№ 2 (2024)

В российской исторической науке со времени, когда учёные, преодолев этап написания хронологически широких обобщающих трудов, стали специализироваться на изучении того или иного увлёкшего их периода, сложилось несколько своеобразных рубежей, разделяющих пространство прошлого на несколько слабо связанных между собой эпох. К их числу, в частности, относится Батыево нашествие XIII в., дающее учёным основания специализироваться на исследовании «домонгольского» периода или, напротив, истории России времени ордынского владычества1. Не менее глубокая пропасть пролегла между специалистами по истории XVII и XVIII вв. Историки, отдавшие сердце первому из этих двух столетий, не любят заглядывать во второе (как правило, увлекаясь «экзотикой» Московской Руси и, в лучшем случае, указывая на ошибки первого императора и цену проводимых им преобразований). Учёные же, специализирующиеся на истории XVIII в., напротив, обыкновенно имеют самое общее представление о предшествующем периоде, часто воспринимая его как негативный фон, обосновывающий необходимость и гениальность петровских реформ, вырвавших Россию из оков «азиатской дикости» и превративших её в страну европейскую. Об ограниченности таких шаблонных представлений немало сказано и написано исследователями, работающими по обе стороны «рубежа XVII–XVIII вв.», но приходится констатировать, что прочных мостов, позволяющих преодолевать эту пропасть, до сих пор не так уж и много. Тем отраднее видеть появление работы, представляющей собой, по сути, ещё одно звено, связующее «старую Русь» и «новую Россию». Таковым по праву можно считать недавно опубликованную монографию А. Г. Гуськова, К. А. Кочегарова и С. М. Шамина о русско- турецкой вой не конца XVII в.2 Помимо бесспорно важного магистрального сюжета монографии, в контексте сказанного выше она интересна ещё и тем, что изучаемый авторами военный конфликт хронологически относится как к «закату Московской Руси», так и к «заре петровской эпохи». И именно на материале исследуемых событий (гораздо более широком, нежели традиционная «военная история») становится особенно очевидной искусственная природа барьера, по разные стороны которого лежат «бесславные крымские походы Голицына» и «блестящее Азовское взятие Петра I». Авторам книги удалось показать, что речь идёт о непрерывной цепи событий, исторически и логически связанных между собой и составляющих часть единого полотна российской истории XVII–XVIII вв. В дискуссии о достоинствах и спорных моментах монографии приняли участие доктора исторических наук Б.В. Носов и Д.В. Сень, кандидаты исторических наук П.А. Аваков, Т.А. Базарова и Г.М. Казаков. 1 Историография новейшей эпохи возвела для себя ещё два труднопреодолимых «вала», разделив события последних ста с небольшим лет на периоды «досоветский», «советский» и «постсоветский».

В фокусе внимания авторов монографии (Гуськов А.Г., Кочегаров К.А., Шамин С.М. Русско-турецкая война 1686–1700 годов М., 2022) не только военные события на южных рубежах России в конце XVII в., но и действия русских дипломатов. Деятельность Посольского приказа последовательно анализируется в контексте реализуемых государем на различных этапах войны политических целей и задач. Их решали самые опытные дипломаты Посольского приказа, начинавшие службу при царе Алексее Михайловиче. Показано, что огромный опыт, налаженные связи и контакты К.Н. Нефимонова, П.Б. Возницына и Е.И. Украинцева давали ряд им преимуществ, однако они не имели возможности оперативно реагировать на меняющуюся международную остановку.

В очерке представлена рецензия на книгу А.Г. Гуськова, К.А. Кочегаров и С.М. Шамин. Затрагивается хронология конфликта и обсуждается поставленная авторами цель, дать комплексное представление о войне как о длительной серии столкновений между Россией, Крымским ханством и Османской империей. Также подчеркивается решение авторов сосредоточиться на менее известных эпизодах войны, таких как Северо-Кавказский театр военных действий.

Статья посвящена изучению феномена складывания династий потомственных военных в рядах офицерского корпуса частей русской армии в Сибири в течение XVIII века и вплоть до рубежа XVIII–XIX веков. Данный феномен соотносится с существующей в современной историографии точкой зрения относительно правомерности выделения «военного сословия» в социальной структуре Российской империи. Делается вывод о том, что в условиях Сибири, где почти отсутствовало потомственное дворянство, представители таких офицерских династий могли рассчитывать на повышение своего социального статуса и достижение привилегированного положения. Однако как раз по этой причине их не следует объединять с рядовыми военнослужащими в рамках общей категории «военное сословие».

В статье проводится сравнительный анализ восприятия русскими и французами друг друга в ходе Отечественной войны 1812 г. и военной кампании во Франции 1814 г., а также прослеживается, каким образом и в какой мере эти масштабные контакты повлияли на трансформацию у представителей противоборствующих сторон прежних стереотипных представлений о стране-противнике. Показано, что война 1812 г. в силу ряда причин не внесла каких-то существенных корректив в довоенные представления французов о России как о стране «северных варваров»; при этом пребывание русской армии в Париже позволило населению Франции если не совсем отбросить, то существенно скорректировать ряд пропагандистских клише в отношении русских военных. Знакомство русских офицеров с французской действительностью привело к серьёзному пересмотру имевшегося у них довоенного образа Франции как государства, приближенного к идеалу, и определённой переоценке ценностей. Подчёркивается, что сопоставление традиций, поведения, культуры, религии, духовного развития французов и русских уже многим современникам позволило воспринимать войну 1812–1814 гг. не только как военно-политическое столкновение государств, но и как цивилизационный конфликт. Всё это отразилось на исторической и культурной памяти русского и французского народов о событиях того времени.

После поражения сербской армии 29 октября 1876 года под Джунисом для спасения Сербии император Александр II, после долгих колебаний решился начать мобилизацию русской армии с целью принуждения Османской империи к заключению перемирия с Сербией. Мобилизация застала армию в период незаконченных преобразований. В 1874 году была введена всеобщая воинская повинность, в том же году оружейные заводы Империи начали производство винтовок системы Бердана, перевооружение ими в 1877 году не было закончено. При проведении первой мобилизации массовой армии все это сказалось на состоянии и боеспособности войск. Особо важной и тяжелой проблемой было состояние железных дорог, к тому же русское командование не имело еще опыта ни переброски, ни сосредоточения, ни снабжения по железным дорогам столь значительной массы войск. Все это оказало влияние на планы войны и ведение военных действий за Дунаем.

Статья посвящена работе женщин в годы Первой мировой войны в учреждениях военной цензуры – теме, которая только начинает привлекать внимание отечественных исследователей. На основе документов, сосредоточенных, главном образом, в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА) и Российском государственном историческом архиве (РГИА) интерпретируется процесс привлечения женщин к исполнению обязанностей военных цензоров, т.е. к профессии, считавшейся в довоенное время исключительно мужской. В статье выявляются причины, которые заставили российское военное командование разрешить привлекать женское население сначала к работе в тыловых военно-цензурных пунктах, а затем и в подобных учреждениях в военных округах на театре военных действий, раскрывается мотивация женщин поступать на работу в военную цензуру, а также условия их работы.

В статье на основе материалов региональных и федеральных архивов, мемуаристики и научной литературы показана роль кандалакшского направления в военном планировании СССР в 1940–1941 гг., тема которого глубоко практически не рассматривалась в историографии. Раскрывается проблемный характер планирования и подготовки войск на кандалакшском направлении в 1940–1941 гг. на фоне приближающейся Великой Отечественной войны. Предпринимается попытка комплексной характеристики кандалакшского направления как одного из важнейших участков боевых действий на Севере в 1941 г. Поднимается проблема отражения роли Кандалакши в годы Великой Отечественной войны в отечественной историографии, в которой историками концентрируется внимание на событиях мурманского направления.

В статье рассматриваются основные методы мобилизации промышленности, применяемые советским руководством в годы Великой Отечественной войны. На основе анализа положения дел в металлургической, химической и нефтедобывающей промышленностях, автор приходит к выводу, что мобилизация промышленности отнюдь не сводилась только и исключительно к перепрофилированию заводов и фабрик с выпуска гражданской продукции на выполнение оборонного заказа. Важнейшими аспектами мобилизации промышленности в годы войны стало расширение уже имеющихся гражданских производств за счёт эвакуированного оборудования и возведение (в том числе – по упрощённым технологиям) новых предприятий; расширение ассортимента производимой продукции гражданских предприятий (в том числе – за счёт освоения более высококачественной продукции); широкое использование различных суррогатов и освоение новых источников сырья.

Даётся обзор недавно вышедшей публикации межевых книг Троице-Сергиева монастыря 1550-х годов, отмечен историографический и источниковедческий контексты издания, его сильные стороны и перспективы дальнейшего изучения такого типа документов

В рецензии на коллективную монографию «Россия на международных форумах и конгрессах ХVII ‒ начала ХХ века», изданной в Институте российской истории РАН в 2021 г., главной задачей ставилось изучение вклада ученых в развитие концепции истории внешней политики Российской империи на протяжении 4-х столетий. В работе, композиционно построенной по проблемно-хронологическому принципу, выявлены узловые проблемы внешней политики России на каждом из этапов ее развития. Бесспорной заслугой авторов является раскрытие на конкретно-историческом материале особенностей конференционной дипломатии, представленной в виде инструментария по осуществлению стратегических задач, стоящих перед российским государством в каждый исторический период. Исследователями обстоятельно охарактеризована система международных конгрессов и конференций, в которых Россия принимала активное участие, проанализированы наиболее значимые из достигнутых результатов. Сильной стороной работы является использование широкого круга отечественной и зарубежной литературы, а также документов из российских архивов, впервые вводимых в научный оборот.

Статья посвящена обзору монографии петербургского историка Д. А. Бажанова, в фокусе внимания которой анализ положения на Балтийском флоте в 1917 году. Опираясь на неопубликованные архивные материалы, Д. А. Бажанов детально исследует повседневный быт моряков, их политические настроения, религиозность, боеспособность флота и его значение как фактора большой политики в 1917 году.

В рецензии на сборник «Исповедь непобежденных» констатируется значимость опубликованных в нем стенограмм бесед (интервью) с участниками обороны Севастополя 1941–1942 гг. для продолжения всестороннего изучения этой страницы истории Великой Отечественной войны. Авторы рецензии указывают на особенности данного вида источников личного происхождения, связанные как с первичными процедурами их получения, так и со спецификой их эвристического использования на современном этапе. Констатируется важность дальнейшей публикации материалов Комиссии по истории Великой Отечественной войны АН СССР, последовательно осуществляемой сотрудниками Института российской истории РАН.

В статье анализируются актуальные историографические тренды изучения советского спорта в период холодной войны, лакуны и перспективы дальнейшего развития исследований