Temporal and substantive conflicts in Russian law: law-application aspect

Full Text

Введение
Коллизии (конфликты) правовых норм представляют собой серьезный дефект системы законодательства, практическим следствием которого является необходимость их разрешения в процессе правоприменения. Независимо от принятия холистического (субъективного, интерпретативного) [1, с. 253–256; 2, с. 462–463; 3, с. 417–433; 4, p. 125–139] либо реалистического (объективного) [5, с. 8–11; 6, с. 17–23; 7, p. 124–125; 8, p. 28–29; 9, p. 149–153] подхода к пониманию их природы [10, с. 39–40], двумя важнейшими видами нормативных коллизий (исходя из классификации Н. А. Власенко) [6, с. 26–29] являются коллизии темпоральные (конфликт норм, принятых в разное время) и содержательные (конфликт общей и специальной норм). Общепринятый способ разрешения коллизий первого типа – правило lex posterior derogat priori («последующий закон отменяет предыдущий»), второго – lex specialis derogat generali («специальный закон отменяет общий»). Большинство реальных юридических коллизий относится одновременно к обеим категориям, поэтому для целей достижения правовой определенности в российской правовой системе, согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, приоритет отдается правилу lex specialis. В научной литературе справедливо отмечается, что возникновение коллизий можно рассматривать как результат правотворческих ошибок и как проблему несовершенства юридической техники [11, с. 19–38]. С этой точки зрения представляется интересным исследование вопроса о том, на каком уровне и в каких отраслях законодательства темпоральные и содержательные нормативные конфликты проявляются чаще всего.
1. Судебная практика
Нами было проведено исследование практики российских судов по разрешению темпоральных и содержательных коллизий за период с 2017-го по июль 2024 года, в том числе 155 решений арбитражных судов, 18 судебных актов судов общей юрисдикции и 5 решений разных коллегий Верховного Суда РФ (всего 178). С учетом вышеуказанного приоритета правила lex specialis выявленные нормативные конфликты чаще классифицировались судами как содержательные, поэтому отбор решений для целей исследования проводился на основе различных критериев: судебные акты, в которых затрагивались темпоральные коллизии, учитывались во всех инстанциях (всего 56), а те, в которых предметом рассмотрения были исключительно коллизии содержательные, – только начиная с судов апелляционной инстанции (всего 122). Распределение актов по судам и инстанциям представлено в таблице. Стоит отметить, что проведенный анализ решений не позволил установить, какому из двух принципиально разных подходов к пониманию природы коллизий, холистическому или реалистическому, отдают предпочтение российские суды. Сама констатация существования нормативных конфликтов косвенно указывает на признание их объективного существования, однако зачастую даже при рассмотрении одного дела разные инстанции, соглашаясь с общим выводом по существу, расходятся в вопросе о наличии нормативной коллизии.
2. Коллизии законов
Чаще всего в нормативном конфликте участвовали нормы федеральных законов (136 судебных актов), в особенности Гражданского кодекса РФ (далее – ГК РФ, 79 судебных актов) и Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – ФЗ «О банкротстве», 70 судебных актов). В 49 решениях разрешался конфликт норм двух указанных законов, причем во всех случаях – в пользу ФЗ «О банкротстве». В большинстве случаев коллизии касались различия в порядке оспаривания сделок должника или возможности нарушения очередности расчетов с кредиторами ликвидируемого юридического лица. Также следует отметить коллизии законов, регулирующих государственные закупки и закупки организаций с государственным участием, – Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции» (далее – ФЗ «О защите конкуренции», 21 судебный акт), Федерального закона от 18.07.2011 № 223-ФЗ «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц» (далее – ФЗ «О закупках отдельными видами юридических лиц», 20 судебных актов) и Федерального закона от 05.04.2013 № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» (далее – ФЗ «О контрактной системе», 7 судебных актов). В 20 случаях коллизии возникали между положениями ч. 13 ст. 3 ФЗ «О закупках отдельными видами юридических лиц» и разными частями ст. 18.1 ФЗ «О защите конкуренции». Так, например, в постановлении Арбитражного суда Московского округа от 02.06.2020 по делу № А40-282879/2018 суд отдал приоритет положениям ч. 13 ст. 3 ФЗ «О закупках отдельными видами юридических лиц», согласно которой рассмотрение жалобы антимонопольным органом должно ограничиваться только доводами, составляющими предмет обжалования по отношению к ч. 17 ст. 18.1 ФЗ «О защите конкуренции», предполагающей возможность учета антимонопольным органом иных нарушений, выявленных в ходе рассмотрения жалобы. Во всех остальных случаях приоритет также отдавался ФЗ «О закупках отдельными видами юридических лиц». В 3 случаях коллизия возникала между нормами законов и нормами подзаконных нормативных правовых актов, принятых в порядке делегированного законодательства, то есть по прямому указанию закона. Например, в постановлении 8 кассационного суда общей юрисдикции от 28.01.2020 № 88-2701/2020 рассматривалась коллизия между постановлением Правительства РФ от 27.12.2004 № 861 и Законом РФ от 07.02.1992 № 2300-1 «О защите прав потребителей» в части расчета неустойки за нарушение сроков технологического присоединения к электрическим сетям. Несмотря на подзаконный характер постановления Правительства РФ, применено было именно оно (как lex specialis), поскольку определение соответствующих правил было делегировано Правительству РФ Федеральным законом от 26.03.2003 № 35-ФЗ «Об электроэнергетике». Особый интерес российская юридическая наука традиционно проявляет к проблеме коллизий норм кодифицированных законов с нормами иных федеральных законов, широкое распространение имеют как мнение о необходимом приоритете кодексов по отношению к иным законам [11, с. 39–124], так и противоположная позиция, критикующая попытки создать не предусмотренную Конституцией РФ иерархию внутри федеральных законов [5, с. 71–86; 13, с. 36–44; 14, с. 4–23]. Практика показывает, что российские суды не руководствуются принципом приоритета кодифицированных актов, трактуя соответствующие коллизии не как иерархические, а как темпоральные или содержательные. Из 76 выявленных нами случаев разрешения коллизий норм кодексов и иных федеральных законов решение в пользу первых было принято только в 4 случаях, в частности, все 49 упомянутых выше конфликтов ГК РФ и ФЗ «О банкротстве» были разрешены в пользу ФЗ «О банкротстве». Такое положение дел связано с тем, что положения кодексов, как правило, носят более общий, а нормы иных законов – более специальный характер.
3. Коллизии подзаконных нормативных правовых актов
Несмотря на многообразие существующих в российской правовой системе подзаконных нормативных правовых актов, коллизии между ними становятся предметом судебного анализа не так часто, как нормы законов. В ходе исследования судебной практики было выявлено 35 нормативных конфликтов такого рода. В 9 судебных актах рассматривалась одна и та же конкретная коллизия норм п. 6 Правил коммерческого учета объема и (или) массы твердых коммунальных отходов, утвержденных постановлением Правительства РФ от 03.06.2016 № 505 (далее – Правила учета ТКО) и пунктов 13 и 15 Типового договора на оказание услуг по обращению с твердыми коммунальными отходами, утвержденного постановлением Правительства РФ от 12.11.2016 № 1156. Суть коллизии заключалась в различии способов учета объема и массы твердых коммунальных отходов для целей оплаты услуг по обращению с ними, в конечном счете приоритет по правилу lex specialis был отдан Правилам учета ТКО. В 6 судебных актах исследовался конфликт положений двух инструкций, принятых в разное время Минтрансом России. Применение той или иной инструкции влекло за собой изменения в расчетах субсидии, получаемой организациями внутреннего водного транспорта из регионального бюджета. Коллизия была разрешена по правилу lex posterior. Еще в 6 судебных актах судами анализировались коллизии различных муниципальных правовых актов. Так, например, постановлением Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 01.12.2022 по делу № А60-47339/2017 по правилу lex posterior был разрешен конфликт постановления главы городского округа Первоуральск от 24.12.2007 № 2888 и решения Первоуральского городского совета от 23.12.2004 № 57 относительно размера нормативов потребления тепловой энергии. В 5 решениях рассматривалась коллизия двух нормативных правовых актов МЧС России, предусматривавших разный порядок снятия с учета сооружений гражданской обороны. Конфликт был разрешен по принципу lex posterior. Также в 5 случаях судами исследовались коллизии норм технического регулирования, в том числе в двух случаях – между санитарными нормами и правилами, в трех – между государственными стандартами. Первый конфликт был разрешен по правилу lex posterior, второй – по правилу lex specialis.
4. Коллизии внутри одного нормативного правового акта
Отдельно следует рассмотреть ситуации, в которых противоречия выявлялись внутри одного нормативного правового акта (19 судебных актов). Более чем в половине случаев (11 судебных актов) в подобные нормативные конфликты вступали нормы ФЗ «О банкротстве». Так, например, в постановлении Седьмого арбитражного апелляционного суда от 05.09.2018 по делу № А45-24439/2016 рассмотрена коллизия, возникающая между нормами п. 1 ст. 213.7 и п. 1 ст. 28 ФЗ «О банкротстве» относительно порядка опубликования сведений в ходе процедур, применяемых в деле о банкротстве гражданина. Суд применил правило ст. 213.7, устанавливающее, что сведения о банкроте-гражданине публикуются только в реестре сведений о банкротстве, в качестве более специального по отношению к общему правилу ст. 28, предусматривающему двойное опубликование – в реестре сведений о банкротстве и в официальном издании. В 3 случаях обсуждалась коллизия норм ГК РФ, например, разрешался конфликт норм статей 1068 и 1079 ГК РФ (в пользу первой из них) применительно к ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности, управляемым работником юридического лица, которое арендовало данное транспортное средство. В 2 делах рассматривалась коллизия пунктов 4 и 5 статьи 93 ФЗ «О контрактной системе» относительно порядка совершения образовательным учреждением закупок у единственного поставщика. Внутренние коллизии также были обнаружены в Кодексе об административных правонарушениях (между статьями 14.4 и 14.5), ФЗ «О защите конкуренции» (между статьями 16 и 17), а также в единственном подзаконном нормативном правовом акте такого рода – постановлении Правительства РФ от 27.12.2004 № 861 (между разделами II и V).
5. Нетипичные коллизии
Помимо коллизий между федеральными законами и между подзаконными нормативными правовыми актами, в судебной практике встречаются и примеры применения общих коллизионных правил к нетипичным нормативным конфликтам. В некоторых случаях коллизии имели сложный характер, и наряду с нормами законов в конфликт с той или другой стороны вступали систематически связанные с соответствующими нормами положения подзаконных актов и даже разъяснения той или иной нормы (интерпретационные акты) высших судов. Однако в одном деле предметом исследования суда была коллизия п. 3.1 ст. 20.6 ФЗ «О банкротстве» и п. 8 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25.12.2013 № 97 «О некоторых вопросах, связанных с вознаграждением арбитражного управляющего при банкротстве» (далее – Постановление № 97) по вопросу о праве арбитражного управляющего на стимулирующее вознаграждение. Конфликт был разрешен в пользу нормы ФЗ «О банкротстве» путем применения правила lex posterior. Представляется, однако, что такое обоснование конечного вывода со стороны суда не вполне корректно, поскольку интерпретационный акт ВАС РФ вторичен по отношению к толкуемой норме и поэтому может сохранять свою действительность только до момента утраты действительности первичной (толкуемой) нормы [16, с. 223–226], соответственно, для обоснования применения актуальной редакции п. 3.1 ст. 20.6 ФЗ «О банкротстве» достаточно было бы указать на утрату юридической силы нормой, толкуемой ВАС РФ. В 3 судебных актах коллизионные правила были применены к разрешению конфликтов индивидуальных правовых актов. В двух случаях при помощи принципа lex posterior судом была  разрешена коллизия двух решений собраний кредиторов, в одном – противоречие двух пунктов одного и того же договора подряда.
6. Особенности разрешения темпоральных коллизий
В исследованных нами решениях российских судов были подняты три интересные проблемы применения правила lex posterior – основного, хотя и не единственного возможного, принципа разрешения темпоральных коллизий. В научной литературе существует дискуссия о характере действия правила lex posterior: происходит ли отмена старого закона новым, или дерогация осуществляется не самим новым законом, а предполагаемой третьей коллизионной нормой [7, p. 125]? Необходима ли прямая отмена нормативного правового акта, чтобы считать его недействующим? Данные вопросы поднимались в деле № 3а-47/2023, где одно из требований административного истца состояло в отмене решения об утверждении принятого в 2013 году генерального плана сельского поселения. Судебными актами по данному делу в данном требовании было отказано, поскольку, как отметили суды, благодаря принятию нового генерального плана 2023 года соответствующий нормативный правовой акт уже отменен в силу принципа lex posterior, а потому не может быть признан недействующим. Другой предмет научного спора – какой закон считать более ранним. Дискуссия по данному вопросу обычно сводится к проблеме выбора между датой принятия закона нормы законодательным органом и ее вступлением в силу [18, с. 14]. Вместе с тем в постановлении Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 08.09.2020 по делу № А26-10342/2019 приводится необычная трактовка принципа lex posterior: «В рассматриваемом случае применение вышеупомянутого принципа приоритета более позднего закона над более ранним в отношении коллизии нормы общего и специального законов, как исключение из общих правил толкования таких законов, возможно лишь до тех пор, пока специальный закон остается в старой редакции. После принятия специального закона в новой редакции, даже в случае, если соответствующая норма этого закона не была изменена, принцип ‘‘lех specialis derogat generali’’ вновь становится главным, при этом сам факт внесения поправок в специальный закон без изменения указанной нормы является квалифицированным умолчанием законодателя, которое трансформирует эту норму в новое специальное правило, имеющее приоритет над правилом, установленным общим законом». Вопрос о соотношении lex posterior и lex prior обычно подразумевает сопоставление дат принятия соответствующих конфликтующих норм, в то время как изложенная позиция предполагает, что lex prior может получить приоритет, даже не меняясь в своем содержании. Стоит отметить, что суд кассационной инстанции не согласился с подобным рассуждением, отменил указанное постановление и разрешил коллизию противоположным образом – в пользу нормы, принятой позднее. Третий заслуживающий внимания момент связан с разрешением коллизий внутри одного закона. Обычно в литературе по теории юридических конфликтов правило lex posterior применяется к конфликтам разных законов, в то время как конфликты внутри одного закона разрешаются по принципу lex specialis. Однако закон как совокупность норм [17, с. 249] может быть неоднороден по своему содержанию с точки зрения времени их принятия. В 4 судебных актах правило lex posterior было применено к разрешению коллизии норм внутри ФЗ «О банкротстве», при этом в двух из них судом был продемонстрирован высокий уровень исторического толкования – исследованы причины возникновения несогласованности внутри закона, связанные с параллельным рассмотрением в Государственной думе РФ двух законопроектов. 
Заключение
Исследование практики российских судов показывает, что как темпоральные, так и содержательные коллизии чаще всего возникают между федеральными законами (включая кодексы), в особенности актами гражданского и банкротного законодательства, однако встречаются и на уровне подзаконных нормативных правовых актов. Коллизии законов и актов органов исполнительной власти, принятых в порядке делегированного законодательства, рассматриваются не как иерархические, а как содержательные или темпоральные конфликты норм одного уровня. Коллизии выявляются как между разными нормативными правовыми актами, так и внутри одного и того же. К последней категории коллизий относятся не только содержательные, но и темпоральные нормативные конфликты, разрешаемые по принципу lex posterior derogat priori, если действующая редакция законодательного акта состоит из норм, принятых в разное время. В некоторых случаях судами выявляются нетипичные содержательные и темпоральные коллизии – противоречия индивидуальных правовых актов, а также законодательного и интерпретационного актов. Само правило о приоритете более поздней нормы при разрешении темпоральных коллизий трактуется судами как непрямая форма отмены более ранней нормы, действие которой прекращается.

About the authors

A. A. Kraevsky

Author for correspondence.
Email: a.krajewski@yandex.ru
Russian Federation

References

Supplementary files