On the meeting of Nicholas I with local residents during the trip to the Caucasus (1837) in the documents and works of pre-revolutionary authors

Cover Page

Cite item

Full Text

Abstract

The article examines the Emperor’s Nicholas I of Russia travels through the Caucasus in a difficult situation.. By the end of the 30-s XIX century, the need for radical transformations in politics in the Caucasus was realized not only by local officials but also by St. Petersburg. The emperor planned a trip to become acquainted with the state of events in the Caucasus. With Nicholas I’s tour across the Caucasus, hopes for the conclusion of the Caucasian War and the region’s final “peace” were intertwined. There was no unity in the mountain community; one faction favored reconciliation, while the other supported the continuation of military opposition to the Russian Empire’s growth in the region. The purpose of the trip was to get to know the highlanders and negotiate with them. The highlanders presented to the emperor were in the category of “peaceful,” many of them had military ranks, some went through Amanatstvo. Most of the deputies contacted the military or civil administration in the Caucasus, had ideas about Russian culture.The list of deputies identified in the Russian Military Historical Archive and delivered to the Emperor in Vladikavkaz, Stavropol, and Yekaterinodar is included in the appendix. These lists are of significant scholarly relevance because they allow us to declare with certainty that by the end of the nineteenth century, the Caucasian administration had inspected the ethnic composition of the North Caucasian peoples. The documents in the appendix have been published while retaining the original’s stylistic and archaeographic qualities.

Full Text

В отечественной историографии путешествие Николая I по Кавказу в 1837 г. мало освещено в силу небольшого количества источников, введенных к настоящему времени в научный оборот. Несмотря на скудность источников, описание путешествия Николая I содержится в трудах А.П. Берже [Берже 1884], Г.И. Филипсона [Воспоминания… 1883], В.А. Потто [Потто 1894], а также в воспоминаниях Фирсова [Шлыков 1888a, Шлыков 1888b] и мемуарах М.А. Кундухова [Мемуары… 2001]. В этой связи для полноты и разностороннего изучения этого без сомнения исторического путешествия определенное значение может иметь введение в научный оборот новых архивных документов.

А.П. Берже, описывая путешествие, отмечал:

 

«В летописях русского владычества на Кавказе есть события, которые прошли будто незамеченными не смотря на несомненную историческую их важность и значение. К таким событиям относится, между прочим, поездка императора Николая на Кавказ, предпринятая 1837 году ровно 115 лет спустя после похода Петра Великого в Дагестан. Это был другой венценосец России, ступивший на кавказскую почву и на этот раз не со стороны Каспия, а северо-восточного берега Черного моря, где война наша с черкесами была в полном разгаре» [Берже 1884: 377].

В 30-е гг. XIX в. движение мюридизма приобретало особенно яростный характер, несмотря на гибель в 1832 г. первого имама Кази-муллы. Оно не только не угасало, но становилось все интенсивнее. После смерти в 1834 г. второго имама Гамзат-бека во главе движения, которое начиная с 1833 г. постепенно усиливалось в Дагестане и Чечне, стал Шамиль [Гордин 2014: 178]. 1836 г. был ознаменован крупными успехами Шамиля. К концу года ему удалось подчинить себе все горские общества в Дагестане, значительную часть Аварии, определенные успехи были достигнуты в Чечне. Российское командование начало осознавать, что перед ним «вырастают очертания единой мощной системы сопротивления, системы, разрозненные части которой скреплены стройным религиозным учением» [Гордин 2014: 167].

После нескольких поражений российских войск в 1836 г. в Петербурге «стало ясно, что надо или наращивать военную мощь на Кавказе или искать некие компромиссные пути – иначе война будет длиться долго, поглощая все больше и больше средств» [Гордин 2014: 178–179]. Именно в это время Николай I принял решение посетить Кавказ. В 1837 г. для подготовки высочайшего визита на Кавказ в Кавказский край был командирован флигель-адъютант гвардии полковник Хан-Гирей. Он должен был позаботиться о том, чтобы представители северокавказских народов встретили императора «достойным» образом. Депутаты должны были быть прилично одеты и обуты. Депутаты должны были содержаться за счет миссии до окончания церемонии встречи с Николаем I. Определенную сумму денег планировалось израсходовать для «подарков» тем лицам, которые будут использованы для рассылки по горным обществам с целью склонить их к вступлению в переговоры с властями [Кумыков 1968: 30].

Миссия Хан-Гирея с марта по сентябрь 1837 г. выполнила поставленные перед ней задачи подготовки населения к приезду императора, на местах были выбраны и утверждены депутаты и т.д.

 

Воспоминания Г.И. Филипсона и В.А. Потто

о высадке Николая I на побережье Черного моря

После Петра I, побывавшего с походом в Дагестане, нога русского императора не ступала на кавказскую землю 115 лет, и не только Россия, но и вся Европа следила за этим путешествием.

В.А. Потто, описывая во время шторма на море разговор флигель-адъютанта А.Ф. Львова, сопровождавшего Николая I, отмечал:

 

«…кажется, не следовало бы вам путешествовать по Черному морю в сентябре», государь ответил: «Это правда, но вся Европа знала, что я еду на Кавказ, и если бы я отменил свою поездку – что бы она сказала!» [Потто 1894: 83].

 

Г.И. Филипсон писал:

 

«21 сентября [1837 г.] накануне приезда Государя подула бора, она была не из самых сильных. Вечером 22 сентября, мы наконец, увидели два парохода, на которых был Государь со свитой. В первый раз русский царь посещал Кавказский край и, хотя это посещение было устроено не так театрально, как бабка его посещала Новороссийский край, но конечно с не меньшею пользою. С большим трудом император вышел на берег в Геленджике, где ему приготовлена была квартира в доме коменданта. С ним была большая свита Великий князь наследник, граф Орлов, князь Меньшиков и др.» [Воспоминания… 1883: 252].

 

24 сентября 1837 г. пароходы снялись с якоря и пошли в Поти, откуда император через Кутаис поехал в Тифлис. Его путешествие по Закавказскому краю было неудачным и оставило неприятные впечатления [Воспоминания… 1883: 254]. 27 сентября императорский пароход прибыл в Редут-Кале. Буря стихла, но волнение оставалось еще сильным. Император сел в катер, чтобы высадится на берегу.

В.А. Потто, описывая разговор императора с Г.В. Розеном, отмечал:

 

«Было совсем темно; даже ближайшия горы тонули во мраке, и только видно было как по их хребтам сверкают и движутся огненныя точки. – «Что это Такое?» спросил государь. «Это, ваше Величество, костры не мирных черкесов, которые собрались, узнав о вашем приезде», – отвечал командующий кавказскими войсками генерал Г.В. Розен [Потто 1894: 83-84].

 

Оттуда император отправился в Тифлис окружным путем, через Зугдиди, Кутаиси и Армянскую область. В Ахалцыхе он посетил могилу павших в 1828 г. воинов и повелел воздвигнуть над ней памятник. В Гюмри в его присутствии была заложена сильная пограничная крепость, церковь во имя Святой Александры, и сам город был переименован в Александрополь. Далее, посетив первопрестольный армянский монастырь Эчмиадзин, император переночевал в Эривани, во дворце последнего персидского сардара. Оттуда он через Делижанское ущелье отправился в Тбилиси. Его встречали главнокомандующий на Кавказе Г.В. Розен, тифлисский военный губернатор М.Г. Брайко, грузинский гражданский губернатор Н.О. Палавандов.

Император был недоволен, причина его недовольства выяснилась: он ехал в край благодарить войска за их боевую службу; останавливался в каждом городке и в каждом местечке, где стояла хотя бы одна рота. Накануне въезда его в Тифлис он получил донос о злоупотреблениях командира Эриванского карабинерного полка князя Дадиани1. Злоупотребления эти, подтвердившиеся «секретным дознанием», касались нижних чинов. Император, разговаривая об этом с главнокомандующим Г.В. Розеном, сказал: «Я этого никогда не прощу» [Потто 1894: 85].

На 9 октября был назначен развод Эриванского полка, происходивший на Мадатовской площади, где с князем Дадиани перед разводом были сорваны эполеты, он был лишен флигель-адъютантского звания и сослан в Бобруйск. 10 октября был проведен смотр для войск, собранных под Тифлисом, императора ожидали четыре батальона пехоты Эриванский, Грузинский, учебный и 16-й линейный, два дивизиона Нижегородских драгун и несколько батарей пешей артиллерии [Потто 1894: 85].

12 октября император из Тифлиса отправился во Владикавказ по военно-грузинскому тракту. По дороге случилось трагическое происшествие.

В.А. Потто описывает его так:

 

«Была непогода, тучи заволокли все небо – ожидали ливня. Царская кавалькада из нескольких экипажей выехала очень рано; из местных властей государя сопровождал только исправник. И вот на крутом Верийском спуске, проложенном прямо над глубоким оврагом, лошади понесли коляску государя. Испугавшийся форейтор сумел повернуть несущихся лошадей к горной стене, и коляска опрокинулась на самом краю пропасти. Государь упал, но остался невредимым» [Потто 1894: 87].

 

Это же происшествие описывает и Г.И. Филипсон:

 

«Выезжая из Тифлиса, спускаясь с горы, лошади понесли экипаж, в котором сидел Государь и граф Орлов; на крутом повороте экипаж опрокинулся, и Государь упал на краю глубокаго обрыва. К счастию, это падение не имело никаких серьезных последствий» [Воспоминания… 1883: 255].

 

Дальнейший путь императору пришлось ехать верхом, накинув на плечи бурку. Доехав до Коби, император пересел в коляску, ночью добрался до Владикавказа, где его уже ждали депутаты [РГВИА. Ф. 405. Оп. 6. Д. 2176. Л. 363–364 об.]. Из-за позднего времени прием был отложен до утра.

 

Встреча Николая I с горскими депутатами во Владикавказе

В.А. Потто, освещая подготовку встречи императора с горскими депутатами, писал:

 

«Ночью к графу Орлову, сопровождавшему государя, явился пристав и просил передать государю: нельзя ли отменить прием депутатов, так как среди них есть люди, за которых поручиться нельзя. – Зачем же вы их брали? – удивлялся Орлов. – Не взять этих людей не было никакой возможности, – отвечал пристав – они хотели ехать непременно. Люди эти пользуются в горах огромным влиянием, и отказ мог вызвать мятеж целого племени. Орлов доложил государю. – Все это вздор, – отвечал император – я их приму завтра перед самым отъездом» [Потто 1894: 87-88].

 

Автор явно лукавит, горцы, которые должны были быть представлены императору, были тщательно подобраны кавказской администрацией во главе с Хан-Гиреем в результате длительной подготовительной работы перед приездом императора. Из приведенного в приложении списка видно, что многие из горских депутатов имели военные звания.

В.А. Потто, описывая саму встречу, отмечал:

 

«14 октября в 8 часов утра депутаты собрались на площади; на страже стоял целый батальон пехоты с заряженными ружьями и собственный Его Величества конвой, прибывший с императором из Петербурга. Казаки также сидели верхом с ружьями на изготовке. Государь вышел вместе с А.Ф. Орловым в сюртуке без эполет, с черкесской шашкой через плечо. Сойдя с крыльца, государь обошел батальон, поздоровался со своим конвоем, и затем, встав на площади, громко сказал депутатам: «Подойдите ко мне!» Триста вооруженных по обычаям своей страны горцев окружили императора. «…мы дрожью дрожали за жизнь царя» – говорил один старый линеец.

Государь через переводчика говорил с каждым племенем отдельно, выслушивал их просьбы, советовал «жить мирно и спокойно». Тут среди карабулаков император увидел человека огромного роста с нахмуренными бровями. Положив ему руку на плечо, он сказал: «Передай твоему народу, что он дурно ведет себя; пусть постарается исправиться, пока продолжается еще мое благоволение». Стоящий рядом старик с чалмой на голове ответил государю: «Мы боимся, чтобы нас не заставили переменить веру!». Государь указал рукой на гвардейский конвой из горцев и сказал: ваши дети могут передать вам, что они в Петербурге имеют своего муллу. Для меня все веры терпимы. Прощайте!» [Потто 1894: 88].

 

Депутаты расступились, но опасности не окончились, так как представители горских народов выразили настойчивое желание сопровождать царский поезд до первой станции. Государь изъявил на это согласие и приказал своей коляске выехать за город и там ожидать его прибытия. Вслед за экипажем поскакал конвой, за ним огромная толпа депутатов. Государь сел на поднесенную ему в дар кабардинцами лошадь и выехал из крепости в сопровождении только хорунжего Фирсова. Император по узкой дороге направлялся в госпиталь.

 

«В госпитале императора не ждали, но порядок в нем он нашел образцовый. Из госпиталя государь спустился к Тереку, переехал его вброд, увидел войска для его конвоирования, отпустил пехоту домой, а сам, пересев в экипаж, отправился в путь, сопровождаемый казаками и горцами. Донские казаки менялись на каждом посту, но собственный конвой Его Величества и горцы, служившие в Варшаве и Петербурге, только меняли лошадей, которых готовили для них на каждой станции. Перед Екатериноградом, где путь был особенно опасен, присоединилась гребенская сотня с двумя казачьими орудиями, под командой полковника графа Стенбока» [Потто 1894: 89].

 

Полковник Фирсов2, описывая встречу императора с депутатами во Владикавказе, отмечал:

 

«Во время посещения императором Николаем Павловичем Кавказа в 1837-м г., в Владикавказе были приготовлены для представления Его Величеству, в числе прочих, депутаты от покорных горцев разных племен леваго фланга – до трехсот человек. Пристав этих народов, войсковой старшина Золотарев; как более, знакомый с их нравами, счел нужным на всякий случай заявить конвойному офицеру, сопровождавшему Императора, в то время корнету (подпоручику) Ф–ву, что из числа депутатов карабулакскаго племени есть люди тихаго нрава и с добрыми намерениями; но из них немало найдется и таких; которые по своему закоренелому фанатизму и двуличности, крайне, не благонадежны, так что, за поведение их во время представления, равно и за безопасность, он не смеет поручиться; следовательно он менее всего желал бы допускать их к Государю Императору, опасаясь их к Государю Императору, опасаясь тех последствий, какие были в Чечне при подобном сборе горцев, во время переговоров о перемирии в 1826-м г., с генералами Грековым и Лисаневичем, заколотыми одним фанатиком горцем среди отряда, кинжалом до смерти. Между тем, несмотря на такое предупреждение пристава, народов этих по сложившимся обстоятельствам нельзя было не допустить до представления, а также воспрепятствовать их желанию быть в числе депутатов, как людей по отваге и удальству наиболее уважаемых среди своего населения. Корнет же Ф-в, будучи от конвоя постоянным ординарцем Его Величества, предпочел все-таки о сомнительном поведении карабулаков донести до сведения бывшаго в свите, генерал-адъютанта графа Орлова, который в ту же минуту доложил об этом Государю. Выслушав хладнокровно доклад Его Сиятельства, Император вслух произнес: Все это вздор!». Вечером в тот же день отдано было на всякий случай приказание: к 8-ми часам утра следующаго дня в крепости, неподалеку от квартиры Императора, поставить для охраны линейный баталион с заряженными боевыми патронами ружьями, имея их к ногам и не делая на караул; а депутатов всех элементов без изъятия ввести в крепость пешими, без ружей (позволив им однако иметь при себе шашки, кинжалы и пистолеты) и разставить их кругом квартиры по нациям. Конвойным казакам и горцам велено было быть конными и стоять позади депутатов с заряженными ружьями, держа их в левой руке на ноге. Когда все это было готово, Его Величество, в сопровождении графа Орлова (оба были в сюртуках без эполет), вышел из покоев, поздоровался с конвоем и депутатами и, приняв от последних хлеб соль прошел к линейному баталиону, где было несколько человек с георгиевскими крестами. Государь разспрашивал их о службе и более представительных из них назначал самолично к себе в гвардию. Затем, войдя в круг горской депутации, беседовал с их представителями, приказывая передать народам своим, чтобы они набегами не опустошали казачьи населения. Обходя таким образом депутацию, Император подошел к стоявшим отдельно карабулакам и увидев среди их одного горца большого роста с злобною физиономиею, при аршинном если не более кинжале, Император, положив ему, на плечо руку, сказал стоявшему около, Него переводчику: «Передайте этому народу, что, они, дурно, себя ведут и чтобы они, пока продолжается Мое благоволение к ним, – постарались как можно скорее исправиться». На это старший из них по летам с чалмою на голове, растерявшись от грозных слов Монарха, робко ответил через переводчика: «Мы боимся, как бы по изъявлении нами совершенной покорности не переменили нашу веру». Тут Его Величество, указывая на свой конвой из горцев, сказал: «У Меня все веры терпимы и вот ваши дети могут передать вам, что у них в Петербурге есть мулла». После этого, Император, войдя в покои, приказал депутатов отпустить. Тогда графом Орловым велело было бывшему при Государе ординарцу корнету Ф–ву, приготовить Его Величеству верховую лошадь, назначить урядника и казака для сопровождения Императора и поставить их до особаго приказания с лошадьми за зданием так, чтобы мало кто это видел. По выполнении корнетом Ф–м этого, приказания, ему велено было немедленно войти в покои и ожидать приказаний Его Величества. Вместе с тем, к подъезду подана была закрытая коляска, в которую поспешно сел граф Орлов с царским камердинером, и как только коляска тронулась, все начальствующия лица и горская депутация последовала за экипажем, полагая, что в нем поехал Император. Между тем, Его Величество остался один в покоях, наблюдая оттуда за ехавшей через мост за Терек свитой и депутацией, державшей направление к расположенным на левой стороне Терека войскам. Находившиеся под начальством генерал-майора Донскаго войска Николаева, в ведении коего состояли там пеший егерский баталион, взвод казачей конной артиллерии кавказскаго войска (в первый раз по форме обмундированный), сотня донских казаков и служившие в конвое горцы. Когда вся свита, местное начальство и депутация подъехали к войскам, Император приказал стоявшему все время ординарцу корнету Ф–ву подать лошадь, взял ногайку и, садясь па лошадь, спросил у стоявшаго тут урядника, может-ли она выносить удары ногайки? – но не дождавшись ответа, отпустил лошади два удара и поехал в сопровождении корнета Ф-ву, урядника и казака по направлению к госпиталю. Там, сделав наскоро осмотр, Государь последовал к ожидавшим Его войскам. Когда Он подъезжал к баталиону, стоявшему на правом фланге, барабанщик ударил генеральный марш; в это время лошадь, на которой сидел Его Величество, никогда не слыхавшая подобного звука и не видевшая такой массы народа, мгновенно поднялась на дыбы и круто повернула в сторону, стараясь сбросить с себя седока. Но Государь спокойно опустил ей несколько горячих ударов и полудикое животное на некоторое время присмирело. Вскоре однако лошадь вторично взвилась на дыбы, делая крутые повороты влево и вправо, и быстро ложась на передния ноги, видимо стараясь во что бы то не стало освободится от седока, но Его Величество, нисколько не теряя присутствия духа, покороче взял удила и как-бы прирос к седлу, отпуская разгорячившейся лошади удары до тех пор, пока, наконец, она вынуждена была стать как вкопанная. В эти минуты у всех душа замерла от страха за жизнь Царя; но к счастью, мужество Монарха сломило дикость и упорство животнаго, хотя все ясно сознавали, что очень трудно было удержаться в седле каждому смертному, не обладай он рыцарской отвагой и не будь таким лихим наездником. Всех присутствующих такая удаль до нельзя поразила, даже полудикие горцы, которым в то время жизнь Царя была меньше дорога и те взволновались и чуть не в изступлении кричали Алла, Аллах!

Как не упрямилось полудикое животное, но Император сумел все-таки подъехать на ней к баталиону и проехать по всей линии войск, здороваясь с ними и отдавая кому следует свое царской «спасибо». Лошадь под Его Величеством была вся в мыле и лихорадочном состоянии, широко раскрывая, ноздри и недружелюбна сверкая глазами; – по лицу же Императора ручьем катился пот видно было, что Он, укрощая лошадь и обуздывая ея свирепыя порывы – сильно устал.

По войску Император выразил Егерьскому баталиону особую благодарность; командиру-же этого баталиона, майору Резенпуло, Его Величество подавая свою руку сказал: «Я не забуду вашей фамилии». Затем Он слез с, коня, сел в поданный экипаж и, распрощавшись с войсками, начальством, депутацией и массою народа, при общих криках не смолкаемаго «ура» изволил отбыть из Владикавказа в город Пятигорск» [Шлыков 1888а].

 

Далее Фирсов пишет:

 

«Для конвоирования Государя Императора из Владикавказа до станицы Екатериноградской была приготовлена сотня гребенских казаков и взвод конной казачей артиллерии под начальством командира Штенбока. на пути следования император заметив, что у конваирующих Его гг. офицер были отросшие бороды, по приезде в ст. Есатериноградскую, обращаясь к графу Штенбоку, сказал: «Все у тебя хорошо, но эполеты к бородам и на оборот нейдут» [Шлыков 1888b].

 

Встреча Николая I с горскими депутатами

в Екатеринограде и Ставрополе

Фирсов, описывая встречу императора с депутатами в Екатеринограде, отмечал:

 

«Переночевав в Екатеринограде, Его Величество в 8-м часов утра осмотрел местный лазарет, где, найдя все исправным, проследовал в церковь, которая в то время была весьма ветхая, не мало грозившая молящимся опасностью. По выходе из нея, Его Величество, приняв от стариков приготовленную для него хлеб-соль, благодарил их за службу и, в ознаменование своего пребывания, тут же пожертвовал им на сооружение новаго храма из собственных сумм 40 тысяч рублей» [Шлыков 1888b].

 

Император помимо встречи с депутатами [РГВИА. Ф. 405. Оп. 6. Д. 2176. Л. 69–69 об.] сделал распоряжение об исправлении триумфальных ворот и приказал сохранять их, как памятник Екатерининского века.

Далее В.А. Потто описывал путешествие от Екатеринограда до станицы Прохладной:

 

«Из Екатеринограда государь выехал опять верхом на прекрасном кабардинском иноходце, приказав следовать за собою и конвою. Государь дорогой разспрашивал Фирсова, скакавшаго рядом, о крепости Нальчик, о горе Бештау, о Машуке и других замечательных местностях. Дорогу в 22 версты до станицы Прохладной государь сделал за 40 минут и прибыл в сопровождении лишь нескольких казаков [Потто 1894: 89].

 

Это же подтверждает и Фирсов:

 

«Свита и прочия начальствующия лица, не приготовившись ранее ехать с Государем верхом, посадились в экипажи и направились со всею скоростью экипажной езды за Императором, державшим путь в станицу Прохладную. На скаку Государь переводя дух разспрашивал не остававшаго от него корнета Ф-ва о месте расположения Нальчика и города Пятигорска... По приезду в станицу Прохладную все население ея при неумолкаемом «ура» встретило Государя Императора с хлебом солью. Откушав и выпив за здоровье храбрых терцев чарку водки, Его Величество, распрощавшись с народом, напутствуемый благими пожеланиями, отбыл в экипаже в Пятигорск, где, осмотрев тщательно Минеральные воды и примечательности города, с впечатлением, весьма, не лишенным приятности, выехал на другой день через город Георгиевск по направлению в Ставрополь» [Шлыков 1888b].

 

М.А. Кундухов3, описывая встречу императора с депутатами, указывал:

 

«На приеме горских депутаций раздражение императора к горцам, не желающим покориться, выразилось в полной мере. Со всеми представителями народов он «говорил очень благосклонно, исключая из этого злополучных чеченцев, которых упрекал в неверности ему и его русским законам». Те отвечали, что на самом деле преданы государю и готовы исполнять его законы, но произвол русского начальства на Кавказе вызывает у них возмущение. Затем они попытались подать Николаю прошение с изложением этой ситуации. Император разозлился, назвал все сказанное чеченцами клеветой и приказал им «выкинуть из головы вредные мысли, внушаемые неблагонадежными людьми» [Мемуары… 2001: 101].

 

В Ставрополе императора ожидали депутаты от закубанских народов [РГВИА. Ф. 405. Оп. 6. Д. 2176. Л. 368–369 об]. Конвой императора опоздал, потому что последние 210 верст он проскакал менее чем за 10 часов. Туда же прибыл командовавший войсками на Кавказской линии и Черномории А.А. Вельяминов, в доме которого остановился император. 18 октября у императора была насыщенная программа, он открыл мужскую гимназию, посетил губернскую выставку.

А.П. Берже писал:

 

«что касается самого Ставрополя, то он не понравился государю, желавшему его упразднить и вместо него основать город на Кубани. Но А.А. Вельяминов сумел отклонить эту мысль объяснением условий, парализующих экономическое развитие города, в числе которых главное заключалось в слухе о причислении граждан к казачьему сословию, уверяя притом, что с устранением этого слуха Ставрополь начнет быстро развиваться. Государь несколько минут, по-видимому, колебался, но, наконец, взяв перо, сказал: «Только уважая твое ходатайство, Алексей Александрович, оставляю город на месте» [Берже 1884: 397].

Несмотря на то, что Ставрополь императору не понравился он утвердил план города, обещал выделить льготы, о которых лично ходатайствовал А.А. Вельяминов. В 4 часа пополудни, император выехал из Ставрополя, 19-го прибыл в Аксай, где был встречен наследником-цесаревичем, а 26-го числа, в 7 часов вечера через Новочеркасск, Воронеж и Тулу прибыл в Москву. Путевые издержки по переездам императора Николая Павловича в пределах Кавказского края составили сумму в 143438 рублей 59 копеек серебром. Лошадей было загнано до 170 [Берже 1884: 398].

Так закончилось путешествие императора по Кавказу, за которым внимательно наблюдали в Европе. Оно ближе познакомило Николая I с отдаленной окраиной его империи.

Несмотря на войну, продолжался процесс постепенной интеграции региона в политико-административную систему России, одна часть горцев была лояльна, другая оказывала сопротивление. С одной стороны, велись военные действия против горцев, с другой делались заявления об «отеческой заботе» о народах Кавказа. По мере усилений позиций России на Кавказе в ее политике преобладает принцип централизации управления. Обращение к данной политике было продиктовано прежде всего тем, что территории Кавказа, присоединенные к России в предыдущие годы, все больше подвергались интеграционным процессам, в первую очередь в ходе административных реформ.

Анализ источников показывает, что своим посещением Кавказа в 1837 г. Николай I рассчитывал подбодрить войска, сражавшиеся на Кавказе против местного населения, а также оказать психологическое воздействие на горские народы, которые продолжали вести войны и установить диалог с теми, кто считался «мирными». Таким образом, значимость путешествия Николая I по Кавказу определялась необходимостью узнавания кавказских народов, а также знакомства с регионом, его общественным и хозяйственным укладом, осмотра путей сообщения и созданной инфраструктуры для войск.

 

 

1 Дадиани Александр Леонович (1800–1865) – родился в Сенгилеевском уезде Симбирской губернии. Из симбирской ветви грузинского княжеского рода Дидиановых. В 1817 г. поступил на службу подпрапорщиком лейб-гвардии в Преображенский полк. С конца 1829 г. командовал Эриванским карабинерным полком. А.Л. Дадиан был женат на дочери главнокомандующего, командира Отдельного Кавказского корпуса на Кавказе Г.В. Розена. Обо всех злоупотреблениях в Эриванском полку было доложено императору в донесении находившегося в Тифлисе для выработки положения об управлении закавказским краем сенатором бароном П.В. Ганом. Николай I во время посещения Тифлиса при разводе 24 сентября приказал коменданту сорвать с князя А.Л. Дадиана аксельбант и прямо с площади отправил в Бобруйскую крепость для предания военному суду. После ознакомления Николая I с Кавказом и инцидента с зятем никакие заслуги не помогли Г.В. Розену сохранить доверие Николая I. Он менее чем через два месяца был отозван с Кавказа.

2 В газете «Терские ведомости» был опубликован очерк, составленный со слов почтенного ветерана, жителя Горячеводской станицы, Пятигорского отдела состоящего ныне по Терскому казачьему войску, полковника Фирсова, бывшего в 1837 г., в чине корнета в числе конвойных офицеров сопровождавших Императора Николая I по Кавказу. Терские ведомости. 1888. № 94. 20 ноября. С. 3.

3 Муса Алхасович (Мусса Алхастович) Кундухов (Къуындыхаты Алхасты фырт Муссӕ; (1818–1889) – тагаурский алдар, российский генерал-майор, турецкий дивизионный генерал. В 12 лет был взят в аманаты из Тагаурского общества, в 1836 г. окончил Павловское военное училище. Был определен корнетом по кавалерии в составе Отдельного Кавказского корпуса. Сопровождал Николая I в поездке по Кавказу в 1837 г. На участке от Ларса до Владикавказа ему было доверено находиться рядом с императором и отвечать на интересующие его вопросы.

×

About the authors

Zuleikha Zh. Glasheva

The Institute for the Humanities Research – Affiliated Kabardian-Balkarian Sci-entific Center of the Russian Academy of Sciences

Author for correspondence.
Email: zu-20.80@list.ru
ORCID iD: 0000-0002-2484-2398

References

  1. Берже 1884 – Берже Ад. Император Николай на Кавказе в 1837 г. // Русская старина. – 1884. – Август. – Т. XLIII. – С. 377–398.
  2. Воспоминания… 1883 – Воспоминания Григория Ивановича Филипсона // Русский ар-хив. – 1883. – Вып. VI. – С. 242–356.
  3. Гордин 2014 – Гордин Я.А. Кавказская Атлантида. 300 лет войны. 2-е изд., дополнен-ное. – М.: Время, 2014. – 479 с.
  4. Кумыков 1968 – Кумыков Т.Х. Хан-Гирей (жизнь и деятельность). – Нальчик: Эльбрус, 1968. – 132 с.
  5. Мемуары… 2001 – Мемуары генерала Муса-паши Кундухова. (1837–1865) // Звезда. – 2001. – № 8. – С. 101–123.
  6. Потто 1894 – Потто В.А. История 44-го Драгунского Нижегородского Его император-ского высочества государя наследника цесаревича полка / сост. В. Потто. – СПб.: типо-лит. Р. Голике, 1894. – Т. IV. – 200 с.
  7. РГВИА – Российский государственный военно-исторический архив. Москва.
  8. Шлыков 1888а – Шлыков Ив. Из воспоминаний о пребывании на Кавказе императора Николая I в 1837 году // Терские ведомости. – 1888. – № 94. – 20 ноября. – С. 3.
  9. Шлыков 1888b – Шлыков Ив. Из воспоминаний о пребывании на Кавказе императора Николая I в 1837 году // Терские ведомости. – 1888. – № 95. – 24 ноября. – С. 3.

Supplementary files

Supplementary Files
Action
1. JATS XML

Copyright (c) 2023 Глашева З.Z.

Creative Commons License
This work is licensed under a Creative Commons Attribution-NonCommercial 4.0 International License.

Согласие на обработку персональных данных с помощью сервиса «Яндекс.Метрика»

1. Я (далее – «Пользователь» или «Субъект персональных данных»), осуществляя использование сайта https://journals.rcsi.science/ (далее – «Сайт»), подтверждая свою полную дееспособность даю согласие на обработку персональных данных с использованием средств автоматизации Оператору - федеральному государственному бюджетному учреждению «Российский центр научной информации» (РЦНИ), далее – «Оператор», расположенному по адресу: 119991, г. Москва, Ленинский просп., д.32А, со следующими условиями.

2. Категории обрабатываемых данных: файлы «cookies» (куки-файлы). Файлы «cookie» – это небольшой текстовый файл, который веб-сервер может хранить в браузере Пользователя. Данные файлы веб-сервер загружает на устройство Пользователя при посещении им Сайта. При каждом следующем посещении Пользователем Сайта «cookie» файлы отправляются на Сайт Оператора. Данные файлы позволяют Сайту распознавать устройство Пользователя. Содержимое такого файла может как относиться, так и не относиться к персональным данным, в зависимости от того, содержит ли такой файл персональные данные или содержит обезличенные технические данные.

3. Цель обработки персональных данных: анализ пользовательской активности с помощью сервиса «Яндекс.Метрика».

4. Категории субъектов персональных данных: все Пользователи Сайта, которые дали согласие на обработку файлов «cookie».

5. Способы обработки: сбор, запись, систематизация, накопление, хранение, уточнение (обновление, изменение), извлечение, использование, передача (доступ, предоставление), блокирование, удаление, уничтожение персональных данных.

6. Срок обработки и хранения: до получения от Субъекта персональных данных требования о прекращении обработки/отзыва согласия.

7. Способ отзыва: заявление об отзыве в письменном виде путём его направления на адрес электронной почты Оператора: info@rcsi.science или путем письменного обращения по юридическому адресу: 119991, г. Москва, Ленинский просп., д.32А

8. Субъект персональных данных вправе запретить своему оборудованию прием этих данных или ограничить прием этих данных. При отказе от получения таких данных или при ограничении приема данных некоторые функции Сайта могут работать некорректно. Субъект персональных данных обязуется сам настроить свое оборудование таким способом, чтобы оно обеспечивало адекватный его желаниям режим работы и уровень защиты данных файлов «cookie», Оператор не предоставляет технологических и правовых консультаций на темы подобного характера.

9. Порядок уничтожения персональных данных при достижении цели их обработки или при наступлении иных законных оснований определяется Оператором в соответствии с законодательством Российской Федерации.

10. Я согласен/согласна квалифицировать в качестве своей простой электронной подписи под настоящим Согласием и под Политикой обработки персональных данных выполнение мною следующего действия на сайте: https://journals.rcsi.science/ нажатие мною на интерфейсе с текстом: «Сайт использует сервис «Яндекс.Метрика» (который использует файлы «cookie») на элемент с текстом «Принять и продолжить».