Человек

В статье проводится сравнительный анализ основных методов полевой и аналитической антропологии в контексте проблемы наблюдателя. С одной стороны, выявляются основные теоретические установки и цели включенного наблюдения как основного метода полевой антропологии, выявляется общая логика его эволюции. Предпосылки формирования метода включенного наблюдения рассматриваются на материале полевых дневников Бронислава Малиновского. Констатируется значительное влияние западной литературной традиции на позицию «включенного наблюдателя», а также принципиальная «исключенность» антрополога из социокультурного контекста на ранней стадии развития метода, ввиду имплицитного наличия в перспективе исследователя колониальной установки. Подчеркивается, что по мере развития метода включенного наблюдения коммуникативная составляющая увеличивается, что приводит к полноценному «включению» исследователя в целевую социокультурную среду. Далее устанавливается роль метода «исключенного наблюдения» в рамках аналитической антропологии. С этой целью анализируется противопоставление включенного и исключающего типов наблюдения в аналитической антропологии Валерия Подороги, подчеркивается значительное влияние на последнюю феноменологической традиции. Проводится анализ примеров, приведенных в методологической работе «Антропограммы» (2017). В заключительной части рассматриваются как декларативные различия обоих методов, так и сущностные сходства, в частности весомая литературная составляющая обоих подходов, не позволяющая рассматривать их в качестве строго научных, номотетических, но дающая возможность причислить их к роду идеографических методов. В качестве существенной характеристики антропологического опыта в обоих случаях выявляется наличие значительной социокультурной дистанции между исследователем и предметом исследования. Намечаются возможности синтеза обоих подходов путем разведения фаз антропологического исследования: полевое исследование и архивная работа. Выявляется эвристический потенциал метода исключающего наблюдения при выявлении структурных особенностей рассматриваемых общностей путем феноменологического анализа.

Важнейшая проблема современной политической философии — утрата политикой независимости от других сфер человеческой деятельности. С начала прошлого века философы стремились обосновать уникальность политического бытия и обновить современный политико-философский словарь путем переопределения категорий античности (напр. τὸ ᾰ̓γᾰθόν, φῐλία, παρρησία и др.). Статья посвящена подходу к реабилитации политической сферы, основанному на политико-философском опыте древних греков. Теоретической основой исследования выступает предложенное Х. Арендт решение вопроса о деполитизации в контексте ее реминисценций античного наследия. Автор обращается к понятию гражданской дружбы, которое во многом определяет вклад Арендт в дискуссии о реабилитации политики и выступает в качестве практики, наделяющей сообщество политическим потенциалом. На основе интерпретации Арендт политической философии Сократа, Платона и Аристотеля автор обосновывает обращение к указанному понятию и показывает связь гражданской дружбы с другими категориями античной мысли (истина, мнение, майевтика). Проведенный анализ позволил обнаружить, что заимствованное у Сократа требование к устранению истины из сферы человеческих дел ставит философию Арендт в оппозицию традиции политической мысли, а использование политико-философских категорий для описания жизненного мира человека позволяет рассматривать ее как версию герменевтики субъекта. Автор делает вывод, что оправдание политики средствами античной мысли имеет оригинальное антропологическое измерение. Оно заключается в признании значимости политического действия для ориентации человека в мире и утверждения его самости в сообществе.

В условиях активного развития и внедрения систем искусственного интеллекта (СИИ) и робототехники в здравоохранение отношения врача и пациента претерпевают изменения. Рассматривается трансформация этих отношений, вызванная проблемами взаимосвязи основных биоэтических принципов и новых подходов к диагностике и лечению заболеваний. На конкретных примерах раскрыты новые возможности и риски, обусловленные широким применением автоматизации в медицине. Проанализированы конфликтные ситуации между человеческими нормами и алгоритмами. Рассмотрены вопросы ответственности за ошибки роботов, а также вопросы конфиденциальности и кибербезопасности. Отмечено, что к началу XXI века возникла потребность в этической оценке робототехники, поскольку технические решения, принимаемые при проектировании роботов, имеют потенциал непосредственного и существенного влияния на жизнь людей. В связи с этим возникла робоэтика. В статье анализируется понятие робоэтики, приведены законы робототехники, сформулированные А. Азимовым и Ф. Паскуале, при этом обращается внимание на то, что в области здравоохранения следует развивать программы, которые делают ставку на силы человека. Подчеркнута необходимость поиска баланса между автоматизацией медицинской практики и поддержанием гуманистической сущности отношений врача и пациента. Проведен сравнительный анализ основополагающих принципов биоэтики и робоэтики. Несмотря на то, что они имеют одинаковые цели и ценности, в робоэтике эти принципы характеризуются рядом особенностей. Принцип, относящийся только к робоэтике — объяснимость — требует от разработчиков алгоритмов объяснения общего обоснования и методологии решения искусственного интеллекта (ИИ). В заключение сделан вывод, что медицинская робототехника и СИИ предоставляют большие перспективы для улучшения диагностики, лечения и общего уровня медицинской помощи, однако их применение вызывает важные этические вопросы, требующие решения. Должны быть сохранены основные принципы биоэтики, а робоэтика может помочь определить рамки и стандарты использования роботов в медицинской практике.

Технологии изменяют жизнь человека во всех возможных аспектах. Однако вынашивание ребенка попало под их влияние только в XX веке, что вместе с изменением роли женщины в обществе обусловило переосмысление феномена беременности. В статье рассмотрено, как развитие репродуктивных технологий и их продвижение подготовило почву для отделения материнства от вынашивания детей, которое стало осмысливаться как технический процесс. Также проведен анализ репрезентации беременности в компьютерных играх, сделан акцент на стремлении игнорировать или сокращать процесс вынашивания ребенка как со стороны создателей игры, так и игроков. Несмотря на то, что взращивание младенца вне тела будущей матери становится возможными благодаря прогрессу в области биомедицинских технологий, обоснование этого явления во многом обусловлено нарастающей виртуальностью бытия. Представленный в 2022 году проект EctoLife объединяет новейшие репродуктивные и цифровые технологии, подготавливая общество к принятию виртуальной «игровой» беременности, когда ребенок выращивается в искусственной капсуле. В цифровом обществе закономерен запрос на управляемую беременность, занимающую в жизни строго определенное место, вроде капсулы в углу комнаты, или в приложении на смартфоне, к которым можно обратиться, когда возникает желание вспомнить о будущем малыше. В итоге техническое окончательно заменяет природное: деторождение встраивается в технократический процесс с непредсказуемыми последствиями.

Понятие «личность» представляется нам интуитивно ясным, хотя определить или объяснить, что это, нелегко. Часто данное понятие рассматривается как надкультурная и надисторическая универсалия. Между тем М. Мосс показывает, что в различных культурах понимание того, что представляет собой индивид, сильно отличается от современного. В качестве важного поворота он называет определение, данное Боэцием. Однако вопрос о том, как Боэций пришел к своему определению и почему его понимание личности оказало такое большое влияние на последующую культуру, рассматривали многие исследователи, но к однозначному ответу так и не пришли. В статье делается попытка приблизится к ответу. Для этого предлагается совместить две перспективы — историко-философскую (анализ идей) и анализ текста. То есть, с одной стороны, показать, как концепция личности порождается в ходе христологических и тринитарных споров. Однако получившаяся концепция кажется довольно абстрактной, логически непоследовательной и при этом не очень ясно, насколько она применима к пониманию человека. С другой стороны, следует проанализировать тексты Боэция, их коммуникативную и диалогическую направленность на Другого и на самого себя перед лицом Другого. Именно здесь концепция обретает плоть: Боэций не только излагает концепцию личности, но и показывает, как эта концепция работает.

      

В центре внимания статьи — вопрос о возможностях социального взаимодействия в критические моменты истории, когда межличностные связи предельно ослабевают, вынуждая индивида замыкаться в себе. Ситуация радикальной несвободы выводит на первый план человеческого существования заботы о собственной безопасности. Мир интерсубъективных отношений из естественной среды повседневной жизни превращается в зону перманентного риска. После Второй мировой войны, которая максимально заострила проблему распада публичной сферы, философская рефлексия неоднократно обращалась к этой теме, предлагая различные сценарии. Ханна Арендт и Альбер Камю были одними из первых интеллектуалов, кто в попытке найти пути выхода из кризиса сконцентрировались на неразрывности двух измерений человеческой жизни: экзистенциального и коллективного. Для демонстрации подобной взаимообусловленности в статье привлекаются два знаковых для ХХ века текста: роман Камю «Чума» и книга Арендт «Банальность зла», выросшая из ее репортажа о суде над нацистским преступником Адольфом Эйхманом. «Чума», задуманная ее создателем в качестве памятника героям французского Сопротивления, маркирует переход Камю от абсурда, обрекающего человека на одиночество, к бунту, способному соединять разрозненных индивидов. Пространство «между», которое устанавливается героями романа в процессе их борьбы с эпидемией, напоминает трактовку Арендт мира как общего места для речей и поступков, связывающего всех участников без ущерба для автономии каждого. В этом контексте случай Эйхмана является преступлением, направленным на разрушение множественности, необходимой для существования человечества.