Российский журнал правовых исследований

В данной научной статье анализируется современное состояние российской юридической доктрины. Обращается внимание на достаточно динамичное развитие общественных отношений, в том числе и цифровых. Юридическая практика нуждается в языковых средствах, которые бы точно обозначали правовые понятия, категории и конструкции, а также более точно выражали бы мысль законодателя. Все это в свою очередь создает некоторые предпосылки для определенной модернизации юридической науки. Отмечается, что один из факторов, влияющих на качество результатов соответствующего процесса модернизации, ― это наличие терминологической определенности базовых юридических понятий, категорий и конструкций. В работе проводится анализ некоторых правовых понятий, категорий и конструкций, для которых характерна некая множественность понимания, а также делается вывод о том, что такая терминологическая неопределенность значительно усложняет как российскую юридическую доктрину, так и правоприменительную практику, а иногда даже ставит их в тупик. Большой акцент автор делает на внимательное отношение к процессу заимствования терминологии из зарубежной юридической доктрины. Формулируется вывод о необходимости проведения серьезных научных исследований, например, в части унификации базовых понятий, категорий и конструкций. Такие результаты могли бы создать так называемый терминологический порядок.

В данной статье анализируется бюджетная деятельность государства (муниципального образования) как целенаправленный процесс, раскрываются особенности формирования публичных потребностей и задач применительно к целям публичного субъекта. Рассматриваются теоретические аспекты понимания правовых целей, потребностей и методов. В бюджетном праве бюджетно-правовые стимулы и ограничения ― это парные категории, взаимообусловливающие друг друга. Они являются методами бюджетной деятельности государства (муниципального образования) и закрепляются в бюджетно-правовых нормах. Бюджетно-правовой стимул, закрепленный нормой права, ― это основание для возникновения бюджетно-правового стимулирования как правоотношения, в котором участвуют различные субъекты. Специфика выбора таких правовых средств обусловлена предметом и методом бюджетного права. В качестве примера можно привести национальные программы, определяющие особенности формирования публичных целей и критерии осуществления выбора правовых средств стимулирования на федеральном и региональном уровнях. В статье исследуется развитие правовых стимулов и правовых ограничений в рамках реализации национальных программ на уровне Воронежской области, подчеркиваются публичные задачи и интересы региона, в рамках которых выбираются необходимые правовые средства. Также на примере региона анализируются различные классификации правовых стимулов и правовых ограничений, применяемых при реализации выбранной публичной потребности. Приведена классификация публичных потребностей, влияющих на формирование публичных целей, анализируются причины, приводящие к их недостижению.

Статья посвящена анализу оспаривания нормативных правовых актов в судебном порядке в Верховном Суде Российской Федерации в рамках Кодекса административного судопроизводства. Основная мысль заключается в том, что, несмотря на возросшую активность заявителей, подавших административные иски в Верховный Суд Российской Федерации, доля удовлетворенных требований остается крайне низкой. Это подчеркивает необходимость дальнейшего совершенствования правовой системы для обеспечения более эффективной защиты прав граждан и организаций. Автор выделяет несколько ключевых моментов, обуславливающих низкий процент удовлетворенных требований. Прежде всего, это связано с процессуальными и юридическими барьерами, возникающими при попытке оспорить нормативный правовой акт. Верховный Суд Российской Федерации часто отказывает в принятии к рассмотрению административных исковых заявлений из-за их несоответствия формальным требованиям, изложенным в статье 209 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации. Эти требования включают четкое указание на оспариваемые части нормативного правового акта и их несоответствие актам большей юридической силы. Интересно, что в случае успешного оспаривания нормативного правового акта такие кейсы становятся прецедентами, способствующими совершенствованию законодательства и правоприменительной практики. Приведены примеры из судебной практики, демонстрирующие как успешные, так и неудачные попытки оспаривания нормативного правового акта. На основании анализа этих примеров автор предлагает рекомендации по совершенствованию законодательства, включая необходимость расширения разъяснений в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации, касающихся возможности оспаривания нормативного правового акта в части. Это позволило бы истцам более эффективно защищать свои права, признавая недействительными не только конкретные слова или фразы в нормативном правовом акте, но и его распространение на определенные категории субъектов правоотношений. Статья акцентирует внимание на важности дальнейшего совершенствования законодательных норм и их разъяснений с целью устранения процессуальных барьеров, что будет способствовать укреплению гарантий прав и свобод граждан в России.

В статье проводится анализ правовых форм реализации дискреционных полномочий органов публичной власти, обусловленный существующим противоречием между необходимостью свободы усмотрения для эффективного публичного управления и риском злоупотребления ею. Автор исследует проявление дискреции в правотворческой (законотворчество, судебное и административное нормотворчество) и правоприменительной (индивидуальные и конклюдентные акты, публично-правовые договоры) практике. Особое внимание уделено специфическим формам реализации дискреции — судебному контролю за законностью дискреционных актов и делегированию полномочий. В работе определены и проанализированы конституционные принципы, ограничивающие дискреционные полномочия (правовая определенность, соразмерность, поддержание доверия граждан к закону и действиям органов публичной власти, стабильность правового регулирования). На основе анализа судебной практики выделены критерии оценки законности дискреционных решений и действий (разумность, необходимость, законная цель). Теоретической основой исследования послужили труды отечественных ученых в области конституционного и административного права. Методологическую базу составили диалектический, формально-юридический и сравнительно-правовой методы, позволившие рассмотреть дискреционные полномочия в развитии и взаимосвязи их формы и содержания. Вывод автора заключается в том, что дискреция как необходимый элемент компетенции требует институционализации, подразумевающей нормативное закрепление ее форм, процедур и пределов, что является необходимым условием для предотвращения произвола, обеспечения баланса частых и публичных интересов, повышения эффективности публичного управления.

В статье исследуется проблематика сопряжения ретроактивного действия норм процессуального законодательства с объективной или формальной истиной в рамках уголовно-процессуальных правоотношений. В условиях все возрастающей динамики внесения изменений в законодательный массив проблема действия уголовно-процессуальных норм во времени представляет особую актуальность. Несмотря на существование общего правила о немедленном действии уголовно-процессуального закона, вопрос о придании ему обратной силы остается дискуссионным. На основе анализа отечественных источников права, правоприменительной практики и позиций доктрины делается вывод, что решение вопроса о ретроактивности норм напрямую зависит от момента производства по уголовному делу. Согласно представленному тезису была разработана классификация, разделяющая обратную силу процессуального закона на два вида: имманентную (применяемую до вступления судебного решения в законную силу) и трансцендентную (действующую на стадиях кассационного и надзорного обжалования). В статье доказывается, что применение имманентной ретроактивности является допустимым вне зависимости от того, какая концепция истины (объективная или формальная) принята в качестве задачи уголовного судопроизводства, при условии соблюдения конституционного принципа о недопустимости обратной силы закона, ухудшающего положение граждан. В то же время возможность применения трансцендентной ретроактивности ставится в прямую зависимость от признания объективной истины задачей судопроизводства. Если же процесс нацелен лишь на достижение формальной истины, то после вступления решения суда в силу основания для пересмотра дела в свете нового закона отсутствуют.