Том 28, № 1 (2022)

Обоснование. Программы мобильных медицинских комплексов и бригад играют важную, хотя и недооцененную роль в системе здравоохранения. Пандемия COVID-19 обострила проблему недостаточного объема диагностической и лечебной медицинской помощи, оказываемой с использованием технологий мобильной медицины.

Цель исследования — экспертная оценка перспектив использования в Российской Федерации технологий мобильной медицины в период инфекционных пандемий.

Материалы и методы. Использованы методы контент-анализа, информационные и аналитические материалы российских и зарубежных информационных агентств, статистические материалы Минздрава России, сводная по России форма федерального статистического наблюдения «Сведения о медицинской организации».

Результаты. Пандемия COVID-19 усугубила проблемы региональных систем здравоохранения, вступивших в борьбу с неожиданно возникшей серьезной вирусной инфекцией в условиях слабой инфраструктуры. В сложившейся ситуации мобильные медицинские комплексы и бригады представляют собой неиспользованный ресурс для российской системы здравоохранения. В России число мобильных медицинских подразделений растет недостаточно быстро, объемы их медицинской деятельности увеличиваются незначительно. В 2015 году в целом по России имелось 1064 мобильных медицинских бригад, а объем их работы составлял 2,1 млн посещений, или 0,27% общего числа посещений поликлиник. В 2019 году было зарегистрировано уже 1529 мобильных медицинских бригад, объем работы которых составил 3,9 млн посещений (105,0 тыс. выездов), или 0,51% общего числа посещений поликлиник.

Заключение. Для поддержки дальнейшего развития и интеграции мобильных клиник в систему здравоохранения необходимо расширить количество программ мобильных клиник и интегрировать их в инфраструктуру региональных систем здравоохранения, а также включить их использование в планы по обеспечению готовности к чрезвычайным ситуациям.

Обоснование. Демографические тенденции XXI века повышают потребность в долгосрочном уходе, ставят задачу увеличения объемов и качества паллиативной медицинской помощи (ПМП) и сестринского ухода. Дома и отделения сестринского ухода создаются в том числе в целях повышения доступности ПМП пациентам, нуждающимся в круглосуточном сестринском уходе, при отсутствии медицинских показаний для постоянного наблюдения врача. Доступность и эффективность оказания ПМП на койках сестринского ухода требует анализа.

Цель исследования — изучить современное состояние организации оказания ПМП на койках сестринского ухода и определить потребность в дальнейшем развитии этого направления для паллиативных пациентов в Российской Федерации.

Материалы и методы. Проведен анализ данных мониторинга оказания ПМП в автоматизированной системе мониторинга медицинской статистики (asmms.mednet.ru) на основе методов описательной статистики. Социологическим методом определены состояния/заболевания паллиативных пациентов, нуждающихся в сестринском уходе.

Результаты. В оказании ПМП на койках сестринского ухода нуждаются преимущественно пациенты старше трудоспособного возраста; структурные подразделения медицинских организаций и медицинские организации, оказывающие ПМП на койках сестринского ухода, распределены на территории РФ неравномерно; обеспеченность койками сестринского ухода и средний койко-день отличаются по субъектам РФ.

Заключение. В целом отмечается положительная динамика увеличения паллиативного коечного фонда, начиная с 2012 года. Средний койко-день на койке сестринского ухода за I квартал 2021 года составил 28,2 дня, средний койко-день на койке паллиативной медицинской помощи оказался равен 22,3 дня. В структуре взрослых пациентов, получающих ПМП в стационарных условиях, преобладают лица старше трудоспособного возраста, имеющие снижение функциональной активности, недостаточность самостоятельного ухода, нуждающиеся в круглосуточном сестринском наблюдении и уходе. Целесообразно совершенствовать оказание ПМП на койках сестринского ухода, включая эффективную выявляемость и маршрутизацию нуждающихся пациентов.

Обоснование. Индекс глобальной функции левого желудочка (ИГФ ЛЖ), определяемый с использованием трансторакальной эхокардиографии, — это простой клинический маркер нарушения функции ЛЖ, превосходящий по прогностической значимости стандартную оценку насосной функции сердца на основании расчета фракции выброса. Методика расчета данного индекса была предложена в 2019 году, к настоящему времени не изучены клинические факторы, влияющие на состояние глобальной функции ЛЖ.

Цель. Оценить ассоциацию ИГФ ЛЖ с особенностями суточного профиля артериального давления (АД) у пациентов с артериальной гипертензией.

Материалы и методы. Обследованы 104 пациента с артериальной гипертензией: 51 (49%) мужчина и 53 (51%) женщины. Средний возраст пациентов — 58,7±11,73 года, длительность заболевания — 6,03±10,93 года. У 47 (45,2%) пациентов АГ соответствовала 1-й степени, у 26 (25,0%) — 2-й степени, у 31(29,8%) — 3-й степени. В исследование не включали пациентов, перенесших инфаркт миокарда или инсульт, страдавших кардиомиопатиями, пороками сердца, сахарным диабетом, патологией щитовидной железы, имевших хронические болезни почек. Всем пациентам проводилось суточное мониторирование АД, эхокардиографическое исследование, исследование сонных артерий и биохимическое исследование крови.

Результаты. Выявлена статистически значимая обратная слабая корреляция ИГФ ЛЖ с возрастом (r=–0,215, p=0,028), индексом массы тела (r=–0,378, p=0,001), вариабельностью АД (r=–0,307, p=0,002) и среднедневными значениями систолического (r=–0,223, p=0,026) и диастолического (r=–0,237, p=0,018) АД. В регрессионном анализе значимую и независимую ассоциацию со снижением ИГФ ЛЖ продемонстрировали увеличение индекса массы тела, нарушение суточного ритма АД с избыточным снижением АД в ночное время и высокая вариабельность АД.

Заключение. Показана независимая ассоциация снижения ИГФ ЛЖ с увеличением индекса массы тела, избыточным снижением АД в ночное время и высокой вариабельностью систолического АД. Возможно, эти факторы необходимо учитывать при возможной выработке стратегии профилактики развития поражения органов-мишеней АГ.

Обоснование. Тяжелое течение новой коронавирусной инфекции может быть ассоциировано с поражением сердечно-сосудистой системы, что определяет необходимость поиска доступных методов обследования кардиального статуса для определения тактики ведении и ближайшего прогноза у пациентов с COVID-19.

Цель исследования — изучить динамику изменений показателей эхокардиографии у пациентов с тяжелым течением инфекционного процесса за время нахождения в стационаре.

Материалы и методы. В исследование были включены 40 пациентов, находившихся на стационарном лечении по поводу COVID-19. Всем пациентам дважды проводилось эхокардиографическое исследование: при поступлении в стационар и в динамике — при ухудшении состояния по основному заболеванию. Ультразвуковая картина сердца сопоставлена с тяжестью поражения паренхимы по данным компьютерной томографии (КТ), степенью дыхательной недостаточности по насыщению крови кислородом методом пульсоксиметрии. Проведен анализ сопутствующих нозологий, а также результатов аутопсии.

Результаты. При исследовании в динамике в группе умерших пациентов отмечалось статистически значимое снижение фракции выброса левого желудочка (ФВЛЖ) с 47,0 (40,0–56,0) до 43,5% (37,0–49,0; р=0,002), чего не наблюдалось у выписанных. Сравнительный анализ данного показателя в группе выписанных и умерших пациентов при 2-м исследовании выявил значимо более низкие показатели ФВЛЖ у больных с неблагоприятным госпитальным прогнозом: 51,0 (44,0–55,0) и 43,5% (37,0–49,0) соответственно (р=0,049). Также отмечен статистически значимо более высокий уровень систолического давления в легочной артерии в группе умерших пациентов при 1-м исследовании — 54,0 (50,0–59,0) и 60,0 (55,5–70,0) мм рт. ст. соответственно (р=0,02) с увеличением различий при исследовании в динамике: 65,0 (60,0–70,0) и 50,0 (46,0–57,0) мм рт. ст. соответственно (р <0,0001). Из показателей, отражающих состояние правого желудочка, прослеживается тенденция к увеличению конечно-систолического размера правого желудочка при 2-м исследовании в группе умерших пациентов (р=0,062) и более выраженная дилатация по данному показателю в группе с неблагоприятным прогнозом в сравнении с выжившими при повторной диагностике (р=0,071).

Заключение. Основными эхокардиографическими предикторами госпитальной смертности у пациентов с COVID-19 являются динамическое снижение исходно низкой ФВЛЖ и прогрессирование степени легочной гипертензии. Увеличение объема поражения легочной паренхимы при КТ определяет неблагоприятный госпитальный прогноз.

Обоснование. Диагностика биполярного расстройства (БР) представляет собой серьезную клиническую проблему на всем протяжении течения заболевания. Неопределенность диагноза особенно вероятна на ранних этапах болезни, в частности, связана с гетерогенностью клинических проявлений, сопутствующими психическими и соматическими расстройствами. Несвоевременная диагностика БР приводит к хронизации болезненного процесса, инвалидизации и преждевременной смертности от самоубийств и сопутствующей соматической патологии. Изучение особенностей клинической динамики и диагностики аффективных эпизодов у пациентов с биполярным аффективным расстройством может способствовать своевременному и адекватному лечению, профилактике осложнений.

Цель исследования — изучение особенностей клинической динамики и диагностики аффективных эпизодов при БР.

Материалы и методы. Обследованы 82 пациента с диагнозом «Биполярное аффективное расстройство» (F31), находившиеся на стационарном лечении в психиатрической больнице (средний возраст 48,3±13,5 года). В исследовании применяли клинико-психопатологический и статистический метод.

Результаты. Установлено, что у 51,2% (n=42) пациентов диагноз БР был выставлен при первой госпитализации и не изменялся при последующих. В данной группе пациентов преобладали депрессивные и маниакальные эпизоды без психотических симптомов. У 36,6% (n=30) пациентов постановке диагноза БР на протяжении 2 и более госпитализаций предшествовали невротические и связанные со стрессом и соматоформные расстройства (F41.1–F41.2), рекуррентное депрессивное расстройство (F33.2,9). Также было выявлено, что у 12,2% (n=10) пациентов при повторных госпитализациях диагноз БР был изменен на другой — шизоаффективное расстройство (F25.1–2), параноидную шизофрению (F20.01). В среднем с первой госпитализации до установления инвалидности прошло 6,4±1,4 года (средний возраст инвалидизации — 39,5±9,8 года).

Заключение. БР отличается значительным полиморфизмом клинических проявлений на всем протяжении заболевания, что существенно затрудняет его своевременную диагностику. На момент первой госпитализации симптомы заболевания имели значительную степень выраженности, что может свидетельствовать об отсутствии адекватного лечения на догоспитальном этапе. Присутствие психотических симптомов в структуре аффективных эпизодов ограничивало выявление БР и вызывало трудности дифференциальной диагностики с расстройствами шизофренического спектра. Дальнейшее изучение клинической динамики БР должно включать тщательный клинический анализ аффективных эпизодов, их клинико-динамическое наблюдение и разработку уточняющих дополнительных критериев диагностики.

В современном мире остается актуальным поиск и изучение новых биологических маркеров, способных помогать ранней диагностике сердечно-сосудистых заболеваний, служить лабораторным инструментом оценки эффективности проводимой терапии, являться прогностическим критерием возможных клинических исходов и значимым показателем в стратификации риска. Прошло почти двадцать лет с тех пор, как был идентифицирован и клонирован фактор роста фибробластов 21 (FGF21), 21-й член семейства FGF. FGF21 является секретируемым белком, который действует как метаболический регулятор и принимает участие в процессах гомеостаза глюкозы, кетогенеза и регуляции чувствительности к инсулину. Экспрессия FGF21 контролируется PPARα-рецептором, активирующим пролиферацию пероксисом. Доказано, что основным местом продукции FGF21 является печень. Внепеченочные ткани, такие как белая жировая ткань, бурая жировая ткань и скелетные мышцы, также экспрессируют FGF21. Человеческий FGF21 состоит из 209 аминокислот, а мышиный аналог — из 210. Мышиный и человеческий FGF21 имеют 75% гомологию. Эндокринные действия FGF21 включают усиление поглощения глюкозы адипоцитами белой жировой ткани посредством однонаправленного белка-переносчика глюкозы и активацию термогенной активности бурой жировой ткани. FGF21 также обладает аутокринными / паракринными эффектами, например, такими как индукция печеночного кетогенеза. Действие FGF21 на клетки-мишени происходит при участии рецепторов FGFR1, FGFR4 и β-Klotho — однопроходного трансмембранного белка, который функционирует как облигатный кофактор передачи сигналов FGF21. Исследования на животных четко продемонстрировали, что FGF21 действует непосредственно на сердечную ткань, предотвращая развитие сердечной гипертрофии, уменьшая постинфарктное повреждение и развитие диабетической кардиомиопатии. Появляется все больше данных, подчеркивающих ценность FGF21 в качестве нового биологического маркера для диагностики и оценки прогноза у больных кардиологического профиля. Роль FGF21 при заболеваниях сердца весьма интересна вследствие его кардиопротективных эффектов. Окончательное подтверждение диагностической, предиктивной и возможно терапевтической роли данного маркера будет получена в результате будущих крупномасштабных проспективных исследований.