Supervision of the prosecutor over the preliminary investigation bodies: concept, subject and content

Full Text

Общепризнанно, что базовой функцией российской прокуратуры начиная с момента ее создания и до настоящего времени был и остается надзор за соблюдением и исполнением российского законодательства [1; 2, с. 202–211]. Анализируя должностную правосубъектность прокурора при осуществлении им процессуального надзора, отметим, что надзор за органами предварительного расследования, как и другие виды надзора прокурора, например за органами, осуществляющими оперативно-розыскную, уголовно-исполнительную либо иную деятельность, юридически и организационно обособлен от деятельности поднадзорного субъекта, имеет собственные цели и задачи, не совпадающие с целями и задачами поднадзорного субъекта. Соответственно, прокурор не может и не должен участвовать в расследовании либо заниматься оперативно-розыскной деятельностью, он выступает в качестве внешнего наблюдателя, оценивающего законность деятельности поднадзорного субъекта на основании ФЗ «О прокуратуре РФ». К сожалению, предмет деятельности прокурора и его надзорные полномочия в досудебном производстве не нашли своего четкого и понятного нормативного закрепления ни в законе о прокуратуре, ни в УПК РФ. По авторитетному мнению ученых, на сегодняшний день «с уверенностью можно сделать только один вывод: нет единообразного подхода к системе, структуре, содержанию функций прокуратуры, их количеству, способам отграничения от иных правовых категорий, нет единства в терминологии» [3]. Сложившаяся ситуация, безусловно, отражается и на научных исследованиях процессуальной правосубъектности прокурора, отграничении надзора от уголовного преследования, что постоянно находится в центре внимания процессуалистов [4, с. 104–105; 5, с. 54–57; 6, с. 15–18], но единого мнения до сих пор не выработано. Неурегулированность данного вопроса, как справедливо отметила В. А. Лазарева, приводит к серьезным последствиям: «Недостатки предварительного следствия и дознания, препятствующие эффективному доказыванию обвинения в суде, свидетельствуют о серьезных проблемах, существующих в сфере прокурорского надзора за расследованием» [7, с. 5]. Если объектом прокурорского надзора является «вся юридическая действительность» органа расследования, то предметом – та часть этой действительности, которая «содержит свойство, представляющее для прокуратуры интерес» [8]. Согласно ст. 29 указанного закона, предметом прокурорского надзора за исполнением законов органами предварительного расследования является «соблюдение прав и свобод человека и гражданина, установленного порядка разрешения сообщений о преступлениях, проведения расследования и законность решений органов дознания и предварительного следствия». Из приведенной дефиниции достаточно сложно понять, какие конкретно результаты деятельности органов расследования составляют предмет прокурорского надзора. Объединяя в одной дефиниции неравнозначные, разноуровневые понятия и не устанавливая между ними связи и соотношения, законодатель дает основания для понимания прокурорского надзора как всеобъемлющего, распространяющегося на все решения органа расследования, что нельзя признать верным. Нормативно-правовая дефиниция предмета надзора на самом деле лишь позволяет выделить критерии, на основании которых можно установить предмет надзора, а именно:
1) указание на этапы деятельности органа расследования (разрешение сообщений о преступлениях; проведение расследования) следует понимать как установление пределов прокурорского надзора в досудебном производстве, который распространяется на стадии возбуждения уголовного дела и предварительного расследования; 
2) указание на решения органов дознания и предварительного следствия означает, что прокурорский надзор осуществляется лишь в отношении решений органов расследования, оформленных соответствующим образом, и не распространяется на действия органов расследования;
3) указание на соблюдение прав и свобод человека и гражданина оставляет в предмете надзора лишь такие решения органов расследования, которые затрагивают или ограничивают права и свободы участников судопроизводства.
С учетом данных критериев в уголовно-процессуальной науке сформировалось представление о предмете прокурорского надзора как совокупности процессуальных решений органов предварительного расследования [9, с. 206–212]. Однако не все решения органов расследования, вынесенные в досудебном производстве, составляют предмет прокурорского надзора. Формулировка «права и свободы человека и гражданина», имеющая конституционно-правовую значимость, позволяет ограничить предмет надзора решениями органов расследования, затрагивающими конституционно охраняемые права и свободы человека и гражданина. Соответственно, предметом прокурорского надзора за исполнением законов органами расследования являются вынесенные в стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования процессуальные решения органов дознания и предварительного следствия, ограничивающие или затрагивающие конституционно охраняемые права и свободы человека и гражданина. Соответственно, определяя вектор прокурорского надзора за деятельностью поднадзорного органа, следует выделять лишь отдельные фрагменты деятельности органа расследования, в рамках которых выносятся процессуально значимые решения, затрагивающие конституционные права и свободы человека. Эти процессуальные решения в своей совокупности и составляют предмет прокурорского надзора в досудебном производстве. Закрепив в законодательстве полный список процессуальных решений, составляющих предмет прокурорского надзора, можно моделировать объем, пределы и содержание надзорных полномочий прокурора, ориентируясь на его объективное, беспристрастное участие в данных отношениях. При таком подходе будет соблюдено одно из основных правил организации досудебного производства: «осуществление надзора прокурором не должно лишать следователя возможности проведения объективного расследования по уголовному делу» [10, с. 53–56], так как обязанным субъектом в отношениях с гражданами выступают органы предварительного расследования, на которых возложены полномочия по осуществлению предварительного расследования по уголовному делу в порядке, установленном УПК РФ. Именно следователь и дознаватель, осуществляя доследственную проверку или проводя предварительное расследование, принимают решения, затрагивающие в том числе и конституционные права граждан: 1) на обращения в государственные органы (ст. 33 Конституции РФ); 2) на охрану человеческого достоинства (ст. 21 Конституции РФ); 3) на свободу и личную неприкосновенность (ст. 22 Конституции РФ); 4) на неприкосновенность частной жизни (ст. 23 Конституции РФ); 5) на неприкосновенность жилища (ст. 25 Конституции РФ); 6) на помощь защитника (ч. 2 ст. 48 Конституции РФ); 7)другие права, гарантированные Конституцией РФ. Задача прокурора не заменить орган расследования, а выявить, насколько установленный УПК РФ порядок вынесения процессуального решения, ограничивающего конституционное право гражданина, соблюден органом расследования. Решает эту задачу прокурор на основании ФЗ «О прокуратуре РФ», используя полномочия, обозначенные УПК РФ. К сожалению, ФЗ «О прокуратуре РФ» не только не дает ясного понимания предмета надзора прокурора за органами расследования, но и не раскрывает его полномочия, ссылаясь на уголовно-процессуальное законодательство, закрепляющее полномочия прокурора в досудебном производстве. Чтобы понять, достаточно ли такое регулирование для достижения целей прокурорского надзора за исполнением законов органами расследования, применим классификацию, традиционно используемую в уголовно-процессуальной науке, согласно которой выделяется три классификационные группы полномочий прокурора в уголовном процессе [11, с. 13–19]: – направленные на предупреждение нарушений; – направленные на выявление нарушений; – обеспечивающие устранение выявленных нарушений. В уголовном процессе, как и в других отраслевых видах надзора, прокурор должен принимать меры не только для предупреждения нарушений закона, но и для устранения выявленных нарушений, т. е. применять меры прокурорского реагирования. Как правило, такие меры реализуются в форме вынесения протеста, представления, предостережения и других актов прокурорского реагирования, обязательных для адресатов. Рассматривая в системном единстве предмет прокурорского надзора в уголовном процессе и цели прокурорской деятельности, обозначенные ФЗ «О прокуратуре РФ», можно увидеть закономерности в формировании надзорных полномочий прокурора. Выявленные закономерности заключаются в следующем: 1) основу формирования надзорных полномочий прокурора составляют конституционные права и свободы человека, требующие дополнительной правовой охраны и защиты; 2) предметом прокурорского надзора являются процессуальные решения органов расследования, ограничивающие конституционные права и свободы человека; 3) полномочия прокурора должны быть достаточными для оценки процессуальных решений органов расследования на соответствие их действующему законодательству (полномочия прокурора по выявлению нарушений); 4) полномочия прокурора должны быть достаточными для предупреждения или устранения выявленных в ходе надзора нарушений в деятельности органов предварительного расследования (полномочия прокурора по пресечению и устранению нарушений). Насколько эти закономерности учитываются в действующем законодательстве, рассмотрим на примере полномочий прокурора, указанных в ч. 2 ст. 37 УПК РФ. Обеспечивая надзор за органами расследования, прокурор, согласно п. 1 ч. 2 ст. 37 УПК РФ, осуществляет свои полномочия в двух процессуальных стадиях – возбуждении уголовного дела и предварительном расследовании. В рамках первой процессуальной стадии прокурор наделяется полномочиями проверять исполнение требований закона при приеме, регистрации и разрешении сообщений о преступлениях. Конституционно-правовую основу данного полномочия составляет право граждан на обращение в государственные органы (ст. 33 Конституции РФ). Осуществляя прием, регистрацию и разрешение сообщений о преступлениях, орган расследования выносит делопроизводственные и процессуальные решения, выступающие предметом прокурорского надзора. Установив факт нарушения закона, прокурор составляет требование об устранении выявленных нарушений (п. 3 ч. 2 ст. 37 УПК РФ), которое по своей сути является актом прокурорского реагирования. На первый взгляд, надзорные полномочия за законностью приема, регистрации и разрешения сообщений о преступлениях получили достаточное правовое регулирование. Однако при более внимательном изучении видно, что пределы полномочия прокурора, предусмотренного п. 1 ч. 2 ст. 37 УПК РФ, охватываются только деятельностью органа расследования от момента получения сообщения о преступлении и до окончания проверки. Прокурор проверяет лишь исполнение закона при приеме и регистрации сообщений о преступлениях, о соблюдении сроков проверки, а также по обеспечению прав лиц, привлекаемых к проверке. Что касается разрешения сообщения о преступлении, то надзор за законностью процессуальных решений, вынесенных при разрешении сообщений, представляет собой самостоятельное полномочие прокурора. В соответствии с п. 5.1 ч. 2 ст. 37 УПК РФ прокурор уполномочен «истребовать и проверять законность и обоснованность решений следователя или руководителя следственного органа об отказе в возбуждении уголовного дела». Предметом надзора выступают решения следственных органов об отказе в возбуждении уголовного дела, которые могут ограничить право гражданина на доступ к правосудию (ст. 52 Конституции РФ). Данное полномочие распространяется только на органы предварительного следствия, хотя акт прокурорского реагирования по результатам проведенной проверки выносится как в отношении следователя, так и в отношении дознавателя. Несмотря на лексические различия в закреплении полномочий прокурора по отношению к разным органам расследования (ч. 6 ст. 148 УПК РФ), их содержание по сути идентично: прокурор выносит постановление об отмене решения органа расследования об отказе в возбуждении уголовного дела и возвращает материалы проверки в орган расследования, указав, какие обстоятельства требуют дополнительной проверки. Используя в отношении дознавателя более императивную риторику, чем по отношению к следователю, законодатель тем не менее предоставляет прокурору одинаковый объем надзорных полномочий по отмене процессуального решения. Другая форма разрешения сообщения о преступлении – решение о возбуждении уголовного дела – в буквальном понимании текста УПК РФ не является предметом прокурорского надзора. С учетом того что ч. 2 ст. 37 УПК РФ данное полномочие не закрепляет, возникает вопрос о его юридической значимости: осуществляется оно в рамках надзора или имеет иную правовую природу? Полагаем, предложенный выше алгоритм, раскрывающий закономерности формирования надзорных полномочий прокурора, вполне можно применить к рассматриваемому полномочию. Очевидно, что решение о возбуждении уголовного дела, особенно вынесенное в отношении конкретного лица, ограничивает целый ряд конституционных прав и свобод человека, в связи с чем входит в предмет надзора прокурора. Именно поэтому проверка прокурором законности возбуждения уголовного дела нашла свое закрепление в ч. 4 ст. 146 УПК РФ как в части полномочий на выявление нарушений закона, так и в части полномочий, направленных на устранение нарушений (прокурор, признав незаконным постановление о возбуждении уголовного дела, выносит мотивированное решение о его отмене). В этой связи хотим остановиться на проблеме, активно обсуждаемой в уголовно-процессуальной науке, – предоставление прокурору полномочий на возбуждение уголовных дел [12, с. 202–211]. Для нас очевидно, что в действующей правовой парадигме, где прокурор осуществляет надзорную функцию в отношении органа расследования, возбуждающего уголовные дела, ставить вопрос о предоставлении прокурору аналогичных полномочий неправильно. Для возвращения прокурору данного правомочия необходимо концептуально изменить его правовой статус в уголовном судопроизводстве, сделав его участником стороны обвинения в досудебном производстве не по наименованию, а по сути. Более верным в существующих реалиях является предложение Б. Я. Гаврилова о закреплении в законодательстве правила об обязательности возбуждения органом расследования уголовного дела на основании постановления прокурора, вынесенного в порядке п. 2 ч. 2 ст. 37 УПК РФ [13]. Следующая часть полномочий прокурора осуществляется им в стадии предварительного расследования: после возбуждения уголовного дела и до вынесения итогового процессуального акта. Завершение прокурорского надзора мы связываем именно с принятием органом расследования решения о направлении прокурору уголовного дела с обвинительным заключением, актом, постановлением, хотя в теории уголовного процесса высказывались и другие суждения. Согласно Уставам уголовного судопроизводства (ст. 519 УУС), если прокурор принимал решение о предании обвиняемого суду, то этим актом завершались и досудебная стадия уголовного процесса, и прокурорский надзор за процессуальной деятельностью следствия [14, с. 102–108]. Как мы полагаем, получив уголовное дело, прокурор оценивает его с позиции поддержания обвинения, а не как надзирающий орган. Даже когда прокурор принимает решение о возвращении уголовного дела для производства дополнительного следствия, он руководствуется достаточностью и допустимостью доказательств, имеющихся в уголовном деле. Следует отметить, что, помимо надзорных полномочий, в ч. 2 ст. 37 УПК РФ содержатся полномочия, которые правильнее относить к обвинительным. Например, п. 4 ч. 2 ст. 37 УПК РФ, позволяющий прокурору «давать дознавателю письменные указания о направлении расследования, производстве процессуальных действий», или, другими словами, участвовать в расследовании и руководить им. Такие полномочия по своему содержанию обеспечивают не надзорную, а обвинительную функцию прокурора как участника стороны обвинения. Относительно надзорных полномочий прокурора: законодатель дифференцированно подошел к их правовому регулированию, ограничив их применение либо дознанием, либо предварительным следствием. Например, полномочия, закрепленные п. 5 ч. 2 ст. 37 УПК РФ, используются прокурором при согласовании ходатайств дознавателя об избрании меры пресечения либо производстве процессуальных действий, допускаемых на основании судебного решения. Содержание полномочий позволяет отнести их к надзорным как обеспечивающим проверку процессуальных решений органов расследования, ограничивающих конституционные права граждан на свободу, тайну частной жизни, неприкосновенность жилища и т. д. Но, в отличие от следователя, у дознавателя отсутствует возможность оспаривать акты прокурорского реагирования (отказ в согласовании ходатайства), что свойственно поднадзорным субъектам. В то же время право на обжалование есть у следователя, который представляет свои возражения на решение прокурора в порядке, установленном УПК РФ. При этом, как справедливо отмечает В. Б. Ястребов, «закон вводит излишне усложненный механизм обжалования предписаний прокурора, допуская перенос разбирательства даже несложного конфликта на самый высокий уровень» [15, с. 87–96], что требует изменений. Однозначно надзорными являются полномочия прокурора по проверке законности и обоснованности решений органов расследования о приостановлении или прекращении производства по уголовному делу, непосредственно затрагивающие конституционное право граждан на доступ к правосудию. Но и в этом случае очевидна дифференциация. При производстве дознания прокурор утверждает постановление о прекращении уголовного дела на основании п. 13 ч. 2 ст. 37 УПК РФ, для остальных постановлений дознавателя и его руководителей действует правило, установленное п. 6 ч. 2 ст. 37 УПК РФ, – прокурор уполномочен отменять их незаконные и необоснованные постановления. Для предварительного следствия действует порядок, установленный п. 5.1 ч. 2 ст. 37, ч. 1.1 ст. 211, ч. 1 ст. 214 УПК РФ, позволяющий прокурору также отменять незаконные и необоснованные постановления о прекращении уголовного дела или приостановлении производства по уголовному делу «с изложением конкретных обстоятельств, подлежащих дополнительному расследованию». Полагаем, что данное правило следует распространить на все органы расследования. Следующее полномочие, обозначенное п. 8 ч. 2 ст. 37 УПК РФ, предусматривает участие прокурора в судебных заседаниях в ходе досудебного производства по ходатайствам следственных органов. Правовая природа данного полномочия противоречива. С одной стороны, исходя из предмета судебного рассмотрения (применение мер пресечения, производство следственных действий, обжалование), речь идет о конституционных правах и свободах человека, охрана которых составляет предмет надзора; но, с другой стороны, с учетом изменений в статусе прокурора – потери властного статуса, и характера возникающих в судебном заседании отношений очевидно, что данные полномочия не являются государственно-властными, а следовательно, и надзорными. Нельзя их отнести и к другой функции прокурора – уголовному преследованию, т. к. судебные заседания не связаны с рассмотрением уголовно-правового спора. Решением этого противоречия может стать возложение на органы следствия обязанности согласовывать с прокурором свои ходатайства по вопросам применения мер пресечения или производства следственных действий, требующих получения судебного решения. Полученное согласие освободит прокурора от участия в судебном заседании с целью доведения до суда своей позиции, а отказ в согласовании не позволит органу расследования обращаться в суд. Возвращаясь к ч. 2 ст. 37 УПК РФ, остановимся на пунктах 9–12, в которых устанавливаются полномочия прокурора разрешать отводы дознавателя, отстранять его от расследования, изымать у него уголовные дела и передавать следователю, а также другие формы передачи уголовных дел и материалов проверки. Хотя обозначенные полномочия и реализуются в досудебном производстве прокурором на основе своей должностной право-субъектности, полагаем, что считать их надзорными нет оснований ввиду явной организационно-технической направленности решений прокурора. Представляет интерес полномочие прокурора, указанное в п. 3 ч. 2 ст. 37 УПК РФ, в части дознания и предварительного следствия, а именно: «требовать от органов дознания и следственных органов устранения нарушений федерального законодательства, допущенных при… производстве дознания или предварительного следствия». Указанная редакция не дает понимания предмета надзора: идет ли речь о каких-то иных процессуальных решениях, кроме обозначенных в данной статье УПК РФ, либо прокурорский надзор распространяется также на действия органов расследования, нарушающих права и свободы участников судопроизводства? Полагаем, что такой формулировкой на прокурора возлагается обязанность обеспечивать превентивный надзор за производством дознания и предварительного следствия, позволяющий выявлять нарушения в действиях органа расследования и предотвращать вынесение незаконных и необоснованных процессуальных решений. Осталось без анализа полномочие, указанное в п. 6 ч. 2 ст. 37 УПК РФ, позволяющее вышестоящему прокурору отменять незаконные и необоснованные постановления нижестоящего прокурора. Однако это полномочие нельзя отнести ни к надзорной, ни к обвинительной функции прокурора потому, что его носителем является не прокурор как руководитель органа прокуратуры, а вышестоящий прокурор, указания которого обязательны для всех нижестоящих прокуроров на основании ФЗ «О прокуратуре РФ». Помимо рассмотренных предписаний, ч. 2 ст. 37 УПК РФ закрепляет еще ряд полномочий, которые хотя и реализуются в досудебном производстве, имеют иную функциональную направленность. Например, пункт 2, позволяющий прокурору инициировать вынесение органом расследования решения о возбуждении уголовного дела; пункт 5.2, определяющий полномочия прокурора по заключению досудебного соглашения о сотрудничестве и объеме обвинения; пункты 8.1, 14 и 15, закрепляющие полномочия прокурора на этапе утверждения итоговых актов предварительного расследования. Все указанные полномочия по своему функциональному назначению тяготеют к обвинительной функции прокурора, т. к. позволяют прокурору быть причастным к формированию государственного обвинения уже на стадии предварительного расследования. Следует отметить, что принадлежность полномочий к той или иной функции имеет принципиальный характер, т. к. каждое полномочие преследует достижение определенной функциональной цели. Поэтому не можем согласиться с А. А. Тушевым, что «одни и те же полномочия могут обеспечивать реализацию одновременно нескольких функций» [16, с. 12]. Выявленная неоднозначность и неопределенность в оформлении надзорных полномочий прокурора за органами предварительного расследования – результат противоречивого правового оформления статуса прокурора в досудебном производстве. Мы согласны с авторами, полагающими, что надзор прокурора за следователями и дознавателями не должен принципиально отличаться [17, с. 33–36]. В отличие от других видов надзора, специфичность прокурорской деятельности в досудебном производстве обусловлена не только характером и содержанием отношений, возникающих с органами расследования как поднадзорными субъектами, но и наличием у прокурора еще одного направления деятельности – осуществления уголовного преследования (обвинения), что предполагает определенную преемственность в функциях, целях и задачах прокурорской деятельности. Осуществляя надзор в досудебном производстве и проверяя решения органов расследования на их соответствие Конституции и УПК РФ, прокурор одновременно решает еще одну глобальную задачу – контролирует процесс формирования будущего обвинения. В связи с этим важно на уровне закона разграничивать полномочия прокурора по надзору, осуществляемые им объективно и беспристрастно, и полномочия по уголовному преследованию, реализуемые им как участником стороны обвинения. Устанавливая полномочия прокурора по надзору, следует исходить из того, что поднадзорные субъекты реализуют возложенные на них полномочия самостоятельно и под свою ответственность, а прокурор, не вмешиваясь в деятельность поднадзорного субъекта, не дублируя и не подменяя его, контролирует исполнение действующего законодательства. Можно сказать, прокурорский надзор – это объективный и непредвзятый «взгляд со стороны» на деятельность поднадзорных субъектов на предмет соответствия этой деятельности действующему законодательству. Учитывая, что итоговые результаты деятельности органов расследования используются прокурором для формирования и поддержания государственного обвинения, именно за ним в отношениях с органами расследования и должно оставаться последнее слово по вопросам, составляющим предмет прокурорского надзора. Сказанное означает, что, решая проблему определения предмета и содержания надзора прокурора за органами предварительного расследования, следует исходить не только из его координирующей роли в деятельности правоохранительных органов и обязательности указаний прокурора для всех поднадзорных субъектов, но и из объективности и беспристрастности в осуществлении своих надзорных полномочий по отношению к органам предварительного расследования, что выводит его в части реализации надзорных полномочий из круга участников стороны обвинения. На основании вышеизложенного и в целях совершенствования уголовно-процессуального законодательства в части детализации предмета и содержания надзора за деятельностью органов предварительного расследования, предусмотренного ст. 29 и 30 ФЗ «О прокуратуре РФ», предлагаем исключить из ст. 37 УПК РФ указание на осуществление прокурором надзора и соответствующие этой функции полномочия, и одновременно ввести в Раздел VI главу 18.1 УПК РФ «Полномочия прокурора в уголовном судопроизводстве», включив в нее следующие статьи, закрепляющие предмет и содержание (надзорные полномочия) надзора прокурора. «Статья 139.1 Предмет надзора за деятельностью органов предварительного расследования. Предмет надзора прокурора за деятельностью органов предварительного расследования составляют решения органов расследования, вынесенные в ходе досудебного производства:
1) об отказе в приеме и/или регистрации сообщения о преступлении;
2) о продлении сроков рассмотрения сообщения о преступлении;
3) об отказе в возбуждении уголовного дела;
4) о возбуждении уголовного дела;
5) о приостановлении производства по уголовному делу;
6) о прекращении производства по уголовному делу или уголовному преследованию.
В ходе производства предварительного расследования прокурор уполномочен проверять законность действий органов предварительного расследования, если они могут привести к нарушению конституционных прав и свобод участников судопроизводства». «Статья 139.2 Полномочия прокурора по надзору за деятельностью органов предварительного расследования. При осуществлении надзора за деятельностью органов предварительного расследования прокурор уполномочен:
1) запрашивать материалы проверки и/или уголовного дела по предмету надзора;
2) выносить требования об устранении выявленных нарушений;
3) отменять постановление о возбуждении уголовного дела;
4) отменять постановление об отказе в возбуждении уголовного дела с указанием обстоятельств, подлежащих дополнительному исследованию;
5) отменять постановление о приостановлении производства по уголовному делу с указанием обстоятельств, подлежащих дополнительному исследованию;
6) отменять постановление о прекращении уголовного дела или уголовного преследования с указанием обстоятельств, подлежащих дополнительному исследованию.
В ходе производства предварительного расследования прокурор согласовывает ходатайства органов расследования о применении мер пресечения и совершении процессуальных действий, для производства которых необходимо судебное решение. Отказ прокурора в согласовании препятствует обращению органа расследования в суд. Решения прокурора, вынесенные в пределах его компетенции, обязательны для исполнения органом предварительного расследования, но могут быть обжалованы вышестоящему прокурору, решение которого окончательно».

About the authors

K. A. Korchagina

Author for correspondence.
Email: k.zaburdaeva@tltsu.ru
Russian Federation

References

Supplementary files