Conceptual models of intuition

Full Text

Введение

Современные психологические исследования однозначно указывают на размытость и недостаточную проработанность концепта интуиции [16]. Текущий уровень концептуализации интуиции представляет собой констатацию ее феноменологического разнообразия [18]. В качестве возможной причины этого можно указать тот факт, что интуиция как психологический феномен может проявляться как в сфере сознательной, так и в сфере бессознательных явлений, например: усвоение речи младенцем, «мудрость тела» у спортсменов, чувствительность к допороговым слуховым и зрительным сигналам. В указанном контексте особое значение имеет работа по систематизации и определению методологических возможностей концептуальных моделей интуиции, имеющихся в научно-психологической литературе.

Цель – провести теоретический анализ и описать основные концептуальные модели интуиции.

Материал и методы

Анализ русско- и англоязычной психологической литературы для определения основных концептуальных моделей интуиции и их познавательных возможностей. В работе использовались структурно-логический и аналитический методы.

Результаты и их анализ

Проблема моделирования интуиции в формате психического феномена. Е.А. Науменко [14] утверждает, что научная психология полагает интуицию в формате психического феномена, который рядоположен прочим феноменам человеческой психики и относительно которого возможна процедура дескрипции. Согласно этому автору, описательная «палитра» интуиции как феномена может быть методологически разделена на два уровня: интуиция с точки зрения самого субъекта и интуиция с позиции внешних, объективных условий его протекания.

Данная позиция представляется обоснованной, поскольку отсылает к фундаментальному различению психических феноменов по характеристикам предметности и субъектности. Так, дескрипция объективных условий течения интуиции соответствует предметности психических феноменов, которые на этом уровне вполне могут быть описаны в системе физиологических понятий, языком физических актов жизнедеятельности. Описание же интуиции с точки зрения самого субъекта – субъектной характеристике психических явлений, которая предполагает функциональный предел использованию языка физических актов в описании «внутреннего» уровня психических явлений и, как следствие, наличие специфической «субъектной» терминологии [5].

Описание феномена интуиции с позиции его объективных условий, языком физиологических понятий и актов жизнедеятельности, можно обнаружить в ряде экспериментальных исследований. Так, в советской научно-психологической литературе это направление представлено лабораторными попытками О.К. Тихомирова [23] исследовать интуицию посредством измерения физиологических показателей – кожно-гальванических реакций. В российской литературе также зафиксирована попытка современного исследователя Е.М. Лаптевой [10] воспроизвести ход эксперимента J.J. Ellis и соавт. [30] «Движения глаз – показатель решения». Автор с помощью специального оборудования регистрировала движения глаз по ходу решения интуитивной задачи. Показательным было то, что с приближением интуитивного ответа происходила фокусировка зрения, а значит, и концентрация внимания на значимых элементах задачи в противоположность релевантным элементам.

Если объективная дескрипция интуиции языком физиологических понятий представляется вполне понятной и однозначной, то описание «внутреннего» уровня интуиции в рамках «субъектной» терминологии может быть весьма проблематичным. Суть в том, что речь об интуиции с позиции самого же субъекта является явным привлечением гуманитарной парадигмы и «реанимацией» старой проблематики построения речи о сознании языком самого же сознания, «в обход» внеположенных терминов физики, биологии, физиологии. Для гуманитарной психологической парадигмы характерен подход к психике с позиций переживаемых аффектов, который может выражаться в специфичных терминах аксиологии и телеологии [27]. В этом направлении субъектный уровень описания интуиции «рискует» быть реализованным в терминах, которые далеко отстоят от требований детерминации и редукции психических феноменов и процессов [20].

Чтобы остаться в рамках классической рациональности на уровне субъектного описания феномена интуиции, имеет смысл обратиться к критерию D. Dennett [28], согласно которому психические феномены должны описываться на «нейтральном» языке, исключающем влияние «ментализма» [6, 27]. В качестве такого нейтрального языка предлагается использовать фундированные в информационный подход термины обработки и кодификации данных.

Термины, описывающие обработку интуитивных данных, были предложены еще советской научно-психологической литературой, например: «свернутость», «редуцированность», «мгновенность». «Свернутость» – отсутствие в интуитивном познании памяти о последовательности решения задачи. «Редуцированность» – образование интегративного образа, ключевого понятия или признака помимо цепочки умозаключений [15]. «Мгновенность» – быстродействие учета множества данных и факторов [7]. Исследователь Н.В. Морошкина [13] предлагает термин «переструктурирование репрезентации». В указанных «нейтральных» терминах субъектный уровень интуиции характеризуется прежде всего как перекодировка и преобразование данных последующим выводом на сознательно-интеллектуальный или поведенческий уровень, например в принятии решений [26].

По сути, данные «нейтральные термины» обработки и кодификации информации являются семантически тождественными базовым характеристикам интуиции в составе ее словарных и общепризнанных определений. Например, согласно советскому исследователю И.К. Родионовой [19], интуиция представляется способом внезапного достижения нового знания путем своеобразного «перескакивания» этапов строго логического рассуждения при неосознанности самого механизма получаемого вывода. Российский исследователь В.Л. Васильев [3], опираясь на опыт юридической и следственной практики, фактически повторяет приведенное выше определение: «…интуиция – это стремительный переход от одних утверждений к другим, иногда с таким быстрым проскакиванием отдельных звенев рассуждения, что посылки и промежуточные процессы не вычленяются». Словарное определение интуиции концептуально тождественно двум вышеупомянутым: интуиция – это знание, которое возникает без осознания путей и условий его получения [8].

Стоит заметить, что указанные нементалистские нейтральные термины обработки информации вкупе с их семантическими эквивалентами сами по себе вряд ли могут быть панацеей в вопросе познания интуиции как феномена, поскольку сами говорят о фактической невозможности ее рационального познания. Как может быть рационализировано то, что «свернуто» и «редуцировано», то, что «проскакивает» и «перескакивает» звенья логических рассуждений? И как возможно развернуть эксперимент с тем, что по своему быстродействию совершается «внезапно» и «мгновенно»?

Указанное затруднение может быть действительным тупиком, и в этом случае интересной представляется попытка И.В. Васильевой [4] осмыслить проблематичность системной рационализации интуиции посредством тезиса, согласно которому феноменологическое разнообразие и неоднородность интуиции сами могут быть предметом исследования при условии смены методологии классического рационализма в пользу методологии неклассической и постнеклассической рациональности.

Осмысление феноменологического разнообразия и неоднородности интуиции также можно видеть в попытке R. McCraty и M. Zayas [33] типологизировать особые «тонкие» проявления данного феномена, например: «вещие сны», «прямое чувствование», «предвидение» и прочие, в рамках особого концепта нелокальной интуиции. Под нелокальной интуицией авторы имеют в виду феномены, которые не могут быть объяснены на основании прямого воздействия осознаваемых или неосознаваемых стимулов, а также предшествовавших знаний.

Мы, в свою очередь, полагаем, что методология когнитивной психологии может быть вполне эффективна в рационализации указанного многообразия интуиции как феномена психики. В этом ключе интуиция как феномен психики будет представлять собой не что иное, как концептуальную модель, как то, что организует опыт и придает ему смысл [21]. В.А. Мазилов [12] указывает, что феномены психики как концептуальные модели не обладают предметной самостоятельностью и самобытностью: «…психика изначально целостна, поэтому выделение в ней тех или иных феноменов определяется теоретическими и методологическими представлениями». По его мнению, задача феноменологического уровня заключается в вычленении «потенциальных пространств психической реальности». Примечательно, что концептуальный статус психического феномена А.В. Юревич [27] определяет как «единицу» психологического знания.

Таким образом, целесообразно полагать, что формат психического феномена представляет собой «элементарный» уровень концептуализации интуиции. Если так, то в этом контексте становится обоснованной мысль Е.А. Науменко [15] о том, что описательно-феноменологический уровень познания интуиции не способен объяснить ее природу и то, каким образом «ей удается совершать такие скачки». Для дальнейшей рационализации интуиции необходим выбор другой, чуть более масштабной концептуальной модели.

Моделирование интуиции в формате психического процесса. Переход в рассмотрении интуиции от формата феномена к формату психического процесса представляет собой не что иное, как смену концептуальной модели, которая не предполагает смены фактического статуса интуиции в составе человеческой психики. Е.Н. Кулешова [9] отмечает, что психический процесс – это теоретический конструкт, который выделяется условно-формально, исключительно для исследовательских целей. В этом отношении формат психического процесса выступает более масштабной концептуальной моделью интуиции, поскольку традиционно процесс представляется как континуальное раскрытие феномена.

Важно указать гипотетический познавательный потенциал представления феномена интуиции в качестве процесса человеческой психики. К. Уайлд [16] замечает, что в формате процесса появляется возможность говорить о генезисе интуиции от «точки» ее возникновения до «точки» образования ее результатов. Иными словами, формат психического процесса может дать возможность видеть в интуиции некую поступательную континуальность. Собственно, о такого рода перспективах пишет А.В. Брушлинский [2]: представление психического феномена в аспекте его длительности как того, что совершается преемственно, непрерывно, а также недизъюнктивно, является общей методологической особенностью процессуального подхода. Кроме того, он делает важную ремарку о том, что психический процесс не просто длится – он развивается, т.е. на его стадиях возникают качественные новообразования, которые существенно и необратимо влияют на последующее его течение. О непрерывной и преемственной континуальности интуиции как психического процесса в противовес ее элементарной ограниченности как феномена пишет А.А. Нальчаджян [14]: «…при получении решения проблем “озарением” скачок совершается не всей психикой в целом, а лишь сознанием. Осознается в результате мгновенного “озарения” лишь результат сложного… процесса, этот результат на первых порах предстает перед сознанием ничем не обусловленным».

В этом отношении уместно допустить, что важным гипотетическим познавательным потенциалом процессуальной модели интуиции может быть возможность представления интуиции в классической для когнитивной психологии концептуальной форме идущих друг за другом «блоков» [21]. В качестве примера интуитивного процесса, который бы представлял собой такого рода последовательность, можно привести описание Ж. Адамаром [1] и G. Wallas [37] того, как совершаются интуитивные решения научных и творческих задач. Согласно последним, интуитивные открытия происходят не «просто так», как внезапное перескакивание процедур логического вывода, что может следовать из вышеприведенных определений феномена интуиции. Интуитивный процесс реализуется как череда этапов: 1) подготовка – сбор данных и аккумуляция опыта о решении задачи; 2) «инкубация» – перевод собранных данных в сферу психического бессознательного в контексте уставания, забывания, переключения внимания на другую проблему и т.д.; 3) «озарение» – экспликация бессознательно обработанных данных обратно в сознание в контексте «ага-переживания» или других интеллектуальных эмоций [11].

Кроме свидетельств рефлексивного характера, правомочность процессуальной модели интуиции может подтверждаться рядом экспериментов, представленных как в русскоязычной, так и в англоязычной исследовательской литературе. Так, эксперимент «Политипная модель» Я.А. Пономарева [17, 24] моделирует интуитивное решение именно в формате длящегося процесса. В рамках указанного эксперимента испытуемому давалась задача, в рамках которой, сознательно стремясь к некоторой цели, он попутно должен был совершить ряд предметных преобразований, непосредственно на достижение этой цели не направленных. Формирование побочного продукта действия являлось имплицитным усвоением данных о задаче, которое служило условием более эффективной работы интуиции. Согласно данным Я.А. Пономарева, если в обычных условиях, проходя лабиринт, испытуемый совершал 70–80 ошибок, то после решения задачи «Панель» – не более 8–10 [17]. Данный эксперимент позволяет говорить о том, что функционирование интуиции не одномоментно, но представляет собой связь между аккумулированным опытом и собственно «озарением».

В англоязычном научном пространстве об интуиции как о длящемся преемственном процессе говорят исследования Г. Саймона [22] и его теория «ограниченной рациональности». Согласно исследователю, при решении задач или проблемных ситуаций субъект аккумулирует лишь ограниченное число входящих данных, которые сохраняются в памяти в качестве операционных схем или паттернов. Интуитивное решение в этом ключе заключается в сопоставлении и обнаружении сходства между задачей, проблемной ситуацией и структурированными в паттерны данными опыта. Иначе говоря, модель Саймона предполагает преемственную континуальность интуиции как связь между спецификой собранных данных опыта и спецификой интуиции.

Известен эксперимент M. Eskinazi и I. Giannopulu [32], которые также подтверждают континуальность интуиции в виде ее преемственной связи с прошлым опытом. Суть эксперимента в том, что участники исследования случайным образом были разделены на две группы: «подготовленные» и «неподготовленные». «Подготовленные» перед основной частью эксперимента были проведены через холл, где висели изображения со сценами из кафе, а также были расставлены чашки со свежезаваренным кофе. «Неподготовленные» никакой предварительной стимуляции не получали. Следующая часть эксперимента предполагала несколько 3-минутных виртуальных сессий по определенному району Парижа, где было сосредоточено много общественных заведений. Согласно данным M. Eskinazi и I. Giannopulu, «подготовленные» участники, которые прошли предварительную стимуляцию, выражали тенденцию к «всплескам» интуиции, связанной с темой кафе, мест общественного питания и кофе в противовес прочим общественным заведениям, представленным в виртуальном туре.

Моделирование интуиции в формате индивидуального стиля. Также стоит отметить, что в англоязычных научно-психологических исследованиях присутствует тенденция моделирования интуиции в аспекте индивидуального стиля принятия решений. Основополагающим в данном направлении можно назвать подход S. Epstein [31]. Примечательно, что модель интуитивного стиля S. Epstein прорабатывает в формате классической стилевой методологии, согласно которой индивидуальный стиль исследуется посредством отношения двух противоположных показателей [25]. Так, по S. Epstein, интуитивный стиль определяется соотношением рационального и интуитивно-опытного полюсов.

Среди зарубежных англоязычных исследователей, продолжающих изучение интуиции в формате индивидуального стиля принятия решений, целесообразно назвать Shilon S., Salton E. [36], B. Nyatanga, H. de Vocht [34], P. Easen, J. Wilcockson [29], а также J. Okoli и соавт. [35]. Для них характерно применение концептуальной полярности «интуитивный – рациональный, аналитический» для описания специфики профессиональных решений, реализуемых, например, пожарными на месте чрезвычайных ситуаций или медицинскими работниками в условиях стационара. В данной связи можно говорить о том, что модель индивидуального стиля деятельности позволяет исследовать интуицию в контексте специфического или типичного проявления профессиональных качеств.

Заключение

Существует ряд концептуальных моделей интуиции. Во-первых, интуиция может быть рассмотрена как один из феноменов человеческой психики. Данная модель предоставляет возможность описывать интуицию на двух уровнях: предметном, в общефизиологических и поведенческих терминах, и субъектном, в нементалистских терминах кодификации и обработки информации. Однако ввиду того, что данный формат представляет собой «единицу» психологического знания об интуиции, он несет в себе определенные концептуальные ограничения.

Во-вторых, интуиция может быть рассмотрена в формате психического процесса, который, согласно своим общим методологическим возможностям, может представлять ее в аспекте континуальности специфических и преемственных этапов. Гипотетическим познавательным потенциалом процессуальной модели является возможность представления интуиции в классической для когнитивной психологии форме череды «блоков».

В-третьих, интуиция может быть рассмотрена в формате индивидуального стиля принятия решений для исследования интуитивных черт поведения в профессии.

Таким образом, анализ показывает наличие разных психологических моделей интуиции и их познавательных возможностей, что важно учитывать при разработке методологического инструментария исследования интуиции и выявления характеристик интуиции в разных профессиональных группах.

About the authors

Andrey A. Alekseev

Author for correspondence.
Email: alekseevopt@yandex.ru

master student in psychology, priest of the Russian Orthodox Church

Russian Federation

Irina A. Novikova

Email: ianovikova@mail.ru

д-р мед. наук, проф., зам. директора по науч. работе ин-та семейной медицины, проф. каф. психологии

Russian Federation

References

Supplementary files