The experience of national state building of the Caucassian people during the Russian revolutions in 1917

Cover Page

Cite item

Full Text

Abstract

The article analyzes the features of the state building of Caucasian people in the crucial period of Russian statehood, marked by acute dramatic events—the revolutions of 1917. The specifics of the subject of the study are closely related to the All-Russian political process, the fall of the autocracy in February—March 1917. It is concluded that the consequence of the revolutions, including the October revolution, was not only the transformation of the social and political institutions of the mountain population of the Caucasus, the Cossacks of this agrarian outskirts of our country but a rather fierce struggle between local political forces that sought to implement their national state system projects in the region. However, none of them took place in 1918. The conclusion is given that in the conditions of the social and economic crisis, which was increasingly intensifying by the end of 1917, in the mass consciousness of the North Caucasian society, the South of Russia, as in other things, the main part of the population of other regions of Russia, left-wing radical tendencies prevailed, resulting in a civil war and the construction of socialism in the country.

Full Text

В условиях развития российской государственности, с учетом все более нарастающих внутренних и внешних вызовов, усиливающегося противостояния с Западом и борьбы за суверенитет на современном этапе, имеет исторический опыт государственного развития России начала ХХ в. Особую ценность в этом дискурсе представляет история национально государственного строительства на местах, в первую очередь в таком уникальном регионе страны, как Северный Кавказ.

Следует отметить, что вопросы, связанные с революциями, гражданским противостоянием на Кавказе всегда были в центре внимания историков. Научная разработка этой проблематики началась еще в середине 20-х гг. XX в. Тогда же вышли работы Н.Л. Янчевского. На материалах Северного Кавказа исследователь непредвзято с объективных позиций, которые были еще допустимы накануне 10-летия Октябрьской революции, ставилась обобщающая проблема гражданской борьбы не только в регионе, но в России. Анализировался опыт борьбы политических партий за местное население до и после революций 1917 г. [Янчевский 1924; Янчевский 1927].

В 30-40-х гг. ХХ в. под влиянием сталинского режима наблюдался поворот в методологии исторической науки и революционные события на Кавказе в трудах исследователей получали несколько иное, более тенденциозное направление. События 1917 г. и последующей, затем гражданской войны, освещались преимущественно в контексте Октября и в дозволенных авторам рамках [Раенко 1939]. Сюда же можно отнести труды донских историков М.Н. Корчина, Золотова. Эти работы, несмотря на подробную детализацию событий, которым они предавали характер социальных движений крестьянства казачества и горцев в борьбе за Советскую власть, страдали отсутствием подробных событий, показывающих особенности национально-государственного строительства [Корчин 1941; Золотов 1950].

Хрущевская «оттепель», с которой связаны: демонтаж ГУЛАГА, реабилитация незаконно депортированных народов Кавказа, позволила расширить научные рамки исследований. Они, разумеется, лишь только в определенной степени, затронули политическую историю кабардинцев, балкарцев, карачаевцев, черкесов, жителей Дагестана, Чечни, Ингушетии и других представителей северокавказского населения в рассматриваемую нами эпоху. Весьма ценными в это непростое время оказались исследования выдающегося историка и кавказоведа с мировым именем, профессора В.П. Невской. На основе богатого архивного материала Валентина Павловна комплексно изучила аграрный вопрос в Карачае и Черкесии накануне 1917 г., показала социальные и сословные противоречия, обусловившие революционные процессы в местных горских сообществах [Невская 1972].

Значительное влияние на развитие региональной историографии, касательно революций 1917 г. в 70–80-е гг. ХХ в. оказали труды П.А. Шацкого, И.П. Осадчего, Л.И. Футорянского, В.П. Трут, А.И. Козлова. Они усилили исследования предшественников подробным анализом социально-экономической и политической жизни Кавказа накануне в ходе российских революций 1917 г. [Шацкий 1970; Осадчий 1977; Футорянский 1972; Трут 1988; Козлов 1988].

Основной историографический массив по исследуемой теме сформировался в постсоветский период. К этому периоду относятся исследователи петербургских кавказоведов. Так изучением административно-территориального деления Кавказа в 1917–1924 гг. особенностями национального устройства занимались А.Х. Даудов, Д.И. Месхидзе [Даудов, Месхидзе 2009; Даудов 2012]. Политическую трансформацию Терской области в Горскую республику в 1917–1921 гг. исследует В.Б. Лобанов [Лобанов 2022].

Ингушский историк Т.Х. Матиев выявил много интересных фактов, касающихся становления и развития горского националистического движения и не только его в годы российских революций [Матиев 2018; Матиев 2021].

Дагестанский исследователь Р.Т. Джамбулатов посвятил свои работы политическим событиям в годы революций в Терской Области [Джамбулатов, Чекулаев 2017].

И наконец, известные кабардинские историки, представляющие республиканскую историческую науку, такие как: А.Г. Кажаров, К.Ф. Дзамихов, О.А. Жанситов достаточно обстоятельно в последние годы исследовали историю Нальчикского округа современной Кабардино-Балкарии, раскрыли содержание сложных политических процессов, связанных с национально-государственным строительством в 1917г и в последующий период [Кажаров 2017; Кажаров 2018; Дзамихов, Кажаров 2019; Кажаров 2019; Жанситов 2021].

Россия, вплоть до 1917 г. в национально-государственном устройстве была уникальным мировым феноменом. С XVIII в. до 1917 г. по форме государственного правления она являлась империей с мощной центральной властью, разветвленной бюрократией, сильным репрессивным аппаратом и державной идеологией. На рубеже XIX-XX вв. она достигла своего экономического и политического расцвета. Государственное управление находилось в руках царской администрации «лучше кого либо, знавшей интересы народа». Такая модель общественного устройства не отвечала интересам всего российского общества, в том числе той его части, которая проживала на Кавказе.

Во второй половине XIX в. Российская империя уже окончательно утвердилась на Кавказе, завершилось формирование административной системы управления этим сложным в социально-экономическом и политическом отношении, многонациональным Краем. Главным инструментом его выступало Кавказское наместничество, деятельность которого, начиная с окончания Кавказской войны, строилась на принципах централизма, компромисса и регионализма. Деятельность института наместников на Кавказе дополнялась уникальными по своему содержанию административно-судебными органами, которые имели название военно-народного управления. Российское государство видело их, прежде всего, как инструмент унификации управления северокавказскими территориями для управления для подготовки их в послевоенный период к гражданскому управлению. В это же время завершался переход к новому административно-территориальному устройству региона. В 60-х гг. XIX в. были образованы Кубанская и Терская области [Гайдабура, Кондрашева 2006: 202].

Дальнейшее развитие наместничества на Кавказе продолжил император Николай II., возродив эту административно-территориальную единицу в рамках империи в 1905 г. [Злобин 2014: 22].

Однако дальнейшие события внесли серьезные изменения в сложившуюся структуру управления, а позднее и административно территориального деления региона. В условиях усложнения общественно политической ситуации в стране происходили серьезные изменения. Российское общество в условиях революции 1905 г., Мировой войны 1914 г. переживало системный кризис, охвативший экономику, власть, государственное управление. Кавказское Наместничество было упразднено, политика регионализма, уступало жесткому, централизованному управлению территориями и областями. На Северном Кавказе, в Терской Области, как в прочем и на Дону и Кубани, вводилось прямое административное военно-казачье управление просуществовало вплоть до Февраля 1917 г.

Отметим, что Кавказское Наместничество было ликвидировано сразу же после Февральской революции 1917 г. Мы рассматриваем события, разворачивающиеся на Кавказе от Февраля к Октябрю, следовательно, за рамками прежнего, уже отжившего административно-территориального деления имперской России. С этим межреволюционным периодом, который сопровождался демократизацией общественно-политической жизни, как в целом по России, так и в ее регионах, были связаны и основные проекты национально государственного строительства. В многонациональном северокавказском регионе они реализовывались различного рода политическими силами, нередко от имени местного горского населения, крестьянства, горожан, а также казачества.

Особый интерес в этой связи вызывает и ближайший фронтир, пространственная проблематика которого все больше актуализируется в современном научном дискурсе. В нашем случае к нему относится расположенная к северу от бывшего Кавказского наместничества Донская Область. Исследовательское внимание здесь подогревается присутствием издавна проживавшего в этих местах казачества, сословное устройство, бытовой уклад которого приближалось к казакам Кубани и Терека. Сюда же, относятся и некоторые духовно-ментальные аспекты. В сочетании с национальным колоритом, которым всегда отличался горный Кавказ, они создавали особую картину, на фоне которой в 1917 г. реализовывались планы создания национальными, группами, духовными объединениями, казачеством различных политических автономий.

Донское казачество было самым многочисленным среди казачьих войск, существовавших в России, а национально-государственное проектирование своего будущего, формы самоуправления и в период деятельности Временного правительства и в борьбе с большевизмом не уступало кубанцам терцам, горцам. Такая тенденция наблюдалась и в период революций 1917 г и последующей за ними гражданской войны в России. Однако, несмотря на определенное единство интересов казаков, крестьян, горцев в плане политического самоопределения, которые в прочем, как и у поляков, финнов в какой-то мере сводились к стремлению «пожить» самостоятельно, подальше от центральной власти, революционные события на Кавказе имели свою специфику. Революции, социально-экономический кризис не только активизировали национальное пробуждение горских народов, но предопределили специфику моделей государственного устройства последних. Особенности этого сложного, противоречивого процесса и являются целью нашего исследовательского анализа.

Итак, Февральская революция, свергнувшая монархию, ускорила политические процессы, привела к коренным изменениям в жизни всех народов России и территорий некогда обширной империи. В первую очередь это касалось российских окраин, и Кавказ при этом, не был исключением. Неудачи на фронте влияли на настроение людей. Они затронули практически все слои местного населения крестьян, казаков, горцев. Активизировалась деятельность различных политических сил, в основном оппозиционных Временному правительству общероссийских и национальных партий. Вышедшие из подполья после февральской революции большевики, эсеры, (либеральные партии в регионе присутствовали преимущественно в крупных городах, которых было немного) оказывали все возрастающее воздействие на все более страдающее от войны население, призывая последних к захвату и разделу частновладельческих земель в казачьих областях и горских аулах. Политическая деятельность левых сопровождалась созданием крестьянско - казачьих Союзов и советов крестьянских депутатов как органов самоуправления. Общественно-политическая обстановка постепенно накалялась. Крестьянство, в первую очередь иногороднее требовало пересмотра арендных отношений с землевладельцами, скорейшего решения аграрного вопроса в свою пользу. Казачьи верхи, население относительно благополучных станиц Кубани, Терека, горская знать выступали против радикального решения аграрного вопроса в пользу бедного крестьянства и иногородних. Привилегированные слои стремились сохранить свою самобытность, земельные права, а также, что немаловажно - свое сословное самоуправление. И это на фоне все более теряющего нити государственного управления и авторитет в низах российского общества Временного правительства. Что касается последнего, то оно (Временное правительство) главную свою задачу видело в том, чтобы довести страну до созыва Учредительного собрания. Однако эта идея неоднозначно воспринималась в разных слоях общества, сообразно их положению, социальному, политическому, культурному опыту. Поэтому, по мере исчезновения Февральской эйфории, «отдельные группы населения региона, включая коренное, опасались только одного – быть обойдёнными в праве участвовать в решении задач на своей земле. Так, собравшийся в марте 1917 г. в Петрограде общеказачий съезд формально признал Временное правительство, выступив при этом за сохранность сословных привилегий и казачье самоуправление [Гордеев 2008: 517]. Подобная обстановка складывалась на Кубани. В Кубанском казачьем войске высшей властью обладал войсковой наказной атаман, который одновременно был начальником Кубанской Области. При нем создавалось областное правление, которому подчинялись правления отделов, которые вместе со станичными правлениями следили за общественным порядком, утверждали выборных станичных атаманов. В апреле 1917 г. в сложной для страны обстановке, когда в Петрограде разворачивался политический кризис, повлекший отставку министра иностранных дел Временного правительства П. Милюкова, на Кубани была создана Кубанская войсковая Рада, которая выполняла функции кубанского правительства [Вольная Кубань 1917а].

Идея сохранить войсковые земли, капиталы, промыслы прослеживалась на многих казачьих сборах. В частности, собрании казаков Ростова и Нахичевани, проходившем 8 апреля 1917 г. в Ростове, в одном из докладов, говорилось: «…Казачество находится во власти исторических традиций. Оно имеет свои особенности, завещанные ему историей, и оно имеет право на общественно-правовую ячейку (автономию)…» [Ростовская речь 1917]. Подобным содержанием отличалась резолюция Донского Войскового казачьего съезда, на котором присутствовали выборные от всех станиц Области. Он проходил в конце апреля 1917 г. в Новочеркасске. В ней отмечалось: «Самобытность Донского казачества, уклад жизни его на основах исторических казачьих вольных традиций, требует сохранения за казаками неотъемлемого права собственности на юртовые, войсковые земли, составляющие неприкосновенное историческое достояние казачества…» [Вольный Дон 1917].

Продолжением процесса казачьей «самостийности» и не только на Дону, было создание в осенью 1917 г. Конфедерации представителей казачьих войск и горских народов Кавказа. На съезде конфедерации, проходившем в сентябре 1917 г. в Екатеринодаре, было заявлено о создании «…сильной власти, самостоятельного казачьего государственного образования – Союза Юго-Восточных автономных и федеральных областей…» [Вольная Кубань 1917б]. Союз просуществовал непродолжительное время. В условиях кризиса центральной власти и ее упадка, сказывалась неопределенность перспектив развития. Обострялась борьба двух властных структур – Войсковых правительств и Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов, в целом казачества и горского населения.

Революционные события 1917 г. и, как следствие, возникший после Февральской революции политический резонанс затронули горный Кавказ. Рамки статьи, к сожалению, не позволяют подробно описать содержание политического процесса в отдельных его районах. Остановимся, однако, на основных событиях весны – осени 1917 г. в Терской Области.    

Терская Область, входившая до 1917 г. в состав Кавказского наместничества, в указанный период также не избежала перемен административно-территориального характера. Начало им положил Февраль 1917 г., сбросивший устаревшую политическую систему царской России, которая в сознании значительной части горского населения ассоциировалась с деспотизмом и социальным бесправием, религиозным гнетом. В этих условиях актуализировался поиск новых форм политической религиозной идентичности. Ускоряло эту тенденцию также ухудшение социально-экономического положения и как следствие обнищание значительной части и без того бедного населения области, начавшееся с началом первой мировой войны.

Как и на Дону и Кубани, политические перемены на Тереке инициировала местная элита, духовные авторитеты, казачьи верхи, отчасти политические партии (РСДРП, партия народной свободы и др.), которые за исключение городской среды, малочисленного пролетариата и интеллигенции, не пользовались значительным влиянием аулах и станицах.

По мере обострения социально-экономического и политического кризиса в стране, выхода на политическую сцену большевиков, настроения местного социума сторону в смысле национально-государственного самоопределения менялись в более активную сторону. Так уже в марте 1917 г., во Владикавказе, административном центре Терской области, был учрежден Временный центральный комитет объединенных горцев Северного Кавказа. Причины формирования этой структуры, как объясняли его организаторы, был паралич власти и анархия. Дальше-больше. От задач организации местных органов самоуправления активисты Центрального комитета перешли к подготовке регионального форума, для определения концепции национально-государственного развития региона.

В рамках этого курса, в мае 1917 г. , во Владикавказе был созван съезд, на котором обсуждался вопрос о вхождении в состав новой республики России горских районов Терека, Дагестана, частично Закавказья на правах некого «горского штата» со своим управлением и массовой общественной организацией, именуемой, как Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана [Кажаров 2018: 20]. Опираясь на просвещенную в российской культурной среде интеллигенцию, религиозных авторитетов в общественном формате Союз должен был регулировать социально-экономические вопросы, повседневную жизнь горцев на местах. В свою очередь, терское казачество создавало свое войсковое правительство для контроля за обстановкой в четырех отделах Области [Киреев 2021: 20].

Политический кризис в Петрограде, усиление позиций большевиков в Советах, ускорял процесс самоопределения российских окраин, включая Кавказ. Острота, с которой развивались события в Центре, несла угрозу местным сословиям и этническим общностям, требовала принятия ответных решений. В этих условиях между казачеством и горской общественностью намечался определенный политический консенсус. 20 октября 1917 г. во Владикавказе заключен Договор об образовании Юго-Восточного Союза казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей» В Союз вошли Донские Кубанские, Терские, Астраханские казачьи войсковые земли, степные кочующие народы Ставрополья, Дагестан, горцы сухумского отдела.

Следует отметить, что Союз не ставил перед собой задачи развала России, как государства. Более того, наилучшей формой государственного устройства России, считала прогрессивная горская интеллигенция, должна была стать федеративная демократическая республика, куда наряду с другими регионами страны должен был войти и Северный Кавказ. В условиях нарастающей к осени 1917 г. социальной и политической нестабильности в стране, такая модель национально-государственного устройства как считала местная элита, была едва ли не единственным вариантом спасения Кавказа от левого переворота. Союз концентрировал усилия на развитии самоуправления, сохранении традиционных культурных ценностей, самобытности. Такой позиции, придерживалось, сформированное в декабре 1917 г. Терско-Дагестанское правительство, одним из инициаторов которого был атаман терского казачьего войска М. Караулов.

Значительная часть населения Кавказа, в частности «объединенные горцы» в этот драматический период не теряли надежды на лучшие времена, но занимала пассивную выжидательную позицию. Однако Октябрьский переворот внес коррективы в процесс политического творчества многонационального Кавказа, противоречия привели к расколу не только кавказского, но и в целом российского общества, а далее последовала братоубийственная гражданская война. Тем не менее попытки национально-государственного строительства на Кавказе в период революций 1917 г., несмотря на их неудачи, требуют серьезного осмысления, а опыт безусловно полезен в условиях внутренних и внешних вызовов современной российской государственности.

×

About the authors

Dmitry I. Sostin

MIREA Branch of the Russian Technological University in Stavropol

Author for correspondence.
Email: dima.sostin@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0003-2016-2392

References

  1. Вольная Кубань 1917а – Вольная Кубань: газета общественно-политическая. – Екатеринодар, – 1917 г. 6 сентября.
  2. Вольная Кубань 1917б – Вольная Кубань: газета общественно-политическая – Екатеринодар. – 1917 г. 8 июня.
  3. Вольный Дон 1917 – Вольный Дон: газета общественно-политическая. – Ростов на Дону. – 1917 г. 26 апреля.
  4. Гайдабура, Кондрашева 2006 – Гайдабура И. Г., Кондрашева А.С. Политика России на Кавказе (вторая половина XIX – начало XX вв. ) // Очерки политической и правовой истории Северного Кавказа (XIX – начало XX вв.). – Краснодар: КубГУ, 2006. – С. 202-264.
  5. Гордеев 2008 – Гордеев А.А. История казачества. – М.: Вече, 2008. – 516 с.
  6. Даудов 2012 – Даудов А.Х. Государственное устройство Горской АССР // Вестник Санкт-Петербургского университета. История. – 2012. – № 1. – С. 31-41.
  7. Даудов, Месхидзе 2009 – Даудов А. Х., Месхидзе Д. И. Национальная государственность горских народов Северного Кавказа (1917–1924 гг.). – СПб.: СПбГУ, 2009. – 224 с.
  8. Джамбулатов, Чекулаев 2017 – Джамбулатов Р.Т., Чекулаев Н.Д. Революционные будни 1917 г.: Кизлярщина от Февраля к Октябрю // Революции в отечественной и мировой истории: к 100-летию российских революций 1917 г. Материалы международной научной конференции. Под редакцией В.М. Доброштана, С.И. Бугашева, А.С. Минина, Т.В. Рабуш. – СПб. СПбГУ, 2017. – С. 98-101.
  9. Дзамихов, Кажаров 2019 – Дзамихов К.Ф., Кажаров А.Г. О национальной государственности народов КБР: История становления и конституирования (начало 1920-х гг.) // Вестник Кабардино-Балкарского института гуманитарных исследований. – 2019. – № 3 (42). – С. 39-58.
  10. Жанситов 2021 – Жанситов О.А. Процесс «автономизации» в Кабарде в период Февральской и Октябрьской революции // Вестник Академии наук Чеченской Республики. – 2021. – № 1 (52). – С. 38-43.
  11. Злобин 2014 – Злобин Ю.П. Генерал-губернаторства в системе российского регионального управления в XIX – начале XX вв. // Вестник ОГУ. – 2014. – № 7 (168). – С. 124-129.
  12. Золотов 1950 – Золотов В.А. Аграрный вопрос на Дону перед Великой Октябрьской социалистической революцией. – Ростов на Дону, 1950. – 15с.
  13. Кажаров 2017 – Кажаров А.Г. Горская интеллигенция об этнополитических процессах на Северном Кавказе: идеи, проекты и итоги национального самоопределения в 1917–1918 гг. // Вестник АГУ. – 2017. – № 4 (209). – С. 100-110.
  14. Кажаров 2018 – Кажаров А. Г. Организация «Союз объединенных горцев» и сепаратизм на Северном Кавказе: предпосылки, движущие силы и итоги (1917– 1919 гг.) // Вестник АГУ. – 2018. – № 1 (214). – С. 28-38.
  15. Киреев 2021 – Киреев Ф.С. Восстановление войскового самоуправления в Терском казачьем войске весной 1917 г. // Kavkaz-Forum. – 2021. – № 5 (12). – С. 90-100.
  16. Козлов 1988 – Козлов А.И. Социально-экономические, политические отношения, классовая борьба на Юго-Востоке европейской России накануне Октября. Автореф. дис. д.ист.н. – Ростов на Дону, 1988. – 37 с.
  17. Корчин 1941 – Корчин М.Н. Революционные выступления донского казачества (1905-1819). – Ростов на Дону, 1941. – 34 с.
  18. Лобанов 2022 – Лобанов В.Б. От Терской области к Горской АССР: Терек в 1917-1921 гг. // Электронный журнал «Кавказология». – 2022. – № 1. – С. 48-60. – doi: 10.31143/2542-212X-2022-1-48-60
  19. Матиев 2018 – Матиев Т.Х. Роль моздокского съезда народов Терека в налаживании политического союза между Ингушетией и большевиками // Известия Саратовского университета. Нов. сер. Сер. История. Международные отношения. – 2018. – Т. 18. – Вып. 2. – С. 250-253.
  20. Матиев 2021 – Матиев Т.Х. Термин «Горское национальное движение» в современной историографии революции и гражданской войны 1917–1921 гг. // «Культура и история народов Кавказа: вчера, сегодня, завтра». Материалы Международной научной конференции, посвященной 95-летию создания Ингушского научно-исследовательского института гуманитарных наук им. Ч.Э. Ахриева. – Магас: ООО «КЕП», 2021. – С. 309-316.
  21. Невская 1972 – Невская В.П. Аграрный вопрос в Карачае и Черкесии в эпоху империализма. – Черкесск: Ставроп. кн. изд-во. Карачаево-Черкес. отд-ние, 1972. – 216 с.
  22. Осадчий 1977 – Осадчий И.П. Октябрь на Кубани. Краснодар: кн. Изд-во, 1977. – 208 с.
  23. Раенко 1939 – Раенко Я.К. Хроника исторических событий на Дону, Кубани, Черноморье. – Ростов-на-Дону: Росиздат, 1939. – 130 с.
  24. Ростовская речь 1917. – Ростовская речь: газета общественно-политическая. – Ростов-на-Дону. – 1917 г. 11 апреля.
  25. Трут 1988 – Трут В.П. Казачество Дона, Кубани, Терека накануне и в ходе осуществления Великой октябрьской социалистической революции. Дис. канд. ист. наук. – Ростов-на-Дону, 1988. – 211 с.
  26. Футорянский 1972 – Футорянский Л.И. Казачество в период буржуазно-демократической революции. – М.: б/и, 1972. – 43 с.
  27. Шацкий 1970 – Шацкий П.А. Некоторые вопросы социально-экономического развития Юго-Восточной России. Ставрополь: б/и, 1970. – 410 с.
  28. Янчевский 1927 – Янчевский Н.Л. Гражданская борьба на Северном Кавказе. – Ростов-на-Дону: Севкавкнига, 1927. – 78 с.
  29. Янчевский 1924 – Янчевский Н.Л Краткий очерк истории революции на Юго-Востоке (1917–1920 гг). – Ростов-на-Дону: Советский юг, 1924. – 157 с.

Supplementary files

Supplementary Files
Action
1. JATS XML
Download

Copyright (c) 2022 Состин Д.I.

Creative Commons License
This work is licensed under a Creative Commons Attribution-NonCommercial 4.0 International License.

Согласие на обработку персональных данных с помощью сервиса «Яндекс.Метрика»

1. Я (далее – «Пользователь» или «Субъект персональных данных»), осуществляя использование сайта https://journals.rcsi.science/ (далее – «Сайт»), подтверждая свою полную дееспособность даю согласие на обработку персональных данных с использованием средств автоматизации Оператору - федеральному государственному бюджетному учреждению «Российский центр научной информации» (РЦНИ), далее – «Оператор», расположенному по адресу: 119991, г. Москва, Ленинский просп., д.32А, со следующими условиями.

2. Категории обрабатываемых данных: файлы «cookies» (куки-файлы). Файлы «cookie» – это небольшой текстовый файл, который веб-сервер может хранить в браузере Пользователя. Данные файлы веб-сервер загружает на устройство Пользователя при посещении им Сайта. При каждом следующем посещении Пользователем Сайта «cookie» файлы отправляются на Сайт Оператора. Данные файлы позволяют Сайту распознавать устройство Пользователя. Содержимое такого файла может как относиться, так и не относиться к персональным данным, в зависимости от того, содержит ли такой файл персональные данные или содержит обезличенные технические данные.

3. Цель обработки персональных данных: анализ пользовательской активности с помощью сервиса «Яндекс.Метрика».

4. Категории субъектов персональных данных: все Пользователи Сайта, которые дали согласие на обработку файлов «cookie».

5. Способы обработки: сбор, запись, систематизация, накопление, хранение, уточнение (обновление, изменение), извлечение, использование, передача (доступ, предоставление), блокирование, удаление, уничтожение персональных данных.

6. Срок обработки и хранения: до получения от Субъекта персональных данных требования о прекращении обработки/отзыва согласия.

7. Способ отзыва: заявление об отзыве в письменном виде путём его направления на адрес электронной почты Оператора: info@rcsi.science или путем письменного обращения по юридическому адресу: 119991, г. Москва, Ленинский просп., д.32А

8. Субъект персональных данных вправе запретить своему оборудованию прием этих данных или ограничить прием этих данных. При отказе от получения таких данных или при ограничении приема данных некоторые функции Сайта могут работать некорректно. Субъект персональных данных обязуется сам настроить свое оборудование таким способом, чтобы оно обеспечивало адекватный его желаниям режим работы и уровень защиты данных файлов «cookie», Оператор не предоставляет технологических и правовых консультаций на темы подобного характера.

9. Порядок уничтожения персональных данных при достижении цели их обработки или при наступлении иных законных оснований определяется Оператором в соответствии с законодательством Российской Федерации.

10. Я согласен/согласна квалифицировать в качестве своей простой электронной подписи под настоящим Согласием и под Политикой обработки персональных данных выполнение мною следующего действия на сайте: https://journals.rcsi.science/ нажатие мною на интерфейсе с текстом: «Сайт использует сервис «Яндекс.Метрика» (который использует файлы «cookie») на элемент с текстом «Принять и продолжить».