Muslim woman in the context of modernization processes of the early 20th century (based on materials of the Ufa province)

Full Text

Введение. В основу статьи положена идея рассмотрения женщин-мусульманок как участниц социально-культурных институтов в новых общественно-политических условиях, вызванных Первой русской революцией 1905–1907 гг. Начало XX в. ознаменовалось развитием женского движения, активизацией участия женщин не только в общественной, но и в культурной жизни. Исследование динамики социального статуса мусульманской женщины в значительной степени позволяет реконструировать ее образ.

Актуальность темы обусловлена повышением роли женщины в современном мире. Целью настоящей работы является изучение положения женщины в мусульманском сообществе, главным образом в городском социуме, в условиях модернизации начала XX в. на примере одного из полиэтничных и поликонфессиональных регионов Российской империи – Уфимской губернии.

По сведениям Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., в губернии насчитывалось 2 196 642 чел. (из них мужчин было 1 089 801 чел., женщин – 1 106 841 чел.) [38, c.III]. Особенностью региона была высокая доля мусульман (49,9%) [38, c.VIII]. Учитывая это, процент женщин-мусульман, по данным 1897 г., составлял примерно четверть от общей численности населения губернии, или 537 411 чел. [37, c.39]. Другой характерной чертой региона был низкий удельный вес городского населения. В процентном выражении уровень урбанизации региона на 1865 г. составлял 4% [44, с.2], по данным переписи, в 1897 г. он равнялся 4,9% [37, с.4], в то время как в Европейской России доля городского населения составляла 12,9% [20, с.57].

«Женский вопрос» получил подробное освещение в периодической печати того времени. В настоящей статье этот вид опубликованных источников является главным объектом анализа. В частности, мы ориентировались на татарские газеты: «әл-Галәме әл-Ислами» (Уфа, 1906–1907), «Тормыш» (Уфа, 1913–1918), «Вакыт» (Оренбург, 1906–1918), «Казан мөхбире» (Казань, 1905–1911), «Йолдыз» (Казань, 1906–1918), «Таң йолдызы» (Казань, 1906).

Исторический опыт женского мусульманского движения в Уфимской губернии был рассмотрен в трудах А.Б. Юнусовой [66], Л.А. Ямаевой [67], Р.Н. Сулеймановой [49], В.К. Ахмадуллина [3], Г.Б. Азаматовой и Д.Д. Азаматова [1], А.А. Зиннатуллиной [14] и др. В контексте изучаемой проблемы представляет интерес совместное исследование А.Ю. Хабутдинова, М.М. Имашевой и М.М. Хабутдиновой [63], в котором на основе широкого круга источников анализируются позиции женщин-мусульманок (татарок) Волго-Уральского региона по вопросам гражданских и политических прав, участия в национальных органах власти и органах самоуправления в ходе революционных событий 1917 г. Фрагментарные сведения о социальной активности мусульманок Уфы содержатся в монографии С.В. Фаизова [62].

Отдельные сюжеты о деятельности местных мусульманок на культурно-просветительском поприще получили освещение в ряде работ по истории Башкортостана дореволюционного периода [16; 17] и истории татарского театра [41]. Для изучения темы имеют также значение опубликованные сборники документов и материалов. К числу таких публикаций следует, например, отнести: «Женское движение в Башкортостане. 1900–1941: Сборник документов и материалов» [13], «Вопросы женского образования в татарской периодической печати начала ХХ века (сборник документов)» (на татарском языке) [68].

Таким образом, к настоящему времени исследованы различные аспекты общественного движения женщин-мусульманок в Уфимской губернии. Новизна данной работы заключается в том, что в ней на основе широкого круга источников рассматриваются формы проявления социально-культурной активности женщин-мусульманок на региональном уровне под влиянием модернизации, тесно связанной с процессом складывания принципиально новых социальных институтов и развитием традиционных институтов. Изложение материала построено по хронологическому и проблемно-тематическому принципам. Хронологически данная статья охватывает период с 1905 г. до Февральской революции 1917 г.

Мусульманские женщины как участницы социально-культурных институтов.

А. Татарская периодическая печать. С 1906 г. до февраля 1917 г. в регионе издавалось 5 наименований арабографических татарских газет и журналов, и все они выходили в губернском центре, в Уфе. Это газеты «әл-Галәме әл-Ислами» (1906–1907) и «Тормыш» (1913–1918), журналы «Мәгълүмате мәхкәмәи шәргыяи Ырынбургыя» (1908–1910, 1916–1917), «Мәгълүмате җәдидә» (1911–1912), «Уфаның авыл көнкүреше журналы» (1914–1917). Как отмечают исследователи, на рубеже XIX–XX вв. именно газета все увереннее завоевывает ведущие позиции не только по количественным показателям, но прежде всего – по общественной значимости. Это было связано в первую очередь с возросшей потребностью самого общества в оперативном получении и обсуждении информации. С этой точки зрения особый интерес представляет изучение проблемы женской активности на страницах местных газет.

Татарская периодика в регионе началась с издания газеты «әл-Галәме әл-Ислами» («Мусульманский мир»). Первая газета в Казани на татарском языке «Казан мөхбире» («Казанский вестник»), опережая события, 3 марта 1906 г. поспешила сообщить читателям: «В Уфе начала выходить газета “Галәме ислам”, отражающая интересы конституционных демократов» [47, б.4]. Между тем первый номер газеты «әл-Галәме әл-Ислами» увидел свет только 3 мая 1906 г. Накануне выхода первого номера газеты, 2 мая 1906 г., уфимский губернатор А.С. Ключарёв в адрес Главного управления по делам печати писал: «Согласно циркуляру от 9 декабря 1905 года за №14508, уведомляю … мною, на основании п. 4 с. VII Высочайшего Указа от 24 ноября 1905 года, разрешено имеющему звание народного учителя Галляму Гандалифову Мустафину издавать в городе Уфе, под его ответственным редакторством, еженедельную газету под названием “Мусульманский мир” на татарском языке…»¹.

Итак, издателем «әл-Галәме әл-Ислами» стал Г.Мустафин. Редакционная коллегия газеты состояла из 4 человек: редактор Шаихгаттар Абызгильдин, за свой труд получал ежемесячно 50 руб.; Зия Камали – 50 руб.; секретарь Фаизханов – 20 руб. и еще один человек (имя не указано) – 10 руб. [23, б.1]. Изданием руководил Зия Камали. Большая часть выпусков газеты вышла под редакторством Ш.Абызгильдина, с №29 временным редактором был назначен Багаутдин Максудов². Газета выходила до 30 января 1907 г. (всего было издано 43 номера).

На страницах этой газеты появлялись материалы и на женскую тематику. Например, уже в четвертом номере издания под рубрикой «Ханымнар фикере» («Женское мнение») было опубликовано письмо мугаллимы Камили-ханум³. Автор затронул проблему актуальности развития женского профессионального образования [19, б.5]. О правовом положении женщины-мусульманки вышла достаточно объемная статья Зии Камали [4, б.1–2; 5, б.4–5]. Через газету выражали слова признательности неравнодушным жителям, проявившим инициативу на поприще благотворительности. Так, например, «әл-Галәме әл-Ислами» опубликовала благодарность в адрес Фасахат Назировой (в будущем действительный член «Уфимского мусульманского дамского общества», с 1912 г. – член правления общества) за подаренные воспитанницам «Башкирского женского пансиона» книги [15, б.2].

17 июля 1913 г. крестьянину Казанской губернии Мухаммад-Вагизу Шагивалиевичу Наврузову⁴ было выдано свидетельство на право издания газеты «Тормыш» («Жизнь»)⁵. Утвержденная программа газеты включала следующие пункты: «1. Передовые статьи. 2. Правительственные распоряжения. 3. Корреспонденция из разных городов Сибири и Европейской России. 4. Перепечатка из разных газет и переводы. 5. Обозрение русской жизни. 6. Обозрение жизни за границей. 7. Фельетон (романы, повести, рассказы, стихотворения и проч.). 8. Театр и музыка. 9. Судебная хроника. 10. Торгово-промышленный и справочный отдел. 11. Библиография. 12. Смесь. 13. Объявления»⁶.

«Тормыш» – преемница первой в Сибири татарской газеты «Сибирия» (1912–1913), которая издавалась и редактировалась супругами Мухаммад-Вагизом и Фатимой-Фаридой Наврузовыми. Ее первый номер вышел 18 октября 1913 г. Весной 1914 г. издание обновило содержание. В программу газеты были включены новые пункты, в том числе касающиеся «женского вопроса и педагогики»⁷.

Следует отметить, что с первых выпусков газета уделяла большое внимание женской тематике. Имелась и специальная рубрика «Хатын-кыз дөньясы» («Мир женщины»), которую первоначально возглавляла Фатима-Фарида-ханум [32, б.1]. К этому времени она имела большой опыт не только преподавательской, но и журналистской и редакторской деятельности. О томском периоде ее жизни газета «Сибирская жизнь» сообщала: «Фатима Наврузова часто заменяла своего мужа, редактируя газету, сама писала статьи, работала в обществе мусульман-прогрессистов, пыталась улучшить преподавание в местных мусульманских школах»⁸ [22, с.6]. Ранняя смерть прервала творчество талантливой журналистки. 16 февраля 1914 г. в возрасте 25 лет она ушла из жизни.

В сентябре 1914 г. новым издателем газеты стал купец Гибадулла Усманов, редактором являлся Закир Кадыри⁹. В январе 1918 г. права редактора перешли Гумдатель-Исламу (Гумда) Хабирову (уроженец д. Богады, Белебеевский уезд¹⁰).

На страницах издания есть много статей авторов-женщин. Печатались статьи учительниц или мугаллимок (мөгаллимә), видных общественных деятельниц, среди которых были Сания Гиффат-Кадрия (Уфа), Газима Такаева (Уфа), Камиля Музаффария (Уфа, Актюбинск), Марьям Каримия (Белебей), Карима Ишмухаметова (Петропавловск), Фархинас Басрия (Касимов), С.Ибрагимова (Орск), Фатима Нугаева (Бухара) и многие другие.

Газета выходила до апреля 1918 г.

Б. Татарский театр. 21 апреля 1906 г. в Уфе в клубе приказчиков в пользу неимущих и нуждающихся шакирдов был сыгран первый публичный спектакль на татарском языке по пьесе Гаяза Исхаки «Өч хатын белән тормыш» («Жизнь с тремя женами»). Женские роли исполняли, по некоторым данным, Зухра и Уммугульсум Ахтямовы, Бахрелхаят Девлеткильдеева [9, б.3–4; 43, б.3]. По другим сведениям, в числе участников спектакля также были Рукия Терегулова (Кинзикеева), Рауза Урманцева и Хадича Ямашева (Таначева)¹¹.

В период Первой русской революции театральные постановки на сценах Уфы, особенно с участием в них татарских женщин, вызвали в мусульманском сообществе оживленное обсуждение. Прогрессивная часть мусульманского населения высоко оценила значение этого яркого культурного события, между тем молодые актеры-любители испытывали серьезные трудности, в частности, сопротивление со стороны консервативно настроенных кругов. По мнению последних, театр противоречит нормам шариата [51, б.3], ими осуждалось как участие в спектакле, так и посещение театра. «Театр подвергся нападкам со стороны неграмотного и отсталого народа, который начал избивать артистов палками», – вспоминал Г.Исхаки. В этих условиях татарская молодежь была вынуждена обратиться за помощью к полиции. По его словам, «в день, когда состоялось представление, здание театра охранялось жандармами, и всех артистов, лично женщин, жандармы проводили до дома» [18, б.309].

24 сентября 1906 г. в Уфе была сыграна другая пьеса Г.Исхаки «Ике гашыйк» («Двое влюбленных»). Помимо Гумера Терегулова, главные исполнители – это вышеупомянутые Х.Ямашева и У.Ахтямова. Молодые актеры-любители продолжали испытывать давление представителей консервативного духовенства и буржуазии, однако, несмотря на это, премьера спектакля все же состоялась.

В мае 1912 г. в Уфе была основана профессиональная татарская труппа «Нур» («Луч») под руководством Сахибжамал Гиззатуллиной-Волжской (1885–1974). В эту труппу в числе других входили прославленные актрисы: Фахрениса Самитова (1890–1939), Зулейха Богданова (1886–1950), Лиза Сыртланова (Елизавета Александровна Шляхтина, 1881–1961), известная под псевдонимом «Сумчинская». Во время Первой мировой войны некоторых мужчин из труппы, в частности Бария Тарханова, Шакира Шамильского, Гиляза Казанского, Нуретдина Ханжарова, призвали на военную службу, и театральный коллектив стал преимущественно женским [10, б.3–4; 50, б.153].

Уфа и Оренбург являлись основными резиденциями труппы. Актеры часто выезжали на гастроли и в другие российские города и селения с компактным проживанием мусульман¹². В августе 1916 г. труппа решила остаться в Уфе, открыть в сентябре зимний сезон и практически каждую неделю ставить спектакль [31, б.4].

«Нур» просуществовал шесть лет, распался в мае 1918 г.

В. Женский мектеб. В начале XX столетия приметой времени стали женские мектебы. По некоторым данным земской статистики, в 1913 г. в Уфимской губернии насчитывалось всего 2615 мектебов¹³. Из них 1610 являлись организованными («монтазам» – тәртипкә салынган) (в том числе мужские – 1335, женские – 239, смешанные – 36¹⁴); 1005 – неорганизованными («гайре монтазам» – тәртипкә салынмаган) (т.е. обучение в частных домах), здесь преобладали женские (557) и смешанные (337) типы [54, б.2].

Конфессиональное образование претерпело значительные изменения. После Первой русской революции в крае начинают открываться новометодные (джадидистские) женские школы [2, с.13]. В новометодных учебных заведениях при обучении детей применялись методы, такие как слоговой («осуле мәддия») и звуковой («осуле саутия»). Однако звуковой метод «в чистом виде» применялся лишь в 34 мектебах [25, с.33–34; 53, б.2–3]. Среди других особенностей новометодных мектебов отметим включение в учебные программы светских предметов, введение классно-урочной системы, применение наглядных пособий, приглашение учителей. Устанавливались также сроки приема для обучения и т.д.

Г. Женское мусульманское благотворительное общество. 12 декабря 1907 г. «Уфимское мусульманское дамское общество» («Уфада мөселман ханымнарының җәмгыяте») было внесено в реестр обществ и союзов Уфимской губернии. Как отмечала газета «Тормыш», это была первая организация подобного рода в истории мусульманской уммы [56, б.3].

Идея создания женского общества возникла весной 1907 г. Эта тема неоднократно поднималась на собраниях, причем наибольшую активность в дискуссии проявили женщины из дворянских семей – Марьям Султанова (впоследствии председатель женского общества), Суфия Джантюрина, Магипарваз Шейхалиева, ставшие затем в числе других учредительницами общества [46, б.2–3].

В мае 1907 г. был составлен проект устава, в подготовке которого большую помощь женщинам оказали видные мусульманские интеллектуалы Уфы, такие как Салимгирей Джантюрин, Искандербек (Искандер) Султанов, Сабир (Мухаммадсабир) Хасанов [11, б.3; 30, б.1]. Согласно уставу, общество преследовало «цели культурно-просветительные, нравственно-воспитательные и трудовспомогательные»¹⁵. В разные годы количество его членов варьировалось. Так, например, в 1911 г. в женское общество входило 62 человека [33, с.1–2], в 1912 г. – 37 [34, с.5–6], в 1913 г. – 59 [35, с.5–7], в 1914 г. – 37 человек¹⁶ [36, с.4–6].

Деятельность Уфимского мусульманского дамского общества была многогранна: открытие женских учебных заведений; участие в организации культурно-просветительских и духовных мероприятий, таких как, например, литературные вечера, детские вечера, религиозные и национальные праздники; создание библиотеки-читальни; проведение курсов для мугаллимок («мөгаллимəлəр курсы»); поддержка участников Первой мировой войны (устройство лазарета, пошив одежды для раненых солдат); содержание приюта для девочек; выдача пособий нуждающимся ученицам, вдовам и т.д.

Доходы женского общества складывались из членских взносов, разных пожертвований и прибылей от проведенных мероприятий, пособий от Уфимской городской управы, земства, Уфимского купеческого общества, Уфимского попечительства о бедных мусульманах (с 1915 г. – Уфимское мусульманское благотворительное общество), из процентов с капитала и прочих поступлений.

Итак, 1910-е гг. стали временем поиска благотворительными организациями новых источников финансирования. Одно из таких новшеств было связано с праздником Сабантуй: часть денежных средств, собранных в ходе его проведения, поступала в кассу благотворительных обществ. Причем первыми инициативу в свои руки взяли благотворительные организации Казани и Оренбурга (1910) [28, б.201]. В дальнейшем национальные праздники в пользу благотворительных обществ устраивались и в других местах с компактным мусульманским населением.

Д. Национальный праздник (Сабантуй). Эта давняя традиция в Уфе возобновилась лишь в 1911 г. Тогда, 22 мая 1911 г., Сабантуй был проведен в рамках празднования 25-летнего юбилея вступления в должность муфтия Мухамедьяра Султанова [45, б.3; 55, б.3]. В 1912 г. в Уфе праздник не состоялся. Но в последующие годы горожане и гости губернского города с радостью отмечали это событие. Инициатором праздничного мероприятия было Уфимское попечительство о бедных мусульманах (Уфимское мусульманское благотворительное общество).

Примечательно, что в рассматриваемый период этот праздник отмечался не только в губернских, но и в уездных городах, где местные благотворительные организации тоже стали прибегать к такому способу получения дохода. Так, основанное осенью 1914 г. в Стерлитамаке Исламское благотворительное общество организовало Сабантуй трижды – в 1915, 1916, 1917 гг. [12, с.78–79, 151].

Однако в указанных выше городах Уфимской губернии в плане аудитории этого популярного праздника были свои особенности. В Уфе женщины-мусульманки принимали активное участие в проведении праздничного мероприятия. В частности, 29 и 30 мая 1916 г. на уфимском Сабантуе среди организаторов работы буфета значились Сара Гайнуллина, Хадича Ямашева и Зайнап Алмаева [42, б.2–3]. В Уфе женщинам-мусульманкам предоставлялась возможность смотреть состязания и даже для этого отводились специальные ложи [39, б.2; 40; 45, б.3].

Между тем в Стерлитамаке члены благотворительного общества придерживались противоположного мнения. Так, 5 апреля 1915 г. в здании Стерлитамакской городской думы под председательством купца Калимуллы Баязитова состоялось очередное собрание Исламского благотворительного общества, в котором приняли участие 70 человек. На нем обсуждался ряд вопросов, в том числе организация 9, 10 и 11 мая 1915 г. Сабантуя на ипподроме (находился на правом берегу р. Ашкадар [12, с.18]). В ходе обсуждения по данному вопросу были приняты следующие решения:

• создать комиссию по организации и проведению праздника (избрано 24 человека);
• не впускать на праздник женщин;
• проведение лотереи в пользу благотворительного общества, причем часть прибыли направить в Уфимское местное отделение Российского общества Красного Креста (РОКК) с целью размещения и содержания в течение 6 месяцев одной кровати в лазарете, подведомственном РОКК. Другую часть перечислить в кассу Временного мусульманского комитета по оказанию помощи воинам и их семьям (Петроград) [48, б.4].

Таким образом, мы видим, что в начале XX столетия в мусульманском сообществе в вопросе организации и проведения массового национального праздника не было единства, и, следовательно, в среде губернского города мусульманская женщина имела больше возможностей вносить свой вклад в развитие праздничных традиций. С чем это могло быть связано?

По нашему предположению, здесь сказывалось взаимовлияние функционировавших в губернском городе мусульманских благотворительных организаций (мужского и женского). В составе «Уфимского мусульманского благотворительного общества» были приверженцы либеральных взглядов, которые состояли в родственной связи с членами «Уфимского мусульманского дамского общества» и старались поддерживать их инициативы. В свою очередь, активная деятельность женщин-мусульманок на культурно-просветительском поприще способствовала учету потенциала женского движения в решении социальных проблем. Кроме того, большую роль сыграла позиция видных татарских интеллектуалов, таких как, например, Хасан-Гата Габаши и Зия Камали, которые открыто поддерживали национальный праздник Сабантуй [45, б.3].

Е. Мечеть. Другая насущная проблема, с которой столкнулась женщина-мусульманка, это сопротивление отдельных мулл и прихожан посещению женщинами мечетей для совершения намазов [подробнее см.: 62, с.50]. По этому поводу 3 мая 1915 г. в Уфе прошло собрание имамов, купцов и мугаллимов. Участники собрания единогласно приняли фетву, согласно которой женщине дозволено посещение мечети, ведь в шариате нет ничего, что препятствовало бы этому (лишь один хазрат сначала выразил свое несогласие, однако, когда пришло время проголосовать, он примкнул к большинству). На собрании также был рассмотрен вопрос о ношении хиджаба и вынесена фетва о том, что женщине можно показывать свое «лицо, руки и ноги» («йөзләре, кул вә аяклары», очевидно, следует читать: лицо, кисти рук и ступни ног), т.е. нет необходимости закрывать эти части тела [58, б.3; 61, б.3].

Достижению единодушия по данным вопросам, скорее всего, предшествовали следующие события. Мы полагаем, что это стало возможным во многом благодаря именно Мусе Бигиеву, известному татарскому общественному и религиозному деятелю. 4 марта 1915 г. в честь прибытия высокого гостя в Уфу в доме купца Гибадуллы Усманова был устроен меджлис (праздничный ужин). Во время встречи обсуждался ряд важных тем: текущая деятельность «Уфимского мусульманского дамского общества» в частности¹⁷ и женский вопрос в целом. Судя по материалам прессы, обстоятельно изложенная М.Бигиевым информация и обмен мнениями позволили внести ясность в дискуссию [58, б.3; 61, б.3].

Несомненно, ориентирами в женском вопросе могли служить и авторитетные мнения мусульманских лидеров, в частности вышеуказанного Х.-Г.Габаши как казыя Оренбургского магометанского духовного собрания (1895–1899, 1908–1915)¹⁸. Как писали газеты того времени, он был человеком широких взглядов в вопросах музыки, живописи, хиджаба и др.¹⁹

Эти изменения в общественном сознании хорошо прослеживаются в отношении к проблеме беженцев в условиях Первой мировой войны. Первые группы беженцев прибыли в губернию в мае 1915 г., и уже через год, на 1 мая 1916 г., их общее число достигло свыше 71 тыс. человек. Значительная их часть состояла из русских, поляков, латышей и евреев [65, с.107]. Среди эвакуированных поляков были и мусульмане – польско-литовские татары [подробнее см.: 8, с.228].

Региональные лидеры не остались равнодушными к проблеме размещения и трудоустройства беженцев-мусульман. Так, например, осенью 1915 г. часть прибывших в Уфу мусульман устроилась на «кожевенный завод» (Нижегородская слобода) купцов братьев Ягудиных. 19 октября 1915 г. в губернский город прибыла новая партия беженцев-мусульман – 12 человек (из них мужчин – 2, остальные женщины, в том числе дети, потерявшие своих родителей). Они относились к махалле д. Даубутишки (Довбутишки) Кревской волости (Ошмянский уезд, Виленская губерния; ныне в Сморгонском районе Гродненской области Республики Беларусь). Лидеры мусульманской общины Уфы также оказали поддержку нуждающимся единоверцам из г. Слоним (Гродненская губерния; ныне центр Слонимского района Гродненской области Республики Беларусь). Большой вклад в помощь беженцам внесли Садретдин и Бадретдин Назировы, Гариф Хамидов, Ильяс Аминев, Гибадулла Усманов [29, б.3–4].

Духовно-религиозные нужды данной группы населения обслуживала соборная мечеть. Как стало известно газете «Тормыш» в ноябре 1915 г., места поклонения посещали и мусульманки-беженки. Оказывается, писала газета, они были удивлены тому, что местные женщины «не ходят» в мечеть. «”Неужели им не хочется слушать проповеди?” – говорят они», – цитировало издание слова беженок-мусульманок [59, б.3].

В то же время источники свидетельствуют о важности для местных мусульманок слушать пятничные проповеди (Җомга вәгазьләре). Если мы обратимся к материалам той же газеты, то увидим, что они продолжали испытывать сопротивление со стороны некоторых консервативно настроенных прихожан Первой соборной мечети, однако, несмотря на эти трудности, не отчаивались. Так, в №456 газеты «Тормыш» в рубрике под названием «Идарәгә мәктүбләр» («Письма в редакцию») была опубликована статья одного из прихожан первой махалли Уфы, который придерживался прогрессивных взглядов. В письме описаны некоторые события из жизни мусульманской общины: 15 апреля 1916 г. Марьям Султанова и еще несколько мусульманок за несколько минут до начала пятничной молитвы зашли в Первую соборную мечеть и, устроившись в отдельной комнате, вместе с мужчинами совершили пятничный намаз, а также с наслаждением слушали вагаз ахуна Джихангира Абызгильдина. Впоследствии в намерении Марьямбики-ханум было за свой счет организовать специальный вход для женщин, т.е. установить отдельную дверь в эту комнату для того, чтобы они могли совершать пятничный намаз (Җомга намазы) и Таравих намаз (Тәравих намазы). «Конечно, найдутся те, кто окажет протест, однако сами эти люди не совершили ничего во благо мечети», – отмечал автор статьи [27, б.3].

Таким образом, по сути, активистки мусульманского женского движения в рассматриваемый период поднимают вопрос об устройстве в мечетях отдельных помещений для представительниц женского пола. В общем, часть мусульманской элиты и рядовые мусульмане выступили в защиту женщин.

Ж. Земская библиотека. Характерной приметой развития библиотечного дела стало привлечение женской аудитории. Это обстоятельство отмечали и современники. Заведующий Чекмагушевской районной библиотекой (Белебеевский уезд)²⁰ Нурсултан Уталиев на совещании по внешкольному образованию, прошедшем 10–12 февраля 1916 г. при Белебеевской земской управе, подчеркнул, что «читательницы и посетительницы из татарок в библиотеке-читальне составляют новое явление в жизни библиотек вообще; для них отводятся в течение недели особые дни (как правило, один день в неделю. – А.А.)» [7, приложение, с.21].

Такой подход применялся и другими заведующими. По словам заведующего Стерлибашевской библиотекой (Стерлитамакский уезд)²¹ Фарида Альбекова, в этот день (сначала таким днем был вторник) мужчины в библиотеку не допускались [6, с.75].

Анализируя земские материалы по внешкольному образованию, можно отметить, что среди нерусского населения татары являлись самыми активными читателями. Так, например, согласно отчету о внешкольном образовании заведующего земскими библиотеками-читальнями Бирского уезда А.П. Кощеева, в 1915/16 учебном году читателей по всем библиотекам уезда насчитывалось 11845 человек, из них русские составляли 66%, татары – 30%, другие народности – 4% [21, с.97]. Поэтому нередко возникал вопрос о пополнении фонда библиотек национальными изданиями. Отнюдь не случайно заведующая Ерлыковской районной библиотекой (Белебеевский уезд)²² А.С. Шевченко-Красногорская на состоявшемся 12 и 13 февраля 1915 г. совещании представителей Уфимской губернской и Белебеевской уездной земских управ в заключение своего доклада обратила внимание участников мероприятия на необходимость снабжения библиотек татарскими книгами и завершила речь словами: «Библиотека нуждается в пополнении ее татарскими книгами, спрос на них весьма большой, так как население района на 3/4 состоит из татар. Наибольшие комплекты татарских книг до сего времени Ерлыковской библиотекой абонировались из Каргалинской инородческой библиотеки. Библиотека располагает своей большой аудиторией, вмещающей в себя приблизительно до 250 человек» [6, c.40]. Подобные пожелания звучали и ранее. В этой связи на том же совещании Гумер Терегулов, заведующий отделом «инородческого» образования при Уфимской губернской земской управе, высказался за увеличение количества «инородческих» библиотек. По его словам, «потребность в книге среди инородческого населения в уезде действительно весьма велика, о чем красноречиво свидетельствует просьба всех заведующих библиотеками о пополнении последних книгами на татарском языке»[6, с.61].

Примечательно, что заведующими библиотеками назначались и женщины-мусульманки. Пионером на этом пути стал Мензелинский уезд. В 1916 г. здесь функционировало 4 библиотеки для мусульман («районные»), а именно в таких населенных пунктах, как: Поисево (Поисевская волость), Мастеево (Байсаровская волость), Старый Кашир (Старокашировская волость), Старый Багряш (Ерсубайкинская волость). Все эти библиотеки были основаны в 1914 г. Мастеевской библиотекой, подписчиками (читателями) которой значилось около 300 человек, заведовала Амина-ханум Султанова [26, б.3].

Отметим, что при назначении на должность заведующего «районной инородческой библиотекой» губернская управа, как правило, исходила из того, что библиотекарь должен был быть хорошо знаком и с русской литературой, и с татарской литературой²³.

Заключение. Таким образом, под влиянием новых реалий рубежа XIX–XX вв. произошли значительные изменения в социальном поведении мусульманских женщин, главным образом горожанок, перед которыми открылись широкие возможности для формирования активной жизненной позиции. Рассматриваемый период отмечен усилением их роли в общественной и культурной жизни городов. Наибольшую активность проявляли женщины в основном из влиятельных и богатых дворянских семей.

С появлением и развитием в регионе благотворительных обществ, а также различных культурно-просветительских учреждений мусульманки становятся не только участниками, но и организаторами ряда социально значимых проектов. На волне общественного подъема 1914 г. они оказывали посильную помощь фронту.

В целом, как показало исследование, женские инициативы принесли свои плоды: либеральные круги мусульманского духовенства признали необходимость пересмотра отношения к социальному статусу женщины. Некоторые идеи, которые отстаивали активные участницы в предреволюционные годы, оказали существенное влияние на общественное движение российских мусульман и в дальнейшем нашли свое воплощение в резолюциях съездов (1917, 1923) по «женскому вопросу».

¹ Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф.770. Оп.21. Ч.II. Д.185. Л.1.

² Максудов Б. Уфада матбагачылык эше // Научный архив Уфимского научного центра Российской академии наук (НА УНЦ РАН). Ф.50. Оп.1. Д.73. Л.2.

³ Статья подписана: «Мəктəб Назыйриядә мөгаллимә Камилә ханым». Вероятно, автором письма являлась мугаллима Камиля-ханум Касимия (Касимова). В 1905 г. известный татарский купец и общественный деятель Садретдин Назиров основал в Уфе татарские женские школы, получившие название «Мəктəб Назыйрия», или «Мəдрəсəи Назыйрия», в одной из них преподавала Камиля-ханум, в другой – Газима Такаева [см.: 68, б.161–164].

⁴ В источниках в написании имени и фамилии (Мухаммад-Вагиз Наврузов) встречаются разночтения. Фамилия пишется и как «Новрузов», в татарских источниках: Нәүрузов (Нәүрузев). Имя пишется и как Мухамет-Вагиз, в татарских источниках: Мөхәммәтвәгыйзь (Вәгыйзь).

⁵ РГИА. Ф.776. Оп.21. Ч.II. Д.158. Л.1.

⁶ РГИА. Ф.776. Оп.21. Ч.II. Д.158. Л.2.

⁷ РГИА. Ф.776. Оп.21. Ч.II. Д.158. Л.7.

⁸ Статья была подписана инициалами «М. В-ъ». Вероятно, автор некролога – Мухаммед-Вагиз Наврузов. В феврале и марте 1914 г. многие татарские газеты и журналы опубликовали некрологи о Фатиме-Фариде-ханум [подробнее см.: 24, c.170–171].

⁹ РГИА. Ф.776. Оп.21. Ч.II. Д.158. Л.10.

¹⁰ Там же. Л.9.

¹¹ Кудашев А.Г. Первые национальные театральные постановки, труппа «Нур» в Уфе и литературные вечера, концерты в Уфе в начале XX в. // НА УНЦ РАН. Ф.50. Оп.1. Д.18. Л.20.

¹² Кудашев А.Г. Первые национальные театральные постановки, труппа «Нур» в Уфе и литературные вечера, концерты в Уфе в начале XX в. // НА УНЦ РАН. Ф.50. Оп.1. Д.18. Л.22.

¹³ Сведения являются неполными. Как отмечала газета «Вакыт» в декабрьском номере за 1913 г., в губернскую управу к тому времени не поступило информации примерно от 300 приходов [54, б.2].

¹⁴ В то же время следует отметить, что позже в материалах земской статистики приводятся другие данные: из 1579 мектебов Уфимской губернии мужских было 1078, женских – 347, смешанных – 154 [52, б.2].

¹⁵ Устав Уфимского Мусульманского Дамского Общества=Уфа шәһәрендә мөселман ханымнары җәмгыятенең низамнамәсе. Уфа: Губернская электрическая типография, 1908. 12 с., 13 б. // РГИА. Ф.821. Оп.8. Д.1204. Л.78–85.

¹⁶ В том числе пожизненные члены, действительные члены, члены-соревнователи.

¹⁷ Кстати, именно личная просьба богослова подвигла одну из активных деятелей «Уфимского мусульманского дамского общества» Фатиму Алкину, несмотря на плохое состояние здоровья, продолжать исполнение обязанностей помощника председателя (до ноября 1915 г.) [57, б.3; 60, б.1–2].

¹⁸ В мае 1915 г. Х.-Г.Габаши вернулся в д. Малый Сулабаш Казанского уезда (ныне в Высокогорском районе РТ).

¹⁹ РГИА. Ф.821. Оп.133. Д.654. Л.72 об. [см. также: 64, б.1].

²⁰ Библиотека была основана в конце 1914 г.

²¹ Библиотека была основана в ноябре 1914 г.

²² Библиотека была основана в 1907 г.

²³ Личный фонд А.А. Еникеева. Земские материалы по истории народного образования в Уфимской губернии в XIX веке. Т.II // Национальный архив Республики Башкортостан (НА РБ). Ф.Р-95. Оп.1. Д.40а. Л.464.

About the authors

А. V. Akhtyamova

Author for correspondence.
Email: alsu_was@mail.ru
ORCID iD: 0000-0003-0076-0731

Сand. Sci. (history), Senior Researcher of the Department of History of the Volga and Cis-Urals Regions

References

Supplementary files