The Dynamic of the Fertility Age Model in the Two Regions of Russia

Толық мәтін

Введение

Проблема повышения рождаемости остается одной из актуальных в области демографической политики, определяющей устойчивое развитие России. Приоритетными направлениями являются снижение смертности и укрепление здоровья, повышение рождаемости, регулирование размещения населения и внутренних миграций, привлечение иностранных мигрантов¹. В рамках данной проблемы широко обсуждается динамика среднего возраста матери, который значительно варьируется в разных регионах России и мира. Поэтому актуальным остается вопрос о динамике возрастной модели рождаемости на разных территориях.

В последние десятилетия прослеживается тенденция увеличения возраста деторождения женщинами во многих странах мира [1]. Средний возраст матери при рождении ребенка в целом по миру снизился с 29,2 лет в середине прошлого века до 27,5 лет в 1995–2000 гг., а затем превысил 28 лет в 2015–2020 годы. По прогнозам ООН, в 2030–2035 гг. средний возраст деторождения будет равен 28,6 года².

Описанная тенденция в целом верна и для России, где, согласно статистическим данным, увеличивается количество рожениц в возрасте 30–39 лет и уменьшается – в возрастной группе 18–24 года³.

 Средний возраст матери при рождении первого ребенка в России понижался с 24,4 лет (в 1960 г.) до 22,65 лет (в 1994 г.). Далее во времени этот показатель повышался, составив в 2019 г. 25,94 лет. Однако этот показатель существенно варьируется в разных регионах России (23,4 – в Тыве, 28,8 – в Санкт-Петербурге) и экономически развитых странах мира (27,24 – в США, 30,32 – в Японии) [2]. Возрастная структура женщин репродуктивного возраста, например, в Татарстане, в 2016 г. и суммарный коэффициент рождаемости в 2012–2017 гг. представлены А. В. Шадриковым [3].

Остается открытым вопрос о возрасте матери в регионах, которые относятся к разным типам демографического развития. В нашей работе были выбраны два региона для исследования: Тюменская область и Камчатский край, самая западная часть Сибири и самая восточная административная территория Российской Федерации. Выбор основан на типологии демографического развития регионов России в 2014 и 2017 гг., которая представлена на рисунках 1 и 2. Из рисунков видно, что юг Тюменской области на протяжении указанного времени относился к 1 демографическому типу – увеличение численности населения за счет естественного и миграционного прироста, а Камчатский край до 2017 г. был отнесен к 4 типу – снижение численности населения за счет превышения миграционной убыли над естественным приростом. Некоторые характеристики этих двух регионов представлены в таблице 1.

 

 

 

Рис.  1.  Типология демографического развития регионов России в 2014 г.:

 ЕП – естественная прибыль, МП – миграционный прирост, ЕУ – естественная убыль, МУ – миграционная убыль⁴

 

Fig.  1.  Typology of the demographic development of Russian regions in 2014:

NI – natural increase, MI – migratory increase, NL– natural loss, ML – migration loss

 

 

 

 

Рис.  2.  Типология демографического развития регионов России в 2017 г.⁵

Fig.  2.  Typology of the demographic development of Russian regions in 2017

 

Таблица  1.  Миграционный прирост в двух регионах России⁶

Table  1.  Migration growth in two regions of Russia

Регион / Region	MПт / MGc	ППН / MGc	MПк / MPc	ОПк / TGC
Камчатский край /Kamchatka Territory	˗125	˗35	˗160	˗163
Тюменская область (юг) /Tyumen Region (South)	137	˗10	127	136

_{Примечание / Note: МПт – миграционный прирост по текущим данным; ППН – поправки переписей населения 2002 и 2010 гг. суммарно; МПк – миграционный прирост с поправками переписей; ОПк – общий прирост с поправками переписей / MGc – migration growth according to current data; PCC – 2002 and 2010 population census corrections in total; MGc – migration growth with census corrections; TGC – total growth with census corrections.}

 

Цель статьи – проанализировать возраст матерей и число детей, рожденных одной матерью, в Тюменской области и Камчатском крае, где динамика этих показателей не изучена.

Обзор литературы

Во многих исследованиях представлено мнение разных авторов о причинах динамики возрастной модели рождаемости. Учеными выявлены различия в репродуктивных установках для таких групп населения, как городское и сельское, с разной этнической и культурной принадлежностью [3–5]. Увеличение возраста деторождения особенно четко прослеживается в странах с высоким уровнем дохода [6], при этом женщины с низким доходом в таких странах рожают раньше и в целом имеют большее количество детей, чем женщины с высоким доходом [7].

Исследователи широко обсуждают роль уровня образования в возрастном тренде материнства [8]. Так, показано, что имея хотя бы среднее школьное образование, девушки значительно реже становятся матерями в подростковом возрасте [9–11].

Респонденты из России, Германии и Франции считают, что снижение рождаемости определяется трудностями, связанными с возвращением к трудовой деятельности и сохранением высокого дохода после рождения ребенка, а высокая рождаемость детерминирована увеличением денежных пособий, расширением обеспеченности различного рода детскими учреждениями [12].

Итоги биографических интервью показывают, что порой добровольные мотивы откладывания рождения ребенка уступают место вынужденным [13]. Удовлетворение собственных интересов и потребностей может конкурировать с ценностями детей и семьи [14].

Ведущими детерминантами возраста материнства считают возраст вступления в брак и уровень образования. «Старение» брачности и материнства обусловлены удлинением периода обретения социально-экономической самостоятельности, увеличением длительности обучения, стремлением «пожить для себя» [2].

Возраст матерей является одним из факторов, который влияет на течение беременности и родов. В зависимости от возраста изменяется частота возникновения тех или иных осложнений при беременности, генетических нарушений, экстрагенитальной патологии, заболеваемости плода и новорожденного [15; 16]. Например, при характеристике группы из 123 женщин, 99 из которых были в возрасте 45‒49 лет, выявлен средний гестационный возраст на момент родов, равный 37,6 ± 2,6 недели. Средняя масса тела детей при рождении составила 2 684 ± 754 г, что значительно ниже, чем в общей популяции, а частота многоплодной беременности, диабета и артериальной гипертензии была высокой [17].

В Швеции проанализировали группу из 1 302 первородящих женщин в возрасте 26–29 и 35–43 лет. Только 57 % из старшей группы женщин имели нормальные вагинальные роды по сравнению с 77 % из группы более молодых. Кроме того, 7 % новорожденных в старшей группе были переведены в неонатологическую клинику после рождения, что почти в 3 раза чаще, чем в контрольной группе. Авторы работы констатировали высокий уровень биологического неблагополучия, связанного с повышенным возрастом матери [18].

При анализе данных Калифорнийского проекта «Информация о здоровье для политики», была исследована группа женщин, родивших в возрасте 40 лет и старше. Контрольную группу составляли женщины, родившие в возрасте 20–29 лет. Частота асфиксии при рождении, задержки роста плода, неправильного предлежания и гестационного диабета была значительно выше среди нерожавших старшего возраста (6,0; 2,5; 11,0 и 7,0 % соответственно) по сравнению с показателями среди нерожавших в контрольной группе (4,0; 1,4; 6,0; и 1,7 % соответственно), и наблюдалось аналогичное значительное увеличение среди повторнородящих женщин более старшего возраста (3,4; 1,4; 6,9 и 7,8 % соответственно) по сравнению с контрольной группой более молодых повторнородящих (2,4; 1,0; 3,7; и 1,6 % соответственно). Средняя масса тела при рождении младенцев, рожденных нерожавшими женщинами более старшего возраста, составила 3 201 ± 10 г, что значительно ниже, чем у нерожавших женщин из контрольной группы (3 317 ± 1 г). Гестационный возраст на момент родов был значительно ниже среди нерожавших более старшего возраста (273,4 ± 0,4 дня) по сравнению с контрольной группой нерожавших (278,5 ± 0,05 дня) и аналогичным образом ниже среди повторнородящих женщин старшего возраста (274,0 ± 0,2 дня) по сравнению с контрольной повторнородящей женщиной (278,3 ± 0,05 дня) [19].

Целесообразно указать на подростковую беременность и связанные с ней сложности. В ряде стран все еще наблюдается высокий показатель беременности в возрасте 10–19 лет [10; 20]. Так, в США в 2011 г. было установлено самое большое количество подростковых (15–19 лет) беременностей (614 тыс.). Для сравнения в России число беременностей в этом возрасте за аналогичный период составило 197 тыс., что в 3 раза ниже. Такое же соотношение, более чем в 3 раза, установлено и для числа беременных в возрасте 10–14 лет – в США это 1,08 на 1 000 девочек, в России – 0,33 [21]. Установлено, что подростковая беременность достоверно увеличивает риск внематочной беременности, преэклампсии, эклампсии, преждевременного излития плодных оболочек, преждевременных родов и кесарева сечения у матерей в возрасте до 16 лет [22].

Отложенное материнство связано с угасанием репродуктивной функции у женщин, которое начинается в возрасте 36–40 лет, и характеризуется в том числе изменением качества яйцеклеток [23]. Повышение возраста родителей влечет увеличение частоты самопроизвольных абортов⁷ и повышение риска рождения детей с нарушениями генетического аппарата клеток и, следовательно, увеличение доли детей с врожденными аномалиями. Такая зависимость обсуждается в учебной литературе⁸.

Молекулярные механизмы ухудшения качества гамет описаны В. Г. Зенкиной и соавторами [24]. Н. С. Демикова с коллегами представила динамику частоты синдрома Дауна, причиной которого является трисомия по 21 хромосоме. Частота случаев синдрома среди новорожденных и плодов по всем регионам России составила 16,73 на 10 000 рождений (95 % CI 16,29–17,19), варьируя от 6,97 (95 % CI 5,65–8,6) на 10 000 рождений в Ханты-Мансийском автономном округе до 22,92 (95 % CI 19,32–27,2) в Смоленской области. Эта частота только среди новорожденных колеблется от 4,42 (95 % CI 3,39–5,75) в Ханты-Мансийском автономном округе до 15,07 (95 % CI 12,54–18,11) в Калужской области, составив в среднем 8,27. Результаты этого исследования во многом совпадают с данными, приводимыми в международных базах (EUROCAT и ICBDSR), и свидетельствуют о том, что частота трисомии по 21 хромосоме в последние десятилетия проявляет тенденцию к повышению. Одной из причин этого авторы считают изменяющийся в сторону увеличения возрастной профиль женщин [25].

Частота синдрома Дауна в Республике Крым за исследуемый период составила 2,18 на 1 000 новорождений и характеризуется статистически значимым приростом: с 1,67 в 2011 г. до 3,32 в 2020 г. [26].

По современным оценкам 23 региональных регистров мониторинга врожденных пороков развития за период с 2011 по 2018 г. суммарная частота трисомий 13, 18 и 21 составляет 1,52 на 1 000 рождений. Однако если в возрастном интервале от 20 до 34 лет их частота составила 0,9 на 1 000 рождений, то после 40 лет частота этих анеуплоидий увеличилась до 13,34 на 1 000 рождений, а после 45 лет – до 23,32 на 1 000 рождений. Выраженный тренд увеличения частоты хромосомных аномалий наблюдается после 35 лет. Выявлена зависимость от возраста матери и для врожденных пороков развития нехромосомной этиологии [27].

Возрастной фактор (возраст женщин старше 35 лет, возраст отцов старше 30 лет) может повлиять на увеличение частоты врожденных пороков сердца [28]. Возраст матерей старше 35 лет рассматривают как один из значимых факторов в формировании пороков органов мочевой системы у детей [29].

Среди жительниц Алтайского края, родивших детей с хромосомными аберрациями за период 2017–2019 гг., каждая вторая женщина (55,1 %) была старше 35 лет [30].

Благодаря успехам пренатальной диагностики, плоды с трисомией выявляют и рекомендуют их элиминацию, что приводит к снижению частоты генетически обусловленной аномалии среди новорожденных детей, но определяет проблему морально-этического характера. Прерывание беременности по медицинским показаниям осуждается религиозными деятелями [31; 32]. Тем не менее фиксируют рост частоты абортов по медицинским показаниям, например на 16,85 % в Тульской области в период 2013–2017 гг.  [33].

В связи с вышеизложенным становится понятной необходимость изучения динамики возраста матерей в конкретных регионах, в том числе в регионах России.

Материалы и методы

Выполнен анализ архивных документов медицинских учреждений в г. Петропавловске-Камчатском и г. Тюмени за 2017–2018 гг. Для исследования были отобраны данные о беременных женщинах, 85 % из которых имеют одинаковую национальную принадлежность (среди них большая часть представлена русскими, также в эту группу были отнесены украинки и белоруски). В этой же выборке проанализировали распределение рожениц по числу родов.

В работе определен средний возраст в группе женщин, которые рожали в анализируемый период времени, вычисленный как средняя арифметическая из возрастов всех женщин, родивших детей всех очередностей. Среднее число детей – среднее число всех детей, рожденных одной женщиной в анализируемой группе.

Статистическая обработка данных была выполнена с помощью программного пакета Microsoft Excel для Windows 2010, а также системы статистического анализа и обработки данных STATISTICA 10.

При проверке статистической достоверности различий критический уровень значимости принимали равным 0,05 (p ≤ 0,05). Для сравнения средних величин применяли t-критерий Стьюдента, распределений – метод χ2⁹.

Для временного сравнения использовали информацию, представленную в монографии Л. С. Тупицыной¹⁰.

Результаты исследования

 Распределения женщин-рожениц по возрасту в двух городах России представлены в таблице 2, из которой видно, что между ними нет статистически достоверных различий: 55 % женщин в выборках из Тюмени и Петропавловска-Камчатского рожают детей в возрасте от 26 до 33 лет. В предыдущий временной период, на рубеже ХХ и ХХI вв. (1985–2003 гг.), самую многочисленную группу представляют женщины в возрасте 18‒25 лет (62 %). Доля женщин, которые становятся матерями в 26–33-летнем возрасте в два раза меньше, чем в 2017–2018 гг., меньше и женщин старшего возраста ‒ 38–44 лет (рис. 3). Средний возраст рожениц в двух городах в исследуемый период времени одинаков: 30,1 ± 0,63 – в Тюмени, 29,5 ± 0,38 – в Петропавловске-Камчатском.

Очевидно, что возраст рожениц связан с числом детей, рожденных одной женщиной. Поэтому нами проанализированы распределения женщин по числу родов.

 

Таблица  2.  Распределение женщин по возрасту в 2017–2018 гг. в Петропавловске-Камчатском и Тюмени

Table  2.  Distribution of women by age in 2017–2018 in Petropavlovsk-Kamchatsky and Tyumen

Возраст, лет / Age, years	Петропавловск-Камчатский / Petropavlovsk-Kamchatsky		Тюмень / Tyumen
	n	%	n	%
18–25	84	24	53	17
26–33	185	52	184	58
34–44	87	24	81	25

 

 

 

Рис.  3.  Распределение женщин из Тюмени по возрасту в разные временные интервалы (различия между распределениями статистически достоверны), %

Fig.  3.  Distribution of women from Tyumen by age in different time intervals
(the differences between the distributions are statistically significant), %

 

Пространственное сравнение позволяет сделать вывод о сходстве распределений женщин по числу родов. В обоих регионах в преобладающем числе семей дети рождены в первых и вторых родах (83 %), только 14 % детей рождены в третьих родах. На долю семей, имеющих 4–6 детей, приходится лишь 4 % (табл. 3).

Анализ распределений женщин по числу родов в разные периоды времени позволил констатировать уменьшение доли первородящих в 1,5 раза в настоящем периоде по сравнению с предыдущим. При этом было зафиксировано большее число вторых (1,7 раза) и третьих родов (в 1,6 раз), хотя по-прежнему в 2017–2018 гг. доля детей, рожденных в первых и вторых родах, преобладает над долей рожденных в родах более высокой очередности (рис. 4).

 

Таблица  3.  Распределение женщин по числу родов в 2017–2018 гг. в Петропавловске-Камчатском и Тюмени

Table  3.  Distribution of women by number of births in 2017–2018 in Petropavlovsk-Kamchatsky and Tyumen

Количество родов / Number of births	Петропавловск-Камчатский /Petropavlovsk-Kamchatsky		Тюмень / Tyumen
	n	%	n	%
1	141	41,5	122	41,5
2	130	38,2	130	44,2
3	56	16,5	32	10,9
4	8	2,4	6	2,0
5	4	1,2	3	1,0
6	1	0,3	1	0,4
∑	340		294

 

 

Рис.  4.  Распределение женщин по числу родов в разные периоды времени
в г. Тюмени (различия между распределениями статистически достоверны по критерию χ2), %

Fig.  4.  Distribution of women by the number of births in different periods
of time in the city of Tyumen (the differences between the distributions are statistically significant according to the χ2 test), %

 

В нашем исследовании представлены также результаты анализа временной динамики (1980-е гг. – рубеж веков) распределений рожениц по числу родов в северных городах Тюменской области и в ее южных районах. Направление изменений в этих регионах одинаково: увеличение частоты первых родов и снижение частоты повторных родов. Однако скорость этих процессов в группах городского и сельского населения разная. В сельской местности на долю первых родов приходятся меньшие значения, а частота 3–5 родов в два раза превышает соответствующий показатель в городах (рис. 5 и 6).

 

 

Рис.  5.   Распределение женщин (n = 4 247) по числу родов в разные периоды времени в Тюменской области, %¹¹      

Fig.  5.  Distribution of women (n = 4 247) by the number of births in different periods of time in the Tyumen Region, %

 

Среднее число родов в сельской местности на рубеже ХХ и ХХI вв. выше, чем в городах. В период исследования (2017–2018 гг.) среднее число родов возросло в Тюмени до 1,7. Самого высоко значения данный показатель достигает у коренных жительниц севера Тюменской области, ханты и манси (табл. 4).

Таким образом, выполненное исследование позволяет констатировать сходство возрастной структуры и структуры родов в регионах России с разной демографической ситуацией в 2017–2018 гг. и отличие этой структуры по сравнению с периодом рубежа двух веков. В таких городах, как Тюмень и Петропавловск-Камчатский, выявлено увеличение числа женщин, возраст деторождения которых превышает 26 лет.

 

 

 

Рис.  6.  Распределение женщин (n = 7 772) по числу родов в южных районах Тюменской области, %¹²

Fig.  6.  Distribution of women (n = 7 772) by the number of births in the southern districts of the Tyumen Region, %

 

Таблица  4.  Среднее число родов у одной женщины из Тюменской области на рубеже ХХ–ХХI вв.

Table  4.  The average number of births per woman from the Tyumen region at the turn of ХХ and ХХI centuries

Группа женщин / Group of women	Среднее число родов и ошибка среднего арифметического / The average number of births and the error of the arithmetic mean
Ханты и манси / Khanty and Mansi	2,3 ± 0,07*°Δ
Женщины из южных районов области / Women from the southern districts of the Tyumen region	1,7 ± 0,04*
Женщины из г. Тюмени / Women from Tyumen city	1,5 ± 0,01°
Женщины из северных городов области (Сургут, Новый Уренгой) / Women from the northern cities of the region (Surgut, Novy Urengoy)	1,4 ± 0,01Δ

_{Примечание / Note: среднее число родов из трех указанных мест (*, °, Δ) статистически не различаются между собой, но каждое из них статистически достоверно ниже, чем среднее число родов у ханты и манси / the average number of births from the three indicated places (*, °, Δ) does not statistically differ from each other, but each of them is statistically significantly lower than the average number of births in the Khanty and Mansi.}

 

Обсуждение и заключение

 Поскольку динамика возраста матерей имеет разную скорость в разных регионах, в работе дана характеристика возрастной модели рождаемости в двух регионах России: Тюменской области и Камчатском крае, отличающихся по демографической ситуации. В выполненном исследовании не установлено различий в возрастной структуре рожениц и распределениях женщин по числу родов, но выявлена временная динамика этих показателей в направлении увеличения возраста рожениц.

При обсуждении увеличения возраста рожениц выделяют 2 группы причин. Первая группа объединяет репродуктивные установки разных слоев населения, вторая – возможности людей для рождения и воспитания детей. Например, в таблице 5 представлены данные о среднем возрасте горожанок и жительниц сельской местности из Тюменской области и Камчатского края. Как правило, средний возраст горожанок в соответствующие периоды времени примерно только на один год больше, чем таковой в сельской местности. Это, видимо, отражает несущественные различия в репродуктивных установках женщин в городе и селе из двух указанных российских регионов.

 

Таблица  5.  Средний возраст рожениц: горожанок и сельских жительниц в Камчатском крае и Тюменской области (без автономных округов)¹³

Table  5.  The average age of women in labor: women from urban and rural territories of Kamchatka Territory and Tyumen Region (without autonomous regions)

Средний возраст рожениц / Average age of women in labor	Возраст при рождении ребенка /Age of the birth of a child					Год / Year
	1	2	3	4	5
1	2	3	4	5	6	7
Камчатский край, город / Kamchatka Territory, urban territory
28,33 28,52 29,02 28,88 28,73 29,01	25,84 25,81 26,54 25,98 25,78 25,74	30,38 30,18 30,08 30,16 30,19 30,07	33,35 32,91 33,51 33,09 32,42 32,99	34,89 34,17 34,31 33,93 33,86 33,75	34,45 34,41 34,97 35,19 34,22 36,01	2016 2017 2018 2019 2020 2021
Камчатский край, село / Kamchatka Territory, rural territory
27,36 27,64 27,92 28,24 28,27 28,82	24,88 25,43 25,55 24,47 25,51 24,62	28,48 28,03 28,42 28,92 28,45 29,26	31,17 31,01 31,78 31,84 31,17 31,86	32,14 32,91 32,54 31,38 33,43 33,61	24,17 32,99 34,38 32,32 34,02 32,70	2016 2017 2018 2019 2020 2021
Тюменская область, город / Tyumen Region, urban territory
29,05 28,76 28,93 28,95 28,79 28,75	26,22 25,93 26,04 26,07 25,99 25,98	30,21 30,10 30,05 29,92 29,80 29,65	33,10 32,88 32,76 32,90 32,86 32,29	34,26 33,56 34,23 33,95 33,56 33,68	35,50 35,37 35,46 35,72 34,90 35,12	2016 2017 2018 2019 2020 2021
Тюменская область, село / Tyumen Region, rural territory
27,72 27,83 28,21 28,43 28,69 29,08	24,45 24,17 24,33 25,59 24,56 24,54	28,03 27,72 28,21 28,42 28,42 28,78	30,87 30,65 30,94 31,05 31,05 31,59	32,05 31,73 32,40 32,35 32,35 32,81	33,90 34,11 33,66 33,75 34,08 34,16	2016 2017 2018 2019 2020 2021

 

 

Помимо обсуждения причин повышения возраста женщин при рождении детей, важно понимать результаты от такого процесса. Повышение возраста рожениц имеет негативное влияние, о чем должно быть широко информировано население, например, через различные образовательные учреждения и программы, СМИ, научные журналы. Знания таких последствий важно для всех людей, планирующих рождение детей, а также для специалистов, определяющих коррекцию демографической ситуации и возможности финансовой помощи семьям с детьми. Дальнейшие исследования возрастной динамики останутся актуальными и в будущем.

 

 

¹ Гончарова Н. П., Еременин А. А., Тарасова Е. В. Демографическая политика в современной России: особенности реализации и методика оценки результативности : моногр. М. ; Берлин : ДиректМедиа, 2020. 135 с

² Щербакова Е. М. Население мира по оценкам ООН пересмотра 2019 года [Электронный ресурс] // Демоскоп Weekly. 2019. № 843-844. URL: http://demoscope.ru/weekly/2019/0821/barom01.php (дата обращения: 02.07.2022).

³ Демографический ежегодник России. M. : Стат. сб. / Росстат, 2021. 256 c.

⁴ Гончарова Н. П., Еременин А. А., Тарасова Е. В. Демографическая политика в современной России…

⁵ Там же.

⁶ Источник: Демографическое развитие России: тенденции, прогнозы, меры. Национальный демографический доклад – 2020 / под ред. С. В. Рязанцева. М. : ООО «Объединенная редакция», 2020. 156 с. doi: https://doi.org/10.25629/HC.2020.13.01

⁷ Cytogenetic Analysis of 750 Spontaneous Abortions with the Direct-Preparation Method of Chorionic Villi and its Implications for Studying Genetic Causes of Pregnancy Wastage / B. Eiben [et al.] // American Journal of Human Genetics. 1990. Vol. 47, issue 4. Pp. 656–663.

⁸ Фогель Ф., Мотульски А. Генетика человека: В 3-х т. М. : Мир, 1990. Т. 2. 378 с.

⁹ Биометрия : учеб. пособие / под ред. М. М. Тихомировой. Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1992. 264 с.

¹⁰ Тупицына Л. С. Эколого-генетический мониторинг в Тюменской области : моногр. Тюмень : Изд-во Тюмен. гос. ун-та, 2008. 200 с.

¹¹ По материалам: Тупицына Л. С. Эколого-генетический мониторинг в Тюменской области...

¹² Там же.

¹³ Согласно расчетам В. Н. Архангельского по данным Росстата.

 

Авторлар туралы

Alena Sarvarova

Vitus Bering Kamchatka State University

Email: kadtsynalena@gmail.com
ORCID iD: 0000-0002-9373-6425

Master Student of Biology

Ресей, 4 Pogranichnaya St., Petropavlovsk-Kamchatsky 683031

Sergey Tupitsyn

Tyumen State University

Хат алмасуға жауапты Автор.
Email: s.s.tupicyn@utmn.ru
ORCID iD: 0000-0001-5986-3669

Associate Professor, Department of Zoology and Evolutionary Ecology of Animals, Cand. Sci. (Biology)

Ресей, 6 Volodarskiy St., Tyumen 625003

Lyudmila Tupitsyna

Tyumen State University

Email: l.s.tupicyna@utmn.ru
ORCID iD: 0000-0001-9544-3418

Associate Professor, Department of Ecology and Genetics, Cand. Sci. (Biology)

Ресей, 6 Volodarskiy St., Tyumen 625003

Әдебиет тізімі

Қосымша файлдар