In the beginning of linguogeography of the Middle Volga Region: scientific contribution of professor E.S. Skoblikova (on the 100th anniversary of the Samara scientist)

Full Text

Введение

Елена Сергеевна Скобликова (01.06.1924–12.08.2016), доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка Самарского государственного университета, известный в стране и за рубежом специалист в области русской диалектологии, синтаксиса современного русского языка, орфографии, стилистики, лингвистической историографии, Заслуженный деятель науки Российской Федерации, Почетный профессор Самарского государственного университета, по праву занимает одно из первых мест среди ученых-лингвистов, внесших значительный вклад в разработку лингвистической географии Среднего Поволжья.

Ее первые шаги в науку были связаны с изучением русских говоров сначала Пензенской области, где она родилась, окончила школу и начала свою педагогическую деятельность, затем диалектологические исследования были продолжены в Куйбышеве (Самаре) в 1946–1949 гг., где она училась в аспирантуре, выпускники и наставники которой составили основу самарской лингвистической школы.

Ее научный руководитель, профессор Куйбышевского педагогического института Всеволод Антонович Малаховский, был диалектологом с большим опытом, инициатором и руководителем Куйбышевского межобластного центра коллективной работы по созданию регионального диалектологического атласа. О его научном вкладе в диалектологию и лингвогеографию можно судить по воспоминаниям Е.С. Скобликовой [Скобликова 2010, с. 3–7].

В конце 1940-х гг. шла активная работа по подготовке поволжского атласа, инициатором создания которого был В.А. Малаховский [Малаховский 1940, с. 3]. В 1939 г. состоялась первая диалектологическая экспедиция под его руководством, затем экспедиции стали ежегодными, за исключением военного 1942 года. Создание областного атласа, который являлся бы составной частью «Диалектологического атласа русского языка» (ДАРЯ), стало актуальной научной задачей, для решения которой потребовалась разработка метода лингвистической географии. Обширные диалектологические материалы, собранные методом непосредственных наблюдений по специально разработанному вопроснику, стали основой для ряда лингвогеографических исследований в регионе, позволили сделать существенные поправки к диалектологической карте русского языка 1914 г. [Малаховский 1949, с. 217–241; Малаховский 1955, с. 255–262], показали возможность реализации грандиозного плана диалектологического атласа.

Большая часть территории Среднего Поволжья входила в Х том ДАРЯ, наряду с Оренбургской областью, отдельными районами Башкирии, северо-западными районами Казахстана. Центром диалектологической работы в те годы был Куйбышев (Самара). Возглавивший работу межобластного диалектологического кабинета В.А. Малаховский принимает активное участие в организационных мероприятиях по поводу создания ДАРЯ, устанавливает связи с вузами-участниками коллективной работы, проводит совещания, участвует в экспедициях, привлекает к работе коллег, аспирантов, студентов. В эту общую работу оказалась вовлеченной и Елена Сергеевна.

Свою положительную роль в выборе научного направления сыграло также влияние А.Н. Гвоздева, ее родного дяди, члена-корреспондента Академии педагогических наук РСФСР, доктора филологических наук, профессора кафедры русского языка Куйбышевского государственного педагогического института (ныне СГСПУ). А.Н. Гвоздев был известным диалектологом, в 1920-ые гг. он первым в отечественной лингвистике создал диалектологический атлас, состоявший из типологической карты и 24 карт по основным диалектным явлениям почти 400 говоров бывшей Пензенской губернии. О судьбе этого атласа и о масштабе вклада А.Н.Гвоздева в изучение диалектов известно в основном из публикаций Е.С. Скобликовой, для которой он был, в первую очередь, образцом служения науке [Скобликова 2013, с. 9–12].

Выбор диалектологической темы для диссертационного исследования Е.С. Скобликовой был обусловлен также причинами личного характера. Она была диалектологом по призванию. Еще будучи студенткой, каждым каникулярным летом в 1944–1946 гг. она участвовала в диалектологических экспедициях в пензенские села. С рефератом по говору одного из сел Иссинского района Пензенской области Е.С. Скобликова поступила в аспирантуру. Став аспирантом, а затем преподавателем Куйбышевского педагогического института, в период 1947–1962 гг. она ежегодно участвовала в экспедициях в Куйбышевскую (Самарскую) (не менее 13 сел), Пензенскую (экспедиция 1958 г. – 3 села Городищенского района), Ульяновскую (экспедиции 1957 и 1959 гг. – 7 сел Кузоватовского и Барышского районов), Чкаловскую (Оренбургскую) область – экспедиция в Бузулукский район. Одна из последних диалектологических поездок была предпринята ею летом 1996 г. в село Сивинь бывшего Краснослободского уезда Пензенской губернии, на родину А.Н. Гвоздева [Скобликова 1997, с. 46–47].

Ход исследования

Чтобы оценить научный вклад Е.С. Скобликовой в диалектологию и лингвогеографию, следует прежде всего остановиться на характеристике ее кандидатской диссертации «Диалектные особенности в падежных формах личных местоимений» (1951). Эта работа стала шагом вперед на пути к созданию диалектологического атласа и разработке метода лингвистической географии применительно к изучению отдельных грамматических категорий. Она отличается, во-первых, небывалым для своего времени объемом привлеченного фактического материала (2715 населенных пунктов на европейской территории России). Для составления эмпирической базы исследования были использованы диалектологические архивы Московского и Ленинградского отделений Института русского языка АН СССР и Куйбышевский диалектологический архив Х тома ДАРЯ, привлечены также сведения по личным местоимениям, извлеченные из фольклорных источников и значительного количества старых печатных работ (из «Трудов Московской Диалектологической Комиссии» и др.) – в общем, оно базировалось на всех имеющихся тогда сведениях. Во-вторых, исследование Е.С.Скобликовой выделялось сложностью поставленных задач, главными из которых были выяснение происхождения и диалектной приуроченности особенностей местоименных форм и уточнение группировки русских говоров на основании этих особенностей. Можно утверждать, что Е.С. Скобликова стояла у истоков не только региональной, но и всей отечественной лингвогеографии, так как ее исследование было выполнено тогда, когда диалектное членение русского языка еще нуждалось в серьезной корректировке и картографирование важнейших диалектных черт еще только начиналось. К диссертации приложено 14 выполненных вручную лингвистических карт, на которые нанесены одна или, чаще всего, несколько диалектных особенностей (пять карт опубликованы в [Скобликова 2015, с. 126–127]). Диалектные формы местоимений дали на картах четко очерченные ареалы, что позволило Е.С. Скобликовой внести уточнения в диалектное членение русского языка на европейской части России. Основной состав типологических диалектных черт был дополнен такими особенностями, как формы род. и вин. падежей мене, тебе, себе / меня, тебя, себя; дат. и предл. падежей табе, сабе / тебе, себе; им. падежа мн. числа они / оне; ее (вместо ее); ен (вместо он); его (а не ево), которые являлись общими либо для всех южнорусских, либо для севернорусских говоров [Скобликова 1955, с. 264–270].

Относительно Поволжья, где вопрос о диалектном членении был дискуссионным, уточнения, сделанные в диссертации Е.С.Скобликовой, были особенно значительными. По данным диалектологической карты русского языка, составленной членами Московской диалектологической комиссии (1914 г.), говоры Среднего Поволжья, как правобережные, так и левобережные, были преимущественно севернорусскими, и лишь на территории современной Самарской области располагался большой «остров» южнорусских говоров, который имел продолжение на северо-восток от Самары и на юг от Самарской Луки до реки Чагра.

В работах В.А.Малаховского был подвергнут критике метод «суммарных карт», с помощью которого была составлена карта МДК, то есть отражение на одной карте диалектных группировок на основании комплекса разноструктурных типологических признаков. В результате отдельного картографирования трех важнейших особенностей русских говоров (оканье/аканье, взрывное/фрикативное г, твердое/мягкое -т на конце форм 3 лица глаголов) В.А.Малаховский составил уже конце 1940-х гг. уточненную карту диалектного членения самарских говоров, на которой показано, что никаких следов «южновеликорусского острова» на территории Среднего Поволжья нет и что южнорусские говоры встречаются здесь значительно южнее, не образуя замкнутого ареала, а между ними и севернорусскими говорами широкой полосой вибрации представлены среднерусские акающие говоры (подробнее об этом в [Баженова 2015, с. 30–31]).

В исследовании Е.С. Скобликовой метод лингвистической географии был применен к картографированию диалектных форм в пределах одной грамматической категории с помощью значкового обозначения диалектных различий (ранее использовалась заливка). На одной из карт диссертации Е.С. Скобликовой установлено, что к северо-востоку от Куйбышева (Самары) отмечен разреженный ареал, образуемый как формами меня, тебя, себя, так и формами мене, тебе, себе «без четкого территориального разграничения» [Скобликова 1955, с. 267]. Северная граница этого дисперсного ареала доходит до реки Сок, следовательно, ареал южнорусских форм мене, тебе, себе находится севернее границы между оканьем и аканьем, проведенной на карте В.А. Малаховского. Это наводит на мысль о том, что «южновеликорусский остров», отмеченный на карте МДК на территории Самарской губернии, все же существовал, только был значительно меньше и в других границах, примерно в районе рек Сок и Кондурча на северо-востоке области и далее. Разреженный ареал на карте Е.С. Скобликовой – это то, что осталось от «южновеликорусского острова» на территории активного междиалектного контактирования.

Методика картографирования диалектных различий в пределах звеньев диалектных систем, объединенных едиными категориальными признаками, с применением значкового способа была использована в диссертации Е.С. Скобликовой для установления границ основного ареала южнорусских говоров в Среднем Поволжье: это юго-восточная часть Куйбышевской области, значительная часть говоров восточной, заволжской, территории Саратовской области, западная половина, а также некоторые юго-восточные районы Чкаловской (Оренбургской) области (Скобликова 1951, с. 6). Когда был составлен «Атлас говоров Среднего и Нижнего Поволжья» (Баранникова 2000), стало очевидно, что это установлено почти безошибочно.

Решение региональных вопросов диалектного членения привело также к уточнению географического распространения диалектных особенностей форм личных местоимений на всей территории России. Установленные на картах Е.С. Скобликовой изоглоссы форм ён; оны (ёны, яны); ю, ею, ону (ёну, яну); оне; с нам, с вам, с имя и другие во многом предвосхитили ту уточненную картину диалектного членения русского языка, которая была представлена в 1960–70-х гг. в академических трудах по диалектологии и в региональных поволжских атласах. На основе анализа особенностей личных форм местоимений Е.С. Скобликовой был выделен ряд дополнительных диалектных границ в составе северного наречия, уточнены границы между севернорусскими и южнорусскими говорами на отдельных территориях, указаны многочисленные признаки генетической общности владимиро-поволжских и восточных среднерусских акающих говоров. Выполненные в конце 1940-х годов карты Е.С. Скобликовой доказывают ошибочность квалификации отдельных диалектных форм как общих для всех южнорусских (оны; ён; еγо) или севернорусских говоров (ево; с нам, с вам). Эти уточнения потребовались для решения вопросов практического характера, в первую очередь для установления генетических связей поволжских переселенческих говоров, которые в то время еще не были определены.

Периферийным говорам, которые в то время в лингвогеографических источниках были представлены недостаточно и неточно, в диссертации Е.С.Скобликовой уделяется особое внимание. В ней приводятся факты междиалектных соответствий с учетом территорий «поздней колонизации с разнородным составом», то есть Саратовской, Куйбышевской (Самарской), Чкаловской (Оренбургской), Молотовской (Пермской) областей. Так, для владимиро-поволжских говоров зафиксированы в качестве характерных формы оне́, мое́, твое́, свое́, мое́х, твое́х и т. д.; тея́, сея́, тее́, сее́ наряду с тебя, себя, тебе, себе; формы с нём, за ём вместо с ним, за ним, а также в ним, в им, в каким, в этим и т. п. в других группах местоимений. Все эти особенности владимиро-поволжских говоров, занимающих территорию древней Ростово-Суздальской земли, распространяются и на восточные среднерусские окающие и акающие говоры. Для южнорусских говоров периферийных территорий отмечено совпадение ареалов форм у мене, у тебе, у себе и табе́, сабе́ с литературной формой они (ани́). Данные факты междиалектного соответствия форм личных местоимений позволили расширить возможности установления генетических связей вторичных (переселенческих) говоров с материнскими говорами центральных территорий.

Теоретической базой лингвистической географии является системный поход к языку, который в диалектологии разрабатывался первоначально на фонетическом материале. Исследование особенностей диалектного вокализма поволжских говоров с оканьем представлено в серии глубоких и содержательных статей Е.С. Скобликовой 1950–1960-х гг., опубликованных в изданиях Института русского языка Академии Наук и многочисленных межвузовских сборниках. Они посвящены лингвогеографии современных владимиро-поволжских говоров с проявлениями этимологического различения предударных гласных после мягких согласных, исследованию системы безударных гласных в говорах, происхождению и особенностям функционирования диалектных вариантов произношения начальных гласных – наиболее сложным вопросам диалектного вокализма [Скобликова 1962, с. 112–120; Скобликова 1965, с. 72–88; Скобликова 1985, с. 50–59].

Одна из описанных ею особенностей вокализма, указывающая на генетическое родство правобережных поволжских говоров с владимиро-поволжскими говорами, была выявлена Е.С. Скобликовой во время экспедиционных обследований говоров Кузоватовского района Ульяновской области. На обширном фактическом материале было исследовано явление вариативности в произношении предударных гласных среднего подъема после мягких согласных. На фоне обычного различения гласных при ёканье были отмечены случаи нерегулярного произношения е вместо ё(’о) в тех словах, где в предударном слоге был этимологический h (ять), то есть сёло, сёла, сёлу, сёл, но лесок, леса, в лесу, лес. По ее наблюдениям, е на месте h на фоне ёканья появляется в словах с подвижным ударением, где есть соотнесенность предударного гласного с ударным, т. е. леса – лес, в снегу – снег, хлеба – хлеб, сена – сено, дела – дело, места – место, река – реки, стена – стены и т. п. В словах с неподвижным ударением, то есть в том случае, когда соотнесенность предударного гласного с гласным под ударением отсутствует или ослаблена (например, двенадцать, слепой, седой, немой), на месте h произносится обычное для ёканья ’о, т. е. двёнадцать, слёпой, сёдой, нёмой [Скобликова 1962, с. 113]. Факты лексической закрепленности вариативного произношения предударных гласных среднего подъема различной этимологии рассматриваются не как фонетические «архаизмы», а как установившееся в части владимиро-поволжских говоров произношение в словах особого акцентологического типа, прежде всего в существительных мужского и среднего рода с подвижным ударением, переходящим с основы на окончание во множественном числе. В этом исследовании очень ярко отразились черты научного метода Е.С. Скобликовой, ее стремление рассматривать диалект как проявление всей системы языка в связи с его историей и современным состоянием и объяснять диалектную особенность исходя из ее внутренних закономерностей, а не с точки зрения внешних факторов, пусть даже немаловажных.

Вопрос о причинах нерегулярного проявления рефлексов старого h в вокализме поволжских говоров решается в работах Е.С. Скобликовой в связи с важными вопросами концептуального характера, такими как вопрос о генезисе среднерусских говоров, и приводит к проблеме происхождения аканья/яканья. Несмотря на то, что закрепленность рефлексов старого h за особыми словами представляет собой явление типичное, что доказывается многочисленными фактами на территории «Атласа русских народных говоров центральных областей к востоку от Москвы» (список населенных пунктов приведен в [Скобликова 1965, с. 85]) и на территории Самарской области (Горбачева 1969, с. 8–9), оно отмечается во многих, но не во всех владимиро-поволжских екающих говорах, чаще всего в говорах периферийных, к которым относятся и говоры Среднего Поволжья. Говоры с проявлением нефонетического различения «этимологического» е и старого h могут иметь вторичный характер, то есть быть результатом взаимного влияния говоров с ёканьем с различением как типа ’о-’о -а, так и типа ’о -е -а в соответствии с предударными *е - *h (ять) - *а, близких с точки зрения территории распространения. Впоследствии были выявлены факты особого произношения этимологических ’а и h в говорах с умеренным яканьем в ряде сел приволжских и центральных районов Самарской области [Баженова 2001, с. 10–12]. Особое произношение этимологического h перед твердыми согласными в переселенческих говорах с умеренным яканьем может реализоваться в виде вариантов и, е^и, е в части слов. Чаще всего с и (и^е, е^и) на месте предударного е из старого h в говорах с умеренным яканьем произносятся слова река, леса, сена, снега, места, дела, хлеба, то есть в тех же корнях, которые в кузоватовских говорах не захватываются ёкающим произношением. Подобное произношение сочетается с более или менее последовательно выдержанным ’а в соответствии с этимологическими *е и а.

Такое «зеркальное» отражение умеренно-якающими говорами лексической закрепленности рефлексов старого h, характерной для говоров с ёканьем, говорит о возможности формирования на территориях позднего русского заселения среднерусских акающих говоров на основе владимиро-поволжских говоров с оканьем. Если рассматривать переселенческие говоры как равноправный элемент структуры диалектного языка, то параллелизм в лексической закрепленности рефлексов старого h в говорах ёканьем и умеренным яканьем может служить еще одним доказательством генетической связи аканья и оканья в русском языке.

Лингвогеографическое направление диалектологических исследований было продолжено Е.С. Скобликовой в ряде работ фундаментального характера. Ей принадлежит первое в регионе специальное исследование акающих среднерусских говоров [Скобликова 1954], в которой затрагивается и ряд общих проблем, касающихся характеристики говоров данного типа. В своих наблюдениях Е.С. Скобликова опирается на материалы по 35 на-селенным пунктам, собранные к началу 50-х годов экспедиционным путем, в том числе с ее участием. Она приходит к выводу, что на основе общих типологических признаков, характерных для всех севернорусских или южнорусских говоров («общесевернорусских» и «общеюжнорусских» особенностей), можно определить «материнскую» основу любого среднерусского говора, в том числе переселенческого. Соотношение особенностей полярных диалектных группировок в поволжских вторичных говорах показывает, что среднерусские говоры могут иметь признаки как севернорусских, так и южнорусских основ. Полемичность данного вывода заключается в том, что возможность образования среднерусских говоров на севернорусских основах была общепризнанным фактом, а вот второй путь в то время признавался не всеми. В отстаивании своей позиции Е.С. Скобликова всегда руководствовалась прежде всего объективными данными, то есть личными наблюдениями за ассимилирующим воздействием среднерусских говоров на южнорусские (в Канаевке Городищенского района Пензенской области, Преполовенке Безенчукского района Самарской области и др.). Типичность среднерусских говоров с южнорусскими основами была впоследствии подтверждена данными поволжских атласов.

Вопросам влияния экстралингвистических факторов на формирование вторичных переселенческих говоров и причинам устойчивости отдельных диалектных особенностей посвящено исследование о материнском и дочернем окающих говорах сел Студенец Кузоватовского района Ульяновской области и Студенцы Хворостянского района Самарской области [Скобликова, Глебова 1982]. Многие заволжские села образованы переселенцами с правого берега Волги, поэтому рассматриваемая ситуация является типичной для региона. Помимо влияния литературного языка, оба говора испытывали мощное влияние процесса интеграции диалектов, но в данном случае это влияние оказалось неодинаковым, обусловленным различными условиями бытования. Оба они вовлечены в процесс постепенной утраты тех диалектных черт, которые резко отличали их окающий говор-основу от типичных владимиро-поволжских говоров и от говоров всей юго-восточной зоны. Кроме того, дочерний говор, оказавшийся в соседстве со среднерусским акающим говором в пределах одного села, не только утратил ряд характерных черт говора-основы, но и усвоил диалектные особенности, типичные для говоров нашего региона. Эти разнонаправленные векторы междиалектной интеграции позволили говорить о возможности образования новых диалектных типов на территории Среднего Поволжья.

Заключение

Анализ научного наследия Е.С. Скобликовой составляет ряд значимых и ярких страниц истории диалектологических исследований в регионе, которые дополняют список достижений всей отечественной лингвогеографии.

Картина регионального диалектного ландшафта в Среднем Поволжье во многом была уточнена благодаря исследованиям Е.С. Скобликовой. Ею были описаны приблизительные очертания ареала южнорусских говоров на территории, входившей в Х том ДАРЯ, дано описание системы особенностей вокализма правобережных поволжских говоров, имеющих максимально выраженные признаки сходства с владимиро-поволжскими основами, определена типология среднерусских акающих говоров Куйбышевской области, приведены обоснованные факты возможности образования новых диалектных типов на территории Среднего Поволжья.

Отличительными чертами личности Елены Сергеевны Скобликовой были уважительное отношение к классическим образцам и традициям отечественного языкознания, благодарная память о своих учителях и научных наставниках, ориентированность на практическое применение результатов, самозабвенное служение науке и беспримерная личная скромность.

About the authors

T. E. Bazhenova

Philological Faculty, Samara State University of Social Sciences and Education

Author for correspondence.
Email: bazhenova@pgsga.ru
ORCID iD: 0000-0002-4151-0686

Candidate of Philological Sciences, associate professor of the Department of the Russian Language, Culture of Speech and their Teaching Methodology

Russian Federation, 65/67, Maxim Gorky Street, Samara, 443099, Russian Federation

References

Supplementary files