Evolution of the Image of Admiral A. V. Kolchak as a Military and Political Figure in Soviet and Russian School Textbooks M. A. Mamontova

Texto integral

Введение.

Страницы российской истории с каждым новым геополитическим поворотом окрашиваются в соответствующие идеологическим рамкам тона, обретая особые черты и смыслы. Индикатором этих перемен служит учебная литература. Данный канал трансляции исторического знания и представлений о прошлом наиболее контролируем со стороны власти и научного сообщества, потому как влияет на формирование мировоззренческой позиции читателя и охватывает практически всё подрастающее поколение в государстве. Учебники, учебные пособия, методические рекомендации и хрестоматии проходят тщательную проверку их содержания на предмет соответствия установленным оценочным характеристикам событий и персоналий.

В этой связи образ Александра Васильевича Колчака, рассматривавшийся в контексте событий Гражданской войны, проделал головокружительную эволюцию на протяжении прошедшего столетия. Фигура адмирала, наряду с персоналиями военачальников и политических деятелей Гражданской войны, причем как со стороны Белого движения, так и со стороны советской власти, неоднократно подвергалась переосмыслению в срезе исторических процессов России. Кардинальные политические перемены 1990-х гг. значительно подорвали сложившийся принцип публикации учебной литературы, отменив любые рамки выдержанных оценочных характеристик. Современные события показывают нам актуальность возвращения к советской модели цензуры учебной литературы по истории. Подчеркнем, что такая модель — неотъемлемый элемент формирования общественного сознания в любом сильном государстве на современном этапе.

Идеологические повороты текущей трети века актуализируют обращение к неоднозначной фигуре А. В. Колчака как крупного политика и военачальника, стремившегося к сохранению великой России, но сделавшего ставку на помощь иностранных государств. В связи с этим важно посмотреть, как менялся образ этого деятеля в глазах читателей учебной литературы за более чем 80 лет.

Анализу образа А. В. Колчака в различных проблемных плоскостях посвящен достаточно большой объем трудов [1–4]. Неоднократно поднималась дискуссионная проблема мемориализации имени адмирала, рассматриваемая в поле локальной истории Омска — города, ставшего символом политического апогея Колчака [5–6; 7, с. 93–114; 8–10]. Затронуты и аспекты репрезентации фигуры этого политического деятеля в учебной литературе [11–13], однако цельного взгляда на эволюцию оценочных суждений об А. В. Колчаке и его роли в годы Гражданской войны на страницах учебной литературы не сложилось. Отсюда вытекает актуальность и цель нашего исследования — представить эволюцию оценочных суждений в отношении фигуры А. В. Колчака в годы Гражданской войны на страницах учебной литературы, предназначенной для учеников среднего звена советской и российской школы. Такое акцентирование неслучайно (в том числе с позиций педагогики), ведь именно в этот период обучения у школьников создавалась база знаний по предмету, которая становилась в эпоху СССР одной из идеологических основ для формирования «человека советского». В многообразии учебной литературы мы выделили наиболее знаковые труды (всего 17), которые были обязательными в учебном процессе или рекомендованными в период, когда был отменен единый учебник.

Основная часть.

Учебные издания, вышедшие буквально сразу после завершения Гражданской войны в 1923 г. [14–15], заканчивались революционными событиями 1905 г., ни революция 1917 г., ни Гражданская война еще не нашли отражения. Системное осмысление этих событий шло в 1930-е гг. в процессе реформирования системы образования и создания единых учебников по истории для вузов, младшей и средней школы. Накопленный исторический материал был еще не таким объемным, а темы революции и Гражданской войны занимали в нем одно из главных мест.

Довоенный период. В одном из первых пореформенных изданий — учебнике А. В. Шестакова «Краткий курс истории СССР», получившем Сталинскую премию, — этому периоду посвящена 13-я глава в объеме 20 из 219 страниц текста (9,1 % всего материала) [16, с. 165–186]. Вышедший через пять лет, перед Великой Отечественной войной, учебник под редакторством К. В. Базилевича, С. В. Бахрушина и А. М. Панкратовой в трех частях посвятил этой теме три главы в 59 страниц (примерно 6,8 % всего материала трехтомника) [17, с. 209–268.]. Эти два учебника заложили основу для структурирования материала по Гражданской войне и рамки оценочных суждений.

Авторам учебников важно было показать угрозу молодой советской власти со стороны стран Антанты, Белого движения и непосредственно Колчака. В учебнике Шестакова в разделе «Разгром Колчака, Деникина, Юденича» авторы называют полководца ставленником Антанты, которая «организовала армии и походы контрреволюционных русских генералов на Москву» [16, с. 174]. В данной характеристике адмирал предстает как простой исполнитель решений Антанты. Она объявила его Верховным правителем России, она поставляла пушки, снаряды, ружья, обмундирование для солдат, приказала «выступить в поход против Советской России» [16, с. 175]. Но далее Колчак выступает достаточно самостоятельным и инициативным военачальником, который «создает белую армию», «восстанавливает царские порядки», проявляет жестокость в отношении рабочих и крестьян.

При всей масштабности катастрофы, которая представлена авторами учебника в отношении армии Колчака («страшная угроза над советской властью», «самый главный враг»), весьма скромно оценены потери — «отдельные», а в качестве основных защитников советской власти помимо бойцов РККА упоминается ее командующий М. В. Фрунзе, «народный герой Василий Иванович Чапаев», сибирские партизаны из числа русских рабочих и крестьян, бурят-монголов, якутов, эвенков, ойротов и других народов Сибири. Желая показать вклад рабочего класса в победу советской власти, авторы указывают на рабочих Иркутска, арестовавших Колчака и его министров. В последующих учебниках эта идея оказалась не востребована.

В представленном тексте явствуют следы редактуры, в которых преднамеренно усилена роль Антанты и механически вставлены народы Сибири. Еще в 1934 г. при обсуждении конспекта учебника, подготовленного по поручению ЦК ВКП(б) группе профессоров под руководством Н. Н. Ванага, указывалось, что «нам нужен такой учебник истории СССР, где бы история Великороссии не отрывалась от истории других народов СССР — это во-первых, — и где бы история народов СССР не отрывалась от истории общеевропейской и вообще мировой истории, — это во-вторых» [18, с. 2]. А при рецензировании и обсуждении учебника Шестакова в 1936 г. Н. И. Бухарин отметил необходимость включения народов России не как объектов захватов, а как непосредственных участников исторического процесса: «чтоб была и диалектика развития: самостоятельные народы — превращаются в посидельцев «тюрьмы народов» — превращаются затем вновь в самостоятельные народы, но уже на общей братской основе социализма» [19, л. 4–5].

В следующих переизданиях данного учебника содержание раздела, посвященного Гражданской войне, практически не поменялось. Среди народов ойротов заменили алтайцами, в начале раздела отчасти усилили роль Антанты, которая выступала «кукловодом» всех происходящих процессов. Оценка Колчака осталась той же. Сохранился и визуальный ряд героев, ставший для последующей учебной литературы своеобразным пантеоном: Н. Щорс, В. И. Чапаев, А. И. Егоров, С. М. Буденный, В. К. Блюхер, М. В. Фрунзе, В. В. Куйбышев, Г. К. Орджоникидзе.

Несколько по-иному выстроен материал в учебнике К. В. Базилевича, С. В. Бахрушина, А. М. Панкратовой. Здесь глава по Гражданской войне представлена как «Разгром трех походов Антанты» (Колчака, Деникина и Юденича). Параграф 44 о разгроме Колчака начинается с экскурса в международную ситуацию 1919 г. с организацией Коммунистического Интернационала, подписанием Версальского договора, названного авторами «грабительским», и складыванием «версальской системы» — «системы насилия стран-победительниц над побежденными, — обострившую послевоенный революционный кризис в Европе» [17, с. 229].

Интересны параллели, которые напрашиваются в связи с современностью: авторский коллектив в учебнике подчеркивал, что Лига наций стала «организатором единого фронта империалистических держав против Советской России», что был организован кордон из стран с контрреволюционными правительствами — Польши, Литвы, Латвии, Эстонии, объявленных самостоятельными, но на деле во всем зависящих от Антанты» [17, с. 230].

Колчак показан самостоятельной серьезной угрозой советской власти. Его фигуре отдана большая самостоятельность, он представляется не простой пешкой в руках Антанты, а серьезным противником, который использует помощь английских, французских, американских, японских, чехословацких отрядов, численностью более 100 000 человек Тем не менее традиционный для советской науки подход к изображению событий Гражданской войны, в котором иностранный элемент играл одну из определяющих ролей, не мог быть проигнорирован авторами. Они весьма виртуозно сделали отсылку к мнению И. В. Сталина «Статьи и речи об Украине» [20, с. 90] о комбинированном походе Антанты, в котором центр тяжести «лежал в районе Колчака» [17, с. 230]. В данном параграфе особый акцент сделан на вкладе РККА и комиссаров в достижение победы, осуждалась партизанщина. Естественно, что в этом учебнике нет ни слова о сибирских партизанах, отсутствуют и фотографии, связанные с участием партизан в Гражданской войне, которые представлены в материале Шестакова. Но признана роль рабочих и крестьянских партизан в борьбе с колчаковщиной [17, с. 234].

Иначе представлен Колчак в решении национального вопроса. В изображении авторов он —противник национальной автономии и национального движения, о чем наглядно свидетельствует пример с башкирским контрреволюционным правительством Валидова, не признанным Колчаком [17, с. 232].

В учебнике под редакцией Панкратовой подчеркнута особая ведущая роль лидеров партии, особенно В. И. Ленина, в разгроме интервентов и белогвардейцев, он выступает как мозговой центр всех результативных шагов и действий в Гражданской войне, как вдохновитель и умелый оппонент для внутрипартийных соперников и внутренних врагов, таких как Троцкий. Здесь уже нет фигуры Бухарина, а вклад Сталина во многом определяет исход военных действий. Визуальный ряд расширяется фигурами С. М. Кирова, Г. И. Котовского, С. Лазо и французских революционеров Ж. Лябурб и А. Марти. Фотографии также дополняются картами боевых действий, где восточный фронт изображен на четырех картах из восьми, что говорит о значимости данного направления в Гражданской войне.

В этом учебнике присутствует также более подробная характеристика колчаковского режима в Сибири, представленного как военно-монархическая диктатура в единой и неделимой России. Интересен дидактический прием, используемый авторами учебника. Это попытка показать зависимость Колчака от «его иностранных хозяев»: использование всем известной частушки: «Мундир английский, погон французский, табак японский, правитель омский [17, с. 232]. Обстоятельства ареста и гибели А. В. Колчака авторами упомянуты весьма сухо: «был арестован и расстрелян» [17, с. 243].

Послевоенный период. В послевоенное время тема Гражданской войны отошла на второй план на фоне изображения событий Великой Отечественной войны. Авторы учебников используют уже прошедший проверку материал учебников Шестакова и Панкратовой, содержательно и структурно выстраивают текст в соответствии с принятыми оценками и характеристиками. Учебник П. И. Кабанова и К. В. Сивкова фактически повторяет текст учебника Панкратовой с идеей о трех походах Антанты [21]. Здесь уже особо подчеркнута роль Сталина, который проявил себя на всех направлениях борьбы с иностранной интервенцией и белогвардейщиной, несколько затушеван вклад Ленина. Впервые в данном учебнике упоминается «золотой запас» советской страны, который был вывезен армией Колчака [21, с. 242].

В годы «оттепели» очевидна смена акцента в определении ведущих сил Гражданской войны. Если предыдущие авторы отдавали предпочтение либо Антанте, либо Белой армии, то сейчас они представлены как две силы: международный империализм, организовавший военную интервенцию, и внутренняя контрреволюция. В учебнике И. Б. Берхина и М. И. Беленького для 9 класса союзниками колчаковщины упомянуты кулаки, которые «охотно шли служить в колчаковскую армию» [22, с. 99], детализируется помощь Антанты (700 000 винтовок, 3 000 пулеметов, 600 орудий, десятки самолетов), главным союзником армии Колчака называются США [22, с. 99] (ранее таковым чаще выступали англичане или коалиция сил Англии, Франции, США и Японии). Со страниц учебников исчезает описание зверств и расправ армии Колчака, его личные характеристики как жестокого деспота и душителя советской власти. На первый план выходит борьба рабочего класса, красноармейцев, в первую очередь советских вождей и полководцев против колчаковцев [22, с. 99–102]. Борцами с Колчаком названы В. И. Ленин, В. И. Чапаев, М. В. Фрунзе, В. В. Куйбышев. Сталин не упомянут в данном разделе. Но появляется имя М. Н. Тухачевского, ранее отсутствовавшего в учебном материале и с определенными трудностями возвращавшегося после политической реабилитации в историческую память [23].

Перестроечный период. Перестройка затронула многие стороны жизни общества, но учебная литература во многом еще оставалась сдержанно-консервативной в оценке воюющих сторон, менялись лишь характеристики отдельных персоналий. Например, учебник Т. С. Голубевой полностью повторяет структуру учебника Панкратовой [24], но уже с иными оценочными характеристиками Сталина: он, наряду с Ворошиловым и Троцким, допускает серьезные просчеты, которые привели к неоправданным человеческим жертвам. Прямо говорилось об их ошибках и перегибах — чувствовалось дыхание перестройки с ее устоявшимися клише: коварство и предательство теперь исходило не от белогвардейцев и их идейных вдохновителей, к которым относился Колчак. Иностранные интервенты лишь в одном месте параграфа идентифицированы англичанами, американцами, французами и японцами [24, с. 136], далее они выступают безликой массой капиталистов, капиталистических стран, готовых загубить Советскую республику. Наряду с Тухачевским появляются фамилии Блюхера и Уборевича. Представлена самоотверженность Чапаева и Фрунзе, правда, визуальный ряд сохраняет только кавалерийскую атаку из предыдущих версий учебного материала, появляются плакаты, Ленин изображен не в окружении политических деятелей, а в рабочей обстановке.

Впервые Колчак называется «царским адмиралом», но ему и его армии даны негативные характеристики: жестокие порядки, забирали последнее имущество, насильно брали в армию [24, с. 140]. Интересны детали пленения и гибели Колчака. В учебнике Шестакова адмирала арестовали рабочие Иркутска, в учебнике Панкратовой он «арестован и расстрелян», у Берхина — «под Красноярском основные силы белогвардейцев попали в плен. Колчак был арестован и по приговору Иркутского ревкома расстрелян» [22, с. 102]. В учебнике Кабанова Колчак перед арестом бежал в Иркутск, «увезя с собой золотой запас Советской страны», но «Красная Армия» его догнала и расстреляла [21, с. 242]. В учебнике Голубевой он был «захвачен и приговорен к расстрелу» [24, с. 143]. Неоднозначность ситуации жизненного финала Колчака дает массу вариаций на эту тему и неопределенность роли его ближайшего окружения и союзников, что создает для читателя массу самых невероятных догадок и фантазий. Данное обстоятельство, к сожалению, до сих пор служит благодатной почвой для фальсификаций в поле публичной истории.

Постперестроечный период. 1990-е гг. стали временем свободы и в оценках исторических деятелей, и в школьных концепциях истории. В условиях дезориентации оценочных суждений и отсутствия требований к изложению исторических событий авторы старались максимально сократить в учебной литературе дискуссионные страницы российской истории.

Так, в учебнике В. П. Островского и А. И. Уткина [25] события 1917–1920 гг. помещены в один параграф «Укрепление новой власти» в 20 страниц, а период Гражданской войны до изгнания Врангеля из Крыма — 5 страниц. Колчак на фоне жестоких большевиков, заключивших «похабный Брестский мир», представлен как «ученый-гидрограф», адмирал, возглавивший антибольшевистское сопротивление для восстановления боеспособной армии и возрождения «великой и неделимой России» [25, с. 158]. Его связь с Антантой и зависимость от иностранных кураторов в связи с этим была «обнулена». Союзники, руководимые интересами раздела сфер влияния, опасались победы Белого движения, носившего «ярко выраженный национальный, российский характер», поэтому их помощь носила «ограниченный характер и не могла оказать воздействия на ход боевых действий» [25, с. 159]. Все события на Восточном фронте, которые так подробно расписывались в предыдущих изданиях учебной литературы, уложились здесь в одно предложение без упоминания конкретных фактов, дат и событий [25, с. 160].

Разбирая противостояние «красных и белых» в данном разделе, авторы не посчитали нужным обратиться к персоналиям большевистского движения, в данном разделе они отсутствуют. Это создает впечатление, что плеяда истинных патриотов (А. В. Колчак, А. И. Деникин, М. В. Алексеев, Л. Г. Корнилов) сражается с безликой массой большевиков и проигрывает вследствие ряда объективных причин.

В учебном пособии В. П. Дмитриенко, В. Д. Есакова, В. А. Шестакова [26] выделен параграф «Этап гражданской войны», где в целом продолжается традиция рассмотрения действий советской власти в интересах народа и государства, а Белого движения — в интересах интервентов и бывших крупных собственников. Колчак здесь представлен как «военный министр в Сибирском (Омском) правительстве», совершивший политический переворот и провозгласивший себя «верховным правителем России» [26, с. 157]. Но нет никаких оценок Белого движения и его лидеров, а сам контекст их деятельности и сопоставление с советским лагерем отдает симпатию последнему. Большую часть учебников 1990-х гг. отличает нежелание обращаться к теме Гражданской войны, упоминать ее участников (и красных, и белых). Пересмотр взглядов на ту переломную эпоху внутри профессионального сообщества историков создало вакуум по отношению к данной теме в учебном процессе, следствием чего стало «избавление» от «неугодных» тем революции и Гражданской войны.

Современный этап. В XXI в. тема Гражданской войны, несмотря на столетний юбилей, теряет актуальность в учебной литературе. Значительно сократился объем информации с целых разделов до небольших параграфов. Если значительный объем этих разделов в довоенных учебниках можно объяснить последними знаковыми событиями в становлении советской государственности и нового социума, то в послевоенный период на первое место, конечно же, выходила Великая Отечественная война. Логичнее посмотреть, как менялся объем материала в последние 80 лет. Так, в учебнике Берхина глава 3 «Советская страна в период иностранной военной интервенции и гражданской войны (1918–1920 годы)» содержит 50 страниц текста, что составляет более 12 % учебного материала «эпохи социализма» [22, с. 80–130]. Тот же объем материала у учебника для 9 класса по истории СССР под авторством Берхина и Федосова [27, с. 210–252].

В учебнике А. А. Левандовского, Ю. А. Щетинова, С. В. Мироненко [28, с. 103–124] из всего ХХ в. событиям 1917–1922 гг. посвящены два параграфа («Гражданская война» и «Почему победили красные»), что составляет всего 5,5 % объема информации. В издании под редакторством А. В. Торкунова теме отведено 20 страниц текста, из них 8 вынесено на самостоятельную подготовку [29, с. 58–78] (3,9 % обязательного текста и 2,3 % дополнительного, который ученики в подавляющем большинстве не читают и не проходят). В недавно вышедшем учебнике под редакторством В. Р. Мединского и А. В. Торкунова Гражданской войне посвящено 38 страниц [30, с. 87–125] (4,6 % объема материала по ХХ в.) [30–31].

Как видно, материал по истории Гражданской войны «ужимается», происходит его строгая регламентация и систематизация, более отточенными становятся характеристики военных и политических лидеров. На страницах этих учебников можно увидеть возвращение к старым сложившемся оценкам участников Гражданской войны и их роли в становлении государства. Щетинов характеризует Колчака весьма нейтрально, но показывая тесную связь его армии с реализацией планов Антанты, сделавшей ставку на «комбинированные военные действия русских антибольшевистских сил» [28, с. 108]. На страницах учебника значительно «вырастает» материальная и военная помощь со стороны Англии, Франции и США: «только за зиму 1918/19 г. было передано около миллиона винтовок, несколько тысяч пулеметов, около 1200 орудий, танки и самолеты, боеприпасы и обмундирование на несколько сотен тысяч человек» [28, с. 108]. Негативная роль интервентов усиливается приводимыми отрывками из исторических источников: высказывания А. Нокса о том, что «каждый патрон, выстреленный русским солдатом в большевиков, сделан в Англии»; воспоминания У. Черчилля о том, что не англичане сражались «за дело враждебным большевикам русских», а «русские белогвардейцы сражались за наше дело» [28, с. 108].

На этом фоне, казалось бы, нейтральная оценка Колчака, который во главе с «хорошо вооруженной 120-тысячной армией» двинулся с востока на Москву, приобретает отрицательную коннотацию. Визуальный ряд этого учебника пополнен портретами лидеров Белого движения, в том числе фотографией Колчака в белом кителе [28, с. 107]. Здесь показателен анахронизм: в годы Гражданской войны адмирал носил мундир защитного цвета и редко облачался в морской китель, причем темно-синего цвета, белый китель не надевал [32, с. 396–397].

Весьма туманно представлена судьба Колчака на страницах учебника под редакцией А. А. Данилова [33]. Автор данного параграфа Л. Г. Косулина отмечает, что «адмирал А. В. Колчак стал объединять антисоветские правительства Сибири и Урала» [33, с. 156] при непосредственной поддержке стран Антанты, что ему «удалось путем мобилизации собрать в начале 1919 г. почти полумиллионную армию» [33, с. 158], но что произошло в дальнейшем с армией полководца, можно только догадываться по названию раздела «Причины победы красных в Гражданской войне» и выражению «был отброшен А.В. Колчак» [33, с. 157].

После внедрения в образовательный процесс историко-культурного стандарта во второй половине 2010–2020-е гг. учебники приобрели большую регламентацию в изображении исторических событий. Хотя разработка концепции нового учебно-методического комплекса по отечественной истории не была лишена некоторых курьезов, например, потерей фигуры Колчака в разделе «Персоналий» [34, с. 157].

Примерно в это же время появляется учебник под редакторством А. В. Торкунова [29], где Колчаку, его армии и восточному направлению Гражданской войны посвящено всего пять предложений [29, с. 62]. Современное издание учебника по истории России под редакцией Мединского и Торкунова уделяет событиям Гражданской войны более серьезное место: увеличен объем информации, материал структурирован, дополнен отрывками из источников, разнообразным визуальным рядом, выдержана хронологическая канва событий, при изложении использован проблемно-хронологический подход.

Однако появляются неожиданные трактовки событий, таких как приход к власти Колчака. Традиционно в учебной литературе к этому оказывались причастны либо страны Антанты, либо сам адмирал, здесь впервые упоминаются «офицеры», которые «свергли эсеро-меньшевистское правительство в Омске и установили диктатуру во главе с адмиралом А. Колчаком» [30, с. 99]. На этой же странице в разделе «Портрет на фоне эпохи» указано, что именно он «совершил переворот, установил в Сибири военную диктатуру и принял титул Верховного правителя Всероссийского правительства» [30, с. 99]. Вновь появились фигуры громивших Колчака Фрунзе, Чапаева, Буденного, вернули в текст «расправы колчаковцев над мирным населением», партизанское движение [30, с. 100, 106]. В классической для советской эпохи манере представлена одна из причин поражения Белого движения — это номинальная роль Колчака в качестве Верховного правителя России, несогласованность командования армий, жестокое обращение с населением [30, с. 110]. Таким образом, спустя несколько десятилетий была ясно обозначена важная мысль для оценки колчаковского движения, что «иностранная интервенция и поддержка странами Запада белых позволила большевикам представить себя единственными защитниками национальной независимости России» [30, с .111].

Заключение.

Как видно, за более чем 80 лет образ А. В. Колчака на страницах учебной литературы прошел существенную эволюцию. В довоенный период адмирал был представлен как главная угроза советскому режиму, действовавшая при непосредственной поддержке Антанты, отличавшаяся особой жестокостью. В послевоенный период фигура Колчака и возглавляемое им Белое движение «оформились» в самостоятельную угрозу наряду с империалистическими странами, среди которых выделялась роль США. В перестроечное время еще сохраняются традиционные оценки политики Колчака на востоке России, но уже видны попытки оправдания действий Белого движения через красный террор и ошибки отдельных руководителей.

В годы «декоммунизации» с разрушением прежних стереотипов Колчак был представлен как защитник национальных интересов, известный ученый, хорошо подготовленный военный, вступивший в борьбу с жестокими большевиками, но проигравший из-за отказа от сотрудничества значительной части гражданской интеллигенции.

С 2000-х гг. тема Гражданской войны вовсе утрачивает структурированность, отчего личность Колчака теряется в массе отвлеченных рассуждений на тему неспособности Белого движения привлечь на свою сторону массы. Читатели в большом объеме цитат и отрывков из источников оказались дезориентированы в отношении действий враждующих сторон и их политических лидеров.

С появлением историко-культурного стандарта изложение событий Гражданской войны приобрело четко обозначенную структуру, однако потеряло в объеме представленного материала. Личности Колчака вернули характеристики, сформулированные в советской историографии, но наряду с ними появились весьма взвешенные оценки антагонистов адмирала из числа военачальников и политических деятелей советской власти. Допущение в учебной литературе того факта, что у Белого движения не было авторитетного, признаваемого всеми вождя, а поддержка со стороны Антанты во всех смыслах представляла собой «медвежью услугу», делает Колчака трагической фигурой российской истории, не имевшей успеха при жизни и не получившей признания после гибели.

Обращение к учебной литературе сквозь призму реконструкции образа Колчака позволило выявить серьезную проблему, обозначившуюся в процессе преподавания отечественной истории на уровне средней школы: систематическое сокращение информационного материала по истории таких глубоких социальных кризисов, как Революция и Гражданская война, затрудняет формирование устойчивой патриотичной мировоззренческой позиции подрастающего поколения в отношении внутренних общественных противоречий. Результаты отдельных социологических опросов демонстрируют незнание респондентами участников и событий Гражданской войны. Поэтому дальнейшее развитие данной темы видится как со стороны расширения источниковой базы исследования за счет анализа всего учебно-методического комплекса литературы (хрестоматий, методических рекомендаций и др.), так и со стороны репрезентации полученных знаний разными поколениями россиян посредством социологических опросов и анкетирования.

Sobre autores

Marina Mamontova

Autor responsável pela correspondência
Email: mamontovama@omsu.ru
ORCID ID: 0009-0004-3102-0052
Código SPIN: 9119-9039

Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, Head of the Russian History, Sociology and Political Science Department

Bibliografia

Arquivos suplementares