Пушкин в литературных манифестах 1920 гг.

Цель исследования - раскрыть своеобразие рецепции пушкинского мифа в условиях послереволюционной культурной трансформации, когда наследие поэта подвергалось как упрощенным трактовкам, так и глубокому творческому переосмыслению. Анализируя критические работы В.Ф. Ходасевича, Б.В. Томашевского и О.Э. Мандельштама, мы указываем на предостережения этих авторов против канонизации Пушкина, превращения его в «эстетический шлагбаум», заслоняющий живую традицию. Центральное место в исследовании занимает анализ эстетики «Перевала», где пушкинские принципы - свобода творчества, органичность, гуманизм - переосмыслялись сквозь призму переломной эпохи. Перевальцы противопоставляли вдохновенное творчество утилитаризму Пролеткульта, развивая традиции медитативной лирики (стихи Д. Семёновского, Н. Зарудина, М. Голодного и др.). В их произведениях обнаруживаются аллюзии на пушкинские мотивы («Пророк», «Деревня»), но с учетом трагизма современности. Введенный перевальцами философско-эстетический термин «трагедийность» был, по их мнению, основной настоящего искусства. Делается вывод, что перевальцы видели в классике не «прах» прошлого, а живые «семена» для будущего, преемственность культуры. Намечаются перспективы дальнейшего изучения рецепции Пушкина в литературе «больших двадцатых», подчеркивается актуальность его наследия для понимания динамики литературного процесса эпохи.