The Derbent Community of Mountain Jews: On the Issue of Group’s Identity [Gorsko-evreiskaia obshchina Derbenta: k probleme samoidentifikatsii]

Full Text

Тема горско-еврейской идентичности и ее конструирования рассматривалась рядом исследователей; подчеркивались неоднородность и сложность ее понимания (см., напр.: Колесов, Сень 2009; Куповецкий 2010; Рамазанова 2014; Семенов 2003; Членов 2000; Шахбанова 2018; Bram 2001). Так, М.С. Куповецкий писал о трехчастной идентичности горских евреев: “еврей”, “горский еврей” и принадлежность к так наз. этнотерриториальной группе (Куповецкий 2010: 147). Однако, как показывают наши полевые исследования последних лет в различных горско-еврейских сообществах, эта модель гораздо сложнее и многограннее, как минимум мы можем добавить еще один уровень горско-еврейский идентичности – уровень малой локальной идентичности, который важен для этой группы.

Горские евреи vs таты: история терминов и изучения вопроса

В конце XIX – начале XX в. среди евреев Восточного Кавказа наиболее распространен был эндоэтноним джухур/джухурьо (букв. “евреи”). М.С. Куповецкий отмечает, что более архаичны самоназвания исраильгьо, гьивргьо (израильтяне, евреи). Окружающее население использовало экзоэтнонимы джугут, джувуд, ччувудар, жугьуд, жугьут, чавуд, чифут, чухут, жут (т. е. “евреи”).

В российском делопроизводстве на Кавказе вплоть до второй половины 1860-х годов евреи фигурировали как “коренные жители”, “евреи-горцы”, “туземные евреи”, а чаще без уточнения – просто как “евреи” (Куповецкий 2009: 67). Экзоэтноним “горские евреи” для обозначения евреев Восточного Кавказа впервые использовал А.В. Комаров (начальник Дагестанской области в 1865–1868 гг.); этот термин стал единственным, употребляемым в государственном делопроизводстве и литературе на русском языке, а его тюркская калька даг-чуфут получила распространение среди окружающего мусульманского населения (Там же: 70). В.И. Колесов пишет о том, что отнесение этой группы евреев к горским народам, наряду с урымами (горскими греками) и черкесогаями (горскими армянами), отделяло все эти группы от других групп евреев, греков и армян и одновременно наделяло экзоэтноним “горские” различными смыслами. С одной стороны, термин способствовал укоренению группы в горском сообществе, а с другой – проводил своеобразную границу, которая разделяла цивилизованные европейские и горские сообщества (Колесов 2020: 34–35).

В конце XIX – начале XX в. появляется новый термин для обозначения горских евреев – “евреи-таты”. Собственно, его и стали активно использовать российские лингвисты, в том числе и первый исследователь горско-еврейского происхождения И.Ш. Анисимов. Он писал:

История переселения горских евреев на Кавказ достоверно не известна <…> Таким образом, их предки принадлежат еще ко временам 1-го храма и не участвовали в убиении Иисуса Христа, как об этом заявляют и сами горские евреи <…> Еще в Персии евреи смешались с иранским племенем татов, причем одни приняли господствующую языческую религию Моисея между иранцами, вследствие чего, во-первых, теперешний язык евреев принадлежит к группе иранских языков <…>, а во вторых, в религии горских евреев остались и до сих пор некоторые языческие верования. Затем в средние века, по преданиям же, таты-евреи смешались с хазарами <…> И, наконец, при вторжении арабов на Кавказ множество татов-евреев целыми аулами приняли магометанство, а остальные остались верны религии Моисея и получили наименования “даг-чуфут”, т. е. горские евреи (Анисимов 2002: 25).

Тут важно отметить, что И.Ш. Анисимов, сам будучи горским евреем, конструирует свою (еврейскую) идентичность, подчеркивая, что горские евреи не связаны с ашкеназами, они покинули Эрец-Исраэль еще во времена вавилонского пленения. Вероятно, такая позиция исследователя связана с политическими событиями того периода. Книга И.Ш. Анисимова выходит в 1888 г., после убийства Александра II (в 1881 г.), когда по Российской империи прокатилась волна антиеврейских погромов, произошел рост антисемитских настроений. В этот период принимается ряд ограничительных законов для евреев, в первую очередь направленных на евреев-ашкеназов, но законодательство относительно горских и бухарских евреев тоже становится менее лояльным, вводится множество ограничений (см. о бухарских евреях подробнее: Каганович 2016). И.Ш. Анисимов таким образом показывает инаковость горских евреев, пытаясь, вероятно, защитить своих соплеменников и добиться для них иных законодательных норм. В 80-е годы XIX в. российский кавказовед В.Ф. Миллер (учитель И.Ш. Анисимова) вводит в научный оборот понятие “татский язык” (это название вошло в русскую административную номенклатуру), в то время как горские евреи именовали свой язык “парси”, “порси” или “фарси” (Семенов 2018б: 43). В.Ф. Миллер в 1892 г. издает “Материалы для изучения еврейско-татского языка” (Миллер 1892), а через несколько лет описывает язык одной из групп татов-мусульман (см. подробнее: Миллер 1929: 25–27). Таким образом, за группой устойчиво закрепилось название “горские евреи”, а за их языком – “еврейско-татский”.

После окончания Гражданской войны правительство СССР решает провести первую Всесоюзную перепись населения; всех советских граждан нужно было классифицировать по национальности. Перепись прошла в 1926 г. Несмотря на смену власти и изменения многих научных парадигм, в подготовке переписи участвовали этнографы и лингвисты из бывшей Картографической комиссии Императорского русского географического общества, которая была создана в 1910 г., а в феврале 1917 г. преобразована в Комиссию по изучению племенного состава населения России; ее возглавлял видный этнограф С.Ф. Ольденбург (Хирш 2022: 51–52). Классификация евреев для первой переписи обсуждалась отдельно, некоторые этнографы настаивали на том, что все евреи имеют общее племенное происхождение, потому разделять их на разные группы не нужно. Однако, поскольку грузинские, среднеазиатские, крымские и европейские (ашкеназы) евреи говорили на разных языках и имели разные обычаи, это вызывало споры. Некоторые статистики и этнографы выступали за одну переписную категорию для всех евреев, некоторые – за отдельные категории. Важно, что горские евреи изначально не входили в перечень еврейских групп, они были отдельно добавлены в окончательный его вариант (Там же: 110). В итоге в список вошли все проживавшие на территории СССР субэтнические группы евреев. Интересно отметить, что европейские (ашкеназские) евреи были обозначены как “евреи” без каких-либо дополнительных определений, эту категорию могли выбрать и евреи из любых других субэтнических групп. Мы видим, что горские евреи тоже используют эту номинацию в документах, хотя для них введен устоявшийся со второй половины XIX в. этноним “горские евреи”, к нему есть примечание – “даг чуфут”, у остальных еврейских групп никаких примечаний нет. Национальность “таты” тоже есть в списке, но в РСФСР татом записалось всего 223 человека, а горским евреем 15 617 человек (Демоскоп 1926).

Ситуация начинает меняться во второй половине 1920-х годов. В 1927 г. на I Всесоюзном съезде горских евреев в Москве была принята декларация, в которой “тат” и “горский еврей” были зафиксированы как синонимы (“тат” указан в скобках после “горский еврей”) (Агарунов 2018: 214–218); этноним “тат” употребляет в своем обращении к делегатам съезда Н.К. Крупская (Там же: 215–216). В первые годы советской власти “татскую” теорию поддерживала горско-еврейская партийная верхушка. В 1920–1930-е годы одним из лидеров движения за татскую переориентацию горских евреев являлся крупный политический деятель Дагестана горский еврей Е.Р. Мататов. Вокруг него сформировался круг “татских” писателей и поэтов – М.Ю. Бахшиев, М.М. Дадашев, Д.А. Атнилов, Х.Д. Авшалумов и др. (Семенов 2018б: 81). То есть формирующаяся новая горско-еврейская интеллигенция в большинстве своем поддерживала идею об иранском происхождении горских евреев. В 1929 г. выходит книга лингвиста-кавказоведа Б.В. Миллера “Таты, их расселение и говоры (материалы и вопросы)”, где все три группы (таты-иудеи, таты-мусульмане и таты-христиане) рассматриваются как единая этническая группа (Миллер 1929). В 1932 г. Н. Анисимов (племянник первого горско-еврейского этнографа И.Ш. Анисимова) издает учебник по татскому языку “Grammatik zuhun tati” (“Грамматика татского языка”), в первую очередь предназначенный для горских евреев, где называет язык “татским”. До сих пор этот учебник считается наиболее полным описанием грамматики горско-еврейского языка (Назарова 2020: 65).

Российская исследовательница Д.Ш. Рамазанова на основе документов различных комиссий, которые работали в Дагестане по горско-еврейским проблемам, и материалов Президиума Дагестанского Центрального исполнительного комитета 1920–1930-х годов показывает, как менялась терминология, употребляемая органами власти республики относительно этой субэтнической группы: с июня 1926 по май 1933 г. активно использовался термин “горские евреи” (“горско-еврейское население”); с лета 1933 до февраля 1937 г. – “таты” и “горские евреи”, причем эти названия могли встречаться в одном документе, но когда речь шла о населении, то использовался термин “горско-еврейское”, а в случае наименования культурных и образовательных институций (театра, школы, клуба и пр.) – “татский”; с начала 1937 г. употребляется только этноним “таты” (Рамазанова 2014: 24–26).

Как кажется, к концу 1930-х годов горские евреи должны были самоопределять себя как татов или в ряде случаев как горских евреев, а язык называть татским, по крайней мере в официальных документах¹. Однако это не совсем так. В отличие от ситуации начала XX в., когда у нас фактически нет источников, которые бы показывали отношение горских евреев к этнической самоидентификации, 1930–1940-е годы характеризуются большим количеством разнообразных документов, в которых отражен этот вопрос, и это не только материалы переписи.

Горские евреи, таты, дагестанцы, горцы…

Я проанализировала размещенные в открытом доступе на сайте “Память народа”² наградные листы родившихся в Дербенте или призванных оттуда участников Великой Отечественной войны. Всего на сайте собраны данные около пяти тысяч человек, имеющих отношение к Дербенту. Горских евреев я определяла по антропонимическим признакам (по фамилиям, именам и отчествам). Все документы принадлежат только мужчинам, родившимся в промежуток от начала XX в. до середины 1920-х годов, с разным уровнем образования. Всего в четырех случаях у меня возникло сомнение в определении принадлежности награжденных, однако трое из них были записаны именно евреями или горскими евреями, еще у одного значился адрес “1-я Махалля”, что точно показывало, что это не еврей, так как в Махалле традиционно проживали и проживают азербайджанцы.

В наградных листах представлено своего рода вернакулярное определение национальности. Я предполагала, что список национальностей будет состоять из набора этнонимов: “еврей”, “горский еврей” (возможно, с какими-либо ошибочными написаниями) или же “тат”. Однако результат оказался несколько интереснее и гораздо разнообразнее. Все встретившиеся мне варианты я собрала в таблицу. Оказалось, что этнонимов больше; интересны были случаи, когда наличествовало больше одного документа, и человек в разных документах записывался по-разному.

В этих документах, как мы видим, чаще всего люди записывались горскими евреями (58 человек), именно “горский еврей” остается главным этнонимом для этой группы. На втором месте этноним “еврей” (так записались 54 человека), несмотря на то что он скорее относился к евреям европейским, представители рассматриваемой нами группы зачастую могли его использовать наравне с этнонимом “горский еврей”, что вполне понятно. Этноним “тат” находится на третьем месте по количеству записей (45 человек). Иногда человек пытается пояснить особенности своей национальности, и в документах появляются специфические варианты, отсылающие нас к текстам И.Ш. Анисимова: «еврей “тат”» и “горский еврей-тат”, а также встречаются “дагестанец-тат”, “азербайджанец-тат”, “тат-горец”, “тат-осетин”, “горский тат”. Довольно распространенной является запись “татарин”, вероятно, это связано со схожестью этнонимов “тат” и “татарин”³. Встречаются такие национальности, как “азербайджанец”, “армянин” и “лезгин/лизгин”, – возможно, человек выбрал национальность, опираясь на второй язык, который он знал, этим же объясняется, вероятно, и появление этнонима “тюрок”, так как в ряде документов горские евреи из Дербента указывали знание тюркского (т. е. азербайджанского) языка. А возможно, выбор одного из этих вариантов был связан с опасностью использования в военное время этнонима “еврей”. Объяснить появление в записях национальностей “таджик” и “узбек” я, к сожалению, не могу.

В этом списке мы видим в том числе и неконвенциональные определения национальностей, которых нет в официальных перечнях. Кроме разного рода татов это “горец” и “дагестанец”. В связи с этим интересно отметить, что Хизгил Авшалумов, тогда начинающий фольклорист и писатель, а теперь уже классик татской (горско-еврейской) литературы, один из главных адептов татской теории, в наградном листе записан как дагестанец. Здесь мы видим, по всей вероятности, уже попытку отказаться полностью от еврейской идентичности.

 

Таблица 1

Перечень национальностей, которыми записывались горские евреи из Дербента (по данным сайта “Память народа”)

Название национальности	Количество упоминаний*	Примечание
Азербайджанец	7=6+1(а)	(а) во втором документе – узбек
Армянин	1
Грузин	1	Призван в армию из Тбилиси
Горец	5=4+1(а)	(а) во втором документе – татарин
Дагестанец	2
Еврей	54=41+8(а)+2(б)+2(в)+1(г)	(а) во втором документе – горский еврей (б) во втором документе – русский (в) во втором документе – татарин (г) во втором документе – тат (горский еврей)
Горский еврей	58=47+1(а)+1(б)+8(в)+1(г)	(а) во втором документе – горный еврей (б) во втором документе – тат (в) во втором документе – еврей (г) во втором документе – лезгин
Еврей “тат”	1
Горский еврей – тат	2=1+1(а)	В документе – горский еврей в скобках – тат (а) во втором документе – еврей
Тат	45=38+1(a)+1(б)+2(в)+ 1(г)+1(д)+1(е)	(а) во втором документе – горский еврей (б) во втором документе – горский тат (в) во втором документе – татарин (г) в других документах – горский тат и горский татарин (д) во втором документе – тюрок (е) во втором документе – еврей
Горский тат	4=2+1(а)+1(б)	(а) во втором документе – тат (б) в других документах – тат и горский татарин
Дагестанец-тат	1
Азербайджанец-тат	1
Тат-горец	4
Тат-осетин	1
Татарин	26=20+1(а)+2(б)+2(в)+1(г)	(а) во втором документе – русский (б) во втором документе – тат (в) во втором документе – еврей (г) во втором документе – горец
Татарин-горец	1
Горский татарин	1(а)	(а) в других документах – тат и горский тат
Лезгин	6=5+1(а)	(а) во втором документе – горский еврей
Русский	3=1(а)+2(б)	(а) во втором документе – татарин (б) во втором документе – еврей
Таджик	1
Тюрок	2=1+1(а)	(а) во втором документе – тат
Узбек	1(а)	(а) во втором документе – азербайджанец

* первая цифра обозначает общее количество документов, в которых указана данная национальность; цифра с буквенным примечанием, например 2(б), обозначает число тех документов из общего количества, в которых у одного и того же человека во втором документе указана иная национальность; буква расшифровывается в графе Примечания. Это позволяет посмотреть, как человек идентифицировал себя в разные моменты времени.

 

Перечень приведенных в Табл. 1 национальностей, указываемых горскими евреями в начале 1940-х годов, показывает всю сложность их этнического самоопределения в этот период. Анализируя документы с сайта “Память народа”, можно, как мне кажется, увидеть, что противостояния между этнонимами “тат” и “горский еврей/еврей”, скорее всего, нет, их легко используют как взаимозаменяемые или как синонимы или же вообще комбинируют в названии, показывая таким образом “особость” своего еврейства. А вот появление таких этнонимов, как “горец” или “дагестанец”, свидетельствует как раз о попытке отказаться вообще от еврейской идентичности и быть включенными и укорененными в этническое сообщество Дагестана. Сходную идею высказывали М.А. Членов и И.Г. Семенов (Членов 2000: 185–189; Семенов 2018а: 23, см. также о национальности “дагестанец” в Прим. 44).

В 1970-е годы ситуация меняется. Идея татской идентичности снова становится крайне заметной и важной. Этнонимы “тат” и “горский еврей” начинают жестко противопоставляться. Это связано с государственным антисемитизмом того периода, борьбой властей с эмиграцией в Израиль. В 1979 г. выходит заключение Академии наук СССР, в котором говорится, что горские евреи – это таты. Часть горско-еврейской интеллигенции Дагестана активно развивает идею иранско-хазарского происхождения горских евреев, утверждая, что они никак не связаны с какими-либо еврейскими группами, а иудаизм приняли довольно поздно от хазар. В журнале “Советская этнография” выходит статья М. Мататова, а затем его же статья с Ж. Голотвиным в “Вопросах истории”, где активно отстаивается идея единства татского народа. Авторы называют горских евреев коренным народом Кавказа иранского происхождения (см.: Мататов 2002). В 1970–1980-е годы начинается активное внедрение этнонима “тат” в личные документы, замена национальности в паспортах. Этот период уже застали те люди, с которыми нам удалось записать интервью. В большинстве случаев наши информанты сейчас говорят о том, что они сами и их родственники всегда считали себя горскими евреями, но записывались татами по разным причинам (для поступления в институт; потому что в паспортном столе сказали, что нужно записаться татом; и пр.). Вот один из примеров такого интервью:

С. (Собиратель): У Вас в советском паспорте как было написано? “горская еврейка”, “еврейка”?
И. (Информант): В советском паспорте у меня было написано “татка”. Почему? Потому что моя мама была записана “татка”, потому что она бакинка, а там всех писали татами, в Баку всех писали татами, это только в Азербайджане, а потом уже после 75-го года или какого-то стали писать… В Азербайджане еще существует национальность таты, знаете, в чем дело-то, они мусульмане, когда-то они приняли мусульманство. А в Дербенте не приняли мусульманство, и от падишаха и они вместе с русским войском защищались. Мама была написана “татка”, папа – “горский еврей”, здесь 50% евреев жило, понимаете.
С.: То есть в Дербенте не писали “таты”?
И.: Потом вдруг пришел приказ всех горских евреев написать татами, кто хочет. Когда я получала паспорт маленькая, папа хотя горский еврей, мама была написана “татка”, и мне написали “татка”, а в комсомольском билете у меня была “горская еврейка”. Папа сказал, что ты в институте никому не говори, тогда нельзя было получить высшее образование, и это было очень трудно. Пятая графа была очень серьезная, и я комсомольский билет потом никому не показывала, я всем говорила, что он у меня дома, кто-нибудь поедет и привезет. Вот такие дела, вот так написали. Для самого города евреи, для Дербента, бывало, что еврей ни на кого не посмотрит, что они такие умные, они все из себя. Но для Москвы, Ленинграда и других городов я была тат, у меня все документы, так у всех записывали, нет, кто хотел, тому “горский еврей” запишут. В общем, записывали татами, потом пришел указ (Pyat_22_01_Davydova⁴).

В ряде интервью были зафиксированы различные курьезы, связанные с записью национальности в паспортах, потому что работники паспортного стола не знали национальности “тат” или “горский еврей”, особенно за пределами Кавказа:

За все время работы с горскими евреями (с 2018 г.) мы только один раз записали интервью, где наш информант считает, что он тат по происхождению, что это правильный этноним для названия его национальности, и он не был никаким образом навязан горским евреям: 

Таким образом, говоря о сложной самоидентификации горских евреев, можно отметить, что для большинства наших информантов и их родителей этнонимы “горские евреи” и “таты” не являются чем-то противоречащим друг другу, они выступают своего рода синонимами, которые можно использовать в зависимости от обстоятельств, а означают они одно и то же. Опираясь на легендарную этническую историю, знания о своем языке, а также на воспоминания о советском прошлом, большинство горских евреев, с которыми мы беседовали, воспринимают появление термина “тат” как некое специфическое советское явление. В 1920–1940-е годы происходит становление национальной терминологии. Описываемая исследователями жесткая дихотомия тат – горский еврей, характерная для 1970–1980-х годов, о которой говорят и наши информанты, действительно была, но складывалась она значительно сложнее. Определение национальностей, которое мы видим в переписях населения, не совсем верно отражает реальную картину самоопределения горских евреев.

Локальные и диалектные группы горских евреев.

Если в определении этничности горских евреев на уровне официальных органов не было единства, – существовало несколько этнонимов, которые могли использоваться и меняться в зависимости от ситуации и места – то для самих горских евреев, в условиях их дисперсного расселения на Северном Кавказе и в Закавказье, оставалось очень важным самоопределение через локальную принадлежность.

Однако различные локальные группы горских евреев определяются по-разному и носителями традиции, и исследователями. Так, М.С. Куповецкий пишет о пяти основных этнотерриториальных группах: “дербенди (дербентских евреев), гъибэи (кубинских евреев), хэйтоги (кайтагских евреев), ширвони (ширванских евреев), варташени (варташенских евреев)” (Куповецкий 2010: 145). М.А. Членов выделяет четыре основные группы на основе диалектов джуури: “кайтагский диалект (Северный Дагестан и остальные районы Северного Кавказа к западу от Дагестана), дербентский диалект (Южный Дагестан), кубинский диалект (Северный Азербайджан) и, возможно, шемахинский диалект, остатком которого является говор села Огуз (Варташен)” (Членов 2000: 177). На сайте Еврейского информационного центра – gorskie.ru выделяется семь локальных групп, проживающих в различных регионах: нальчикские евреи (нальчигё) – в Нальчике и близлежащих городах Кабардино-Балкарии; кубанские (губони) – в Краснодарском крае и Карачаево-Черкесии; кайтагские (кайтоги) – в Кайтагском районе Дагестана; дербентские (дербенди) – в Дербентском районе Дагестана; кубинские (губои) – на севере Азербайджана, в основном в пос. Красная Слобода; ширванские (ширвони) – на северо-востоке Азербайджана, в селах Мюджи и Исмаиллы Исмаиллинского района, а также в г. Баку; варташенские – в городах Огуз (ранее Варташен), Гянджа, Шемаха; грозненские – в г. Грозном (Горские евреи 2015).

Как правило, наши информанты из Дербента выделяют три или четыре (реже пять) основные группы: кайтагские евреи (живущие к северу от дербентских; довольно часто евреев из Нальчика выделяют в отдельную группу); дербентские евреи; и евреи из Кубы (туда также входят и другие евреи из Азербайджана, живущие южнее кубинских; иногда говорят о кубинских евреях и остальных евреях Азербайджана как о двух разных группах). Таким образом, можно говорить о трех основных группах: дербентская – в центре, северная кайтагская и южная кубинская. Остальные группы оказываются менее заметными и важными для евреев Дербента. Кайтагская и кубинская группы определяются дербентскими евреями как “другие” не только по территории проживания, но и по языку и этнографическим особенностям, в частности по традиционной кухне; отличаются также, по мнению дербентских, и некоторые черты их характера. Например, в Дербенте регулярно говорят о большой религиозности и “приверженности традициям” евреев из Кубы. При этом дербентские евреи часто подчеркивают, что евреи из Кубы им ближе, с ними было традиционно больше связей как экономических, так и семейных (взаимные браки), диалект дербентского языка гораздо больше схож с кубинским, чем с кайтагским:

А кайтагский и кубинский вообще разные диалекты. Они [кайтагские] больше с кумыками, по родству больше с кумыкского языка. А у нас у дербенских и кубинских те же самые слова заимствованы с азербайджанского. Вот в этом отличие (Der_20_09_Mikhailova).
Незначительные отличия есть в кухне <…> Коренное различие, что в Дербенте всё делали из говядины все блюда, в Буйнакске всё делали из баранины. Рыбу в Дербенте ели. Это было отличие дербенских евреев от других, для дербентских евреев это было характерно, рыбу кушали всякую, ту, которая была не запрещена к употреблению для евреев. В Дербенте предпочитали есть морскую рыбу, кушали кутум, лосось, лещ. Сазан, сазан он речной, в Дербенте его особо не кушали. В Буйнакске и в Махачкале там предпочитали именно сазана, сазан и его родственники – разные виды карпа. В Дербенте еще кушали селедку, которая залом (MD_20_04_Semenov).

При этом у соседей есть стереотипы и о дребентской группе. Так, в Кубе было зафиксировано представление о том, что дербентские обычаи похожи на лезгинские: «Дербентские же и особенно кайтагские (кайтагъы́) – настоящие горцы, “у них обычаи как у лезгин”» (Дрейер и др. 2024: 119)⁵.

Можно отметить некоторые другие особенности, например, в традиционной кухне. Так, у евреев Кайтага одним из основных блюд является хинкал (ингар), его готовят и подают с бараниной; существует несколько видов хинкала. У дербентских евреев есть только один вид хинкала – более тонкий с курицей; он выполняет в первую очередь ритуальную функцию: его готовят утром после первой брачной ночи. Если невеста была “чистой”, то друзья жениха шли к матери невесты, она давала им курицу, курицу несли в дом жениха, где его мать готовила из нее хинкал, который подавали гостям. Фиксируется в материалах и то, что хинкал готовили в Дербенте в холодное время года, если кто-то из членов семьи заболевал (похоже на ашкеназский куриный бульон – голден юх). Дербентские евреи почти не упоминали традиционное блюдо кайтагских евреев – тара (травяная каша из просвирника приземистого или мальвы круглолистной, реже из каких-либо других растений; каша готовилась с мясом или без него). Популярным свадебным и праздничным блюдом у дербентских евреев является хоягушт – своего рода запеканка из лука, отварного куриного мяса и яиц. Хоягушт есть и у кубинских евреев, но не распространен (или существует другое кушанье с таким же названием) у кайтагских. Блюдо, которое называется чуду, иногда его описывают как чебуреки или пироги, несмотря на общее название и похожие рецепты, отличается у дербентских и кайтагских евреев – дербентцы делают чуду из более тонкого теста.

Хотелось бы обратить внимание на то, что в существующих на сегодняшний день этнографических описаниях горских евреев кухня у различных локальных групп, как и многие другие элементы их быта, вообще не отличается, лишь иногда выделяются какие-либо незначительные различия (см., напр.: Анисимов 2002: 100–101; Дымшиц 1999: 352–357; Данилова 2017: 243–246).

Внутри группы горских евреев локальная идентичность сохраняется сейчас не только в местах их традиционного проживания, но и при внутренней (внутри России или Азербайджана) и внешней (в Израиль, США) миграции. Описывая свою локальную принадлежность, информанты сами отмечают особенности диалектов языка, важные отличия в традиционной кухне, в том числе в приготовлении одних и тех же блюд, кроме того, часто приводят стереотипные суждения в отношении характера людей и традиционных занятий. Так, например, дербентцы сами говорят о том, что у них выше уровень образования, чем у других групп, что они никогда не занимались торговлей.

Довольно нетривиальной особенностью дербентских евреев, подчеркивающей их отличие от остальных групп, является важность в их жизни моря. Море включено не только в описание городского текста, но и в локальную еврейскую традицию. Море появляется в самых разнообразных локальных текстах, его постоянно упоминают и говорят о нем в самых разных нарративах. Дербентцы отмечают, что с морем связана и их традиционная кухня. А представители других групп говорят о том, что евреи из Дербента всегда употребляли в пищу много морской рыбы: “Мы – любители вот этих чуду, домашняя колбаса, сушеное мясо. А они евреи… они, как настоящие евреи, любят больше рыбу, чем мясо. <…> Мы рыбоедами называли их, а они нас мясоедами называли” (Pyat_23_14_Melikhovy).

У дербентских евреев существует запрет на купание в море во время Сорони (горско-еврейское название 9 Ава траурного дня в память о разрушении Первого и Второго Храмов у евреев)⁶: “В Сорони у нас не ходят на море. Да и море само при поспевании винограда оно начинает коварным становиться, просто коварное – уносит, закручивает. Так что Сорони попадало на поспевание винограда” (Der_19_25_Abramov). У евреев существует обычай: перед свадьбой невеста должна посетить микву (ритуальный бассейн для омовения). Мы неоднократно фиксировали, что в качестве миквы в Дербенте, даже в холодное время года, использовали море.

Очень специфической и показательной особенностью является и ориентация могил дербентских евреев. Вот какое описание дал нам директор еврейского кладбища в Дербенте: “Мы его ставим [покойного], значит, ноги в горы, ноги, а голову ставим вниз, в сторону моря [подчеркивает]. Это в сторону Иерусалима. Вот так оно ставится, голова идет в сторону Иерусалима” (Der_19_22_Davydov).

Малые локальные группы

М.С. Куповецкий писал о трех уровнях идентичности у горских евреев. Однако, как показал наш полевой материал, есть еще один уровень, обусловленный разделением внутри большой локальной группы и памятью о прежнем месте жительства (т. е. из какого села происходит семья). Именно это место воспринимается в семейной памяти как место первопоселения на Кавказе. Это определение идентичности через малую локальную группу, и связано оно с историей дербентской общины. Современная еврейская община в Дербенте существует с конца XVIII в., когда горские евреи из соседних селений (в частности из с. Абасава) переехали под защиту городских стен (см.: Дымшиц 1999: 45). Именно эта группа считается коренной дербентской группой, она называется дербенди (как и вся группа евреев Дербента и окрестностей):

Есть фамилии, которые сами дербентские евреи называют дербенди, это корень Дербента, коренные дербентцы. Имеется в виду основатели общины дербентской. Есть довольно много фамилий, сейчас я пытаюсь заниматься восстановлением перечня этих фамилий. К этим фамилиям относятся Ханукаевы, Дадашевы, Семёновы, потом Семёновы есть, это не наши, это однофамильцы. Исаковы, есть фамилии Ильягуевы. В Дербенте несколько фамилий Ильягуевых, одна из них это коренные дербентские, а другая – это некоренные (Der_18_20_Semenov).
Он [папа] говорит, запомни раз и навсегда, если кто тебя спросит, мы дербенди, мы мол дербентские. Хотя вот сейчас я запомнила папин совет, наказ я запомнила. Сейчас, когда я начала глубже вот в это во все вникать, я узнала, что папин отец действительно дербенди, тогда называли дербенди это выходцы из Абасаво. <…> Из Абасаво, они считаются основателями Дербента, коренные дербентцы. Это моего отца отец. Предки его, это действительно так. Фамилия его была Рабаев (Der_20_09_Mikhailova).

В течение XX в. горские евреи – в отличие от ашкеназских евреев они были в основном сельскими жителями – постепенно переселялись в города. В разные периоды этот процесс обуславливался различными факторами: так, в начале 1920-х годов, во время Гражданской войны, евреи переезжали в Дербент из сел из-за угрозы погромов; в послевоенные годы переселение было вызвано уже экономическими причинами – в результате к концу 1960 – началу 1970-х годов большая часть евреев Южного Дагестана уже проживала в г. Дербенте, а пик переселения пришелся на 1970–1980 годы (в городе проживало около 12–14 тыс. евреев). Сейчас в Дербенте насчитывается около одной тысячи евреев. В семьях и в общине сохраняется память о том, откуда та или иная семья происходит. Однако это уже не связано, например, с различием диалектов (все евреи, относящиеся к дербентской группе, говорят на одном диалекте) или с этнографическими особенностями и особенностями локальных кухонь (фактически никаких различий нет). На этом уровне сами информанты говорят лишь о каких-то стереотипных и автостереотипных представлениях о характерах, связанных с тем местом, откуда происходит семья (см.: Амосова 2023: 34–35). Наши собеседники, приписывая ту или иную черту выходцам из разных сел, обращают внимание на то, что они похожи на этническую группу, рядом с которой жили (на лезгинов, табасаранов и др.):

 

Память о месте происхождения оказывается важна до сих пор, например, в момент выбора брачного партнера; старшими родственниками учитывается характеристика семьи в целом: “Раньше обязательно обращали внимание, откуда семья происходит. Смотрели, из какого селения пришла сюда семья, старались именно с такого и взять” (Der_20_02).

Таким образом, можно говорить о том, что у горских евреев в Дербенте есть еще один уровень идентичности, который можно было бы назвать идентичностью малой локальной группы. Несмотря на то что они определяют себя в горско-еврейском сообществе как дербенди, внутри этой группы они будут подчеркивать свою особенность и отличность от других жителей Дербента или выходцев оттуда. Однако такая форма идентичности характерна не только для горских евреев Дербента, но и, например, для горских евреев Кубы. Об этом пишет В.Ф. Миллер; он также отмечает, что у местных жителей сложились стереотипы о “репутации” выходцев из того или иного села. Так, в Кубе, где существует квартальное разделение переселенцев, «жители кварталов имеют разные прозвища большей частью нелестные, кусарцы именуются “ворами”, кулкатцы – “проститутками”, гилекцы – “заносчивыми” и “твердолобыми”, карчагцы и чапкенцы – “ослами”» (Миллер 1929: 20)⁷. В Дербенте же нет и не было квартального или уличного деления в зависимости от места бывшего проживания, все евреи жили и живут в одной части города (в центре, между мусульманской махалля и берегом моря, где в основном селились русские). О подобном уровне идентичности у кайтагских евреев пишет А.Г. Агабабян, однако миграционные траектории этой группы были более сложными, поэтому локальный термин, по всей видимости, не отсылает к первому месту поселения на Северном Кавказе (Агабабян 2024: 238–240).

В.И. Колесов показывает, что все эти малые локальные сообщества или группы переживали сходные социальные процессы: существование в горской среде (особенности социокультурного ландшафта – традиционных промыслов, типов поселений, взаимодействия с окружающим горским мусульманским иноязычным населением); создание собственных населенных пунктов; исчезновение (растворение) в более крупных “этнических” образованиях. Он предлагает рассматривать эти “одноаульные” группы как своеобразные “сетевые сообщества” (по Б. Латуру), которые продолжают жить в дискурсах своих акторов, даже фактически исчезнув (Колесов 2020: 48).

* * *

Подводя итоги, следует отметить сложность горско-еврейской идентичности. С одной стороны, можно говорить о четырех уровнях идентичности: еврей – горский еврей (тат) – локальная “большая” идентичность – локальная “малая” идентичность. Для горского еврея его идентичность часто выстраивается не вокруг спора “таты” или “горские евреи”, а вокруг его локальной идентичности, которая складывается из репутации семьи, стереотипных представлений о локальных группах, особенностей своего языка и пр., т. е. определяется “сетевым сообществом”. С другой стороны, и этноним “горские евреи”, и этноним “таты” (т. е. официальная/государственная идентичность) являются сконструированными для этой группы экзоэтнонимами, которые объединили в сообщество различные этнолокальные группы. Несмотря на то что эти конструкты уже приняты горско-еврейским сообществом и активно используются более ста лет, сохраняются и более архаичные формы идентичности по месту проживания или месту бывшего жительства (т. е. идентичность “большой” и/или “малой” локальной группы).

Источники и материалы

Горские евреи 2015 – Горские евреи – субэтническая группа евреев Северного и Восточного Кавказа // Еврейский информационный центр – gorskie.ru. 2015.11.12. https://gorskie.ru/juhuro/history/item/10447-gorskie-evrei-subetnicheskaya-gruppa-evreev-severnogo-i-vostochnogo-kavkaza

Демоскоп 1926 – Всесоюзная перепись населения 1926 года. Национальный состав населения по республикам СССР: РСФСР. https://www.demoscope.ru/weekly/ssp/ussr_nac_26.php?reg=2

Der_18_08_Gilyadovy – Архив центра “Сэфер”. Зап. от Гилядова Даниила Ихииловича, род. в 1943 г. в Дербенте. Соб.: С. Амосова, Э. Понамарева (записано в г. Дербенте в 2018 г.).

Der_18_11_Gilyadov – Архив центра “Сэфер”. Зап. от Гильядова Вячеслава Азизовича, род. в 1949 г. в Дербенте. Соб.: Ю. Андреева, Е. Капустина (записано в г. Дербенте в 2018 г.).

Der_18_20_Semenov, MD_20_04_Semenov – Архив центра “Сэфер”. Зап. от Семенова Игоря Годовича, род. в 1961 г. в Дербенте. Соб.: С. Амосова, Г. Стукалин (записано в г. Дербенте в 2018 г.); С. Амосова (записано в г. Москве в 2020 г.).

Der_19_22_Davydov – Архив центра “Сэфер”. Зап. от Давыдова Давида Абрамовича, род. в 1958 г. в Дербенте. Соб.: С. Амосова, С. Белянин, Е. Заболотных (записано в г. Дербенте в 2019 г.).

Der_19_25_Abramov – Архив центра “Сэфер”. Зап. от Абрамова Эдика, род. в 1961 г. в Дербенте. Соб.: П. Адамчевски, Е. Власова, Т. Лукашевская (записано в г. Дербенте в 2019 г.).

Der_20_02 – Архив центра “Сэфер”. Зап. от мужчины 1970 г. р., род. в Дербенте. Соб.: С. Амосова, Е. Заболотных (записано в г. Дербенте в 2020 г.).

Der_20_09_Mikhailova – Архив центра “Сэфер”. Зап. от Михайловой (Рабаевой) Ирины Хаимовны, род.1963 г. в Дербенте. Соб. С. Амосова (записано в г. Дербенте в 2020 г.).

Pyat_22_01_Davydova – Архив Еврейского музея и центра толерантности. Зап. от Давыдовой (Якубовой) Стеллы (Эстер) Мегировны, род. в 1960 г. в Дербенте. Соб.: В. Колесов, А. Агабабян (записано в г. Пятигорске в 2022 г.).

Pyat_22_02_Yagudaevy – Архив Еврейского музея и центра толерантности. Зап. от Ягудаева Вячеслава Григорьевича, род. в 1953 г. в Махачкале. Соб.: А. Агабабян, С. Амосова, В. Дымшиц (записано в г. Пятигорске в 2022 г.).

Pyat_23_14_Melikhovy – Архив Еврейского музея и центра толерантности. Зап. от Мелехова Виталия, род. в 1966 г. в с. Маджалис Кайтагского р-на Дагестана. Соб.: В. Дымшиц, Е. Никитенко, С. Амосова, Е. Фоменко, А. Агабабян, В. Колесов, М. Вятчина (записано в г. Пятигорске в 2023 г.).

 

Примечания

¹ Историк И.Г. Семенов обращает внимание на тот факт, что, помимо этой наиболее распространенной в горско-еврейской среде формы эндоэтнонима (где уместно видеть тюркское языковое влияние), носителям буйнакского говора в Дагестане знакома немного отличная вариация – ǰuhúr, которая этимологически больше претендует на близость с древнееврейским ehúd/jehúd (Семенов 2018: 14–16). В текстах, записанных ашкеназским просветителем И. Черным еще во второй половине XIX в., фигурирует в случае Южного Дагестана термин israilhó (Черный 1870: 10–11). Исследователь М.С. Куповецкий трактует israilhó, так же как и термин hivrhó, как более архаичный эндоэтномим для горских евреев Восточного Кавказа (Куповецкий 2009: 67). В данной статье наименования на языке горских евреев приводятся в латинизированной версии, согласно принятой среди иранистов транскрипции.

² Автор принимала участие в коллективных этнографических экспедициях АНО научно-гуманитарного центра “Сэфер” в Южный Дагестан (2019) и г. Москву (2020) по проекту “Между Кавказом и Иерусалимом”, в двух сезонах экспедиций в Ставропольский край (2022–2023), организованных в рамках грантовой программы Исследовательского центра ЧУК “Еврейский музей и Центр толерантности” (Москва) при финансовой поддержке А.И. Клячина (проект “Комплексное социо-антропологическое исследование горско-еврейской общины г. Пятигорска”), и в краткосрочном выезде в Кабардино-Балкарию (2023) совместно с В.И. Колесовым для реализации проекта “Западнокавказский культурный ареал горских евреев: история, идентичности, общинные структуры” (РНФ, № 23–28–00106, организация финансирования – Южный федеральный университет).

³ Аналогичным образом, например, именуют свой язык носители еврейско-персидского в Иране, в то время как нееврейское окружение использует для обозначения языка соседей пейоративное ǰidi/ǰudi (Месамед 2019: 122).

⁴ По состоянию на 2019 г. наличие нескольких горско-еврейских семей (около трех-пяти) было зафиксировано в с. Нюгди (Müškǜr) Дербентского р-на. Фактически члены отдельных семей уже на тот момент периодически проживали в Израиле или окончательно перебрались туда (ПАЦС 1: ПРИ, ПИР). Азербайджанское население соседнего с. Рубас (Xošmemzil) упоминает о “последнем местном горском еврее” Юношке Шамаяеве, которого не стало в 2014 г. (ПАЦС 1: БГД, БДГ).

⁵ Еще одним крупным центром проживания носителей кайтагского диалекта некогда являлось с. Маджалис (Mänǰelís) Кайтагского р-на Дагестана. До недавнего времени там проживал “последний горский еврей” Авшалум Рафаилович Якубов (скончался в 2019 г.). Незадолго до смерти из-за болезни он был вынужден покинуть селение. Помимо “родного” А.Р. Якубов владел азербайджанским, даргинским, кумыкским и русским языками (см.: Ахмедова А. Хранитель памяти о предках… Авшалум Якубов // Gorskie.ru. 25.06.2016. https://gorskie.ru/juhuro/peoples/item/14413-khranitel-pamyati-o-predkakh-avshalum-yakubov).

⁶ Часто возникает путаница между наименованиями “кубинский” и “кубанский”, под которыми подразумеваются совершенно разные локальные группы горских евреев. Так, в отдельных энциклопедических обзорах диалект горских евреев Куб́ы может значиться как “кубанский” (Еврейско-татский 1982: 460), что противоречит правилам словообразования и приводит к конструированию некорректных по смыслу терминов. Возможно, такой вариант написания был выбран, как попытка избежать аналогии с другим географическим названием – Ку́ба – и производным от него прилагательным. Сейчас наблюдается изменение письменной нормы, что приводит к частому употреблению в СМИ и интернете вариантов “Губа” и “губинский”, более близких к оригинальному звучанию на языке горских евреев.

⁷ Примечателен случай современного турецкого певца курдского происхождения Адиля Караджа, тесно сотрудничающего с представителями горско-еврейской общины Москвы и записавшего несколько песен на языке горских евреев (см.: ADIL KARACA – интервью на шоу-программе МилЯ Спросит // YouTube. 03.08.2023. https://www.youtube.com/watch?v=4qUuZVvVcig).

⁸ Благодарю за это важное уточнение свою коллегу-ираниста Е.Л. Никитенко.

About the authors

Svetlana Amosova

Institute of Slavic Studies, Russian Academy of Sciences

Author for correspondence.
Email: sveta.amosova@gmail.com
ORCID iD: 0000-0001-7614-6549

младший научный сотрудник Центра славяно-иудаики

Russian Federation, 32a Leninsky prospekt, Moscow, 119991

References

Supplementary files