Structural-semantic and ethno-cultural characteristics of Karachay-Balkar simple verbal paremic statements about dancing

Толық мәтін

Танец представляет собой значимый феномен художественной культуры, корни которого уходят в глубокую древность. Он возник и подвергался различным трансформациям вместе с народом и культурой, в силу чего его можно считать достаточно релевантным источником об этносе. Как отмечается в специальной научно-теоретической литературе, «танцевальная культура создавалась веками под влиянием определенных географических, социально-исторических, хозяйственно-экономических, этнических, религиозных условий, которые являются основой самобытности» [Миносьян, Амелина 2022: 8]. Специалисты в области карачаево-балкарской гуманитарной науки, подчеркивая многообразие танцев, также актуализируют тот факт, что в них «отразились труд человека, уклад жизни народа, животный и растительный мир, характер, нравы, история, которые передаются телодвижением в изобразительно-подражательной форме» [Каракетов, Кудаев 2014: 624].

Значительный вклад в сбор и систематизацию народных танцев карачаевцев и балкарцев внес известный хореограф М.Ч. Кудаев [Кудаев 1984], исследовавший наряду с современными и древние танцы [Кудаев 1997]. Рассматриваемый феномен им скрупулезно изучен с позиций этнохореографии [Кудаев 2003]. Автор при этом уделяет большое внимание символической составляющей танцевального искусства [Кудаев 2008]. У него обнаруживается стремление представить взаимосвязь различного рода обрядов, в первую очередь свадебного обряда, и танцев [Кудаев 1988; Кудаев 2011]. В этом отношении небезынтересны научно-теоретические изыскания фольклориста Х.Х. Малкондуева, который в специальном монографическом исследовании осветил различные аспекты обрядово-мифологической поэзии карачаевцев и балкарцев. Оценивая научно-теоретические работы М.Ч. Кудаева, он вслед за ним констатирует то, что древние танцы, как правило, сопровождаются магическими песнями, посвященными «различным патронам языческого культа» [Малкондуев 1996: 5], т.е. речь идет о синкретичности хореографии и архаичных песен народа. В пользу этого свидетельствует тот факт, что целый ряд обрядовых песен и танцев имеют одни и те же названия («Апсаты», «Голлу», «Гюппе», «Озай», «Сандыракъ», «Эрирей» и др.), а также неотделимы друг от друга в функциональном плане и при их исполнении.

В карачаево-балкарском паремическом фонде неплохо представлены пословицы и поговорки, отражающие различные ипостаси танцев. Паремии обычно исследуются в связи с выявлением и описанием их жанровых особенностей [Гулиева (Занукоева) 2020]. В работах, написанных в русле традиционной структурной лингвистики, актуализируются вопросы, связанные с разграничением фразеологических единиц и пословично-поговорочных высказываний [Хуболов 2018]. Имеются попытки определить архаическую лексику паремий [Кетенчиев и др. 2022], а также рассмотреть их формально-семантическую структуру [Кетенчиев 2015]. Они стали объектом исследования и в научных статьях антропоцентрической направленности [Аппоев Ал., Аппоев Ас. 2010; Аппоев 2012]. Однако в них пословицы и поговорки о танцах изучаются спорадически. Правда, нами детально были рассмотрены паремические высказывания о танцах, построенные по образцам простых именных предложений [Аппоев, Кетенчиев 2022], а также этимологии некоторых названий традиционных карачаево-балкарских танцев [Кетенчиев, Аппоев 2023].

Актуальность данной работы обусловливается важностью полиаспектного анализа паремических высказываний о танцах, значимостью их лексических составляющих для понимания этнической культуры.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые рассматриваются структурно-семантические и этнокультурные особенности простых паремических глагольных высказываний, функционирующих в карачаево-балкарском языке. 

Цель данной статьи – структурно-семантический и этнокультурный анализ карачаево-балкарских простых глагольных паремических высказываний, связанных с вербализацией танцев.

Для достижения поставленной цели релевантным представляется решение следующих задач: 1) установить корпус карачаево-балкарских пословиц и поговорок о танцах, структурирующихся по образцам простых глагольных предложений; 2) выявить и описать их структурно-семантические характеристики; 3) определить роль конституентов глагольных паремических высказываний для раскрытия их этнокультурной значимости.

Эмпирический материал представлен 164 паремиями, которые путем сплошной выборки извлечены из специальной работы М.Ч. Кудаева, представляющей собой достаточно полный реестр пословиц и поговорок, посвященных национальным танцам [Кудаев 2009].

Традиционная систематика предложений предполагает их рассмотрение по целеполаганию. В этом отношении в карачаево-балкарском языке, как и в тюркском языкознании в целом, обычно выделяют повествовательные, вопросительные, побудительные и восклицательные конструкции. Как показывает рассматриваемый нами фактологический материал, простые глагольные паремические высказывания являются повествовательными и побудительными. Первые отличаются тем, что они носят констатативный характер, т.е. сообщают о наличии определенного факта или явления: Акъырын басхан тап басар «Кто осторожно шагает, тот удобно наступает (в танце)»; Жырчы жырлагъынчы, тепсеучю тепсеп бошар «Пока певец споет, танцор исполнит танец». В них сказуемые выражаются глаголами изъявительного наклонения. Побудительные же высказывания представляют собой дидактические синтаксические единицы, побуждающие слушателя к выполнению/невыполнению того или иного действия. В такого рода конструкциях позицию сказуемого занимают глаголы повелительного наклонения: Тепсеучюню усталыгъын нёгеринден бил «Мастерство танцора узнай по его напарнику»; Накрагъа тулукъ деме «Не говори барабану, что он бурдюк».

Для глагольных паремических высказываний присуща и парадигма по утверждению и отрицанию. Иначе говоря, они могут быть как утвердительными, так и отрицательными. В пословичном фонде, как правило, обнаруживаются общеутвердительные и общеотрицательные конструкции, в которых маркером негации в составе сказуемого выступает морфема -ма/-ме: Ариу тепсеучю тойда нёгер табар «Красиво танцующий на торжестве (всегда) найдет партнершу»; Тойда аманлагъа къатышма «На торжестве к плохим не примыкай».

Подвергнутый анализу фактический материал показывает, что среди карачаево-балкарских глагольных паремических высказываний превалируют синтаксические конструкции (их насчитывается 34) со сказуемыми, выраженными глаголами движения, к которым относятся атла- «шагать», ау-«переваливать», бар- «идти», жюрю- «ходить», кет- «уходить», кир- «входить», къач- «убегать», къымылда- «двигаться», оз- «обгонять», теп- «двигаться», тепсе- «танцевать», тюш- «спускаться, попадать», чыкъ- «выходить» и др.

Из данной лексико-семантической группы глаголов движения для паремических высказываний о танцах наиболее релевантна лексема тепсе- «танцевать». Она входит в состав 11 высказываний. Облигаторными компонентами их являются подлежащее (субъект танца) и сказуемое (предикат танца). В таких конструкциях открываются позиции и для второстепенных членов предложения (дополнения, обстоятельства, определения), выполняющих функции различных объектов, конкретизаторов движения и атрибутов: Къобузу болмагъан къарс бла тепсер «Кто не имеет гармони, танцует под хлопки»; Къызны билир ючюн, биргесине тепсе «Чтобы узнать девушку, станцуй вместе с ней»; Тепсеучю макъамсыз тепсемез «Танцор без мелодии не станет танцевать»; Алгъа келген алгъа тепсер «Пришедший первым первым и станцует»; Алтын сынжыр къызны тепсетир «Золотая цепочка вынудит девушку танцевать»; Хар ким да кеси билгенча тепсейди «Каждый танцует в меру своих способностей»; Хар тепсеучю амалына кёре тепсейди «Каждый танцор танцует в меру своих возможностей»; Тюлкю къуйругъу бла тепсейди «Лиса хвостом танцует (виляет, т.е. хитрит)»; Ач тойчу тепсеялмаз «Голодный танцор танцевать не сможет»; Тогъуз дугъужамы болгъан тойгъа кирип тепсей эди «Имеющий девять кровников на пиру танцевал»; Обур кече тепсейди «Ведьма танцует ночью». Как видно из этих примеров, в паремиях актуализируются такие критерии, как способы, причины, условия и другие характеристики исполнения танцев, которые важны для танцевальной культуры карачаевцев и балкарцев. Важными являются и их аксиологические составляющие. Указанное имеет непосредственное отношение и к другим пословичным высказываниям, ядерными конституентами которых являются и другие глаголы движения. Посредством таких высказываний дается оценка танцору: Аман тепсеучюден аман хапар чыгъар «От плохого танцора – плохие вести»; Иги тепсеучю жомакъгъа да тюшер «Лучший танцор и в сказку попадет». Имеет место указание на то, что танец есть труд, требующий физических усилий: Тойгъа кирген къургъакъ чыкъмаз «Участвующий в веселье (танцах) сухим не выйдет (т.е. вспотеет)». Они являются высказываниями-советами: Тепсей билмеген тойдан чыкъ «Кто не умеет танцевать – уйди со свадьбы»; Нёгеринги аллы бла оз «Обойди партнершу спереди». Танцор обязательно станцует и с торжества не уйдет без причины: Тепсеучю тойдан тепсемей кетмез «Танцор не уйдет со свадьбы, не станцевав»; Тепсеучю тойдан сылтаусуз кетмез «Танцор не уйдет со свадьбы без причины». Такой причиной обычно является неподготовленность или незнание: Тепсей билмеген тойдан къачар «Не умеющий танцевать со свадьбы убежит»; Той кёрмеген тойдан къачар «Кто веселья не видел, тот от веселья бежит»; Базынмагъан тепсеуге чыкъмаз «Кто не уверен в себе, тот на танец не выйдет». Танцы и музыка к ним сопровождаются хлопаньем в ладоши: Къарс эки къолдан чыгъады «Хлопки издают две ладони». Танцевальная пара неотделима друг от друга: Биз кирген жерге тикгич да киреди «Куда шило, туда и тесьма (куда партнер, туда и партнерша в танце)»; Жюрекден жюрекге жол барады «От сердца к сердцу дорога идет (так говорят о влюбленной паре в танце)».

Отдельную группу составляют конструкции со сказуемыми, выраженными глаголом зрения кёр- «видеть», который является предикатом зрительного восприятия. Он в предложении открывает позиции субъекта и объекта аналогичной семантики. В паремиях с таким предикатом обнаруживается специфическая этнокультурная информация, сопряженная с танцами. Так, например, в пословице Биринчи басханы къыйын кёрюнюр «Первый шаг кажется трудным» имплицитно указывается на то, что для танцора наиболее тяжелым и важным представляется первое движение. Танцор подвергается коллективной оценке, как по манере исполнения, так и по внешнему виду: Тепсеуде алчыны эл кёреди «Лучшего танцора народ видит»; Ким ариу тепсериги бёркюнден кёрюнюр «Того, кто будет красиво танцевать, по шапке будет видно». Не имеющий соответствующую подготовку не получит удовольствия от танцев: Тепсей билмеген тепсеу кёрмез «Не умеющий танцевать танцев не увидит». Танцовщица может не замечать своего партнера, что зависит, с одной стороны, от ее волнения, с другой – он может быть ей не мил: Къыз къолтугъундан тутуп тепсеген нёгерин кёрмейди «Танцующая девушка не видит своего партнера, который держит ее под руку».

Особого внимания заслуживают паремические высказывания со сказуемыми, выраженными глаголом знания бил- «знать». С таким глагольным сказуемым сочетаются подлежащие и дополнения. При этом образуются предложения, имеющие семантическую структуру «субъект знания + объект знания + предикат знания»: Тепсеучюню тилин тойчу билир «Язык танцора узнает участник торжества»; Тойчуну къыйматын эл биледи «Цену артиста знает народ»; Ач къарынны тепсеу билмез «Голодного танец не признает». Согласно паремиям, мастерство танцора познается среди других танцоров, в увеселительных мероприятиях и т.д.: Тепсеучюню усталыгъы тепсеучюлени ичинде билинир «Мастерство танцора определяется среди танцоров»; Тепсеучюню усталыгъын тойда билирсе «Мастерство танцора узнаешь на празднике»; Той кесин тепсеую бла билдиреди «Торжество себя танцами покажет». Для конструкций рассматриваемого типа присущ аксиологический компонент, оценка человека может быть сопряжена с его умением танцевать: Тепсегенинг да билдиреди сени ким болгъанынгы «Твой танец показывает, кто ты есть»; Аман тепсеучю аманны билир «Плохой танцовщик плохое и знает». Мастер танца может презентовать на празднике и себя, и партнершу: Уста кесин да, нёгерин да билдирир тойда «Мастер и себя, и партнершу покажет в танце»; Тойда кесинги игилик бла билдир «На торжестве покажи себя с хорошей стороны». Имеет место осложнение конструкции конкретизатором условия, выраженным деепричастным оборотом: Бармакълагъа турмай, тепсеуню билмезсе «Не встав на носки, танцевать не научишься».

Наличие знаний есть неотъемлемый атрибут для танцев, песен и веселья: Билим тепсетир, жырлатыр, ойнатыр «Знания научат танцевать, петь, играть». Знание танца предопределяется обучением: Желающий познать искусство танца должен брать уроки у мастера, который передает подопечным свой опыт. На это указывают пословичные высказывания с глагольным сказуемым юйрен- «научиться»: Тепсеуге устадан юйрен «Танцу учись у мастера»; Уста айыуну да юйретир тепсерге «Мастер и медведя научит танцевать»; Чемер билгенин юйретир «Мастер (танца) научит тому, что умеет сам».

Как известно, знание сопряжено и с умением. Данное понятие относительно танца в пословицах представлено подлежащим, выраженным причастным оборотом тепсей билген «умеющий танцевать». Это качество является облигаторным для носителя карачаево-балкарского языка, поскольку обладающий им может осуществлять и другие виды деятельности, также ему выпадает счастье: Тепсей билген къарс ура да билир «Умеющий танцевать умеет и хлопать (в ладоши во время танцев)»; Тепсей билген насыбын табар «Умеющий танцевать свое счастье найдет». Тому же, кто не умеет танцевать, для собственной презентации не помогает красивая одежда. Он обычно танцует необоснованно броско и везде спотыкается: Тепсей билмегеннге омакъ кийим болушмаз «Не умеющему танцевать наряды не помогут»; Тепсей билмеген хахай этип тепсер «Не умеющий танцевать с криками танцует»; Тепсей билмеген жюз жерде абыныр «Не умеющий танцевать в ста местах споткнется». В местах веселья человек обязан танцевать, но может и откупиться, чтобы не позориться: Тепсей билмеген саугъа берип къутулур «Не умеющий танцевать подарком отделается».

Танцы обычно исполняются на различных празднествах, в ходе которых между собой встречаются многочисленные родственники, соседи, друзья и другие знакомые. С другой стороны, праздничные мероприятия способствуют возникновению, а также укреплению новых дружественных и иных уз: Сюйгенинги тойда табарса «Свою суженую (своего суженого) найдешь на свадьбе». Этим обстоятельством обусловлено появление среди паремий высказываний с компонентом таны- «узнавать кого что; быть знакомым с кем чем»: Адамла бир бирин тойда иги таныйдыла «Люди друг друга на празднестве хорошо узнают». Единственной причиной, мешающей знакомству, является неравный социальный статус людей: Бай жарлыны тойда да танымаз «Богатый бедного и на свадьбе не узнает».

В качестве сказуемого паремий выступает и полисемичный глагол буз-, употребляющийся в переносном значении «портить, делать неприглядным, некрасивым». Он в высказывании открывает позиции для подлежащего (субъекта), дополнения (объекта), иногда для обстоятельства (семантического конкретизатора): Аман адам тепсеу бузар «Плохой человек танец испортит»; Ант тепсеуню билмеген антын бузар «Не умеющий танцевать танец клятвы отступит от клятвы»; Тепсеучюню махтау бузар «Танцора хвала испортит»; Ашыкъгъан тепсеуню бузар «Торопящийся испортит танец»; Тепсеу башындан бузулур «Танец с начала портится».

Стержневыми компонентами паремий рассматриваемого типа часто выступают фразеологические единицы различной структуры и семантики. Они в целом этнокультурно маркированы. Ср. От бла ойнагъан кёнчексиз къалыр «Кто играет с огнем, тот без штанов останется». Данная паремия сопряжена с обрядовым танцем «Голлу». При его исполнении танцующие так увлекались, что у них горели полы черкесок, когда его исполняли вокруг костра. Иначе говоря, неудачный танец мог привести к позору. В этом отношении релевантна и пословица Сууукъда женгил айырылгъан тепсеуден бедиш алыр «Кто, испугавшись холода, не станет танцевать, тот опозорится». Небезынтересно и то, что именно в танце молодые могли выразить свои чувства по отношению друг к другу: Сюйген сюйгеннге тепсеуде сёз берир «Любящие признаются в любви в танце». Паремии с предикатами-фразеологизмами в целом носят аксиологический характер: Ариу тепсеу жан салыр «Красивый танец оживит»; Тепсеу жанны тыймаз «Перед танцем никто не устоит»; Тепсеучюге нюр жанар «Танцовщику сопутствует удача»; Тойчу тепсегинчи, сыйын берме «Пока танцор не станцует, не давай ему оценку».

Обратимся к наиболее релевантным для паремий о танцах понятиям этнокультурной значимости. Ядерной составляющей их является концепт «тепсеу (танец)», который отмечен рядом когнитивных признаков, присущих карачаево-балкарской этнокультуре:

1. Танец не является объектом купли-продажи: Тепсеуню саудюгерчи сатмайды «Танец купец не продает»; Тепсеу, жыр базарда сатылмайдыла «Танцы и песни на базаре не продаются».
2. Танец – не достояние одного человека: Тепсеу бир адамны юсюнде турмайды «Танцы одному человеку не принадлежат».
3. Танец прививает любовь к экзистенции: Тепсеу жашауну сюйдюреди «Танец дарует любовь к жизни».
4. Танцу присуща скорость: Тепсеу садакъча атылыр «Танец выстрелит, как лук»; Тепсеу окъча жайылады «Танец распространяется словно стрела в полете».
5. Танец есть средство от болезней: Тепсеу кёп аурууну кетереди «Танец от многих болезней избавляет»; Тепсеу аурууну кетерир «Танец (около больного) лечит от болезни».
6. Танец есть оберег: Тепсеу палахдан къалдырыр «Танец от беды спасет».
7. Танец – облигаторная составляющая жизни: Тепсеу соруп келмез «Танец приходит без спроса».
8. Танец без ошибок не обходится: Тепсеуде уста да жангылады «В танце и мастер ошибается».
9. Для танца важно парное или коллективное исполнение: Тепсеуге нёгерсиз чыкъма «На танец без партнерши не выходи»; Тепсерик нёгер излейди «Желающий танцевать ищет партнершу».
10. Танец достоин благопожелания: Ариу тепсеу алгъышлыкъ бердирир «Красивый танец заставит выразить благопожелание».

В пословично-поговорочном фонде представлены и характеристики концепта «тепсеучю (танцор)», обусловленные ментальностью этноса. К ним относятся следующие:

1. Танцору присуща стремительность: Тепсеучюню аякълары бир бирлери бла эришедиле «У танцора ноги соревнуются друг с другом»; Тепсеучю ишин женгил битдирир «У танцовщика работа спорится».
2. Танцору дается коллективная оценка: Тепсеучюню фахмулулугъун тойчула бичерле «Талант танцора оценят участники торжества».
3. Удел танцора – игры и веселье: Тепсеучю оюнсуз къалмаз «Танцор без веселья не останется»; Тепсеучю тойсуз къалмаз «Танцор без веселья не останется».
4. Танцор отличается крепкой памятью: Тепсеучю кёргенин унутмаз «Танцор увиденное не забудет».
5. У танцора дом на втором плане: Тепсеучю юйюн унутур «Танцор дом свой забудет».
6. Танцоры имеют общие интересы: Тепсеучю тепсеуню юсюнден айтыр «Танцор о танцах будет говорить»; Тепсеучю тепсеучюге тюбер «Танцор с танцором встретится».
7. Танцор вознаграждаем: Тепсеучю къуру къалмаз «Танцор без вознаграждения не останется».
8. Объект похвалы танцора – гармонист. Дело в том, что танцор не может обойтись без гармониста, поскольку танцы, как правило, сопровождаются игрой на гармони: Тепсеучю къобузчуну махтар «Танцор гармониста похвалит».
9. Для танцора важна преемственность: Тепсеучюден тепсеучю тууар «От танцора танцор рождается».
10. Танцору не присуща спешка (особенно чрезмерная): Акъырын башлагъан тепсеуню ариу бошар «Медленно начинающий танец красиво закончит»; Алгъа къычыргъан кукук алгъа ёлюр «Рано закуковавшая кукушка рано умрет» (о том, кто спешит танцевать); Асыры терк тепсеген терк къояр «Слишком быстро танцующий быстро оставит (танец)»; Сабыр тепсеген арымаз «Танцующий спокойно не устанет».
11. Для танцора нет преграды: Тепсеучюню суу тыймаз «Танцора река не остановит»; Тепсериги келген жер айырмаз «Кто хочет танцевать, тот не станет выбирать место».
12. Танцор (профессиональный) вечно в долгах: Тепсеучю борчундан къутулмаз «Танцовщик с долгами не расплатится».
13. Танцора танец не обременяет: Тепсеучю тепсеуден эрикмез «Танцору не надоест танцевать».
14. Плохому танцору ничего не помогает: Аман тепсеучюге къарс болушмаз «Плохому танцору хлопки не помогут»; Тепсегенде алтын бели бау болушмаз «Плохому танцору золотой пояс не поможет».
15. Танцор – животное: Ач айыу ойнамаз «Голодный медведь (танцор) не играет»; Уста тепсеучю аслан кёллю болады «Мастер-танцор имеет душу льва»; Уста тепсеген къыз – къанкъаз «Искусно танцующая девушка – лебедь».
16. Танцору присуща иносказательность: Мени жылытмагъан кюн манга тиймесин «Солнце, которое меня не греет, пусть меня не освещает» (так говорит партнерша о своем партнере, который ей не по душе).

Вышеотмеченные концепты являются гипонимами по отношению к гиперониму той «свадьба, свадебный пир; празднество, торжество» и неразрывно с ним связаны. Так, согласно обычаю, свадьба не может начаться без прихода его устроителя в плане зрелищности: Чемер келмей, той башланмаз «Пока мастер (танца) не придет, торжество не начнется». Без него и гармонь не играет: Устасыз къобуз согъулмаз «Без мастера гармонь не сыграет». Свадьбу, как правило, начинает общепризнанный танцор: Тойну алгъа тепсеген ачады «Свадьбу открывает тот, кто раньше станцует (прима)».

Свадьба является катализатором действия, например, к ее началу должна быть готова новая одежда: Тойну сылтауу бла тон битди «Благодаря свадьбе и шуба готова». Однако бедный человек порой не может достичь такой цели, что отражается в паремиях типа Жарлыны тону жайгъа битер «Шуба бедного будет готова к лету».

В пословицах отражается тот факт, что на торжествах принято дарить подарки: Тепсеучю къызны къулагъында алтын саугъа жылтырайды «У партнерши в ушах блестит золотой подарок (серьги)». Народный этикет позволяет партнеру дарить в танце золотое кольцо партнерше, за что его не осуждают: Алтын тепсеуде къызны алдар «Золото (кольцо) в танце обманет девушку». Дозволяется дарить девушке в танце золотой браслет. Если она его примет, значит, быть свадьбе: Алтын билезик темир къаланы ачар «Золотой браслет железную крепость откроет». В данной паремии крепость означает дом девушки.

В корпусе пословиц и поговорок репрезентируется коллективное ментальное отношение к участникам торжества исходя из таких критериев, как мастерство, поведение и т.д.: Уста тепсемеген сыйланмаз «Кто не танцует искусно, тот уважаемым не будет»; Тойда иги тепсеген, ишде да иги ишлер «Кто хорошо танцует, тот и работать будет хорошо»; Аман тепсеучю къарсчыланы аманлар «Плохой танцор хлопающих обвиняет»; Аман тепсеучю къобузчула бла даулашыр «Плохой танцор с гармонистами поспорит»; Махтанчакъ къыз тепсеуде жукълар «Хвастливая девушка во время танца засыпает».

Таким образом, вышеизложенное показывает, что простые глагольные паремические высказывания о танцах, как и другие предложения, функционирующие в карачаево-балкарском языке, образуют парадигмы по целеполаганию, хотя и неполную, а также утверждению и отрицанию. Такого рода синтаксические конструкции отмечены многообразием в плане формальной структуры, а также характеризуются широким спектром семантических значений. Это в целом детерминируется семантикой и грамматическими особенностями лексем, занимающих позиции ядерных конституентов паремических выражений. Подобные высказывания маркируются в этнокультурном отношении, поскольку репрезентируют архаические ментальные составляющие мировосприятия карачаевцев и балкарцев относительно искусства танца, для которого наиболее релевантны понятия торжество, танец и танцор. Они отражают при этом один из важных сегментов национальной карачаево-балкарской картины мира, в том числе и языковой.   

Авторлар туралы

Mussa Ketenchiev

Kabardino-Balkarian State University named after H.M. Berbekov

Хат алмасуға жауапты Автор.
Email: ketenchiev@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-1656-8368

Alim Appoev

Institute for the Humanities Research – Affiliated Kabardian-Balkarian Scientific Cen-ter of the Russian Academy of Sciences

Email: appoev74@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-2654-8555

Әдебиет тізімі

Қосымша файлдар