Artistic originality of fairy tales about Yersh (ruff) recorded in Karelia

Full Text

В русской фольклорно-сказочной традиции нередко встречаются сюжеты, представленные и в рукописных источниках. Подобные случаи интересны как фольклористам, так и тем исследователям, внимание которых сосредоточено на изучении древнерусской литературы. Таковы, к примеру, произведения о Шемякином суде, Фоме и Ереме, куре и лисице, которые известны и по устным вариантам, и по рукописным сборникам. В фольклоре и книжности находит отражение, кроме того, сюжет о Христовом крестнике, рассматриваемый А. В. Пигиным (см.: [Пигин]). К таким явлениям относится и повествование о Ерше.

Рукописная повесть о Ерше, известная в нескольких редакциях, была всесторонне рассмотрена в работах целого ряда исследователей (см.: [Шляпкин], [Сушицкий], [АдриановаПеретц], [Лапицкий], [Романова, 1962а], [Митрофанова]). Чрезвычайно подробную историографию изучения данной сатирической повести см.: [Власова], [Имаева].

Сказки сюжетного типа «Ерш Ершович» объединены в СУС¹ под номером 254**, согласно указателю, его краткое содержание сводится к следующему: «…ерша судят по жалобе леща; он смеется над судьями»². Публикации вариантов таких сказок встречаются в лубочных изданиях³, первых фольклорных сборниках второй половины XIX в.⁴ и на страницах периодической печати того же времени⁵. Основной массив текстов представлен в многочисленных сборниках, выходивших на протяжении ХХ столетия и отражающих записи сказок из разных регионов России. Всего в указателе учтены 20 опубликованных источников, датированных 1840–1970-ми гг.

Сказки о Ерше, отмеченные в СУС, также рассматривались в работах некоторых исследователей (см.: [Романова, 1962b], [Митрофанова], [Имаева]). Между тем в сюжетном типе 254** объединены и собственно устные варианты, и перепечатки из рукописных сборников. Так, один из текстов сборника А. Н. Афанасьева (№ 80) взят «из рукописного сборника, принадлежавшего историку И. Е. Забелину. Рукопись исследователя датируется третьей четвертью XVIII века» [Бараг, Новиков: 457]. В общий перечень источников вошел также сборник, подготовленный М. К. Азадовским, содержащий ранние записи сказок из Карелии, в котором помещены два варианта рукописных текстов о Ерше из собрания Ф. И. Буслаева⁶.

Единство во взглядах ученых по поводу взаимоотношений сказки и рукописной повести отсутствует. Одни из них «полагают, что сказка, самые ранние записи которой сделаны в XIX веке, имеет устное происхождение и бытовала еще до появления рукописной повести, близкой отчасти к фольклорному стилю» [Бараг, Новиков: 457]. Другие считают, что народные сказки своим происхождением обязаны повести (см. об этом: [Романова, 1962b: 411]).

Не вызывает сомнений, что сказка о Ерше представляет собой сложное явление: в ней «переплелись качества народной сказки о животных, свойства бытовой сатирической и литературной сказок» [Имаева: 104, 118]. Происхождение их связано со скоморошьей средой (см.: [Имаева: 99, 137]). Как пишет З. И. Власова, «сюжет о Ерше возник в русле древних скоморошьих традиций. В нем заключена установка на смеховой тип фантастики. Притягивая разные фольклорные мотивы, он воплотился в форму сказки, а из нее в драматизированную сценку и в таком виде вошел в репертуар скоморохов, которые разнесли его по регионам своего пребывания» [Власова].

В фольклорном фонде Научного архива Карельского научного центра Российской академии наук (далее — НА КарНЦ РАН) хранятся несколько текстов, соотнесенных собирателями с сюжетным типом СУС 254** Ерш Ершович. Они фиксировались преимущественно в 1930–1940-е гг. в трех основных местах проживания русского населения в Карелии — в Заонежье (на Заонежском полуострове Онежского озера), в Пудожье (Пудожском районе) и в Карельском Поморье.

Удалось установить, что не все архивные тексты могут считаться сказками про Ерша. Так, один вариант озаглавлен как «Ерш Ершович Щетинников, волшебная сказка»⁷ и имеет добавление: «сочинение Ершова»⁸, но совпадения с эпизодом из «Конька-горбунка», где участвует ерш, не были обнаружены. Возможно, у варианта существует какой-либо иной литературный источник. Другой текст⁹ является фрагментом песни, сопровождающей игру, в которую «обыкновенно играли на святочных игрищах» [Русский эротический фольклор: 226]. (Более подробно о песне-игре про Ерша-гуляку см.: [Власова].)

Еще семь архивных вариантов действительно соотносятся со сказками про Ерша, несмотря на то, что один из них (поморский) обозначен в материалах собирателей как «побасенка “Ершишка-плутишка”»¹⁰, другой (заонежский) и вовсе имеет название «Детская сказка»¹¹. Пять пудожских текстов озаглавлены практически одинаково: «Про Ерша Ершовича»¹² / «Об ерше»¹³/ «Про Ерша»¹⁴, они свидетельствуют о бытовании сюжетного типа в локальной устной традиции. К настоящему моменту были опубликованы только два архивных варианта¹⁵, лишь один из них (записанный от Ф. А. Конашкова) учтен в СУС¹⁶. Текст был усвоен потомками исполнителя: «Хорошо и с удовольствием Мария Егоровна (Исакова, урожденная Конашкова, внучка Ф. А. Конашкова. — А. Л.) рассказывает сказку “Про Ерша-Ершовича”» [Козлова: 146], но в НА КарНЦ РАН не удалось обнаружить записей этого произведения, сделанных от родственников сказителя.

Для характеристики текстов, записанных на территории Карелии, воспользуемся полной сюжетной схемой, предложенной Г. З. Имаевой, проанализировавшей учтенные в СУС тексты:

«I. “История суда над Ершом”.

1. Присказка.
2. Описание Ерша:
   
   • просьба ерша пустить переночевать;
   • обиды, причиняемые рыбам-старожилам расплодившимися ершами.
3. Совет рыб.
4. Посылка понятых за ершом, а потом за свидетелями.
5. Судебное разбирательство:
   
   • предъявление обвинения;
   • ответ ерша, его отговорки (пожар на озере);
   • вызов свидетелей;
   • решение суда.

II.Рифмованная повестушка (небольшое повествование, структурно связанное с основным сюжетом):

• ловля ерша;
• приготовление и съедание ерша» [Имаева: 88].

Почти во всех зафиксированных в Карелии сказках о Ерше отсутствует один из компонентов рассматриваемого сюжета — присказка. Лишь в варианте, записанном от заонежанина М. Е. Самылина, повествование начинается с короткой фразы: «От Архангельска до Тубы, от Москвы до самой Пери широко раскрыты двери»¹⁷, после которой следует описание Ерша: «Жил-был Ершишко-плутишко, худая головишка, пулеватый нос, слинотовый хвост»¹⁸. Похожие развернутые характеристики используются практически во всех остальных сказках: главным действующим лицом в них оказывается Ершишко-плутишко¹⁹ или Ершишка-плутишка²⁰, именуемый также Ерш-щетник²¹ / Ерш-щетинник²², Ерш-ябедник²³. В текстах он получает целый набор дополнительных прозвищ: плоха²⁴ / худа(я)²⁵ головишка / головишко, «слиноватый»²⁶ / «хореватый»²⁷/ «свиневатый»²⁸ / «щиловатый»²⁹ / «виловатый»³⁰ хвос(т), «слюноватый»³¹ рот, «пулеватый»³² / «слюноватый»³³ / «шилеватый»³⁴ нос. В отдельных текстах Ерш характеризуется как «острая щетина, лихая образина»³⁵; «слиновата тюрзина³⁶, немыта образина, кудревата тюрпасина³⁷»³⁸. В двух вариантах уточняется, что у него «кожа, как еловая кора»³⁹. В описании отражается поведение Ерша (он плут и ябедник) и подчеркивается его «сопливость», т. е. покрытие тела слизью, что зафиксировано в диалектных эпитетах «слиноватый» / «слюноватый» (слюнявый), «пулеватый» (сопливый). Удивительным оказывается то, что в некоторых случаях сказочники Карелии почти дословно воспроизводят формулы, используемые в сказке из сборника А. Н. Афанасьева (№ 79):

«Зародился ершишко-плутишко, Худая головишко,

Шиловатый⁴⁰ хвост, Слюноватый нос, Киловатая⁴¹ брюшина, Лихая образина,

На роже кожа — как елова кора»⁴².

Эти соответствия позволяют предположить, что сказка о Ерше, закрепленная в литературе в середине XIX в. в виде опубликованного текста в сборнике А. Н. Афанасьева, выдержавшего множество переизданий, оказала безусловное влияние на устную традицию Карелии, что будет подтверждено и дальнейшими примерами.

Ерш в текстах всегда оправляется в путешествие из одного озера в другое, при этом наиболее часто упоминаются реально существующие водоемы, расположенные в Карелии, а также в Вологодской и Ярославской областях. Так, у пудожанки Е. А. Кокуновой Ерш перемещается из «Водлозерского» озера в «Колодозерско», затем — в «Рындозерско», в «Песчанско и в славное озеро Онежское»⁴³. У другой пудожанки — А. М. Пашковой — он покидает «Водлозерское» озеро и через «Чуялуреку», «Водлу матушку-реку», «по Панеге-реке» добирается в «Панозерское озеро»⁴⁴. В сказке Ф. А. Конашкова Ерш перемещается из Корбозерского озера через Ростовскую реку в Ростовское озеро⁴⁵. У А. Н. Тимониной его путь пролегает из «Белозерьско, в Корбозерско, // В Ростофьско, в реку, в Ростовьско озеро»⁴⁶. Похожие водоемы фигурируют и в варианте А. Павкова: «Колбозерсько», «Водлозерсько» и «Ростосько»⁴⁷озера. В сказке, записанной от М. Е. Самылина, Ерш из Купецкого озера перемещается в Ростовское. В сообщенном А. А. Петровой варианте он изначально пребывает в «Кутенском» озере, откуда отправляется в озеро «Ростопское», а затем — в «Ярославское» и в «Переславско»⁴⁸. Некоторые из упоминаемых в сказках Карелии водоемов опять же упоминаются в варианте из сборника А. Н. Афанасьева: из родного Кубинского озера Ерш «Поехал в Белозерское озеро, С Белозерского в Корбозерское, С Корбозерского в Ростовское»⁴⁹.

Итак, в фольклорных вариантах используются названия реальных водоемов, находящихся в Вологодской, Ярославской областях и в Карелии. Вместе с тем «сказка начинает точно локализироваться, переносить действие в определенную местность, лишь в XIX и ХХ вв. Поэтому данный эпизод с указанием точных географических объектов имеет довольно позднее происхождение» [Имаева: 92].

Иногда сообщается, что Ерш для своего перемещения между озерами использует «вербовые дровишки»⁵⁰, «еломые дровишки»⁵¹ или «липовы дровнишки»⁵². В сказке, записанной от М. Е. Самылина, дерево, из которого сделаны дровнишки, не называется⁵³. Сказочники, видимо, «дровнишки» (сани) заменяют на «дровишки». В варианте А. Павкова используется фраза: «Собрался ен на вельми дровнишка»⁵⁴, что опять же является отсылкой к тексту из сборника А. Н. Афанасьева, где употребляется словосочетание «на ветхих дровнишках», но в подстрочном примечании к эпитету указывается, что в рукописи написано «на вельмей»⁵⁵.

В новом озере Ерш начинает плодиться, чем вызывает недовольство других рыб: он женил сыновей и выдал замуж дочерей, а «лещей — жильцов ростовских — разогнал, по мхам, по болотам, по тухлым местам»⁵⁶ / «лещов, онежских жильцов, повыгнал в болото»⁵⁷ / «всем лещам и окуням панозерским поживу не дал»⁵⁸. Эти рыбы вынуждены претерпевать лишения, испытывать голод и жажду: они «по три года хлебасоли не едали, светлой воды не пивали, с голоду помирали»⁵⁹ / «не смели своего носа сунуть в озеро, не доедали, не допивали, иные с голоду помирали»⁶⁰ / «по троим суткам не едали, хорошей воды не пивали, а некоторы с голоду сдыхали»⁶¹. В результате они решают подать на Ерша жалобу⁶² / прошение⁶³ / «челобитну»⁶⁴.

Почти дословно воспроизводится соответствующий эпизод из сказки, опубликованной в сборнике А. Н. Афанасьева, в вариантах, сообщенных в 1940 году А. Н. Тимониной и А. Павковым:

В рассматриваемых сказках Карелии лещи подают жалобу «палтус матушке-рыбе»⁶⁵, «палтус-рыбы»⁶⁶, «семги матушкирыбы»⁶⁷, «семге-рыбе»⁶⁸, «щуки ростопской, белуги ярославской»⁶⁹. В текстах, «подобно зверям и птицам, рыбы имеют свою главу или “царя”. Вот к этой главной рыбе они и обращаются за помощью» [Имаева: 94]. Она в свою очередь собирает совет рыб («крупных и мелких»⁷⁰) и назначает того, кто приведет Ерша на суд. За ним отправляются поочередно три разных рыбы: семга, налим и хариус⁷¹, «тресчина», налим («мень») и «харьюс»⁷². При встрече с гонцами Ерш, в соответствии со сказочным законом троекратности, дважды отказывается идти на суд, поворачиваясь хвостом, выпуская «рупачи» (колючки)⁷³ или «ропсы» (щетинья, колюшки, т. е плавники)⁷⁴ и говоря: «…если хошь ерша — то ешь с хвоста»⁷⁵. Соглашается он только в третий раз, когда его приглашает хариус: ведь «гариусок» / «харьюсок» имеет «губки тоненьки, зубки частеньки, платьица беленьки»⁷⁶ / «губки тоненькие, платьице беленькое, походочка господская, разговорушки московские»⁷⁷.

Прежде плут нелестно отзывается о треске («Рыбу-треску порют и полощут по песку»⁷⁸) и о налиме («У менька губы толсты, зубы редки»⁷⁹ / «Налим толстопузой, у тебя губы толстые, зубы редкие, а башка твоя никуды не годится»⁸⁰).

Развернутое негативное обращение Ерша к семге представлено в сказке А. М. Пашковой:

«— Ай же ты, рыба-семга, красная твоя туша, сальные твои бока, пустая твоя башка, везут тебя пятьсот, шестьсот, да и тысячу верст, не всякий человек тебя и покушает. Покушает рыбу-семгу сотский, пятисотский, тысяцкой и десятский, а меня, ерша-бедняка, всякий бедненький мужичок поест; купит и продаст и христа ради подаст, домой принесет и хозяйке подает. А хозяйка овсяных блинов подпекет да уху сварит. Станут есть и похваливать: “Хотя рыба костлива — а уха хороша!”»⁸¹.

Многие из используемых исполнительницей формул встречаются в тексте из сборника А. Н. Афанасьева.

Похожим образом Ерш разговаривает с семгой в сказке, записанной от Е. А. Кокуновой:

«Ай же ты, матушка-семга-рыба, тебя едят господа да бояре, а меня, — говорит, — едят люди простые кресьяна, а бабы блинов напекут да ухи наварят, да едя, да похваливают»⁸².

Но в этом варианте семга является главной рыбой и прежде раздумывает, «кого за ершом послать? Щука послать — у той рот большой да зубы долги, а минька послать, у того губы толсты да зубы редки (тот не умел с Ершом говорить), а надо послать, говорит, Гарьюса. У того губки тоненьки, да зубки частеньки. Тот умел с Ершом говорить»⁸³.

Предварительный выбор возможного сопровождающего представлен как в сказке из сборника А. Н. Афанасьева, так и в вариантах А. Павкова и А. Н. Тимониной, где рыбы описываются с помощью обозначенных ранее формул:

Упоминаемые в этих текстах рыбы (окунь, карась, моль) фигурируют и в сказке М. Е. Самылина: «Начали ерша ловить староста окунь, карась пятисотской, семь молей — понятых людей»⁸⁴.

Итак, Ерша ожидает суд. В ряде случаев он добровольно отправляется туда в сопровождении хариуса⁸⁵ или группы других рыб (окуня, молей, карася)⁸⁶. В сказке, записанной от А. Павкова, рыбы «взяли ерша, связали, сковали, // На суд приставили»⁸⁷, что опять же является воспроизведением ситуации из варианта, опубликованного А. Н. Афанасьевым, где:

«Взяли ерша, Сковали, связали

И на суд представили»⁸⁸.

Дальнейшее повествование в тексте А. Павкова соответствует афанасьевской сказке: Ерш, представ перед судом, начинает говорить «не с упадком»; в первоисточнике используется слово «с повадкой», которое в рукописи имеет вариант «не с упадкой»⁸⁹. Главная рыба просит Ерша предоставить документы, подтверждающие право жить в озере; названия этих документов, а также место их хранения (ларец / сундук) и причина утраты (пожар) почти полностью совпадают:

Речь Ерша на суде, представленная в сказке А. Н. Тимониной, также имеет много совпадений со сказкой из сборника А. Н. Афанасьева. В ней опять же используется упоминаемое ранее слово «с упадком» и целый ряд формул, которые описывают рыб (семгу и сельдь) и людей, употребляющих в пищу этих рыб и ершей:

В ходе судебного заседания главная рыба в некоторых сказках объявляет свое решение, согласно которому Ерш должен покинуть озеро: «Ну, присудили Ершу назад в реку уплыть»⁹⁰, «Возвратись ты в свое Корбозерское озеро»⁹¹. В варианте, записанном от А. А. Петровой, судьи решают изгнать Ерша с помощью физической силы: «“Ерша пришлеца, нездешнего озера жильца, надо гнать”. Вот они стали гнать. Кто палкой, кто припалкой. С той поры ерш добрых дён не видал, теплых щей не хлебал да мягкого хлеба не едал, да брюхо, бока подопрели, да вся кожа почернела»⁹².

В сказках А. Павкова и А. Н. Тимониной, вслед за текстом из сборника А. Н. Афанасьева, рыба семга просит ерша взять ее с собой:

Ерш в трех этих сказках отправляется в путь вместе с семгой, они по очереди оказываются в разнообразных сетях: Ерш на утренней заре «вздремал» / «здремал», и мужику в морду⁹³/ пешу⁹⁴ / вершу⁹⁵ попал.

Такова же его участь во всех остальных текстах: Ерш дремлет, в результате чего попадает в сеть⁹⁶ или в прикол⁹⁷. «Начали ловцы ловить, из ершей уху варить»⁹⁸. На этом два варианта сказок, записанных в Карелии, заканчиваются⁹⁹, но остальные тексты имеют продолжение.

«Последняя, завершающая часть сказок — рифмованная повестушка, рассказывающая о том, как ловили, приготовляли и ели Ерша. Она построена на созвучии слов, собственных имен» [Имаева: 98]. Количество рифм может быть различным и связано с индивидуальными способностями памяти того или иного исполнителя. Так, в сказке, записанной от А. М. Пашковой, употреблены десять рифм к именам людей и одному имени нарицательному: Богдан — «Бог дал», Фока — «укокал», Савва — «сала», Родион — «котел», Ненила — «помыла», Акулина — «сварила», Вавила — «вилы», Вахруша — «покушал», Антропка — «слопал», Елизар — «полизал», поп — «лоб». После рифмованной части повествование завершается: «А тыма сказка и покончилась»100¹⁰⁰.

Лишь два из этих упоминаемых А. М. Пашковой имен фигурируют в варианте, сообщенном А. А. Петровой, которая использовала рифмы к семи именам людей и одному имени нарицательному: Богдан — «Бог дал», Мина — «вынул», Обонос — «унес», вдова — «дрова», Марвина — «сварила», Новожил — «разложил», Стифан — «стипал», Елизар — «полизал». После этой части вариант А. А. Петровой завершается: «Раскатились красные ложки к пресному молоку и к овсяному пирогу. Тю-рю-рю, и ерш весь»¹⁰¹. Большее разнообразие представлено в сказке Е. А. Кокуновой, предлагающей рифмы к пятнадцати именам: Вавила — «вилы», Пахом — «балахон», Омос — «понес», Адам — «там», Егор — «котел», Ерема — «беремя», Акулина — «подварила», Давида — «блюда», Онуша — «покушал», Иван — «хам!», Елизар — «облизал», Федул — «надул», Борис — «подрались», Ягиша — «запишет», Обросим — «забросил»¹⁰².

В варианте, опубликованном в сборнике А. Н. Афанасьева, используется двадцать имен с рифмами: Никон — «прикол», Перша — «верша», Богдан — «Бог дал», Вавила — «вила», Пимен — «запинил»¹⁰³, Обросим — «бросил», Антон — «балахон», Амос — «понес», Спира — «стырит»¹⁰⁴, Вася — «слясил»¹⁰⁵, Петруша — «разрушил», Савва — «сала», Июда — «блюда», Марина — «помыла», Акулина — «подварила», Антипа — «стипал»¹⁰⁶, Алупа — «слупал», Елизар — «облизал», Влас — «глаз», Ненила — «обмыла». В сказках А. Павкова и А. Н. Тимониной, имеющих значительные совпадения с текстом из сборника А. Н. Афанасьева, количество рифм составляет, соответственно, семь (Богдан — «Бог дал», Вавило — «вилы», Омос — «понес», Спира — «шширит» (т. е. смотрит), Савва — «сала», Марина — «помыла», Окулина — «подварила»)¹⁰⁷ и семнадцать (Фершал — «верша», Никон — «прикол», Богдан — «Бог дал», Панька — «палка», Давыд — «давить», Амос — «понес», Спира — «скирить», Кит¹⁰⁸ — «бздит», Ерасим — «слясил», Онисим — «свисил», Еремя — «беремя», Катерина — «подварила», юда — «блюда», Фофан — «слопал», Елизар — «полизал», Онуха — «понюхал», Роман — «по домам»)¹⁰⁹.

Повестушка, используемая в сказках, строится на рифмах пословичного типа, широко представленных в паремиях XVII — начала XVIII в. [Имаева: 138]. Их количество обусловлено исключительно индивидуальными способностями того или иного исполнителя [Адрианова-Перетц: 223].

Как верно подметила Г. З. Имаева, сказки о Ерше состоят из двух частей: в первой из них «участники событий — рыбы, хотя они и ведут себя вполне по-человечески, а во второй — люди, деятельность которых связана с событиями, разворачивающимися в озере. Люди ловят Ерша, который уклонился от исполнения судебного решения, вынесенного рыбами» [Имаева: 98–99]. При этом вторая часть обычно завершает сказку, но может встречаться и как самостоятельное произведение¹¹⁰. Почти все¹¹¹ сказки о Ерше, записанные в Карелии, сохраняют обе части.

Фольклорные варианты, имеющиеся в нашем распоряжении, свидетельствуют о бытовании данной сказки в устной традиции на этой территории в 1930–1940-е гг. Между тем они обнаруживают сильное влияние текста, опубликованного в середине XIX в. в сборнике А. Н. Афанасьева (№ 79). Во многих текстах повторяются формулы, мотивы, даже целые эпизоды из афанасьевского варианта. Он передан в стихотворной форме, которая сохранена, к примеру, в сказках, записанных от А. Н. Тимониной и А. Павкова. Некоторые исполнители сообщили собирателям, что усвоили эту сказку устным путем, т. е. точно не из книги. Так, А. М. Пашкова поделилась, что ее «от коробейников слыхала, из Кенозера»¹¹². Е. А. Кокунова «сказку слышала у старика. Был такой старой, все просил да сказки говорил. Я еще молóда была»¹¹³. И А. Н. Тимонина «про Ерша знает с детства от старых людей. Ее (эту сказку) любили больше всего слушать и по нескольку раз просили рассказывать.

В Великий пост песни петь грешно, дык надо сказки сказывать. Вот я и сказывала»¹¹⁴.

Ритмическая организация сказок о Ерше была близка исполнителям, имеющим в своем репертуаре былины (Ф. А. Конашкову и А. М. Пашковой из Пудожья, заонежанину М. Е. Самылину).

Можно предположить, что сказка про Ерша, закрепленная в лубочных картинках и в сборнике А. Н. Афанасьева, органично вошла в устную традицию Карелии в результате повторной фольклоризации, сохранив в вариантах локальные особенности, заключающиеся в своеобразии языка и бытовых реалий. Записанные на этой территории тексты наполнены диалектными словами и словоформами, характеризующими как мир рыб, представленный в первой части сказочного повествования, так и мир людей, изображаемый в заключительной части сказок.

¹ Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка / сост. Л. Г. Бараг, И. П. Берзовский, К. П. Кабашников, Н. В. Новиков. Л.: Наука, 1979. 440 с.

² Там же. С. 96.

³ Русские народные картинки. Собрал и описал Д. Ровинский. Кн. I. СПб., 1881. С. 403–404 (№ 173) = Народные русские сказки А. Н. Афанасьева. Т. III. М.: Наука, 1985. С. 221–222 (№ 556). Далее — Афанасьев, с указанием тома и страницы.

⁴ Пермский сборник. 1859. Кн. I. С. 125–126 (№ 9); Афанасьев I: 90–102 (№ 77–80).

⁵ Живая старина. 1898. № II. С. 244; Живая старина. 1899. № IV. С. 523.

⁶ Русские сказки в Карелии. Старые записи / сост. М. К. Азадовский. Петрозаводск: Госуд. изд-во Карело-Финской ССР, 1947. С. 205–212.

⁷ Русские сказки в Карелии. Старые записи / сост. М. К. Азадовский. Петрозаводск: Госуд. изд-во Карело-Финской ССР, 1947. С. 205–212

⁸ Там же.

⁹ Яшова 1977 — НА КарНЦ РАН. Ф. 1. Оп. 1. Кол. 184. № 59. Лл. 120–121.

¹⁰ Петрова 1939 — НА КарНЦ РАН. Ф. 1. Оп. 1. Кол. 56. № 6. Лл. 10 об. — 11 об. (далее в примечаниях — Петрова).

¹¹ Самылин 1938 — НА КарНЦ РАН. Ф. 1. Оп. 1. Кол. 72. № 4. Л. 7 (далее в примечаниях — Самылин).

¹² Конашков 1937 — Карелия. 1939. Кн. 1. С. 114–115 = Перстенек — двенадцать ставешков. Избранные русские сказки Карелии / сост. К. В. Чистов. Петрозаводск, 1958. С. 59–61 (далее в примечаниях — Конашков).

¹³ Пашкова 1939 — Русские народные сказки Пудожского края / сост. А. П. Разумова, Т. И. Сенькина. Петрозаводск: Карелия, 1982. С. 233–235 (№ 39) (далее в примечаниях — Пашкова).

¹⁴ Тимонина 1940 — НА КарНЦ РАН. Ф. 1. Оп. 1. Кол. 8. № 98. Лл. 40–44 (машинописные копии) (далее в примечаниях — Тимонина); Павков 1940 — НА КарНЦ РАН. Ф. 1. Оп. 1. Кол. 8. № 295. Л. 589–590 об. (далее в примечаниях — Павков); Кокунова 1940 — НА КарНЦ РАН. Ф. 1. Оп. 1. Кол. 60. № 69. Л. 80–81 об. (далее в примечаниях — Кокунова).

¹⁵ (Конашков; Пашкова).

¹⁶ (Конашков).

¹⁷ (Самылин: 7).

¹⁸ (Самылин: 7).

¹⁹ (Кокунова: 80; Павков: 589).

²⁰ (Конашков: 59; Петрова: 10 об.)

²¹ (Тимонина: 40).

²² (Пашкова: 233).

²³ (Тимонина: 40; Пашкова: 233).

²⁴ (Кокунова: 80).

²⁵ (Конашков: 59; Павков: 589; Тимонина: 40).

²⁶ (Кокунова: 80).

²⁷ (Конашков: 59).

²⁸ (Павков: 589).

²⁹ (Пашкова: 233).

³⁰ (Тимонина: 40).

³¹ (Пашкова: 233).

³² (Кокунова: 80; Пашкова: 233; Павков: 589).

³³  (Конашков: 59).

³⁴ (Тимонина: 40).

³⁵ (Пашкова: 233).

³⁶ «Лицо» (Тимонина: 44).

³⁷ «Лоб» (Там же).

³⁸ (Тимонина: 40).

³⁹ (Конашков: 59; Павков: 589).

⁴⁰ «Увертливый, плутоватый» (Афанасьев I: 95).

⁴¹ «Киловат — бранное слово (Опыт обл. великорусск. cловаря)» (Там же).

⁴² Там же.

⁴³ (Кокунова: 80).

⁴⁴ (Пашкова: 233).

⁴⁵ (Конашков: 59).

⁴⁶ (Тимонина: 40).

⁴⁷ (Павков: 589).

⁴⁸  (Петрова: 10 об.).

⁴⁹  (Афанасьев I: 95).

⁵⁰ (Конашков: 59).

⁵¹ (Тимонина: 40).

⁵² (Кокунова: 80).

⁵³ (Самылин: 7).

⁵⁴ (Павков: 295).

⁵⁵ (Афанасьев I: 95).

⁵⁶ Конашков: 59).

⁵⁷ (Кокунова: 80–80 об.).

⁵⁸ (Пашкова: 233).

⁵⁹ (Конашков: 59).

⁶⁰ (Пашкова: 233).

⁶¹ (Кокунова: 80–80 об.).

⁶² Там же.

⁶³ (Конашков: 59; Пашкова: 233).

⁶⁴ (Петрова: 10 об.).

⁶⁵ (Пашкова: 233; Конашков: 59).

⁶⁶ (Тимонина: 40).

⁶⁷ (Кокунова: 80 об.)

⁶⁸ (Павков: 589 об.)

⁶⁹ (Петрова: 10 об.)

⁷⁰ (Конашков: 59).

⁷¹ (Пашкова: 233–234).

⁷² (Конашков: 59–60).

⁷³ (Пашкова: 134; Конашков: 60).

⁷⁴ (Кокунова: 80 об.).

⁷⁵ (Пашкова: 234). Формула используется также: (Кокунова: 80–80 об.).

⁷⁶ (Пашкова: 235).

⁷⁷ (Конашков: 60).

⁷⁸ Там же.

⁷⁹ Там же.

⁸⁰ (Пашкова: 234).

⁸¹ Там же.

⁸² (Кокунова: 81).

⁸³ Там же, 80 об.

⁸⁴ (Самылин: 7).

⁸⁵ (Конашков: 60; Пашкова: 235); (Кокунова: 80 об.)

⁸⁶ (Тимонина: 41).

⁸⁷ (Павков: 590).

⁸⁸ (Афанасьев I: 96).

⁸⁹ (Афанасьев I: 97).

⁹⁰ (Кокунова: 81).

⁹¹ (Конашков: 61).

⁹² (Петрова: 11).

⁹³ «Морда — рыболовная снасть, состоящая из мешка, сплетенного из ивовых прутьев» (Афанасьев I: 99).

⁹⁴ (Павков: 590 об.)

⁹⁵ (Тимонина: 43).

⁹⁶ (Петрова: 11; Пашкова: 235).

⁹⁷ «Прикол — в речки колят приколье, кольями, и потом ставят мережу, куда попадает рыба» (Кокунова: 81).

⁹⁸ (Конашков: 61).

⁹⁹ (Самылин: 7); (Конашков: 61).

¹⁰⁰ (Пашкова: 235).

¹⁰¹ (Петрова: 11 об.).

¹⁰² (Кокунова: 81–81 об.).

¹⁰³ «Т. е. запинал (пинать, пнуть)» (Афанасьев I: 99).

¹⁰⁴ «Стырить — дразнить, грубо говорить» (Там же).

¹⁰⁵ «Стащил (лясить — льстить, хитрить); слямзить и слящить — украсть» (Там же).

¹⁰⁶ «Украл» (Там же: 100).

¹⁰⁷ (Павков: 590 об.)

¹⁰⁸ «Имя Тит» (Тимонина: 44).

¹⁰⁹ «Имя Тит» (Тимонина: 44).

¹¹⁰ Русские сказки в Карелии… С. 209–212.

¹¹¹ Исключения — (Конашков, Самылин).

¹¹² Русские народные сказки Пудожского края… С. 284.

¹¹³ (Кокунова: 81 об.).

¹¹⁴ (Тимонина: 44).

About the authors

Anastasiya S. Lyzlova

Author for correspondence.
Email: alyzlova@illh.ru
ORCID iD: 0000-0002-0634-706X

PhD (Philology), Researcher, The Institute of Linguistics, Literature and History

References

Supplementary files