Том 29, № 1 (2024)

Обоснование. Острый лейкоз — наиболее распространённая злокачественная патология у детей: 55–62 на 1 млн населения до 18 лет. Ранняя диагностика затруднена ввиду неспецифичности первичных симптомов, особенно в регионах с населением до 100 тыс. человек, где случай острого лейкоза у детей диагностируется 1 раз в период от 2 до 5 лет и где отсутствует онкологическая настороженность среди врачей поликлинического звена.

Цель. Оценить влияние маршрутизации на сроки установления диагноза «острый лейкоз» на примере Тверской области.

Материалы и методы. В анализ включено 35 пациентов, госпитализированных в отделение онкогематологии Детской областной клинической больницы (г. Тверь) за период с 2018 по 2023 год с диагнозами: острый лимфобластный лейкоз (C91.0) — 30 (86%) пациентов, острый миелоидный лейкоз (C92) — 3 (9%) пациента, и лейкоз с неопределённым клеточным типом (С95.0) — 2 (5%) пациента. Средний возраст пациентов составил 61 мес. (5,1 года). Тромбоцитопения и анемия на момент диагноза обнаруживались у 76% и 78% соответственно. Лейкоцитоз (>20×10⁹/л) наблюдался у 58%, лейкопения (<3,5×10⁹/л) — у 15% пациентов. В 97% случаев в периферической крови определялись бласты от 2% до 95%. В г. Тверь (Группа 1) и Тверской области (Группа 2) выявлено 16 (46%) и 19 (54%) больных соответственно. Средний возраст пациентов в Группе 1 — 28,6 мес., а в Группе 2 — 72,3 мес. (p=0,1).

Результаты. В Группах 1 и 2 острый лимфобластный лейкоз был диагностирован в 14 (88%) и 16 (84%) случаях соответственно (p=0,6), острый миелоидный лейкоз — в 1 (6%) и 2 (11%) случаях соответственно (p=0,7), и лейкоз с неопределённым клеточным типом — в 1 (6%) и 1 (5%) случае соответственно (p=0,95). В общей группе (n=35) отсрочка диагноза на срок <2 недель наблюдалась в 21 (60%) случае, на срок 2–4 недели — в 7 (20%) случаях, на срок 4–8 недель — в 4 (11%) случаях, и на срок >8 недель — в 3 (9%) случаях. При сравнении двух групп пациентов, проживающих в городе и в области, отсрочка диагноза на срок <2 недель отмечена в 7 (44%) случаях в Группе 1 против 13 (68%) случаев в Группе 2; на срок 2–4 недели — в 6 (38%) против 3 (17%) случаев; на срок 4–8 недель — в 1 (6%) против 1 (5%) случая; на срок >8 недель — в 2 (12%) против 2 (10%) случаев соответственно (p=0,37).

Не отмечено достоверного влияния удалённости места проживания пациентов от детского учреждения 3-го уровня, оказывающего специализированную помощь, на время постановки диагноза. При расстоянии <50 км отсрочка диагноза на сроки <2 нед., 2–4 нед., 4–8 нед. и >8 нед. наблюдалась в 36%, 36%, 21% и 7% случаев соответственно. При удалении на расстояние 50–100 км диагноз был поставлен в период 2–4 недели в 100% случаев. При проживании пациентов на расстоянии >100 км отсрочка диагноза на сроки <2 нед., 2–4 нед., 4–8 нед. и >8 нед. наблюдалась в 30%, 30%, 20% и 20% соответственно (p=0,78).

Заключение. Удалённость от Детской областной клинической больницы г. Твери не оказала влияние на срок постановки диагноза «острый лейкоз» у детей. Отсутствие негативного влияния этого фактора достигается проведением ежедневных конференций с лечебными учреждениями области и быстрой госпитализацией детей с подозрением на онкогематологическую патологию в профильное отделение.

Обоснование. Основным осложнением хирургических вмешательств на поджелудочной железе (ПЖ) является панкреатическая фистула (ПФ) — аномальное выделение панкреатического секрета в брюшную полость, что может приводить к более тяжёлым осложнениям. При этом некоторые предикторы ПФ остаются малоизученными.

Цель. Исследовать факторы риска развития ПФ после дистальной резекции поджелудочной железы.

Материалы и методы. В исследование были включены 40 пациентов, которым выполнялась дистальная резекция. Оценивали влияние различных клинических показателей на развитие ПФ после хирургического вмешательства. Применялись методы математического моделирования и корреляционного анализа. Математическое моделирование осуществлялось при помощи алгоритма машинного обучения «Random forest», оценивался показатель относительной важности параметров «importance».

Результаты. По данным модели «Random forest» на 1-е сут после хирургического вмешательства наиболее значимыми предикторами развития ПФ были: объём новообразования, возраст и стадия онкологического процесса, для которых «importance» составила 53,2, 13,7 и 12,5 (AUC ROC=62%); на 3–5 сут «importance» был равен 61,7, 11,5 и 5,2 (AUC ROC=79%). Повышение концентрации панкреатической амилазы в плазме крови на 2–3 и 3–5 сут коррелировало с её повышением в отделяемом по дренажу на 5–7 сут после вмешательства (r=0,48 и 0,76; p <0,05). Выявлена корреляционная связь между уровнем амилазы в отделяемом по дренажу на 3–5 сут после вмешательства и уровнем лейкоцитов по данным общего анализа крови (r=0,62, p <0,05).

Заключение. Повышение уровня амилазы плазмы крови является основным фактором риска развития ПФ. Повышение концентрации амилазы в отделяемом по дренажу может рассматриваться в качестве потенциального фактора риска развития панкреатических свищей с клиническими проявлениями в последующие дни. Стадия онкологического процесса, размер новообразования и возраст пациента также являются факторами риска.

Обоснование. Диагностика и лечение пациентов с колоректальным раком является мультидисциплинарной задачей. Переход к новой редакции клинических рекомендаций по лечению колоректального рака в 2024 г. при сохранении рутинного подхода к стадированию злокачественных новообразований данной локализации по данным магнитно-резонансной томографии (МРТ) снижает уровень преемственности между врачами-специалистами.

Цель. Повысить качество и полноту МР-диагностики злокачественных новообразований прямой кишки для обеспечения преемственности и совершенствования мультидисциплинарного подхода.

Материалы и методы. Проведён ретроспективный анализ полноты соответствия параметрам TNM 8 (2017) и МРТ-подклассификации Т3 рака прямой кишки 137 МР-томограмм органов малого таза и протоколов с заключениями к ним. На основании результатов анализа разработан шаблон-заключение и проведён образовательный тренинг для врачей-рентгенологов, после которого МР-изображения были оценены повторно. До и после тренинга наиболее полно оценённые врачами-рентгенологами МР-томограммы предоставлялись врачам-экспертам для формирования «второго мнения». Полученные результаты позволили рассчитать абсолютное и относительное число консенсусов (совпадающих по всем параметрам заключений) и выявить случаи рестадирования рака прямой кишки, оказывающие влияние на выбор тактики лечения.

Результаты. До проведения образовательного тренинга только 11% МР-томограмм и заключений к ним соответствовали требованиям современного протокола. После тренинга 78% изображений были выполнены с соблюдением всех требований. Особые сложности и большинство «расхождений» в заключениях возникали при определении глубины инвазии опухоли в мезоректальную клетчатку; измерении расстояния от опухоли и/или поражённого лимфатического узла до мезоректальной фасции или края мышцы, поднимающей задний проход, и выявлении признаков экстрамуральной сосудистой инвазии. Достичь полного консенсуса во всех случаях по этим параметрам не представилось возможным.

Заключение. Проведённый анализ МР-томограмм органов малого таза, разработка и внедрение образовательного тренинга по совершенствованию интерпретации медицинских изображений позволили существенно улучшить стадирование рака прямой кишки и обеспечить должную преемственность в реализации мультидисциплинарного подхода.

В обзоре анализируются результаты консервативной терапии больных злокачественными опухолями головы и шеи (ЗОГШ). Из анализа следует, что, несмотря на применение современных лучевых и лекарственных технологий, результаты лечения местнораспространённых форм ЗОГШ и рецидивов не удовлетворительны. Наиболее эффективным является одновременное применение модифицированных режимов лучевой и химиотерапии. Однако реализация лечебного плана при этом методе ограничивается развитием выраженных ранних и поздних токсических эффектов на нормальные ткани и органы. Также проанализирован радиосенсибилизирующий эффект таргетной терапии.