МРТ-диагностика функциональной диспепсии

ОБОСНОВАНИЕ. Функциональные заболевания желудочно-кишечного тракта, не представляя непосредственной угрозы для жизни пациента, существенно снижают её качество [1]. В Римских критериях IV пересмотра функциональная диспепсия (ФД) представлена постпрандиальным дистресс-синдромом (ППДС), эпигастральным болевым синдромом (ЭБС) и перекрёстом признаков ППДС и ЭБС [2]. Диагностика ФД ограничивается выяснением жалоб и исключением «симптомов тревоги». Методы исключения органической патологии желудка имеют ряд недостатков: эндоскопия с биопсией является дорогостоящей и инвазивной, имеет большой спектр противопоказаний и субъективно плохую переносимость, рентгеноскопия желудка с барием предполагает высокую лучевую нагрузку и низкую разрешающую способность [3]. Имеются данные об использовании в диагностике ФД магнитно-резонансной томографии (МРТ), которую можно комбинировать с питьевым тестом, позволяющим оценить висцеральную гиперчувствительность и нарушения моторно-эвакуаторной функции желудка [3, 4]. Достоинствами МРТ являются неинвазивность, безвредность, трёхмерный характер получения изображений, естественный контраст от движущейся крови, отсутствие артефактов от костных тканей и высокая дифференциация мягких тканей [5].

ЦЕЛЬ — уточнение возможностей МРТ при ФД.

МЕТОДЫ. МРТ желудка проводилась в абдоминальном режиме на томографе Philips Intera Initial 1,5, в положении лёжа на спине; использованы Т1- и Т2-взвешенные изображения (ВИ). Плоскости сканирования — продольные, поперечные, косые; проекции — корональная, сагиттальная и аксиальная. Первый этап (натощак) осуществляли от купола диафрагмы до нижних полюсов почек, толщиной среза 3 мм. Второй этап проводили сразу после питьевого теста, третий ― через 60 мин после приёма воды. Обследовано 10 пациентов с ФД в возрасте 20–32 лет, давших информированное добровольное согласие на включение в исследование.

РЕЗУЛЬТАТЫ. Первый этап МРТ желудка позволил оценить положение (вертикальное, горизонтальное, промежуточное), форму (зависела от расположения органа) и исходные размеры желудка. Чёткие контуры, нормальная толщина и гомогенная структура его стенки (по интенсивности отраженного МР-сигнала на Т2-ВИ), чёткая визуализация от соседних органов не противоречили клиническому диагнозу ФД. Изображение содержимого желудка было неравномерно растянутым, низкоинтенсивным, объём натощак — 40–90 мл (бό́льшая часть приходилась на жидкое содержимое). На втором этапе исследования дифференцировка внутреннего контура стенки желудка от его жидкого содержимого на Т1-ВИ была затруднена в связи с совпадением интенсивности отражённого сигнала от них (низкая интенсивность). На Т2-ВИ отражённый сигнал от желудочной стенки имел среднюю интенсивность и гомогенную структуру, от жидкого содержимого — высокую интенсивность и однородную структуру, что позволяло чётко их дифференцировать. МРТ-изображение желудка в 3D-реконструкции имело ровные, чёткие контуры, характеризуясь достаточной расправленностью стенок на всём протяжении и отсутствием газа в его полости. Третий этап исследования выявил уменьшение желудочного объёма и появление газа в его полости. У пациентов с ППДС стенка фундального отдела была недостаточно расслаблена, что, очевидно, обусловливает субъективное чувство тяжести и распирания в эпигастральной области вследствие нарушения релаксационной аккомодации; выявлялось замедление скорости эвакуации принятой воды в двенадцатиперстную кишку. У пациентов с ЭБС отмечались признаки нарушений антродуоденальной координации, определяющих клиническую симптоматику в виде абдоминалгий.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Применение МРТ желудка в сочетании с питьевым тестом при функциональной диспепсии позволяет верифицировать имеющиеся нарушения его моторики. Совершенствование диагностических подходов и необходимость разработки чётких МРТ-критериев различных видов функциональной диспепсии требуют продолжения начатых исследований.