Functional and semantic characteristics of phraseological units with the bauur somatism in the Karachay-Balkar language

Texto integral

Введение

В современной науке о языке доминирующая роль отводится антропоцентрической парадигме, представляющей собой принцип исследования языковых явлений в безусловной связи языка и человека, создавшего его. Антропоцентрической парадигме характерно изучение человека в его многогранном взаимоотношений с окружающим миром. Под новым ракурсом стали рассматриваться различные языковые явления, в том числе фразеологизмы, отражающие человеческие отношения. «Антропоцентрическая составляющая ощущается во всем, что связано с человеком. <...> Антропоцентризм понимается как мировоззрение, которое и определяет человека как некую меру объектов окружающего мира» [Шестакова, Юздова 2019: 204].

Исследователи неслучайно обращают свое внимание на фразеологизмы-соматизмы или фраземы, связанные с телом и органами человека. В большинстве своем таким фразеологизмам характерно выражение представлений этноса о пространственно-временном континууме. В.А. Маслова отмечает, что «в восприятии пространства носителями русского языка эталоны расположения в пространстве зачастую устанавливаются при активном участии соматических идиом» [Маслова 2007: 95]. Довольно часто такие фразеологизмы отмечены феноменом перекрещивания, когда фразеологической единице характерны и эмоционально-экспрессивная окрашенность, и принадлежность к определенному тематическому полю.

Фразеологические единицы, как и слова, имеют сложную семантическую структуру, которую составляют «доминанта, интегральная сема и дифференциальные семы, по сходству значений они образуют семантические микрополя. Сходство их определяется наличием общих интегральных и дифференциальных сем, а также наличием общей доминанты, в роли которой выступает главное слово. Эти семантические микрополя можно выделить и проанализировать на примере семантических фразеологических полей, объединенных доминантой-соматизмом, словом, обозначающим части человеческого тела…» [Карпухина, Строганова 2016: 100-101]. Используя наименования частей тела человека или животного в переносном значении, «люди более полно передают свои мысли и чувства, поэтому названия частей тела являются важным объектом исследования современной лингвистики» [Исакова 2012: 147].

Фразеологизмы с соматическими составляющими возникли в языке в результате метафорической интерпретации значений различных дескрипций, аккумулирующих в себе лингвокультурные представления социума об окружающей действительности.

В результате фразеологическое и лексическое значения в некотором плане могут быть соотнесены по ряду признаков и иметь относительно близкие характеристики, но следует отметить, что они являются сложными смысловыми образованиями с различной семасиологической ценностью, «удельный вес данных макрокомпонентов в структурах лексического и фразеологического значений не совпадает: ведущая роль в лексическом значении принадлежит денотативно-сигнификативному компоненту, на который могут наслаиваться различные коннотативные семы. Лексическое значение элемента фраземы постепенно уступает место коннотации. Основное предназначение фразеологических единиц – эмоционально-экспрессивное воздействие – определяет главенствующую роль компонентов коннотации, которая является семантической доминантой и изначальной системной характеристикой основного ядра фразеологического корпуса» [Абрамова 2005: 107-108]. Отсюда следует, что фразеологизмы более значимы в коммуникативном отношении, так как заполнены большим объемом информации, нежели лексические единицы.

Компонент фразеологизма есть слово, «с претерпевшим качественные изменения значением как системой сем и сохраняющее внешнюю, формальную отдельность слова, которое не может выступать самостоятельно в качестве обозначения или члена предложения» [Аверина, Болдырева 2013: 12]. Необходимость изучения фразеологизмов с компонентом-соматизмом продиктована универсальными особенностями фразеологических единиц данного типа, которые обозначают части тела (как внешние, так и внутренние органы) и составляют весьма обширный пласт фразеологизмов, изучению которых посвящены работы таких ученых, как Н.Ф. Алефиренко, А.Г. Абрамова, Н.О. Назарова, В.Н. Телия, Р.Х. Хайруллиной, Р.М. Вайнтрауба, Ф.О. Вакка, Ю.А. Долгополова, А.В. Дыбо, Э.М. Мордковича, Р.Ю. Мугу, М.Г. Букуловой, М.Д. Чертыковой, Т.А Бердниковой и др.

В карачаево-балкарском языке данный фрагмент лексики не раз становился объектом специального исследования [Башиева 1993; Гузеев, Мизиев 2013; Гузеев, Улаков 2010 и др.], а соматические фразеологизмы рассмотрены в работах З.А. Лайпановой [Лайпанова 2007] и С.М. Хуболова [Хуболов 2015а; Хуболов 2015б]. Они также представлены в некоторых статьях лингвокультурологической направленности [Ахматова, Додуева, Кетенчиев 2021; Ахматова, Кучмезов 2024].

Как было выше сказано, существенной и безусловно значимой частью фразеологического фонда является соматическая фразеология, которая обладает немалым «удельным весом» в лексическом пласте любого языка. Так, в карачаево-балкарском языке довольно большую группу составляют фразеологические единицы, отличительной чертой которых является наличие в их структуре лексемы, обозначающей часть тела человека или животного. Такие фразеологизмы представляют собой довольно древний пласт языка, они «так же древни, как и само человеческое сознание» [Белявский 1997: 19].

Фразеологизмы-соматизмы используются «в качестве метафорических универсалий, так как при назывании нового объекта у человека возникает ассоциация, прежде всего, с тем, что ему хорошо знакомо, что постоянно находится при нем» [Федорова, Никонюк 2012: 82]. Иначе говоря, все, что окружает человека, познается им через его ассоциации, а «наиболее древним кодом культуры является соматический (телесный), поскольку человек начал постигать окружающий мир с познания самого себя, считая себя частью окружающего мира, но в то же время стараясь отделить себя от него и сохранить свое личное пространство» [Воробьева 2014: 105].

Соматизмы в карачаево-балкарском языке, как и во многих тюркских языках, характеризуются высокой частотностью употребления, они подвержены метафоризации, обладают богатым фразообразовательным потенциалом, составляют самую многочисленную группу среди всех тематических групп, так как они обозначают человека, его психофизическое состояние, умственные способности, характер, поведение и т.д.

Следует отметить, что в карачаево-балкарском языке анализу подверглось большинство соматических фразеологических единиц, в состав которых были включены названия наружных частей тела человека, так как они более наглядны и доступны для наблюдения: баш «голова», къол «рука», аякъ «нога, кёз «глаз», жюрек «сердце», жан «душа», но фразеологические единицы с менее продуктивными компонентами, как бауур «печень», тил «язык», табан «пятка», къарын «живот», мангылай «лоб» и т.д. еще не были предметом исследования в языке. Таким образом, актуальность работы обусловлена неполным изучением спектра фразеологических единиц, в частности, с компонентом-соматизмом бауур «печень» в карачаево-балкарском языке в семантическом и прагматическом аспектах.

Цель работы – выявить и описать функционально-семантические особенности фразеологизмов с компонентом бауур «печень» в карачаево-балкарском языке. Значения некоторых фразеологических единиц возможно раскрыть только в результате расширенного анализа, так как их первичные значения могут быть выявлены лишь в результате комплексного изучения истории и языка народа. Для этого нами был использован собственно лингвистический анализ, который дает возможность осветить лексико-семантический и словообразовательный потенциал соматизма бауур в системе карачаево-балкарского языка. Фактическим материалом для анализа послужили иллюстративные тексты из карачаево-балкарских художественных произведений.

Основная часть

Фразеологический фонд языка является богатейшим наследием народа, в котором заключены многовековой народный опыт, мудрость и специфика национального мировоззрения, миропонимания, что является важным элементом любой традиционной культуры. В содержании фразеологических единиц прослеживается универсальность менталитета народа. Они, выступая «этнокультурными маркерами, формируют этнокогнитивную картину мира, в которой находит свое отражение специфика национальной культуры, уникальность ее образов, ассоциаций, традиций, символов, стереотипов и ментальных установок» [Буянова 2017: 288–289]. Таким образом, фразеологизм следует рассматривать «как уникальный языковой знак, выступающий вербально-ментальным средством концептуализации мира» [Авдышева, Буянова 2012: 98], а «направленность и специфика самой концептуализации культурно, ментально и социально детерминированы» [Буянова 2017: 289]. К наиболее важным положениям современной лингвистики относится постулат о том, что каждому языку присущи свои способы категоризации мира [Taylor 1989].

В карачаево-балкарском языке бауур «печень», являясь компонентом фразеологизмов, в некоторых своих значениях может проявлять себя как эквивалент сердца (жюрек), души (жан), груди (кёкюрек, ёшюн). Данные лексемы (бауур, жюрек, жан, кёкюрек) в определенной степени употребляются как синонимы. Жашчыгъын баууруна къысып, башчыгъын сылады [Кациев 1964: 75] «Прижав сына к груди, погладил (его) по голове». Болса да, анга сюймеклигими жылыуун бауур тюбюмде сезерча, мен да аны излейме [Кациев 1964: 82] «Любовь к нему я хочу ощутить сердцем, душой). – Не ашарыкъса, ненг ауруйду? – деп, анасы баууруна къысады [Нарты 1994: 128] «– Что (ты) хочешь поесть, что (у тебя) болит? – спросила мать и прижала к груди». Аны жарсыуу – жарсыуумду, баууру – бауурумду [Кагиева 1988: 327] «Его печаль – моя печаль, его душа – моя душа».

Соматизм бауур «печень» в карачаево-балкарском языке преимущественно сочетается с глаголом, «который подвергается метафоризации, даже в том случае, когда он может сочетаться с глаголом, семантически близким ему по значению, или может сочетаться с глаголом, логически несочетаемым. Однако, подвергнувшись полной метафоризации, соматические фразеологические единицы выражают семантически неразложимое единство» [Карпухина, Строганова 2016: 101]. Лексема бауур, сочетаясь с глаголами уюргъа «успокоиться», тишлерге «грызть», къапланыргъа, жапланыргъа «навалиться» и др., образует фразеологические единицы «с ярко выраженным эмоционально-экспрессивным колоритом» [Абубакирова, Кульбердина 2015: 341]. Они, являясь своеобразными показателями ментальности этнической общности, по-своему раскрывают особенности духовной культуры народа, отражают явления внутреннего мира и душевного состояния человека. Им присуши ассоциативные значения, позволяющие выявить особенности характера носителя языка, а также играют немаловажную роль в репрезентации различных эмоций и душевного состояния человека, его моральных качеств и выражают следующие значения:

1. ФЕ, выражающие беспокойство: бауурун тишлерге (букв. есть печень): – Мени баууруму бир зат тишлейди: ала бизге этмеген не зат барды? Ала бизге этмеген не зат къалгъанды? Бюгюн да эки кёзюбюзню бирин чыгъарыб алалсала, аярыкъ тюл эдиле [Кагиева 1988: 185] «– Что-то гложет мое сердце: что только они нам не сделали? И сегодня, если смогли бы выколоть наш глаз, (они бы) не пожалели».
2. ФЕ, выражающие страдание: бауурун чайнаргъа (букв. жевать печень): Джюрек тамырлары бурула, эндиге дери эслемеген, къуру бюгюн сезген бир къоркъуулу зат бауурун талаб, чайнаб онгсуз этсе, ызына айланыб эсин джыйдыра эди [Кагиева 1988: 137] «Что-то не знакомое, неведомое до сих пор вначале заставляло его страдать, а следом приводило в чувства».
3. 3. ФЕ, выражающие обязательность чего-либо: баууру бла барыргъа (букв. идти с печенью), баууру бла этерге (букв. сделать (вместе) с печенью): – Мен партия айтханнга бауурум бла да барлыкъма! – деди Мазан [Залиханов 1962: 75] «– Если партия прикажет, я ничком поползу». – Сау бол, сен борчунгдан къутулдунг, – деб, Къанаматны аманатын айтханлай, Къасымны сагъыш басханын эслеб: – Мен керекли зат бар эсе, айт, бауурум бла эт десенг да, этерикме, – деди [Аппаев 1986: 220] «– Спасибо, ты выполнил свой долг, – как только передал завещание Канамата, и, заметив, что Касым задумался, сказал: – Если есть от меня зависящее, скажи, я выполню это любой ценой».
4. ФЕ, выражающие повиновение: бауурун жерге къапларгъа (букв. бросить печень на землю): Жулдузну арбазда эследим, кёз къыйырым бла къарагъан болмаса, эс бурмагъан кибик этип, «кёрейим энди уа сени, мен сени сюйдюрюп, бауурунгу жерге къапламасам, мыйыгъым жокъду», – деп, къаты бла озуп тебиредим [Кациев 1964: 106] «Краем глаза во дворе заметил Жулдуз, делая вид, что не вижу, начал проходить мимо, говоря, «посмотрим, если я тебя не влюблю в себя, я не я».
5. 5. ФЕ, выражающие способность воспринять что-либо: баууру бла эшитирге (букв. слышать печенью): Окъ тийген эсе, мен нек ёлмейме, не бир затым нек ачымагъанды деди жашчыкъ ичинден. Кеси-кесине тынгылады, баууру бла жерни сууукълугъун эшитди [Толгуров 1993: 182] «Если в меня попала пуля, почему я не умер, почему ничего у меня не болит, сказал мальчик про себя. (Он) прислушался к себе и почувствовал холод всем нутром».
6. ФЕ, выражающие состояние: Мал аякъ ызлада суу тамычылагъа къапланыб, кюйюб баргъан бауурларын сууутургъа дыгалас этиб, суу бойнуна сюркелиб бара да джеталмай, джерни тырнаб, термелиб, суу кюсеб ёлгенле [Кагиева 1988: 95] «Чтобы охладить сгорающий от жажды организм, пытаясь доползти до воды, царапаясь и мучаясь, припав к каплям воды в углублениях от следов скотины, от жажды умершие».
7. ФЕ, выражающие способность горевать: Ёлюкле-ёлюкле-ёлюкле деб, сарнаб къысады Теберди къобаны да аны кесини бушуулу баууруна, ёлюкле-ёлюкле-ёлюкле деб, джерге джууукълашыргъа къоркъгъанча кёрюнедиле кёкде булутла [Кагиева 1988: 96] «Говоря трупы-трупы-трупы, река Теберда, причитая, притягивает его к своей печальной груди, говоря трупы-трупы-трупы, кажется, что облака боятся приблизиться к земле».
8. ФЕ, выражающие спокойствие: бауур уюгъанча (букв. застыть, как печень): Адамла бауур уюгъанча шошайыр ючюн, бойсунмагъанланы не кюн сакълагъанын кёргюзтюрге керекди [Шаваева 1988: 83] «Чтобы люди успокоились, притихли, нужно показать, что ждет тех, кто не подчинится».
9. ФЕ, выражающие действие: бауурун салыргъа (букв. положить печень): Ала да, итден туугъанла, алайгъа бауурларын салып, кеслерин эмчек къарындашла этип тохтагъандыла [Кациев 1964: 139] «Они тоже, сучьи дети, обосновались там, выдавая себя за молочных братьев».
10. ФЕ, выражающие различные формы движения:

а) ползать:

баууру бла сюркелирге (букв. ползти на печени): – Гранатланы хазырла да, бир кесекден мени ызымдан тебирерсе, – дей, Ортабай баууру бла сюркелип, бирси жанына тебиреди [Гадиев 1982: 383] «Приказав подготовить гранаты, и через некоторое время последовать за ним, Ортабай ничком пополз в сторону»;

баууру бла жерни сибирирге (букв. подметать печенью землю): Стражникле Биймурзагъа джууаб этерге къоркъуб, дорбуннга туура джерде бауурлары бла джерни сибире кетдиле [Аппаев 1986: 295] «Стражники, испугавшись возразить Биймурзе, поползли ничком недалеко от пещеры»;

б) лежать на животе: бауурун жерге берирге (букв. отдать печень земле), бауурун берирге (букв. отдать печень), бауур тёбен жатаргъа (букв. лечь на печень): Таулада эртденнгиси сууукъ болуб, экинчи кюн тийиб къыздырса, малны, адамны да джукъусу келиб, джерге бауур бериб, къалкъыргъа бек сюеди [Аппаев 1986: 23] «Когда в горах утро бывает холодным, а после этого солнце сильно припекает, и скот, и людей начинает клонить ко сну, очень хочется прилечь и немного поспать». Мен чабыб барыб, бауурун джерге бериб, башын билегине салыб, джукълаб тургъан Къочхарны уятыб: – Къочхар, Къочхар, ёгюзлерибизни сюрюб барадыла, – дедим [Салпагаров 2009: 5] «Я побежал и разбудил лежащего ничком, положив голову на локоть, спящего Кочкара и сказал: – Кочкар, Кочкар, угоняют наших волов». Онг къолунда керохун да Зухурагъа айландырып, башы да кир марля бла байланнган, танкист кийимлери бла биреулен нартюх ичинде бауур тёбен жатып тура эди [Кучинаев 1991: 130] Направив (свой) пистолет на Зухуру, с грязной марлевой повязкой на голове, в форме танкиста кто-то лежал ничком в кукурузе»;

в) окутать что-л.: бауурун жерге салыргъа (букв. положить печень на землю): Жарым сагъат мындан алда толу ай тёгерекни кюнча жарытып, тасхачылагъа да ташала бла келирге тюшген эсе да, энди уа, танг аласына ёзен туман жетип, бауурун жерге салып тохтагъанды [Кучинаев 1991: 75] «Если до этого полная луна освещала все вокруг и разведчикам пришлось идти окольными путями, то теперь к утру туман окутал все вокруг»;

г) наклониться: бауур тёбен болургъа (букв. наклониться вниз): Адрах бауур тёбен болду, сора, агъачда кёрюннгенлени ызларындан чабаргъа хазырланнганча, тёрт аякъланды, артха къарады [Гадиев 1982: 284] «Адрах упал ничком, затем, словно готовящийся побежать вслед за людьми, которых заметил в лесу, сел на четвереньки и обернулся назад»;

д) упасть ничком: бауур тёбен тюшерге, бауурдан тюшерге, бауур тёбен ауаргъа (букв. упасть на печень), бауурундан къапланыргъа (букв. навалиться на печень), бауурундан жапланыргъа (букв. навалиться на печень), бауурдан тиерге (букв. удариться печенью): Солдатны жанында бауур тёбен тюшюп тургъан тиширыу ёлюкню сары чачын тёбенги желчик акъырын тарайды [Кучинаев 1991: 73] «Тихий ветерок ласкает светлые волосы убитой, навзничь лежащей возле солдата женщины». Бир киши отуннга ол къаягъа баргъанды. Бир заманда киши бир жылагъан таууш эшитгенди. Къараса: ол жерде бауур тёбен тюшюп, къыз жылай болгъанды «Пошел один мужик за дровами в гору. Вдруг услышал мужик плачь. Смотрит: упав навзничь, плачет девушка». Таулан тентирей барыб, арлакъда тоб окъ къазгъан чунгургъа бауурундан тюшдю [Салпагаров 2009: 46] «Таулан шел, шатаясь, и невдалеке упал в воронку, прорытую бомбой». Жерде уа – бауурундан къапланып, бир къара киши! [Токумаев 2009: 172] «А на земле плашмя лежал смуглый мужчина». Азрет диваннга бауурундан жапланды [Токумаев 2009: 172] «Азрет лёг ничком (лицом вниз) на диван». Аладан бирлери уа ёрге чыгъа кетиб, ачы таууш этиб, кём-кёк гелеуге барыб бауурундан тийген эди [Хубиев 1976: 69] «Один из них, поднимаясь вверх, ничком грохнулся на зеленую траву»;

е) отодвинуться от чего-либо: бауурун артха алыргъа (букв. взять печень обратно (отодвинуться)): Бауурларын столдан артха алып, Мырзабекни аузундан не чыгъады деп, аны бетине къарап тохтагъанла шош болдула [Гуртуев 1970: 92] «Отодвинувшись от стола, все притихли, чтобы послушать Мырзабека».

Таким образом, рассматриваемый нами соматизм бауур «печень» относится к древнейшему пласту лексики карачаево-балкарского языка. Соматизм бауур обладает большим фразеообразующим потенциалом, устойчивостью, высокой частотностью употребления. Фразеологические единицы с компонентом-соматизмом бауур «печень», представляя собой источник концептуализации как внутреннего, так и внешнего мира человека, выражают различные психические, физические и эмоциональные состояния, такие, как беспокойство, страдание, повиновение, спокойствие и др.

Sobre autores

M. Akhmatova

Kabardino-Balkarian State University named after H.M. Berbekov

Autor responsável pela correspondência
Email: mari.ahmatova@yandex.ru
ORCID ID: 0000-0002-0507-395X

Doctor of Science (Philology), docent

Rússia, Nalchik

A. Kuchmezov

Kabardino-Balkarian State University named after H.M. Berbekov

Email: kuchmezov1995@mail.ru
ORCID ID: 0009-0003-2128-4276

a graduate student

Rússia, Nalchik

Bibliografia

Arquivos suplementares