Alternative compositions of fraud: problems and solutions

Full Text

В уголовно-правовое предписание, сформулированное в статье 159 УК РФ, включены признаки мошенничества, известные по статье 141 УК РСФСР: предмет и альтернативные способы завладения чужим имуществом или правом на имущество. Однако традиционная формула мошенничества перестала адекватно отражать политические, экономические и социальные изменения современного общества, и законодатель ввел в действующий Уголовный кодекс ряд статей, направленных против мошеннических действий в различных сферах деятельности. Предпосылками нововведений в виде оригинальных уголовно-правовых статей (159.1–159.6 УК) является стремление законодателя расширить ответственность за совершение мошеннических действий за счет закрепления в УК РФ новых сфер защиты, в том числе в сферах кредитования, страхования, получения социальных выплат, использования электронных средств платежа и компьютерной информации. Появление преступных схем в указанных сферах деятельности свидетельствовало об отставании уголовного закона в сфере привлечения к ответственности виновных за новые виды мошенничества. Политической предпосылкой введения в Уголовный кодекс новых видов мошенничества явилось предложение Президента Российской Федерации В. В. Путина о необходимости уточнения признаков мошеннических действий и внесения ряда изменений и дополнений в действующее уголовное законодательство страны [1]. В продолжение поднятой проблемы Верховный Суд РФ выступил с инициативой о введении в уголовное законодательство новых видов мошенничества в зависимости от сферы совершения мошеннических деяний. Предложение Президента об усилении противодействия мошенническим действиям и последующая инициатива Верховного Суда РФ вполне логично завершились принятием Федерального закона от 29.11.2012 № 207-ФЗ «О внесении изменений в УК РФ и отдельные законодательные акты РФ». Соответственно, в уголовный закон были введены ст. 159.1–159.6 УК РФ, а также внесены изменения в санкции ч. 3, 4 ст. 159 УК РФ. При этом разработчики статей о новых видах мошенничества в приложении к проекту Федерального закона обосновали потребность их введения в Уголовный кодекс РФ необходимостью максимального исключения ошибок, возникающих при возбуждении уголовных дел, а также в целях повышения результативности правоохранительных органов при выявлении, расследовании фактов мошенничества в различных сферах деятельности и точной квалификации преступных действий [2]. Однако на этом реформирование законодательных новелл о мошенничестве не закончилось: в 2016 г. введены ч. 5,6,7 ст. 159 УК РФ, примечания к ст. 159 УК РФ (№ 323-ФЗ от 3 июля 2016 г.); пересмотрены санкции целого ряда уголовно-правовых предписаний, ранее указанные в ч. 3 ст. 159.1, ч. 3 ст. 159.2, ч. 2,3 ст. 159.3 УК РФ, ч. 2,3 ст. 159.5, ч. 2 ст. 159.6 УК РФ; дважды подвергнуто редакционным правкам примечание к ст. 159.1 УК РФ; признана утратившей силу ст. 159.4 УК РФ. Однако указанными законодательными нововведениями не были разрешены проблемы обязательного привлечения мошенников к ответственности и назначения им справедливых мер наказания. В этой связи нормотворец в 2018 г. предпринял очередной шаг по реформированию предписаний об ответственности за совершение мошеннических действий. В результате в уголовный закон были внесены следующие изменения: Федеральный закон от 23 апреля 2018 г. № 111-ФЗ более точно озаглавил ст. 159.3 УК РФ, внес существенные редакционные изменения в ч. 1 ст. 159.3 УК РФ, а также изменил санкции ч. 1 ст. 159.3, ч. 3 ст. 159.6 УК РФ. В уголовно-правовой доктрине учеными-криминалистами в течение нескольких десятилетий создавалась почва для обоснования необходимости включения в Уголовный кодекс новых составов мошенничества. В начале 2000-х годов защищены несколько кандидатских диссертаций, опубликованы монографии и статьи о финансовом мошенничестве [3, с. 72–73], коммерческом мошенничестве [4], об ответственности за неправомерное использование средств компьютерной информации [5, с. 3], о разработке норм об ответственности за мошенничество в банковской сфере и о введении в уголовное законодательство новелл об ответственности за мошеннические действия в сфере страхования [6], а также в системе безналичных расчетов [7]. Таким образом, доктринальные исследования и разработка новых составов мошенничества способствовали закреплению соответствующих норм в уголовном законодательстве. В последнее время новые составы мошенничества подвергаются жесткой критике с позиции необходимости их существования в уголовном законодательстве. По мнению Д. Ю. Фисенко, требуется исключить специальные виды мошенничества из действующего Уголовного кодекса РФ, так как включение в законодательство новых видов мошенничества не повлекло за собой положительных результатов, а лишь породило трудноразрешимые проблемы квалификации мошеннических действий, признаки которых указаны в ст. 159.1–159.6 УК РФ [8]. А. В. Архипов, в свою очередь, достаточно справедливо отмечает, что «у судей нет единства в понимании предмета, объекта, способа совершения мошенничества, определенные трудности вызывает процесс установления субъекта преступления» [9, с. 54]. По словам О. В. Ермаковой, деятельность сотрудников правоохранительных органов, связанная с применением норм о специальном мошенничестве на практике, недостаточно обеспечена теоретическими разработками и действенными рекомендациями со стороны современной уголовно-правовой доктрины, что свидетельствует о наличии концептуальных пробелов в теории уголовного права, призванной повысить результативность противодействия преступности мошенников [10]. Наша позиция такова: потенциал научных кадров уголовно-правовой доктрины следует направить не на «голую критику» целесообразности включения новых составов мошенничества в УК РФ, а на обоснованные предложения о внесении изменений в объективные признаки новых составов мошенничества, выработке интегрирующего описания предмета мошенничества с учетом гражданского законодательства, разработке алгоритма квалификации мошеннических действий для отграничения их от смежных составов преступлений. Предметом классического мошенничества (ч. 1 ст. 159 УК) традиционно выступают две предметные разновидности: чужое имущество в широком смысле и право на чужое имущество. Соответственно, под чужим имуществом понимаются движимые вещи (деньги, ценные бумаги), а также недвижимые вещи, то есть имущество, перемещение которого без причинения ущерба невозможно, за исключением бесхозного имущества, предметов, изъятых из гражданского оборота, криптовалюты, биткоинов и цифрового товара. Право на имущество включает в себя такие правомочия, как владение, пользование и распоряжением имуществом, закрепленные в законе. В новых составах в качестве предмета мошеннических действий законодатель указал достаточно близкие виды имущественных проявлений: во-первых, денежные средства (ст. 159.1 УК), во-вторых, денежные средства или иное имущество (ст. 159.2 УК), в-третьих, чужое имущество (ст. 159.5 УК), в-четвертых, чужое имущество или право на чужое имущество (ст. 159.6 УК). Особо стоит отметить отсутствие предмета мошенничества и других объективных признаков в ст. 159.3 УК РФ. Перечисленные предметы мошенничества на основании гражданско-правовых предписаний являются объектами гражданского права, и в этой связи, на наш взгляд, приемлемой можно считать объективацию в форме закрепления в примечании к ст. 159 УК РФ определения понятия предмета мошенничества, в качестве которого выступает единый предмет, характерный для всех видов мошенничества. Таким предметом, по сути, являются объекты гражданского права, разумеется, за исключением интеллектуальной собственности и нематериальных благ. Предлагаемое примечание к ст. 159 УК РФ может иметь вид дефиниции, являющейся указательным определением: Примечание: Предметом мошенничества являются объекты гражданского права, указанные в ст. 128 Гражданского кодекса Российской Федерации, за исключением интеллектуальной собственности и нематериальных благ. Сформулированное примечание имеет бланкетный характер, поскольку адресаты нормы получают дополнительную информацию из гражданского законодательства, дающую некоторое представление о дефинируемом понятии. Введение в текст статей о мошенничестве интегрированного предмета посягательства – объектов гражданского права – позволит сформулировать оптимальные по объему и содержанию уголовно-правовые предписания, позволяющие обеспечить экономию законодательного материала и включить в нормативный текст все признаки преступного посягательства. Помимо этого, введение единого предмета преступления для всех видов мошенничества исключит доктринальную полемику о соотнесении таких разных по значению, но одинаковых по смыслу понятий, обозначающих предмет мошенничества, как «чужое имущество» (ст. 159.5, 159.6 УК) и «иное имущество» (ст. 159.2 УК). По конструкции внешней стороны преступления мошенничество представляет собой преступление с материальным составом. Последний включает в себя четыре материальных признака, такие как преступное деяние, способ его совершения, преступный результат и причинная связь между совершенными действиями и наступившими последствиями. Считается общепризнанным, что мошенничество совершается за счет активных действий. Вместе с тем при незаконном получении выплат (ст. 159.2 УК) законодатель предусмотрел возможность осуществления мошенничества в форме бездействия, в качестве которого выступает противоправное умолчание об основаниях, необходимых для получения социальных выплат. До введения указанной статьи правоприменитель в таких случаях отказывал в возбуждении уголовных дел, о чем свидетельствуют соответствующие отказные постановления, например в случае непредоставления в Пенсионный фонд сведений об умершей родственнице [11], отсутствия сообщения об изменении социального статуса гражданина [12], отсутствия доказанности предоставления ложных сведений [13]. В результате совершения мошеннических действий причиненный ущерб является материальным. По размеру причиненного ущерба мошеннические действия можно классифицировать на несколько видов: административно наказуемое (ущерб до 1000 руб.), уголовно наказуемое с административной преюдицией (ущерб в размере от 1000 до 2500 руб.) и уголовно наказуемое, причинившее ущерб в значительном, крупном или особо крупном размере. Важным дискуссионным признаком объективной стороны выступает составообразующий признак мошенничества – способ его совершения. Существуют разные взгляды на способ осуществления мошеннических действий. Одни ученые воспринимают способ мошенничества как объективное выражение преступного деяния [14, с. 6], другие подразумевают под способом приемы и методы воздействия на предмет преступления [15, c. 64]. Взгляды третьей группы ученых формируют представление о способе мошенничества как средстве или условии незаконного получения имущества [16]. В традиционной формуле мошенничества (ч. 1 ст. 159 УК) законодатель закрепил два альтернативных способа мошенничества: обман и злоупотребление доверием. В этой связи в теории существуют два подхода к способам мошеннического завладения имуществом. Одни авторы утверждают, что мошенничество осуществляется только одним способом, то есть путем обмана [17, с. 3]. Другие авторы категорически считают, что единственным способом совершения мошенничества является злоупотребление доверием, и предлагают сформулировать состав мошеннического хищения, способом совершения которого является только злоупотребление доверием [18, с. 278]. Ряд ученых трактуют злоупотребление доверием как частный случай обмана [19, с. 10]. К способам мошенничества в большинстве новых составов законодатель относит только обман, в том числе в сфере кредитования фигурирует обман в виде предоставления ложных и (или) недостоверных сведений, в сфере предоставления социальных выплат указан обман нескольких видов, в сфере страхования обозначены два вида обмана, в сфере компьютерной информации обозначен ряд способов, направленных на похищение чужих денежных средств. Наличие обманных способов совершения мошеннических действий в новых составах мошенничества показывает, что такая форма хищения, как мошенничество, совершается лишь путем обмана, то есть за счет способа, направленного на формирование ложного представления о действиях виновного и введения потерпевших в заблуждение. На наш взгляд, стоит согласиться с позицией А. А. Южина и поддержать его предложение исключить из диспозиции ч. 1 ст. 159 УК РФ такой способ совершения мошеннических действий, как злоупотребление доверием, поскольку подобные действия совершаются обманным путем, а злоупотребление доверием в ряде случаев предшествует обману и является условием, способствующим совершению обмана. Необходимость модернизации формулы мошенничества подтверждает правоприменительная практика, поскольку в приговорах отсутствует дифференциация способов мошенничества и при квалификации одновременно учитываются обман и злоупотребление доверием. Пример из судебной практики, подтверждающий отождествление правоприменителем обмана и злоупотребления доверием при вынесении приговоров за мошенничество: Красногвардейским судом г. Санкт-Петербурга В. осужден за совершение мошенничества в крупном размере в составе группы лиц по предварительному сговору. В соответствии с разработанным преступным планом В. приискал копию паспорта на имя Д., не осведомленного о преступном намерении мошенников, вступивших в сговор. Соучастники заполнили от имени Д. анкету-заявку на открытие лимита кредитования, внесли заведомо ложные сведения и выполнили поддельную подпись. После подписания договора сотрудники банка перечислили денежные средства на выпущенную банковскую карту с ПИН-кодом. В результате совершения мошеннических действий участники преступной группы получили возможность незаконно распоряжаться по своему усмотрению похищенными денежными средствами [20]. Обращает на себя внимание, что в текстах приговоров судов союз «и» свидетельствует об отождествлении способов совершения мошенничества, а не о признании их альтернативными способами, закрепленными в законе с помощью союза «или». Об этом свидетельствует проведенное С. А. Петровым исследование около двухсот приговоров по уголовным делам за мошенничество. Согласно данному исследованию, в 375 случаях правоприменитель одновременно указывал, что мошеннические действия совершены путем обмана и злоупотребления доверием [21]. В заключение необходимо отметить, что мотивация разработчиков новых составов мошенничества была направлена на устранение ошибок при возбуждении уголовных дел, расследовании мошеннических действий в разных сферах деятельности и осуществлении точной квалификации преступных посягательств. В уголовно-правовой доктрине новые виды мошенничества подвергнуты острой критике с предложением исключить из уголовного закона ст. 159.1–159.6 УК РФ, поскольку нововведения породили серьезные проблемы квалификации мошеннических действий. Настоящее исследование показывает, что ученым-криминалистам следует направить свой творческий потенциал на разработку обоснованных теоретических положений, которые обеспечат правоприменителей предложениями и рекомендациями, способствующими реализации уголовно-правовых предписаний, сформулированных в ст. 159.1–159.6 УК РФ.

About the authors

A. I. Sitnikova

Author for correspondence.
Email: orcrimpravo@yandex.ru
Russian Federation

References

Supplementary files