Том 16, № 3 (2018)

Исследователи творчества И. С. Тургенева на сегодняшний день накопили значительный опыт изучения и интерпретации семантики различных компонентов художественного мира писателя. В течение долгого времени основное внимание было сконцентрировано на проблемах выявления особенностей воссоздания героев и персонажей тургеневской прозы. Вместе с тем во второй половине XX в. значительные усилия предпринимались для определения места и функций пространственно-временной организации, ее визуального (в том числе колористического) сегмента, а также особенностей сферы ольфакции. Однако роль звуковой партитуры в границах поэтики Тургенева изучалась только эпизодически. Между тем звуковой код в цикле «Записки охотника» имеет большое значение. Структура данного компонента общей картины мира представляет собой несколько уровней, внутри которых присутствует определенная иерархия. На природном уровне доминируют звуки фауны с преобладанием голосов птиц, что транслирует семантику воздушной стихии и свободы. Шумовой элемент изображенной флоры строится на пантеистических принципах с акцентом на эстетизацию и метафоризацию. В рамках социального звукового кода особое место занимает культурная парадигма с четко выделенным музыкальновокальным рядом, который складывается в особый сюжет с кульминацией в рассказе «Певцы». Наконец, ряд «мистических» звуков дополняет сложную картину национального космоса, каким его воспринимает и изображает Тургенев в своем прозаическом цикле.

Маргиналии читателей являются непременным атрибутом книжной культуры. Они выражают критическое отношение к основному тексту, не только чужому, но зачастую своему. Анализ маргиналий имеет важное значение в изучении биографии исторических лиц, жизни и творчества писателей: их пометы на полях, критические суждения, полемика, комментарии и дополнения раскрывают их личность как читателей. Особый статус имеют маргиналии в личном рукописном тексте. Ключевая единица творческого процесса Ф. М. Достоевского — лист, страница, иногда разворот листа. В рукописях писателя в основном преобладают редакторские и творческие пометы. Они имеют разные функции в структуре и композиции текста. В их взаимодействии возникает новое семантическое единство. Пометы на полях дополняют основной текст новыми смыслами и нюансами. В маргиналиях происходит параллельное развитие темы, образуется метатекст по отношению к основному тексту. В cовременной эдиционной практике маргиналии игнорируются. Необходимо сохранять маргиналии в публикациях рукописного наследия писателей.

Особенностью художественной концепции С. Лагерлёф является сосуществование в рамках одного текста мифологической, фольклорной и христианской традиций, вымысла и реальности, мистики и психологизма. Цель данного исследования — проследить особенности взаимодействия фольклорной и христианской традиций в трилогии о Лёвеншёльдах, используя мотивный анализ. Первая часть трилогии («Перстень Лёвеншёльдов») ориентируется на жанры фольклорного демонического рассказа и одновременно — готического романа конца XVIII в.; вторая часть («Шарлотта Лёвеншёльд») соответствует свадебной обрядовой традиции и в то же время реализует жанрово-стилистические особенности романтического психологического романа первой половины XIX века; третья часть («Анна Сверд») преобразует сказочную фольклорную традицию в неоромантический роман второй половины XIX — начала XX в., учитывающий литературный опыт реалистического романа. С. Лагерлёф проводит читателя через всю историю шведской (шире — европейской) культуры и одновременно по пути христианского преображения: от подчинения человеческим страстям в первой части, через самопожертвование и любовь во второй, к приятию мира и смирению в третьей.

В статье рассматривается важная особенность поэтического языка художественных текстов Л. М. Леонова — интертекстуальная интенсивность, включение в повествование аллюзивных слов. Насыщенность романа «Русский лес» чужим словом значительна. Источник аллюзий в романе обширный: Библия, античная мифология, история, сказки, произведения мировой художественной литературы и др. При обращении к роману Леонова «Русский лес» невозможно не заметить разнообразие внешних и скрытых, глубинных литературных реминисценций, аллюзивно-экфрастических элементов, возводящих Леонова к определенной традиции. Имена известных философов и деятелей разных эпох, ассоциации с образами русских писателей, отсылки к архипопулярным и малоизвестным литературным произведениям, стихотворные цитаты, вплетенные в леоновский текст, раскрывают духовные искания и укореняют жизненную позицию героев «Русского леса» и мысли Леонова в цельный и нераздельный физический и духовный мир. Анализ проявления аллюзивности в романе Л. Леонова «Русский лес», раскрытие формы аллюзивно-экфрастических элементов и определение их роли в произведении — центральная задача настоящей статьи. Ассоциативно-экфрастические элементы текста у Леонова выполняют функцию преодоления одномерности содержания романа. Трансформация образной системы с помощью экфрасиса наполняет ее философскими, историко-культурными смыслами, выдвигая на первый план мысль писателя о символическом. В «Русском лесе» миф и символ — основные средства выражения авторской художественной философии. Кроме того, в романе Леонова ставится вопрос слияния искусств, синтеза литературы, живописи и музыки, соотношения визуального, музыкального и словесного, а сам автор предстает как писатель с ярко выраженной визуализацией мировосприятия и, соответственно, поэтического слова, его музыкальные ассоциации создают неповторимый звуковой фон, посредством которого писатель раскрывает характеры его героев и их психологическое состояние.

В статье исследуется жанровое содержание произведения Е. Р. Домбровской, которое автор именует метароманом. Главный сюжет, который связан одновременно с историей становления героя, его аскетическим опытом и постижением феномена Чехова, развертывается в жанре романа воспитания и духовных странствий героя. «Переводя» читателя из духовных глубин в сферу творчества, философии и критики, автор четко придерживается критериев и мотивировок, выработанных практикой духовного делания героя. Такая методология помогает открыть в Чехове подлинно христианского писателя. Авторская мысль об органичности, духовной целостности процесса освоения творческого наследия классика, о постепенном «возрастании» уровня его понимания акцентируется лейтмотивным образом евангельского зерна. Постижение Чехова осуществляется в сопряжении литературных и личных / семейных реалий. Семейный роман, объемный по содержанию, связан с проблемной (противостояние семьи как малой Церкви и мира), а также интонационной (умиление) составляющими книги. Включая многие жанровые разновидности и моделируя сквозную ситуацию духовно-творческого процесса, книга Домбровской внутренне целостна, что достигается позицией автора, четко выверенной евангельской и святоотеческой традицией, его видением — у «подножия последнего рубежа — Евангелия с его Духом и заповедями». Это редкий в нынешней литературе пример христианского метаромана.