The right to work or freedom of work: modern constitutional context

Full Text

Одним из важных элементов правового статуса личности выступает группа социально-экономических прав. В основе их закрепления – нормы статьи 7 Конституции России о том, что Российская Федерация является социальным государством, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека. Кроме того, закрепление социально-экономических прав человека и гражданина связывается с положениями статьи 8 Конституции Российской Федерации о том, что в Российской Федерации гарантируются единство экономического пространства, свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, поддержка конкуренции, свобода экономической деятельности. Указанные принципы предопределяют установление в статье 37 Конституции Российской Федерации прав в сфере труда и занятости, а также роли государства в обеспечении реализации соответствующей группы прав. Конституционное закрепление прав человека в сфере труда и занятости характеризуется определенной преемственностью и имеет в своем основании существенный исторический опыт. Прежде всего стоит обратить внимание на то, что группа социально-экономических прав по хронологии их закрепления на конституционном уровне относится ко второму поколению прав человека, конституционное закрепление которых начало осуществляться в период между двумя мировыми войнами, что отчасти стало реакцией государств на сформировавшийся общественный запрос относительно повышения роли и ответственности государства за состояние социально-экономической системы общества и роли в ней человека. Впервые закрепление соответствующей группы прав, включая и трудовые права человека и гражданина, было осуществлено именно в отечественной Конституции РСФСР 1918 года. Важной особенностью социалистического подхода к закреплению социально-экономических прав стало их включение в систему основных прав – в отличие от западной правовой традиции [1, с. 24]. При этом закрепление трудовых прав граждан, прав в сфере занятости на конституционном уровне было сопряжено с конституционным определением роли труда в системе основ общественного строя, а также с определением базовых принципов распределения национального богатства в соотношении с трудовым вкладом. Так, статьей 18 Конституции (Основного закона) РСФСР, принятой 10.07.1918, наряду с прочим определено, что РСФСР признает труд обязанностью всех граждан Республики и провозглашает лозунг: «Не трудящийся да не ест!» Профессор О. И. Чистяков отмечал, что для всеобщей обязанности трудиться характерно, с одной стороны, привлечение всех граждан к труду, но, с другой стороны, данная обязанность допускает возможность работать в любой сфере общественно полезной деятельности, а не обязательно в какой-то определенной [2, с. 71]. Первая отечественная Конституция, однако, не ограничивалась пониманием роли труда исключительно в рамках социально-экономической составляющей. Труд, несомненно, стал и главным маркером политических отношений. В статье 7 Конституции (Основного закона) РСФСР 1918 года было определено, что власть должна принадлежать целиком и исключительно трудящимся массам и их полномочному представительству – Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, а в статье 10 Конституции (Основного закона) также подчеркивалось, что Российская Республика есть свободное социалистическое общество всех трудящихся России. Справедливости ради стоит отметить, что особая роль труда в жизни общества и государства в отечественной истории подчеркивалась и ранее. Так, еще в Манифесте Александра II от 19 февраля 1861 года было отмечено, что свободный труд – залог домашнего благополучия и блага общественного [3]. В отличие от отечественного подхода в западной конституционной традиции роли труда в жизни общества не уделялось подобного внимания на конституционном уровне. В то же время в западной политико-правовой традиции исторически роль труда в функционировании общества не была принижена. Роль труда в жизни общества в Западной Европе охарактеризована в работе М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма». Он отмечал, что один из конституционных компонентов современного капиталистического духа и всей современной культуры – рациональное жизненное поведение на основе идеи профессионального призвания – возник из духа христианской аскезы [4]. М. Вебер связывал труд и трудолюбие в капиталистическом обществе с особой религиозной моралью, характеризуя труд как одну из добродетелей. Исходя из указанных подходов сложилось два варианта в конституционном регулировании роли и места труда в общественной системе – социалистическая модель с расширенным регулированием роли труда и противоположная ей западная модель с ограниченным регулированием статуса труда в общественной системе. В определенной мере такое разделение актуально и по сей день, правда проявляется оно несколько в другом. В подтверждение этому один из зарубежных авторов К. Экштайн пишет, что те или иные социальные проблемы, включая безработицу, представляют угрозу для свободного и демократического общества, поскольку открывают возможность манипуляций в отношении людей со стороны демагогов и идеологов, что и стало основанием для формирования идеи государства всеобщего благоденствия, в котором государство имеет обязательства перед гражданами в форме «социальных основных прав». При этом он же добавляет, что вопрос о том, являются ли эти права в действительности основными и подлежат судебной защите или представляют собой не более чем цель государственной деятельности, остается открытым. К. Экштайн подчеркивает, что большинство из соответствующих конституционных прав реализуется через иные нормы закона и не имеет прямого применения, что дает основания говорить о том, что они не относятся к конституционному праву [5, с. 40–41]. Стоит отметить, что признание характеристики субъективного права за рядом конституционных прав и свобод носит дискуссионный характер и в отечественной науке права [6, с. 152–153]. Таким образом, важным обстоятельством юридической оценки прав граждан в сфере труда и занятости выступает существование различных правовых традиций восприятия соответствующей группы прав – в качестве основных или неосновных и даже не относимых к сфере реализации конституционного права при общем признании значимости и особой чувствительности социально-трудовой сферы для общества и государства и обеспечения их стабильного и бесконфликтного функционирования. В настоящее время закрепление прав человека в сфере труда и занятости в Конституции Российской Федерации осуществляется довольно традиционным образом, соотносимым с западными моделями закрепления соответствующих прав. Непосредственно сфере труда и занятости посвящена статья 37 Конституции Российской Федерации, в которой определено, что труд свободен, каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию. Подобное положение подкрепляется рядом гарантий. Так, частями 2, 3, 4 и 5 статьи 37 Конституции России устанавливается, что принудительный труд запрещен, каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации и не ниже установленного федеральным законодательством минимального размера оплаты труда, а также право на защиту от безработицы. Кроме того, Конституцией Российской Федерации признается право на индивидуальные и коллективные трудовые споры с использованием установленных федеральным законом способов их разрешения, включая право на забастовку. В Конституции Российской Федерации отражено и то, что каждый имеет право на отдых. Работающему по трудовому договору гарантируются установленные федеральным законом продолжительность рабочего времени, выходные и праздничные дни, оплачиваемый ежегодный отпуск. По своей юридической конструкции статья 37 Конституции включает в себя как непосредственно права в сфере труда и занятости, так и гарантии их реализации. Анализируя содержание основных прав и свобод в сфере труда и занятости, следует обратить внимание на закрепление свободы труда как относительно новой конституционно-правовой категории. Понятие свободы труда в некоторой степени раскрывается в трудовом законодательстве и в законодательстве о занятости. В частности, статьей 4 Федерального закона «О занятости населения в Российской Федерации» закрепляется, что одним из принципов правового регулирования отношений в сфере занятости выступают добровольность труда и свобода выбора гражданами формы занятости, рода деятельности, профессии, специальности, вида, характера и режима труда. Кроме того, в указанной статье отмечается, что незанятость граждан не может служить основанием для привлечения к административной и иной ответственности. Статьей 2 Трудового кодекса Российской Федерации также закреплено, что основными принципами регулирования трудовых отношений и иных непосредственно связанных с ними отношений признаются, в частности, свобода труда, включая право на труд, который каждый свободно выбирает или на который свободно соглашается, а также право распоряжаться своими способностями к труду, выбирать профессию и род деятельности, а равно запрещение принудительного труда и дискриминации в сфере труда, защита от безработицы и содействие в трудоустройстве. Таким образом, понятие свободы труда, не имеющее однозначного формально-юридического содержания, на наш взгляд, может включать в себя следующие правомочия: 1) право на труд, который каждый свободно выбирает или на который свободно соглашается; 2) право распоряжаться своими способностями к труду, выбирать профессию и род деятельности; 3) добровольность труда и свобода выбора гражданами формы занятости, рода деятельности, профессии, специальности, вида, характера и режима труда; 4) неответственность граждан за незанятость и неосуществление трудовой деятельности; 5) право на защиту от безработицы и содействие в трудоустройстве. При этом самостоятельными компонентами свободы труда выступают следующие юридические гарантии: 1) запрет принудительного труда; 2) запрет дискриминации в сфере труда. Приведенные положения, однако, в большей степени показывают незавершенность законодательной детерминации понятия «свобода труда» как синтетической правовой категории, лишь частично раскрытой в статье 2 Трудового кодекса Российской Федерации. При этом на более чем тридцатилетнем периоде действия Конституции России не было обеспечено полноценного законодательного развития указанного термина в его содержательных характеристиках. Сложившаяся ситуация во многом обусловлена произошедшей в период подготовки к принятию Конституции Российской Федерации терминологической заменой исторически устоявшегося права на труд свободой труда. Ранее действовавшая Конституция РСФСР 1978 года в последней редакции содержала очень схожую статью, посвященную праву на труд. В статье 53 Конституции РСФСР 1978 года указывалось на то, что каждый имеет право на труд, который он свободно выбирает или на который свободно соглашается, а также право распоряжаться своими способностями к труду и выбирать профессию и род занятий. В данном случае важно отметить, что само по себе понимание права на труд как социально-экономического права носит специфический характер, не отвечающий всем классическим признакам субъективного права, в основе которых лежат понимание права как меры возможного поведения человека для удовлетворения собственных потребностей и возможность требования соответствующего поведения от других лиц, прибегая к мерам государственного принуждения [7, с. 230–233]. Понимание права на труд в его специфическом значении уже сложилось в международных документах, включая документы Международной организации труда. В статье 23 Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года, устанавливается, что каждый человек имеет право на труд, свободный выбор работы, справедливые и благоприятные условия труда и защиту от безработицы. В статье 6 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, принятого 16.12.1966 года Резолюцией 2200 (XXI) на 1496-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН, предусмотрено, что участвующие в указанном Пакте признают право на труд, которое включает право каждого человека на получение возможности зарабатывать себе на жизнь трудом, который он свободно выбирает или на который он свободно соглашается, и предпримут надлежащие шаги к обеспечению этого права. В Рекомендации МОТ № 169 «О политике в области занятости», принятой 26 июня 1984 года, отмечается, что главным средством обеспечения на практике осуществления права на труд является содействие полной, продуктивной и свободно избранной занятости. Именно признание государствами права на труд следует связывать с осуществлением ими экономической и социальной политики, цель которой – содействие полной, продуктивной и свободно избранной занятости. Как следует из Конвенции МОТ № 122 «О политике в области занятости», принятой 9 июля 1964 года, целью соответствующей политики, проводимой государствами, является обеспечение того, чтобы имелась работа для всех, кто готов приступить к ней и ищет работу (1), такая работа была как можно более продуктивной (2), а также чтобы существовала свобода выбора работы и самые широкие возможности для каждого трудящегося получить подготовку и использовать свои навыки и способности для выполнения работы, к которой он пригоден, независимо от расы, цвета кожи, пола, религии, политических взглядов, национальной принадлежности или социального происхождения (3). Еще более развернуто право на труд описывается в Европейской социальной хартии, принятой 03.05.1996, в которой право на труд раскрывается через следующие обязанности государств: – признать одной из своих первоочередных целей и обязанностей достижение и поддержание как можно более высокого и стабильного уровня занятости в целях достижения полной занятости; – обеспечить эффективную защиту права работников зарабатывать себе на жизнь свободно выбираемым трудом; – создать или развивать для всех работников бесплатные службы по трудоустройству; – обеспечивать или содействовать развитию соответствующей профессиональной ориентации, профессиональной подготовки и переподготовки. Указанное означает, что право на труд при его закреплении в действительности выступает в качестве одной из целей экономической и социальной политики государства. При этом реальный уровень реализации соответствующего права на труд зависит от степени развития экономики, социальной системы, характера развития образования и многих других явлений и обстоятельств неюридического свойства. Исходя из представленного и во многом сложившегося понимания права на труд напрашивается вывод, что применение термина «свобода» к трудовой сфере явно не раскрывает всей проблематики реализации данной группы прав, поскольку свобода характеризует лишь те сферы реализации возможностей личности, которые зависят от этой личности. Труд как социально-экономическое явление далеко не во всех случаях может быть реализован в плоскости свобод личности с ограниченным участием государства. Профессор Б. С. Эбзеев весьма точно указывает на то, что различие между конституционными правами и свободами заключается в характере притязаний граждан и в характере участия публичной власти в их удовлетворении [8, с. 207–208]. Роль государства в реализации права на труд, и особенно в современных условиях, чрезвычайно высока хотя бы потому, что право на труд во многом неотделимо от доступа к образованию, типа экономического уклада государства, степени регулирующего воздействия государства на всю социально-экономическую сферу. В этом смысле «свобода» труда вряд ли полноценно отражает баланс вклада человека и вклада государства в реализацию права на труд. Кроме того, право на труд, помимо прочего, носит характер позитивного права, которое не может быть реализовано действиями только одного индивида и требует для своей реализации активного соучастия со стороны государства [9, с. 142–143]. Стоит отметить, что, как следует из международных документов, право на труд коррелирует с понятием занятости. Согласно статье 2 Федерального закона «О занятости населения в Российской Федерации», разработанного на основе принятых Россией международных обязательств в сфере труда и занятости, под занятостью понимается трудовая деятельность и иная не запрещенная законодательством деятельность граждан, осуществляемая ими в целях производства товаров, выполнения работ или оказания услуг и направленная на получение дохода. Таким образом, понятие занятости хотя формально и носит более широкий характер по отношению к труду, но все же является элементом права на труд в наиболее широком понимании труда. С учетом изложенного можно сделать ряд выводов относительно конституционного закрепления прав граждан в сфере труда и занятости. Нельзя не отметить определенный постсоциалистический идеологический подход к социально-трудовой сфере, выражающийся в нарочитом стирании самого «права» на труд, ценность которого небезосновательно положительно воспринималась и воспринимается российским обществом [10, с. 93–105]. Вполне понятно, что в условиях принятия Конституции Российской Федерации декларация права на труд могла создать определенные социально-экономические трудности, поскольку восприятие права в контексте его предоставительно-обязывающего характера предполагало бы обязанность всецелого исполнения данного права государством. Не исключено, что акцентуация на словах «свобода труда» также была осуществлена в контексте дополнительного гарантирования недопустимости введения каких-либо институтов, устанавливающих санкции за неосуществление трудовой деятельности. Однако вне зависимости от мотивации авторов конституционного текста следует констатировать, что отсутствие в Конституции России самого права на труд, а также права на выбор формы занятости и отсутствие запрета на дискриминацию в сфере труда и занятости, которые имеют высокое значение для развития всей социально-трудовой сферы государства, является упущенной возможностью, которую потребуется наверстать.

About the authors

S. A. Osetrov

Author for correspondence.
Email: sergey-lupus@mail.ru
Russian Federation

References

Supplementary files