Communicative specifics of the fairy tale genre in Anna Movshevich's book "The Secret of the Lilac Valley"

Texto integral

Книга сказок Анны Мовшевич «Тайна Сиреневой долины» [Мовшевич 2022] являет собой любопытный пример авторского переосмысления жанра литературной сказки. Помимо двойной коммуникативной адресации, определяющей структуру параллельных повествований (художественного и научно-популярного), сборник интересен оригинальным синтезом актуальных тенденций в развитии жанра. 

Книга в полной мере соотносится с культурным и литературным контекстом. Мы имеем в виду моду на так называемые терапевтические сказки. Сам по себе термин «терапевтическая сказка» возник еще в 1990-х гг. вместе с прикладным психологическим направлением «сказкотерапия». На сегодняшний день он давно уже перешагнул порог кабинета психолога и обосновался в массовой культуре, причем не столько в детской, сколько в родительской.

Ежегодно в России издаются все новые терапевтические сказки и появляются все новые авторы, работающие в этом жанре. Целевая аудитория произведений, которые в него входят, состоит из двух частично пересекающихся групп. Первая из них – родители детей дошкольного возраста, практикующие совместное чтение вслух. Для них издаются красочно иллюстрированные терапевтические сказки, преимущественно посвященные развитию эмоционального интеллекта и социализации ребенка. Вторая целевая группа – женщины «в активном психологическом поиске», читательницы популярно-психологической и эзотерической литературы. Для них также издается довольно широкий «репертуар» терапевтических сказок, посвященных поиску себя и «своей стаи», преодолению жизненных кризисов, переживанию травм и налаживанию отношений с самой собой, родителями, детьми, мужчинами и, условно говоря, деньгами. В текстах данного типа сказка преподносится как инструмент диалога с собственным подсознанием. Зачастую такие издания включают в себя элементы интерактива: вопросы по тексту и пустые строки для письменного выражения рефлексии над прочитанным.

Ярким свидетельством востребованности жанра взрослых терапевтических сказок является судьба текстов Аглаи Датешидзе. Датешидзе – известный петербургский психотерапевт. Она начала публиковать свои краткие афористичные терапевтические сказки еще в ЖЖ. Все ее тексты объединяли одинаковый зачин: «Жила была девочка...» (ЖБД), бытовая коллизия, построенная на устойчивой ментальной модели, и алогичный финал. Сказки быстро стали очень популярны, утратили авторство в виртуальном пространстве и породили множество подражаний. Новый жанр ЖБД был крайне популярен в отечественном интернете в 2010-х гг. В 2021-м Аглая Датешидзе опубликовала свои тексты в печатной книге, чтобы восстановить и зафиксировать собственное авторство.

Стоит отметить, что последние несколько лет многие психологи, терапевтирующие сказочными образами и нарративами, активно издают свои книги. Сегодня это рабочий инструмент маркетинговой стратегии развития личного профессионального бренда. Поскольку одна из первичных целей таких изданий – привлечение клиентов, художественным приоритетом автора становится баланс между увлекательностью, узнаваемым стилем и терапевтичностью. Использование сказочных образов и нарративных моделей в подобной литературе заслуживает отдельного исследования. Здесь мы бегло коснулись этой группы текстов, чтобы обозначить контекст книги Анны Мовшевич, которая сама является практикующим терапевтом.

Еще один важный фактор контекста – растущее количество учебников по созданию терапевтических сказок и правильному их чтению. Многие сборники терапевтических сказок содержат инструкции по их чтению. Издаются и книги, целиком посвященные созданию терапевтических сказок. Многие из них ориентированы на широкий круг профессионалов, работающих с детьми. Некоторые – исключительно на родителей. В зависимости от целевой аудитории читателей, методический бэкграунд сказкотерапии может быть освещен больше или меньше. А вот алгоритм создания сказок очевидным образом восходит к «Грамматике фантазии» Джанни Родари [Родари 1990] и к «Морфологии волшебной сказки» В.Я. Проппа [Пропп 1928]. Есть еще один фактор в общей стратегии таких учебников. Это все большая ориентация на диалог с подсознанием, выстроенный в формате игры, позволяющем обойти преграды ума.

Таким образом, подводя итоги экскурсу в контекст, мы можем сказать, что в современной литературе для родителей сказка презентуется как особый язык разговора, понятный ребенку. На этом языке обсуждаются и сложные чувства, и устройство окружающего мира, и биоразнообразие нашей планеты. А в современной культуре селфхелпа для взрослых сказка воспринимается либо как метафорическое повествование о типичных переживаниях разных этапов взросления, либо как особый язык диалога с подсознанием и совладания с ним.

В этом контексте книга Анны Мовшевич «Тайна сиреневой долины» стоит особняком по двум причинам. Во-первых, это книга сказок, созданных для групповых занятий с детьми и на них доработанных. Иначе говоря, эти сказки отредактированы самим терапевтическим процессом. Во-вторых, это книга научно-популярных очерков, где родителю отводится роль не пассивного исполнителя «лекарственной» сказки, а взрослого собеседника, способного воспринимать информативный научно-популярный текст, рефлексировать собственные сложности и трансформировать свое поведение. Книга изначально ориентирована на двух читателей: на родителя и ребенка. Нарративы для каждого из них отличаются и оформлением, и содержанием, но при этом посвящены одной теме. Каждая сказка, написанная для детей под конкретный проблемный запрос, сопровождается научно-популярной статьей, в которой автор рассматривает причины возникшей проблемы с точки зрения когнитивно-поведенческой терапевтической модели и показывает, каким образом поведение родителя могло спровоцировать проблему ребенка. При этом автору удается избежать пустой назидательности благодаря деликатным лирическим отступлениям о сходных литературных коллизиях и собственных родительских ошибках. Так сложно организована эта книга: здесь сказки, научно-популярные очерки и автобиографический нарратив о профессиональном, читательском и родительском опыте сплетены в ритмически организованное композиционное целое. Так любопытно проявляют себя две профессиональные ипостаси автора: Анна – выпускница филологического факультета ННГУ им. Н.И. Лобачевского, большой знаток и ценитель литературы, а по второму образованию и многолетней практике – психолог и когнитивно-поведенческий терапевт.

Сложно организованный диалог автора с родителями мы оставим за пределами нашей статьи, а в соответствии с ее темой обратимся сегодня к самим сказкам. Как уже было отмечено, все сказки созданы окказионально, под конкретные кейсы. Анна много лет вела детские группы по сказкотерапии, и на занятиях в этих группах сказки не только рассказывались и обсуждались, но и менялись, переигрывались, дополнялись. Поскольку группа, как правило, набиралась на учебный год и дети посещали ее раз в неделю на постоянной основе, сказки имеют сквозных персонажей и связаны друг с другом внутренними отсылками. По сути, в «Тайне Сиреневой долины» мы имеем дело с цельной художественной вселенной, в которой есть несколько сквозных антропоморфных персонажей (Поэт, Композитор и Ученый), много разумных животных и предметов, наподобие разумного подъемного крана, и несколько волшебных существ. Книга содержит 29 сказок, из них волшебных только 4. Остальные 25 по форме соотносимы с новеллистическими сказками и сказками о животных.

Любопытно, что в художественном мире книги три указанных жанровых модели используются для оформления трёх типов разрешения проблемной ситуации главного персонажа. Новеллистические сказки рассказывают о приключениях трёх друзей: Поэта, Учёного и Композитора. В этих сказках разрешение проблемной ситуации происходит благодаря различиям главных героев по восприятию мира и практикам социального взаимодействия. Терапевтическое послание в таких сказках заключается в способности видеть ситуацию с разных сторон и принимать чужую оптику как ценность.

Сказки о животных и функционирующие подобно им сказки о живых предметах построены на метафорическом соотнесении особенностей ребёнка и главного персонажа (например, трусливого зебренка, не желающего открываться чемодана или робеющей флейты). В сюжете сказки всегда присутствуют персонажи, воплощающие родительскую поведенческую модель, и персонаж, действующий иначе. Сюжет таких сказок как раз и строится вокруг того, как с изменением реакции на поведение меняется и само поведение. Образ такого персонажа-помощника, с одной стороны, отражает роль и поведение терапевта, с другой – желательное поведение родителя. Таким образом, в сказке реализована двойная коммуникативная адресация – и родителю, и ребёнку.

Оставшиеся четыре сказки, в жанровом отношении соотносимы со сказкой волшебной. При этом каждая из них имеет свою коммуникативную специфику, связанную с переосмыслением узнаваемой жанровой формы.

В сказке «Жил-был Матус» волшебство становится отправной точкой и главной мотивировкой развития сюжета. Место действия – детская. Герои – игрушечный король Матус, крокодил Вильгельм и остальные обитатели комнаты. Завязка конфликта – в неравномерном распределении волшебного порошка, с помощью которого фея наделяет игрушки чувствами. В начале сказки фея щедро одарила короля Матуса всеми чувствами, и он вёл себя как настоящий герой. А вот крокодилу Вильгельму досталась только зависть, причём с избытком. Тогда крокодил обманом выманил у Матуса все чувства, кроме радости, и король стал совершенно беспомощным. Крокодил почти довёл Матуса до смерти, но вмешались остальные игрушки. Они вернули Матусу его мешочек с чувствами, а крокодила фея одарила новым комплектом чувств. Конфликт оказался исчерпан. В сказке о Матусе инерция жанра играет важную роль в создании терапевтического смысла: герой перестаёт быть героем и теряет способность действовать, лишившись всех чувств, кроме радости.  Есть враг, есть недостача, но героя нет. И приключение заканчивается, не начавшись.

В сказке «Добрый день, Чудище» стеснительный мальчик Айдар отправляется в путешествие по иномирью с помощью волшебного помощника – снеговика. В пути он преодолевает свою робость, чтобы защитить новообретенных друзей от врага, однако враг оказывается мнимым. Главным обретением волшебного путешествия становится преодоление собственной робости и осознание иллюзорности своих страхов.

В сказке «Дракончик в городе» главный герой, дракончик, сбегает из иномирья в реальный мир с помощью волшебного зелья. Причём сбегает он от настойчивых просьб дедушки познать самого себя. Чтобы вернуться в иномирье, дракончик проходит длинный путь, узнавая оттенки собственного внутреннего пламени. Основной терапевтический посыл сказки в том, что ошибки и приключения – лучший способ познакомиться с самим собой.

И наконец, в сказке «Тайна Сиреневой долины», давшей название всей книге, гномы отправляются в путь на волшебную гору, чтобы победить дракона, который по преданию однажды уничтожит весь гномий мир. Дракон оказывается очень дружелюбным и одиноким, а страшный рык, от которого каждый день сотрясается гномье царство, оказывается радостной приветственной песней солнцу. Поход заканчивается обретением нового друга. Верификация «общего знания» и разоблачение мнимого врага, казалось бы, должны разрушить жанровую принадлежность текста, но нет. К концу сказки становится ясно, что истинный враг побеждён, и это страх перед неизвестным и непонятным.

Коммуникативная специфика жанра волшебной сказки в книге Анны Мовшевич в том и заключается, что инерция жанра подталкивает читателя к тому, чтобы заполнить лакуны на месте недостающих героев и функций в структуре сюжета. Истинными антагонистами оказываются заблуждения, иллюзии и когнитивные искажения героев. Так и формируется терапевтический смысл в этой замечательной книге.

Источники

Мовшевич 2022 – Мовшевич А. Тайна Сиреневой долины. Нижний Новгород, 2022.

Sobre autores

A. Kurochkina

Autor responsável pela correspondência
Email: chikalinka@mail.ru
ORCID ID: 0000-0002-1248-9320
Código SPIN: 2731-0010

Bibliografia

Arquivos suplementares