Том 7, № 3 (2020)

Развитие производственных и распределительных отношений, форм взаимоотношения общества и личности, социальных групп предполагает адекватное развитие процессуальных юридических средств обеспечения (осуществления и защиты) конституционных прав участников этих отношений. Как известно, социально-экономические условия развития человеческого общества вызывают к жизни новые источники и средства судебного доказывания. Задачей правосудия является предоставление участникам судебного спора легальной возможности использовать допустимые средства судебного доказывания в установленном законом порядке. В статье анализируется судебная практика применения сведений из мессенджера в судебном процессе, сформулированы правила использования мессенджера и скриншота в качестве допустимого средства судебного доказывания. Среди таких правил следует, в первую очередь, отметить: обязательность идентификации адресата сообщения, выявление подлинной воли лица, направившего сообщение, согласование порядка отправки сообщений посредством мессенджера и т.д.

В статье анализируется мнение ученых об отнесении скриншота к письменным или электронным доказательствам.

Значительное внимание в статье уделяется проблеме использования переписки в мессенджере как источника судебного доказывания при разрешении трудовых споров.

Авторами сделан окончательный вывод о положительном отношении российских судов к принятию и рассмотрению сведений из мессенджера как легального источника судебного доказывания, рекомендуется обращать внимание на правила их применения.

Целью работы является анализ системности феномена рецепции права как одной из форм взаимодействия национальных правовых систем. Процесс рецепции права как общекультурный феномен в прогрессе общества, протекающий в конкретной социальной среде на фоне углубляющейся политической, экономической, социальной и правовой интеграции, выступает как существенный фактор объективного процесса взаимообогащения общечеловеческими ценностями и подчиняется определенным методологическим предпосылкам — принципам, истинность которых подтверждается объективным ходом развития природы и общества.

Работа основана на использовании системного подхода к правовым явлениям и диалектического метода, который требует их изучения в бытии, функционировании и развитии. Проанализированы смысл и значение широко используемых категорий правового дискурса социальных явлений, таких как методология, взаимодействие и движение. В многообразии трактовок движения наиболее плодотворно в правовой науке расширительное толкование Гегеля, его отождествление с процессом снятия в диалектическом методе, подчеркивающим единство движения и правовой материи. Такое понимание движения диктует необходимость перманентного совершенствования правовой системы общества, поиска условий и путей ее стабильного функционирования в существующей внешней среде.

В работе указано на возможность применения принципов из области естественных наук, таких как принцип Ле Шателье, принцип минимума производства энтропии Пригожина, отражающих факты стабильности и направленности установления нового стабильного состояния при взаимодействии рассматриваемой системы с иными открытыми системами.

На основе системного подхода с использованием достижений естественных наук сформулирован ряд методологических оснований исследования взаимодействия национальных правовых систем, которые позволяют понять факторы стабильности правовой системы и внутреннюю реакцию правовой системы и ее внешней среды в процессе рецепции права.

Исследуются особенности проявлений гибридной войны на примерах ее действия в отдельных секторах науки, образования, экономики, финансов и в уголовно-правовой сфере. Определены некоторые характеристики действий и событий, позволяющие понять, что они являются элементами гибридной войны, а не набором случайных событий.

Показано, что Уголовный кодекс Российской Федерации не содержит необходимых статей, которые позволили бы в достаточной мере осуществлять правовую охрану прав граждан и интересов государства от действия и последствий гибридных войн, а уголовно-правовая система в целом не готова к идентификации происходящих событий на предмет отнесения их к элементам гибридной войны, не готова к отражению атак гибридной войны и ведению противоборства, тем более не готова к работе по изначальному упреждению и предотвращению гибридной войны.

Раскрывается понятие гибридной войны и дается ее полное определение в новой статье, которую предлагается ввести в Уголовный кодекс Российской Федерации.

Делается вывод о том, что уголовно-правовые меры и возможности только уголовно-правовой системы не могут обеспечить решение проблем противоборства в гибридных войнах, и необходимо привлечение всех сил и ресурсов государства.

Сделано предложение о необходимости перехода к организации работы правоохранительных органов России на новых принципах: упреждения и предотвращения гибридных войн, а не только выявления их последствий и фрагментарного применения уголовного наказания за действия, которые по сравнению с масштабами и ущербом, нанесенным гибридной войной, являются незначительными.

В статье рассматриваются советские диссертационные теоретико-правовые учения как науковедческая категория, обладающая набором специфических признаков. Обращается внимание на то, что массивный пласт теоретико-правового знания, известный как советское правоведение, равно как и правовые учения, отражающие эволюцию советского права, в настоящее время недостаточно изучены в онтологическом и гносеологическом плане: в литературе отсутствует единая позиция относительно роли, места и значения советских диссертационных теоретико-правовых учений, не сложилась однозначная оценка марксистской методологии правового познания, которая не может быть предана забвению и должна использоваться в современном образовательном и научном пространстве. Авторы анализируют наиболее важные, ключевые диссертации по теории права, в которых отражены сущностные и методологические основы советского права, а также правовые учения, представленные в рассматриваемых диссертациях, которые заложили базис и вектор дальнейшему развитию советской теоретической юриспруденции. Указанные диссертационные учения изучаются и анализируются с целью дальнейшего их использования в процессе науковедческого исследования закономерностей и тенденций развития советской правовой мысли, при этом результаты имеют определяющее значение для истории политических и правовых учений, общей теории права, философии права, но вместе с тем могут быть использованы и в иных областях юридической (в том числе отраслевой) науки, поскольку имеют междисциплинарный эвристический потенциал.

В цивилистической теории не создана окончательная концепция понятия диспозитивного праворегулирования и его соотношения с правовым, нормативным, индивидуальным, автономным, децентрализованным, саморегулируемым регулированием. Перед современными исследователями-цивилистами стоит задача создать целостное учение о содержании, формах и средствах этого уникального явления.

Появление в уголовном законе статьи 210.1 вызвало активную дискуссию в научном сообществе и множество критических замечаний. Поддерживая идею законодателя о необходимости усиления противодействия организованной преступности уголовно-правовыми средствами, авторы отмечают неудачность формулировок, использованных в данной норме, сложности практического ее применения и, наконец, нарушение основополагающих принципов законности, справедливости и вины. Указанные критические замечания проанализированы автором с использованием возможностей криминолого-правового подхода, позволяющего спроецировать положения уголовного закона на криминологическую плоскость. Так, высшее положение в преступной иерархии, являясь специальным признаком субъекта преступления, характеризует его социальный статус в рамках криминальных взаимодействий. Вместе с тем статусно-ролевые характеристики субъекта имеют значение личностных признаков преступника. С учетом криминологического учения о личности преступника автор формулирует понятие личности специального субъекта преступления как особого социально-криминологического типа личности, отличающегося, как правило, повышенной степенью общественной опасности, в основе которой лежит взаимосвязь социального статуса и роли преступника с криминологическими угрозами, широким диапазоном виктимизации, криминальной целеустремленностью, правовым нигилизмом, возможностями и умениями противодействовать предварительному расследованию. В обоснование данного определения автор анализирует особенности социально-демографической и ценностно-нормативной подсистем личности специального субъекта преступления и аргументирует соотношение с личностью преступника как частного с общим. Обосновывая типологизацию личности специального субъекта преступления на «социализированный» и «несоциализированный» типы, автор относит ко второму лицо, занимающее высшее положение в преступной иерархии.

Предметом настоящего исследования является рассмотрение вопросов формирования механизма преступлений коррупционного характера как формы противодействия расследованию преступлений, особенности их предварительного расследования, а также формирование отдельных теоретических положений криминалистического учения о преодолении противодействия расследованию преступлений.

В статье обосновывается необходимость изменения уголовно-процессуального законодательства, регламентирующего полномочия прокурора и органов предварительного расследования, статус потерпевшего, а также наделения прокурора правом возбуждения уголовного дела. Предлагаемые изменения в процессуальных полномочиях прокурора рассматриваются также сквозь призму организации деятельности правоохранительных органов, влияния показателей статистической отчетности на их деятельность. Анализируется опыт прокурорско-следственной практики и мнение заслуженных отечественных ученых-юристов. Предлагаемые авторами изменения окажут существенное положительное влияние на работу органов предварительного расследования, снижение числа нарушений, допускаемых на рассматриваемых в статье этапах предварительного расследования. Кроме того, обосновывается, что приведение статуса прокурора и органов предварительного следствия в логичное им процессуальное положение устранит лишнюю и по сути своей вредную корпоративную конкуренцию.