Некоторые особенности организации меновой торговли на Кавказской линии в 40-х – первой половине 50-х годов XIX века

Полный текст

Введение

Одним из аспектов инкорпорации коренного населения Кавказа в состав Российской империи в середине XIX в. была экономическая интеграция. Важной формой такой интеграции была организация меновой торговли между российскими торговцами и представителями коренного населения и учреждение для этого меновых дворов на Кавказской линии. Система управления меновыми дворами появилась на Кавказе на основании утвержденного императором журнала Комитета министр аров от 6 июля 1840 г. [РГИА. Ф. 1268. Оп. 1. Д. 782. Л. 71]. Правовым основанием для их учреждения были ст. 1690-1694 Свода Уставов Таможенных [Свод 1857]. Однако к этому времени деятельность меновых дворов уже не была новаторством в установлении торгово-экономических отношений с народами региона. Некоторые меновые дворы существовали здесь и ранее. Но к середине XIX в. власти видели в этом большой интеграционный потенциал, который помимо, собственно, товарообмена, способствовал установлению деловых отношений российского правительства и местного населения. И у властей складывалось понимание, что их деятельностью нужно управлять централизо-ванно. Поэтому исследование истории становления и функционирования меновых дворов на Кавказе в 40-х – первой половине 50-х гг. XIX в. является актуальной научной задачей современного кавказоведения.

Некоторые вопросы развития торговли у народов Северного Кавказа на рубеже 40–50-х гг. XIX в. затрагивались в работах Т.Х. Кумыкова [Кумыков 1962], Ю.Ю. Гранкина [Гранкин 2011], А.А. Илясовой [Илясова 2012], Ш.Б. Ахмадова [Ахмадов 2013], Д.С. Кидирниязова [Кидирниязов 2016; Кидирниязов 2017], Н.С. Ткаленко и Н.Н. Великой [Такленко, Великая 2016; Ткаленко 2019], П.А. Кузьминова [Кузьминов 2017], А.О. Андреева [Андреев 2018], Е.Б. Бурцевой [Бурцева 2018], Т.А. Дзуганова [Дзуганов 2022; Дзуганов 2023], Дж.В. Умарова [Умаров 2024] и др. Однако особенности территориальной организации и правила ведения торговли на меновых дворах Кавказской линии в конце 40-х – 50-х гг. XIX в. можно уточнить на основе хранящихся в фонде Кавказского комитета в Российском государственном историческом архиве [РГИА. Ф. 1268] материалов переписки высших должностных лиц министерств и ведомств по обсуждению вопросов их функционирования и Положения «о меновой торговле с горцами по Кавказской линии» (от 9 февраля 1846 г.).

Основная часть

­­­­­­­­­­Вопросам установления торговых отношений российской власти с коренным населением Кавказа придавалось важное значение. Власти были уверены, что «торговля есть одна из ближайших и действительных мер к сближению… с горцами, к упрочнению сношений с ними и положению конца к неприязненным действиям» [РГИА. Ф. 1268. Оп. 1. Д. 782. Л. 1]. В обсуждение проекта учреждения системы меновых дворов на Кавказе в конце 40-х – начале 50-х гг. были вовлечены высшие должностные лица и органы государственной власти. В их числе: наместник Кавказский, кавказский комитет, министерство финансов, министерство внутренних дел и т.п. Проект организации здесь меновых дворов подлежал утверждению императором.

В итоге на рассмотрение императора был предложен подготовленный в кавказском наместничестве в конце 1845 – начале 1846 гг. проект «о меновой торговле с горцами по Кавказской линии», который состоял из 19 статей и штата чиновников «Кавказских меновых сношений с горцами» [РГИА. Ф. 1268. Оп. 1. Д. 782. Л. 51–63]. Положение было утверждено императором 9 февраля 1846 г. В итоговом варианте положения было 14 статей, расписания «изделиям и произведениям горских народов, дозволяемых к беспошлинному пропуску в Россию по Кавказской линии и потому допускаемых к меновому торгу на русские товары и вещи» и штат «чинам, состоящим при надзоре за меновою торговлею с горками по Кавказской линии». В документе отмечалось, что основной целью образования «менового сношения с горцами» было выстраивание взаимовыгодного торгового (менового) сотрудничества. Для контроля деятельностью меновых дворов учреждалось управление по «Кавказской меновой торговле с горцами». Управлением руководил «главный попечитель меновых сношений с горцами». Попечитель был обязан исполнять предписания командующего войсками на Кавказской линии и Черномории и областного начальника. О каждом исполненном предписании попечитель должен был ставить в известность Кавказского наместника. В штате предусматривалось несколько штатных должностей, в том числе: помощники попечителя, смотрители и служащие меновых дворов. Также в документе был определен размер жалования служащим управления и меновых дворов. Так, годовой размер жалования главного попечителя поставлял 800 руб. и 600 руб. полагалось в качестве столового довольствования. Оклад помощника попечителя составлял 300 руб. в год, столовых – 150 руб. Жалование письмоводителя – 300 руб. в год, но столовые не предусматривались. Переводчик – 200 руб. в год, смотрители меновых дворов – по 250 руб. в год. Всего на оплату труда смотрителей меновых дворов ассигновалось 1500 руб. в год, т.е. в таком объеме этой суммы было достаточно для оплаты жалования лишь 6 смотрителей. Оплата труда писцов низшего разряда составляла по 100 руб. (всего по этой части выделялось 200 руб.). Также предполагалось оплачивать труд вахтеров из отставных офицеров по 50 руб. в год (всего 3 единицы). Всего на содержание управления попечителя и меновых дворов на Кавказской линии предполагалось выделять 4300 руб. в год [РГИА. Ф. 1268. Оп. 1. Д. 782. Л. 63].

Проект устанавливал обязанности служащих меновых дворов и порядок торговли. В нем отмечалось, что «в каждом меновом дворе по распоряжению попечителя назначается торг не менее одного дня в неделю, куда промышленники могут пребывать со своими товарами» [РГИА. Ф. 1268. Оп. 1. Д. 782. Л. 59 об.]. Для решения торговых споров между российскими промышленниками и представителями коренного населения по распоряжению попечителя при каждом меновом дворе могли быть избраны по два торговца с чистой репутацией. Рассмотрение торговых споров допускалось в присутствии попечителя и завершались заключением мирового соглашения или удовлетворением потерпевшей стороны. Для обеспечения порядка по время торгов попечитель наделялся правом запрашивать необходимое число караульных у местных военных начальников. Для допуска к местам проведения торгов торговцы проходили через карантинные заставы. Для усиления конкуренции между торговцами запрещалось предоставлять какие-либо исключительные права и преимущества. Смотрители меновых дворов были обязаны периодически отчитываться о проделанной работе попечителю, а он, в свою очередь, на основании собранных отчетов – перед кавказским наместником.

При этом следует учитывать, что меновые дворы на Кавказской линии существовали задолго до середины XIX в., а к началу 1840-х гг. меновая торговля уже велась в Кавказской области и на Кавказской линии, в Черномории на восточном берегу Черного моря. Например, в 1809 г. был образован Прохладненский меновой двор, через, который осуществлялась торговля российских предпринимателей с представителями горского населения Центрального Кавказа [Кумыков 1962: 29; Кумыков 1865; УЦГА АС КБР. Ф. И-49. Оп. 1. Ед. хр. 12. Л. 1]. А 6 июля 1810 г. император утвердил положение Комитета министров «о приступлении к меновому торгу с горцами», учредив для этого в некоторых пунктах Кавказской линии специализированные места с «особыми запасами соли и хлеба» [РГИА. Ф. 1268. Оп. 1. Д. 782. Л. 73]. Для этого предполагалась за счет казенных средств сформировать запасы соли и хлеба для последующей организации меновой торговли, приступить к строительству меновых дворов, определить при штабе войск на Кавказской линии для заведования меновыми дворами особого инспектора, учредить в Георгиевске (в то время – областном центре Кавказской губернии) особый комитет по меновым дворам в составе военного и гражданского губернаторов и двух представителей региональной этноэлиты, занимавших высокие посты на российской военной службе (генерал-майора Менгли-Гирея и полковника князя Атажукина). Позже некоторые из этих принципов были взяты за основу управления меновыми дворами на Кавказской линии. После этого в 1827 г. императором главноуправляющему в Грузии и на Кавказской линии был дан особый рескрипт о поручении Кавказскому областному начальнику заняться благоустройством существовавших там карантинных застав и меновых дворов. В другом регионе – в Черномории меновая торговля также существовала с 1811 г., когда херсонский военный губернатор докладывал министру внутренних дел и существовании на Кубани двух меновых дворов: одного в Екатеринодаре, другого – в Редутском [РГИА. Ф. 1268. Оп. 1. Д. 782. Л. 73 об.]. Однако меновая торговля здесь по разным причинам то прекращалась, то возобновлялась. Также – в 1821 г. были изданы особые правила, регламентировавшие торговые отношения на восточном берегу Черного моря российских торговцев с черкесами и абазинами. Было создано 2 пункта такой торговли – в Керчи и Бугазе. В первом был устроен торговый порт, а во втором – меновый двор. Надзор за торговлей осуществляло особое попечительство при начальнике региона. В 1831 г. к пунктам меновой торговли с народами региона была причислена Анапа. В 1835 г. особое попечительство было ликвидировано и функции надзора за торговлей с черкесами и абазинами были возложены на Керчь-Еникольского градоначальника.

К концу 40-х гг. XIX в. в Кавказской области и Черномории функционировало 10 меновых дворов – «пунктов, назначенных правительством для производства торговли к горцами» [РГИА. Ф. 1268. Оп. 1. Д. 782. Л. 1 об.]. Однако, в делопроизводственной практике сохранились сведения о невысоких оценках качества торговых отношений того времени с представителями коренного населения. В 1849 г. наместника Кавказа отмечал, что «торговля в течение многих лет не только не сделала больших успехов, но, напротив, упала в некоторых местах и вовсе не существует» [РГИА. Ф. 1268. Оп. 1. Д. 782. Л. 1 об.]. Причем с 1833 г. российские власти предпринимали несколько попыток по организации меновой торговли с представителями коренного населения региона. Однако качественный товарообмен, например на Северо-Западном Кавказе, осложнялся военными действиями и некоторыми другими объективными обстоятельствами. В отчетах представителей высшей власти в регионе в то время отмечалось, что «если и существует какая-либо меновая торговля с горцами, то она находится в руках небольшого количества армян, которые будучи руководимыми собственными выгодами, далеко от мысли содействовать благой цели правительства» [РГИА. Ф. 1268. Оп. 1. Д. 782. Л. 2]. Все это подталкивало правительство к поиску мер по организации меновой торговли в регионе и интеграции местного населения в финансово-хозяйственную систему империи. Для этого кавказский наместник считал целесообразным принять ряд мер, в числе которых учреждение 10 меновых дворов на всем протяжении Кавказской линии от Каспийского до Черного моря, меновые дворы планировалось учреждать неподалеку от карантинных застав, в каждом меновом дворе определить должность смотрителя, главное управление деятельностью меновых дворов предлагалось создать в Пятигорске [РГИА. Ф. 1268. Оп. 1. Д. 782. Л. 2].

В ходе подготовительных мероприятий был спроектирован и направлен на рассмотрение наместника Кавказа план организации меновых дворов на Кавказской линии. В числе основных подходов властей по организации меновой торговли в регионе считалось целесообразным учредить торговые дворы поблизости от городов или крупных селений в зависимости от их географического положения. В качестве таковых предлагалось выбирать те места, которые расположены неподалеку от мест проживания народов. В обязанности начальника или попечителя меновых отношений вменялось обеспечение постоянного порядка торговли, способствовать установлению дружеских отношений между сторонами торговли и противодействие различным формам злоупотребления отношениями. Должность начальника меновой торговли была выделенной, он не имел права совмещать эту работу с другими видами деятельности на государственной службе.

Также были определены основные населенные пункты, вблизи которых предполагалось учредить меновые дворы, с определением перечня народов, которые относилось к ним. Так, например, к меновому двору при г. Кизляре относилась торговля с кумыкскими владениями, Тарковским Шамхальством, а также с тавлинскими и некоторыми соседними с ними народами. К меновому двору при станице Червленной гребенского казачьего полка были отнесены «брагунские деревни», Новый и Старый Юрт с соседствующими народами. При станице Наурской моздокского казачьего полка, соответственно, – преимущественно представители чеченского народа. В г. Моздоке – Малая Кабарда с владениями Бековича-Черкасского. К станице Прохладненской горского казачьего полка – население Дигории и некоторых других осетинских территорий, а также население Балкарского, Хуламского и Безенгиевского обществ. К г. Пятигорск – население Большой Кабарды, жители Урусбиевского общества, карачаевцы и бештауские и калауские ногайцы. К станице Батал-Пашинской хоперского казачьего полка – джегутинские и тахтамышевские ногайцы, абазины и некоторые народы, проживавшие по р. Зеленчук и Белая. К Прочному окопу – закубанские армяне и некоторые соседние народы. К станице Усть-Лабинской – темиргоевцы, хатукаевцы, егерукаевцы и некоторые соседние народы. К Екатеринодару или Алексеевскому укреплению – бжедуги, хамышевцы, черченеевцы и некоторые другие народы, проживавшие по соседству с ними. Также один из меновых дворов предлагалось разместить при крепости Кавказской с отнесением к нему проживавших по близости народов [РГИА. Ф. 1268. Оп. 1. Д. 782. Л. 8–9]. Хотя в проекте положения о меновой торговле устанавливалась несколько иная дислокация этих дворов. В п. 3 документа отмечалось, что «меновые дворы на первый случай в удобных для торговли пунктах, как то: в Николаевском поселении близ станицы Червленной состоящем, Науре, Екатеринодаре, Нальчике, при г. Пятигорске, в Боргустанской станице, Баталпашинске, Прочном окопе и Усть-Лабе» [РГИА. Ф. 1268. Оп. 1. Д. 782. Л. 57 об.].

У российской стороны вызывала интерес определенная группа товаров, производимых представителями местного населения с опорой на технологии традиционных промыслом. В числе таковых товаров: изделия из леса, мед, воск, бурки, войлочные изделия, сукно, седла, конское снаряжение, мелкие изделия из серебра, масло, овчина, шкуры диких зверей, лошади, мелкий рогатый скот, дворовая птица, циновки, лесные фрукты, просо, пшено и т.п. В свою очередь, российская сторона поставляла для обмена разноцветный сафьян, шелковые платки, шелковые и бумажные материалы, изделия из серебра и золота, ножницы, зеркала, железо для орудий земледелия, сталь, соль и некоторые другие товары.

Реорганизация системы управления меновыми дворами на Кавказской линии началась к середине 1850-х гг. С введением системы откупного содержания в Ставропольской губернии по продаже и разработке казенной соли, учреждениям которой были переданы все ее запасы по меновым дворам, было признано нецелесообразным функционирования управления меновой торговля. По решению наместника оно было ликвидировано, а его дела были переданы на хранение в канцелярию управления гражданской частью Ставропольской губернии. Документы Главного попечителя меновых сношений с горцами на Кавказской линии в настоящее время хранятся в Государственном архиве Ставропольского края [ГА СК. Ф. 20 «Главный попечитель меновых сношений с горцами на Кавказской линии»].

Заключение

Таким образом, к 40-м гг. XIX в. на Кавказской линии сложилась ситуация, когда несмотря на наличие некоторых меновых дворов и попытки правительства стимулировать торговлю, реальное развитие меновой торговли на Кавказской линии в первой половине XIX в. было затруднено рядом объективных и субъективных факторов, что требовало от властей поиска новых, более эффективных решений. Планы по возведению пунктов меновой торговли на Кавказе говорили о системном подходе властей к их организации, направленном на создание упорядоченной, справедливой и дружественной торговой среды, с четко определенными функциями и ответственностью служащих управления и меновых дворов. Места расположения меновых дворов охватывали значительную территорию Кавказа, включая города (Кизляр, Моздок, Пятигорск, Екатеринодар), станицы (Червленная, Наурская, Прохладненская, Батал-Пашинская, Усть-Лабинская) и крепости (Кавказская). К каждому меновому двору были приписаны конкретные народы, такие как кумыки, чеченцы, ингуши, кабардинцы, осетины, балкарцы, карачаевцы, ногайцы, абазины, а также черкесский и некоторые другие соседние народы. Такой подход к организации меновой торговли демонстрирует попытку российских властей систематизировать торговые отношения с различными этническими группами региона, приписывая их к определенным пунктам обмена. Организация меновой торговли на Кавказе способствовала развитию экономических связей и взаимной заинтересованности сторон. Российская сторона получала доступ к местным ресурсам и ремесленным изделиям, в то время как местное население получало необходимые им товары, которые, возможно, не производились на месте или были более высокого качества. Все это является подтверждением того, что несмотря на слаженности военно-политическую ситуации в регионе в 40-х – первой половине 50-х гг. XIX в., российские власти стремились к созданию эффективной и взаимовыгодной системы меновой торговли с представителями коренного населения на Кавказе, что демонстрирует их попытку интегрировать регион в экономическое пространство империи.

Об авторах

Марина Хасанбиевна Бербекова

Автор, ответственный за переписку.
Email: yucatan_line@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-3981-623X
SPIN-код: 1766-3296

Список литературы

Дополнительные файлы