса к миграционным установкам эмоционально-оценочного компонента этнической, гражданской и глобальной идентичностей [29]. Причем положительная корреляция развитой глобальной идентичности и установок на переезд из России является обратной стороной низкого уровня выраженности этнической идентичности, в частности у русских студентов. Так, у студенчества отечественных вузов обнаружены несформированная этническая идентичность, отрицательные установки к гражданам своей страны и вместе с этим наличие четкой идентификации с глобальной общечеловеческой общностью [30]. Полученные коллегами данные не могут не настораживать научные круги и общественность.

Таким образом, этническая идентичность представляет собой когнитивно-эмоциональное тождество субъекта (индивида, группы) с этнической общностью. Формирование и развитие этнической идентичности, появление психологической близости с этническими «своими» связаны с активным включением человека в этноконтактную среду ‒ многочисленные ситуации межэтнических взаимодействий. Сформированная этническая идентичность является неотъемлемой составляющей социальной идентичности психологически зрелой личности.

В качестве гипотез настоящего исследования следует выдвинуть следующие предположения: структура этнической идентичности студентов неоднородна и выражается в преобладании эмоционально-аффективного компонента над когнитивным; одним из наиболее выраженных типов этнической идентичности у русских студентов является этническая индифферентность; степень развития этноаффилиативных установок должна быть тесно связана с уровнем выраженности этнической идентичности русских студентов; тип этнической идентичности взаимосвязан с личностными свойствами русских студентов.

Материалы и методы

Для изучения состояния этнической идентичности и этнических установок русских студентов гуманитарных направлений подготовки нами было проведено эмпирическое исследование на базе МГУ им. Н. П. Огарёва, в котором принимали участие студенты направлений подготовки «Психология», «Журналистика», а также специальности «Экономическая безопасность». Общий объем выборки составил 150 чел. в возрасте от 18 до 20 лет. Исследуемая выборка состояла из 95 девушек и 55 юношей, что обусловлено преимущественной представленностью лиц женского пола на гуманитарных направлениях подготовки. 90 % респондентов причисляют себя к русской национальности. Все респонденты были проинформированы об участии в исследовании и выразили готовность к сотрудничеству.

Особенности этнической идентичности изучались с помощью методики Г. У. Солдатовой и С. В. Рыжовой «Типы этнической идентичности»⁵. Опросник включает в себя шесть шкал: этнический нигилизм, этническую индифферентность, позитивную этническая идентичность, этнический эгоизм и этнический фанатизм. Исследование особенностей этнической идентичности проводилось с помощью методики А. Н. Татарко и Н. М. Лебедевой «Оценка позитивности и неопределенности этнической идентичности»⁶, включающей шкалы позитивной и неопределенной этнической идентичности. Согласованность α-Кронбаха по шкалам данной методики составила 0,84. Этнические установки выявлялись с помощью опросника этнической аффилиации (Г. У. Солдатовой и С. В. Рыжовой)⁷, измеряющего общий уровень этнической аффилиации, этноаффилиативные и антиэтноаффилиативные тенденции. Согласованность α-Кронбаха по шкалам данной методики составила 0,81. Для изучения личностных особенностей студентов использовался опросник 16PF Р. Кеттелла (форма С; 105 вопросов). Математическая обработка полученных результатов проводилась методами корреляционного и факторного анализа с помощью статистического пакета SPSS Statistics 23.0.

Результаты исследования

Результаты исследования распределения уровней выраженности этнической аффилиации и типов этнической идентичности студентов по методикам Г. У. Солдатовой и С. В. Рыжовой «Этническая аффилиация», «Типы этнической идентичности» и методике А. Н. Татарко и Н. М. Лебедевой «Оценка позитивности и неопределенности этнической идентичности» представлены в таблице 1.

 

Т а б л и ц а 1. Уровень выраженности типов этнической аффилиации и этнической идентичности студентов

T a b l e 1. Level of expression of types of ethnic affiliation and ethnic identity of students

Шкалы / Scales	Средние значения / Averages (М)	Стандартные отклонения / Standard deviations (SD)	Min	Max
Общий уровень этнической аффилиации / General level of ethnic affiliation	50,70	10,57	20	80
Этноаффилиативные тенденции / Ethnoaffiliative tendencies	25,90	5,50	10	40
Антиэтноаффилиативные тенденции / Anti-ethno-affiliative tendencies	24,90	6,10	10	40
Этнический нигилизм / Ethnic nihilism	2,80	2,26	0	10
Этническая индифферентность / Ethnic indifference	13,40	3,67	0	20
Позитивная этническая идентичность (норма) / Positive ethnic identity (norm)	18,80	2,32	0	20
Этнический эгоизм / Ethnic egoism	4,70	3,14	0	20
Этнический изоляционизм / Ethnic isolationism	3,12	3,06	0	20
Этнический фанатизм / Ethnic fanaticism	3,53	2,85	0	20
Позитивная этническая идентичность / Positive ethnic identity	17,03	2,59	0	20
Неопределенная этническая идентичность / Undefined ethnic identity	8,62	3,02	0	20

Источник: здесь и далее в статье все таблицы составлены авторами.

Source: Hereinafter in this article all tables were drawn up by the authors.

 

Из данных таблицы видим, что общий уровень этнической аффилиации у респондентов выше средних значений; это характеризуется стремлением быть окруженным людьми своей этнической общности и созданием доверительных, дружеских отношений с представителями других этносов. При этом средний уровень этноаффилиативных тенденций выше, чем антиэтноаффилиативных, что говорит о преобладании у студентов стремления к установлению дружеских отношений с представителями различных этнических групп перед стремлением отдалиться от них.

Исследование типов этнической идентичности показало, что у большинства респондентов преобладает высокий уровень позитивной этнической идентичности. Это проявляется в положительном отношении студентов к представителям своей и других национальностей. Наименее выражены у студентов этнический эгоизм, этнический фанатизм и этнический изоляционизм.

Проводившееся нами ранее исследование этнической идентичности студентов с помощью методики Дж. Финни «Этническая идентичность» [31] также подтверждает тот факт, что у большинства русских студентов преобладает чувство принадлежности к своему этносу, складываются о нем четкие представления, способствующие осознанию своих этнических качеств.

Исследование личностных особенностей студентов, проводившееся с помощью опросника 16PF Р. Кеттелла, показало средний уровень выраженности большинства выявленных факторов. Значения выше среднего наблюдаются по факторам B (интеллект) (М = 6; SD = 2,17), M (практичность – мечтательность) (М = 6,7; SD = 2,32) и Q3 (низкий/ высокий самоконтроль) (М = 6,15; SD = 2,65).

Поскольку в настоящей выборке большинство студентов причисляют себя к русской национальности, а доля представителей других этнических групп относительно мала, статистическая обработка полученных результатов проводилась на основе совокупности всех полученных данных. Для проверки одной из гипотез нашего исследования о том, что степень развития этноаффилиативных установок должна быть тесно связана с уровнем выраженности этнической идентичности русских студентов, был проведен корреляционный анализ полученных данных, который показал наличие статистически значимых взаимосвязей между некоторыми типами этнической идентичности и этнической аффилиацией. Так, этническая аффилиация отрицательно связана с этнической индифферентностью (r = ‒0,42, p < 0,01), а этнический эгоизм положительно ‒ с этнической аффилиацией (r = 0,268, p < 0,01).

Проведенное нами исследование взаимосвязей между личностными особенностями студентов и типами этнической идентичности показало, что некоторые личностные качества студентов связаны с различными типами этнической идентичности [31].

Для структурирования полученных результатов по типам этнической идентичности, этнической аффилиации и личностных особенностей респондентов применялся факторный анализ (методом главных компонент) и вращение Варимакс с нормализацией Кайзера, на основе которого было выделено пять факторов. Результаты факторного анализа представлены в таблице 2.

Первый фактор ‒ «Тревожность» (с дисперсией 19,1 %). В него вошли следующие показатели: «F1 – тревожность» (0,935), «Фактор Q4 (расслабленность – напряженность)» (0,73), «Фактор O (спокойствие – тревожность)» (0,75), «Фактор L (доверчивость – подозрительность)» (0,61). Максимальный факторный вес имеет фактор «F1 – тревожность», вокруг него группируются все остальные параметры. Это позволяет утверждать, что тревожность студентов во многом определяется высоким уровнем напряженности и подозрительности и образует определенный личностный тип, влияющий на особенности отношения к людям и окружающей действительности.

Второй фактор ‒ «Экстраверсия» (с дисперсией 12,8 %). Включает такие переменные, как «F 2 ‒ экстраверсия» (0,95), «Фактор E (подчиненность – доминантность)» (0,56), «Фактор F (сдержанность – экспрессивность)» (0,74), «Фактор A (замкнутость – общительность)» (0,65), «Фактор H (робость – смелость)» (0,63) и «Этнический нигилизм» (0,35).

 

Т а б л и ц а 2. Результаты факторного анализа, %

T a b l e 2. Results of factor analysis, %

№ п/п	Название шкал / Scale name	Факторы / Factors
		1	2	3	4	5
	Дисперсия / Dispersion, %	19,100	12,800	11,100	8,400	7,600
Типы этнической идентичности / Types of ethnic identity
1	Этнический нигилизм / Ethnic nihilism	0,045	0,350	0,480	‒0,040	0,450
2	Этническая индифферентность / Ethnic indifference	‒0,110	–0,089	‒0,230	‒0,068	0,770
3	Позитивная этническая идентичность (норма) / Positive ethnic identity (norm)	0,033	0,090	‒0,180	‒0,080	‒0,018
4	Этнический эгоизм / Ethnic egoism	0,080	0,053	0,770	0,130	0,098
5	Этнический изоляционизм / Ethnic isolationism	‒0,020	0,160	0,810	0,140	‒0,060
6	Этнический фанатизм / Ethnic fanaticism	0,003	0,012	0,740	‒0,050	‒0,250
Личностные свойства / Personal properties
7	Фактор A (замкнутость – общительность) / Factor A (reticent – sociable)	‒0,260	0,650	‒0,016	‒0,130	‒0,135
8	Фактор B (интеллект) / Factor B (intellect)	‒0,004	‒0,151	0,017	0,330	0,730
9	Фактор C (эмоциональная стабильность / нестабильность) / Factor C (emotional stability / instability)	‒0,660	0,380	0,108	‒0,120	0,075
10	Фактор E (подчиненность – доминантность) / Factor E (subservience – dominance)	‒0,130	0,560	0,164	0,340	‒0,240
11	Фактор F (сдержанность – экспрессивность) / Factor F (restraint – expressiveness)	‒0,090	0,740	0,156	‒0,130	‒0,115
12	Фактор G (низкая/высокая нормативность поведения) / Factor G (low/high normative behavior)	‒0,025	‒0,014	0,026	‒0,270	‒0,063
13	Фактор H (робость – смелость) / Factor H (timidity – courage)	–0,322	0,630	–0,150	0,250	0,046
14	Фактор L (доверчивость – подозрительность) / Factor L (gullibility – suspiciousness)	0,610	0,093	0,360	0,270	‒0,038
15	Фактор M (практичность – мечтательность) / Factor M (practicality ‒ daydreaming)	0,046	‒0,056	‒0,270	‒0,550	0,077
16	Фактор N (прямолинейность – дипломатичность) / Factor N (straightforwardness – diplomacy)	0,181	‒0,071	0,113	‒0,004	0,031
17	Фактор O (спокойствие – тревожность) / Factor O (calmness – anxiety)	0,750	‒0,250	0,280	‒0,131	‒0,040
18	Фактор Q1 (консерватизм – радикализм) / Factor Q1 (conservatism – radicalism)	0,038	0,215	0,050	0,750	0,127
19	Фактор Q2 (конформизм – нонконформизм) / Factor Q2 (conformism – nonconformism)	‒0,155	‒0,540	‒0,210	0,340	‒0,175
20	Фактор Q3 (низкий/высокий самоконтроль / Factor Q3 (low/high self-control)	‒0,394	0,044	0,123	‒0,035	‒0,156
21	Фактор Q4 (расслабленность – напряженность) / Factor Q4 (relaxed – tense)	0,730	0,013	0,056	‒0,004	0,016
22	F1 (тревога) / F1 (Anxiety)	0,935	‒0,263	0,029	‒0,046	‒0,014
23	F2 (интроверсия – экстраверсия) / F2 (introversion – extraversion)	‒0,251	0,950	0,064	0,095	‒0,062
24	F3 (чувствительность – уравновешенность) / F3 (sensitivity – poise)	‒0,214	0,032	0,082	0,005	‒0,059
25	F4 (конформность – независимость) / F4 (conformity – independence)	‒0,026	‒0,148	0,104	0,850	0,018

 

Поскольку наибольший факторный вес имеет фактор «F 2 ‒ экстраверсия», можно сделать вывод о том, что высокая экстраверсия определяет высокий уровень общительности, прямолинейности, доминантности, смелости, а также склонности к этническому нигилизму.

Третий фактор ‒ «Этнический изоляционизм» (с дисперсией 11,1 %). Содержит переменные «Этнический изоляционизм» (0,81), «Этнический эгоизм» (0,77), «Этнический фанатизм» (0,74), «Этнический нигилизм» (0,48), «Фактор L (доверчивость – подозрительность)» (0,36), «Фактор M (практичность – мечтательность)» (‒0,27). Наибольшую факторную нагрузку имеют показатели «Этнический изоляционизм», «Этнический фанатизм» и «Этнический эгоизм», что может говорить о связи таких личностных черт, как подозрительность и практичность со стремлением признавать авторитет только своей этнической группы, осторожно и недоверчиво относиться к лицам других этнических групп.

Четвертый фактор ‒ «Конформность – независимость» (с дисперсией 8,4 %). Вошли следующие показатели: «F4 (конформность – независимость)» (0,85), «Фактор Q1 (консерватизм – радикализм)» (0,75), «Фактор M (практичность – мечтательность)» (‒0,55), «Фактор E (подчиненность – доминантность)» (0,34), «Фактор Q2 (конформизм – нонконформизм)» (0,34). Такие личностные качества, как радикализм, нонконформизм, доминантность, практичность группируются вокруг фактора «Конформность – независимость», что логично составляет комплекс черт, характеризующий тип доминантной и независимой личности.

Пятый фактор ‒ «Этническая индифферентность» (с дисперсией 7,6 %). Составили примерно с равными факторными нагрузками переменные «Этническая индифферентность» (0,77), «Фактор В (интеллект)» (0,73), а также «Этнический нигилизм» (0,45). Полученные данные можно объяснить тем, что интеллектуально развитые респонденты склонны к нейтральному отношению к собственной национальной принадлежности, а в отношениях с другими людьми ориентируются не на этические, а на индивидуально-психологические особенности.

Обсуждение и заключение

Большинство русских студентов характеризуют позитивная этническая идентичность и этноаффилиативные установки, положительное отношение к лицам своей этнической группы, а также доброжелательное отношение к другим национальностям.

Выявленный высокий уровень позитивности этнической идентичности во многом обусловлен повышенным интересом к своей этнической группе. Возрастающее значение этнической идентичности для русской молодежи может выступать следствием не только роста политической нестабильности в стране, но и актуализации общественного запроса на демонстрацию русского начала в массовой культуре и СМИ. Выявленная в ходе эмпирического исследования неоднородность структуры этнической идентичности русских студентов и преобладание аффективного компонента над когнитивным подтверждают выдвинутую нами гипотезу, а также согласуются с результатами исследований, проведенных С. В. Рыжовой [18], Д. Ю. Крупновым [16] и А. А. Сидельниковой [15].

Аффилиативные установки рассматриваемой группы характеризуются умеренным стремлением к общению с представителями своей национальности и склонностью к созданию дружеских отношений с представителями других национальностей. При этом у респондентов преобладает готовность к развитию конструктивных отношений с людьми различных этносов над стремлением дистанцироваться от них. У большинства опрошенных аффективный компонент преобладает над когнитивным, что проявляется в недостаточно четких представлениях о своей этнической принадлежности. Отрицательные взаимосвязи этнической индифферентности и этноаффилиации могут объясняться готовностью дружески взаимодействовать с людьми независимо от их этнической принадлежности.

Неопределенная этническая идентификация характеризует лиц с выраженной этнической индифферентностью, безразличным отношением к своей национальности, склонностью к дистанцированию от своих национальных корней, поэтому у студентов со слабым интересом к собственной этничности наблюдается снижение позитивности своей этнической идентичности.

Результаты факторного анализа подтверждают предположение о том, что типы этнической идентичности во многом зависят от личностных особенностей студентов. Это обусловлено влиянием особенностей личности на процесс развития этнической идентичности.

Взаимодействие между «Фактором Е (подчиненность ‒ доминантность)» и этническим изоляционизмом ‒ выраженным стремлением к доминированию ‒ связано с негативным отношением к представителям других этносов, склонностью изолироваться от них. Доминантность соотносится с этноэгоизмом, стремлением общаться с представителями только своей этнической группы, а также с осторожным и напряженным отношением к лицам других этносов. Этническая индифферентность обратно связана с доминантностью, что говорит об ориентированности на этнические признаки у лиц, склонных к доминированию в отношениях с людьми.

Эмоциональная нестабильность («Фактор С») сопоставляется с этническим нигилизмом, что может свидетельствовать о стремлении неуравновешенных, тревожных лиц к установлению более устойчивых взаимоотношений с другими людьми независимо от их национальности.

Отрицательная взаимосвязь между «Фактором N (прямолинейность ‒ дипломатичность)» и этническим эгоизмом говорит о том, что дипломатичность в общении с представителями других этносов может проявляться в признании равных прав и возможностей людей всех национальностей.

Взаимосвязь между этническим изоляционизмом и «Фактором F4 (конформность – независимость)» свидетельствует о том, что стремящиеся к независимости лица более склонны к обособленности, признанию независимости и превосходства своего народа. «Фактор Q3 (низкий/высокий самоконтроль)» отрицательно связан с этническим фанатизмом, что может говорить о резко негативном отношении к другим этносам у респондентов с низким уровнем самоконтроля.

Экстравертированных, общительных и прямолинейных лиц характеризуют высокий уровень этнического нигилизма, склонность к поиску взаимосвязей не только с людьми своей этнической группы, но и с лицами других национальностей. Личностная тревожность во многом определяет напряженное и подозрительное отношение к окружающим людям и влияет на характер социального взаимодействия. Лиц с выраженным этническим изоляционизмом, фанатизмом и эгоизмом характеризуют высокий уровень подозрительности, осторожное отношение к представителям других национальностей, склонность к дистанцированию от них, а также признание превосходства своей этнической группы над другими. Уровень интеллекта студентов во многом влияет на их индифферентное отношение к этническим особенностям окружающих людей. Студенты с высоким уровнем конформизма стремятся ориентироваться в социальном взаимодействии на общепринятые нормы и сочетать положительное отношение к своему народу с аналогичным отношением к другим этносам. Лица с выраженным стремлением к независимости отличаются радикализмом, нонконформизмом и стремлением дистанцироваться от других этнических групп.

Таким образом, типы этнической идентичности связаны со сложившимися этническими установками по отношению к своей и другим этническим группам, а также с некоторыми личностными качествами русских студентов.

Представленные результаты не претендуют на всеобщность описания, поскольку имеют некоторые ограничения. Границы применимости определяются спецификой социально-демографических и учебно-профессиональных характеристик респондентов и не могут быть полностью перенесены на представителей других учебно-профессиональных групп и в целом на всю студенческую молодежь региона. Другие ограничения применимости результатов исследования связаны с тем, что они не рассматривают все возможные этнические, социокультурные и психологические особенности респондентов, что может внести дополнительные коррективы в понимание проблемы этнической идентичности и представляет направление для проведения дальнейших исследований.

В качестве направлений для проведения будущих исследований можно выделить расширение спектра изучаемых социально-демографических и психологических характеристик русской молодежи, а также разработку и проведение социально-психологических мероприятий, способствующих формированию позитивной этнической идентичности и этнических установок русских студентов. Важнейшим в условиях значительной роли эмоционально-аффективной составляющей в структуре этнической идентичности русской молодежи становится вопрос дальнейшего целенаправленного укрепления сознательного приобщения к этническом корням, развития когнитивного компонента психологической близости молодого поколения к родному языку и традициям русского народа.

Результаты проведенного исследования могут использоваться на практике для формирования у студентов более глубоких представлений о своей этнической идентичности и позитивных этнических установок, способствующих налаживанию доброжелательных отношений русской молодежи с представителями своей и других этнических групп.

 

¹ Игнатова О. Как менялась численность населения России в последние десятилетия [Электронный ресурс] // Российская газета. URL: https://rg.ru/2023/02/26/v-bolshinstve-svoem.html (дата обращения: 09.09.2023).

² Heisler M. O. Ethnicity and Ethnic Relations in the Modern West // Conflict and Peacemaking in Multiethnic Societies ; ed by J. V. Montville. Lexington : Lexington Books, 1991. 558 p. URL: https://archive.org/details/ conflictpeacemak0000unse/page/n3/mode/2up (дата обращения: 04.12.2023).

³ Тэйлор Д. Белое самосознание. Расовая идентичность в XXI веке. М. : Кучково поле, 2014. 496 с.

⁴ Солдатова Г. У. Психология межэтнической напряженности. М. : Смысл, 1998. 389 с.

⁵ Солдатова Г. У., Шайгерова Л. А. Психодиагностика толерантности личности. М. : Смысл, 2008. 172 с. EDN: VIALHH 

⁶ Там же.

⁷ Там же.

Sobre autores

Sergey Balyaev

National Research Mordovia State

Autor responsável pela correspondência
Email: balyaevsi@mail.ru
ORCID ID: 0000-0003-3655-3312
Scopus Author ID: 57207952637

Cand.Sci. (Psychol.), Associate Professor, Associate Professor of the Chair of Psychology

Rússia, 68 Bolshevistskaya St., Saransk 430005

Zhanna Garanina

National Research Mordovia State

Email: garanina23@mail.ru
ORCID ID: 0000-0003-1428-1213
Scopus Author ID: 57192682645

Cand.Sci. (Psychol.), Associate Professor, Associate Professor of the Chair of Psychology

Rússia, 68 Bolshevistskaya St., Saransk 430005

Sergey Nikishov

National Research Mordovia State

Email: serg-n79@yandex.ru
ORCID ID: 0000-0002-1573-6825
Scopus Author ID: 57195961479

Cand.Sci. (Psychol.), Associate Professor, Head of the Chair of Psychology

Rússia, 68 Bolshevistskaya St., Saransk 430005

Irina Nikishova

National Research Mordovia State

Email: isosipova@yandex.ru
ORCID ID: 0000-0001-9987-7803
Scopus Author ID: 57195961341

Cand.Sci. (Psychol.), Associate Professor, Associate Professor of the Chair of Psychology

Rússia, 68 Bolshevistskaya St., Saransk 430005

Bibliografia

Arquivos suplementares