«…в горские черкесы ушол крымской старой хан»: пребывание свергнутого хана Девлет-Гирея II на Северном Кавказе (1703 г.)

Полный текст

Первое правление хана Девлет-Гирея II (февраль 1699 г. – декабрь 1702 г.) пришлось на время существенного ослабления Крымского ханства, вызванного наступлением нового этапа в русско-османских отношениях по итогам русско-турецкой войны 1686–1700 гг. [2, с. 388–392; 8, с. 502]. Хан являлся несомненным лидером крымских элит, выступавших против «примиренческой» политики Османской империи к России после 1696 г. и опасавшихся за дальнейшую судьбу Крымского юрта. На рубеже XVII–XVIII вв. усилились тревоги крымско-ногайских элит за будущее Крымского юрта, охватившие широкие слои его населения после успешного завоевания Россией Азова в 1696 г. и изменения геополитического положения державы Гиреев. В этот же период существенно обострились крымско-османские отношения (в т.ч. в условиях реализации султанским двором новой пограничной политики и все более растущего несовпадения внешней политики Гиреев и Османов), ухудшились отношения между ханским двором и т.н. ногайскими Ордами, а также внутридинастийные конфликты среди Гиреев [19, с. 54–59; 20, с. 87–92; 4, с. 269–272; 16, с. 275–279; 5, с. 715–726; 23, с. 459–460, 473]¹.

В.Е. Возгрин писал об опасениях крымского хана Девлет-Гирея II за обороноспособность Крымского юрта в связи с заключением между Россией и Османской империей Константинопольского мирного договора [6, с. 98]. Историк представил идеализированную характеристику указанного правителя: «Крымский хан Девлет-Гирей II… был образцом целеустремленности и политической стабильности. Он правил на протяжении двух периодов (1699–1703, 1708–1713) и успел за это время завоевать доверие и уважение своего народа не только мягкой внутренней политикой (выделено мной. – Д.С.), но и еще более – талантом крупного полководца и личной храбростью» [6, с. 97]. Реалистично оценивая перспективы крымско-османских отношений, хан неоднократно совершал провокационные действия в отношении своего сюзерена. В начале XVIII в. он несколько раз инициировал переговоры о переходе Крымского ханства в российское подданство, видимо, пытаясь втянуть «Россию в переговоры и вернуть русско-крымские отношения к состоянию 1681 г.» [4, с. 278–279]. П.А. Аваков резонно обратил внимание на то, что подозрительность «османского правительства целенаправленно подпитывал крымский хан Девлет-Гирей II, особенно остро ощущавший усиление позиций России и Приазовье и Северном Причерноморье»; историк привел несколько примеров его частой переписки со Стамбулом, направленной на дискредитацию статей Константинопольского мирного договора [3, с. 451] и на актуализацию различных страхов у турок-османов. В частности, переписка содержала информацию (вероятно, не вполне достоверную) о постройке Россией в Азове новых кораблей. Недаром новый калга-султан Гази-Гирей, отправленный в Черкесию весной 1703 г. ханом Хаджи-Селим-Гиреем «для взятья» свергнутого хана и его калги-султана, должен был спросить у Девлет-Гирея II после поимки, «что подлинно ли корабли в Азове к бою изготовлены»?² Не исключено, что отголоски соответствующей части дипломатической переписки Девлет-Гирея II с султанским двором отразились в сюжете с присылкой в 1703 г. из Стамбула в Азов капычи-баши с разведывательной миссией, закончившейся неудачей³. Капычи-баша был отправлен в Азов после того, как хан написал в Стамбул о том, что в Азове якобы построены 12 кораблей и «хотят итить на Крымской остров войною и о запорожских казаках, что они отложились и пришли к нему ж, хану». Он написал также о том, чтобы султан Мустафа II разрешил идти войной на Азов и другие российские города, а если он того не повелит, то «де московские… люди Крым разорят для того, что де под Таганом рогом кораблей и иных морских судов множество»⁴. В.А. Артамонов отметил, что 26 декабря 1702 г. османское правительство, «недовольное недостаточной информацией Девлет-Гирея II об укреплении русских крепостей и Азовского флота, назначило в Бахчисарай в четвертый (и последний) раз его отца, 70-летнего старца Хаджи-Селим-Гирея I (декабрь 1702 – декабрь 1704 г.)» [4, с. 272]. Дело заключалось не только в недовольстве турками-османами информированностью Девлет-Гирея II на «азовском направлении»; на сей счет у них имелись более существенные причины. Наконец, не стоит, вослед В.Е. Возгрину, приписывать существенную роль в лишении Девлет-Гирея II престола проискам Иерусалимского патриарха Досифея [5, с. 721].

Султанский двор обдумывал вероятное смещение Девлет-Гирея II, по всей видимости, еще осенью 1702 г.; по данным П.А. Толстого, в Адрианополь для этого был доставлен «старый» крымский хан [14, стб. 480], т.е. Хаджи-Селим-Гирей I. Удивительные, на первый взгляд, слухи об отрешении Девлет-Гирея II от власти, правившего до конца 1702 г., имели место в Крыму еще… в 1701 г., Мол, в Крым прибыл новый, «молодой», хан, а «старый» (т.е. предыдущий – Девлет-Гирей II) был «взят к турецкому салтану для того, что турецкой салтан к нему… писал и велел собрать в Крыму руских людей неволников, которые взяты за миром и отпустить в руские городы. И он, хан, тому… писму учинился непослушен…»⁵. Судя по всему, Девлет-Гирей II обрел в 1702 г. еще одного союзника в лице нового великого везира Далтабана Мустафы-паши, намереваясь склонить Порту к объявлению России новой войны [17, с. 95]. Это не ускользнуло от внимания российского посла в Стамбуле П.А. Толстого [14, стб. 486–487], затем писавшего своему брату И.А. Толстому об отставке их обоих и об удушении великого везира⁶. Он же информировал азовскую администрацию о том, что великий везир Далтабан Мустафа-паша «согласясь с ханом крымским, хотели мир разрушить и войски послать на Азов зимним временем и Азов бы взять безвременно. А салтану доносил он, везирь, что бутто великого государя воинские люди все в собрании в Азове для взятья Крымского острова морем и сухим путем»⁷. Напротив, продолжал посол, султан приказал организовать розыск в отношении везира, после чего «ево, везиря, велел умертвить, а в Крыме хана и калгу велел переменить»⁸. Примечательно, что во время допроса великий везир вновь заговорил о том, что «войска де он собрал для того, чтоб итит на Азов для обороны Крымского острова»⁹. Смещение великого везира Далтабана Мустафы-паши, по архивным данным О.Г. Санина, произошло 13 января 1703 г. [16, с. 278], вскоре после лишения Девлет-Гирея II престола, состоявшегося в конце декабря 1702 г. Бывший хан, незадолго до того подавивший бунт Буджакской Орды во главе со своим братом и нурадыном Гази-Гиреем [4, с. 271; 16, с. 276–277; 17, с. 85–88], теперь сам решился на открытое выступление против Порты [16, с. 278; 4, с. 272]¹⁰. При этом, направляя действия своих подданных, Девлет-Гирей II и его калга-султан Сеадет-Гирей говорили: «Верховный везирь с нами заодно, против нас никто не пойдет» [цит. по: 23, с. 488]. Необходимо также сказать о том, что крымская знать массово поддержала своего хана, призывая его не подчиняться султанскому фирману об отстранении от престола [25, с. 113]. Важно отметить, что после своей отставки хан продолжил переписываться с великим везиром. По словам П.А. Толстого, Далтабан Мустафа-паша писал бывшему хану о том, «чтоб татары воспротивились султану и всчали бы бунты, а ему бы для усмирения их собрать рати и идти на Дунай, и будто невозможно их покорить, соединяся с ними, купно идти на Азов или на Киев войною» [16, с. 278]. Обстоятельства сложились таким образом, что мятеж Девлет-Гирея II, существенной силой которого являлись ногайцы, был подавлен турками-османами и самими крымцами¹¹, очевидно, к весне 1703 г.; «и турские паши тех нагайцов уняли, старшину их казнили, а меж черным народом стоят их войска, и нагайцы их кормят, и берут у них, хто что хочет насилно. И на Днестре мосты разметали и стоят за Днестром на реке Реутом (р. Реут – правый приток Днестра. – Д.С.) в той Нагайской орде. А орда де Крымская стоит ныне в Волоской земле против города Добысар (речь о Дубоссарах. – Д.С.)»¹².

Заметим, что последующие события в жизни свергнутого хана нашли только фрагментарное освещение в историографии. О.Г. Санин только заметил, что после неудачной попытки укрыться в Запорожье Девлет-Гирей II бежал на Северный Кавказ к черкесам: «Вдогонку за ним был послан отряд во главе с его братом Каплан-Гиреем. Опасавшиеся войны с Крымом черкесы выдали Девлет-Гирея» [16, с. 278], после чего он был помилован отцом – правящим ханом Хаджи-Селим-Гиреем. В более поздней работе тот же историк указал, что после попытки укрыться в Запорожье¹³ бывший хан ушел на Дон¹⁴, «но там его не приняли и он был вынужден бежать к черкесам» [17, с. 87]. В.А. Артамонов писал о том, что после выхода из Крыма Девлет-Гирею пришлось остановиться у Очакова, после чего он «двинулся на Украину, наконец, отступил в Кабарду» [4, с. 272]. Вместе с тем, после выхода в свет статьи В.Н. Сокурова еще в 1976 г. [22, с. 34–35] сюжет о походе Гази-Гирея в 1703 г. за братом Девлет-Гиреем II в Кабарду не получил, к сожалению, должного развития в современной историографии [напр.: 9, с. 74]. Правда, некоторые известия Д. Лехно, важные для разбираемой темы, актуализовал Дж.Я. Рахаев, полагавший, что кабардинская знать осталась верна союзническим обязательствам перед бывшим ханом [15, с. 54–55]. Решение вопроса о событиях и последствиях бегства Девлет-Гирея II на Северный Кавказ после событий в Буджаке, учитывая масштаб его личности и значение мятежа в истории османо-крымских отношений начала XVIII в., представляется насущной исследовательской задачей. Ведь, как правило, большинство авторов максимально «сжимают» во времени описание событий между подавлением бунта Девлет-Гирея II и его отступлением на Северный Кавказ весной 1703 г. Кроме того, практически ничего не было известно о реакциях различных этнических групп Северного Кавказа, включая ногайцев и черкесов, на появление в регионе такой крупной фигуры, как свергнутый хан.

Сформулирована цель исследования – установить новые исторические факты, связанные с бегством Девлет-Гирея II, после отрешения от власти и подавления возглавленного им мятежа, на Северный Кавказ весной 1703 г. В статье проанализированы основные научные версии, локализующие место пребывания свергнутого хана Девлет-Гирея II среди «горских черкесов» в течение весны-осени 1703 г. (Западная Черкесия, Кабарда). Привлечены историографические и новые исторические источники, освещающие историю бунта хана Девлет-Гирея II на фоне кризисных явлений в истории Крымского ханства рубежа XVII–XVIII вв. Выделены основные сюжеты, необходимые для раскрытия темы, в т.ч. малоизученные и дискуссионные для науки. Основные материалы исследования представлены нарративными источниками восточного происхождения, а также многочисленными российскими документальными источниками начала XVIII в. из фондов трех российских архивов – двух федеральных и одного государственного. Немалая часть этих оригинальных документов впервые вводится автором в научный оборот. Среди методов, использованных при написании статьи и анализе эмпирического материала, использованы как общенаучные, так и специальные исторические, в т.ч. историко-генетический, историко-хронологический, историко-системный.

Девлет-Гирей II имел все основания опасаться за свою жизнь после отрешения от власти в конце декабря 1702 г. Недаром турецкий султан Мустафа II по итогам розыска в отношении Далтабана Мустафы-паши повелел, «чтоб хана крымского, хотя великими силами сыскав, привести в Адрианополь для смертные ж казни, потому что те все вымыслы чинились от него»¹⁵. По данным П.А. Толстого, после гибели Далтабана Мустафы-паши «татары… впали в страх, и хан крымский и калга-султан, которые чинили бунт, побежали, сказывают, в Черкасы, хан с тридцатью человеки, а калга-салтан с девятью человеки» [14, стб. 487]. Подобные сведения из Адрианополя затем не только транслировались в России, но и находили подтверждение в лице других современников описываемых событий, в т.ч. купцов¹⁶. З. Стилевич, опираясь на информацию других информированных современников, писал гетману И.С. Мазепе 27 февраля 1703 г. о том, что «прошлый» хан, «надеяс на крымцов, что ему повинны против турка, толко не пощастилос ему и уступил. И доведався о том в Белогородчине салтан (Гази-Гирей? – Д.С.) с сыном ханским за ним пошол»¹⁷. К слову, в столице Османской империи и в разных слоях османского общества позже интересовались судьбой свергнутого хана. Российский посол П.А. Толстой недаром писал Ф.А. Головину 25 июля 1703 г.: «В народе, государь, слух обносится, будто изверженной хан крымской (т.е. Девлет-Гирей II. – Д.С.) в черкесах собрал много войску, и будто хочет приходить с войной на турок, обаче сие не суть еще подлинные ведомости»¹⁸. Т.К. Крылова писала, что после гибели великого везира «замыслы крымцев и кубанцев потерпели фиаско. Турецкое правительство отдало приказ новому правителю Крыма направить 60 тыс. татар против черкесов. Для поощрения ему было послано 40 тыс. золотых червонных и золотое оружие – сабля и кинжал» [11, с. 258].

Может сложиться ошибочное представление о якобы стремительных действиях Девлет-Гирея II по отступлению в черкесские земли после гибели великого везира Далтабана Мустафы-паши. Но бунт еще продолжился после гибели великого везира! После его подавления, по данным В.Д. Смирнова, бывший хан не стал возвращаться в Крым, а направился в сторону Ени-Кале, откуда проследовал на Таманский остров и далее – к черкесам [23, с. 489]. Ниже рассмотрена реконструкция последующих событий, предложенная выдающимся востоковедом. Новый нурадын Каплан-Гирей, отправленный ханом Хаджи-Селим-Гиреем I (отцом Девлет-Гирея II) за беглецом с предложением тому отправиться в Румелию, не догнал бывшего хана, уже успевшего укрыться в Кабарде [23, с. 489]. В мае-июне 1703 г. новый хан отправил на Северный Кавказ с отрядом другого своего сына и калгу-султана – Гази-Гирея – для возвращения бывшего хана и его калги-султана. Девлет-Гирей II сумел избежать прямого конфликта с отцом, написав письмо с просьбой о помиловании, принятую Хаджи-Селим-Гиреем I [23, с. 489]. Уйдя затем с территории Северного Кавказа морем в Балаклаву, бывший хан проследовал в крепость Ферах-Керман (Ор-Капы), а затем (в январе 1704 г.) отправился на о. Родос в ссылку [23, с. 489].

Сообщая о Кабарде как о месте укрывательства Девлет-Гирея II на Северном Кавказе, В.Д. Смирнов сослался на данные С.М. Ризы из «Семи планет». Но в современном издании этого произведения речь идет только о «черкесских краях», куда устремились один за другим Девлет-Гирей II и его калга-султан – Сеадет-Гирей [18¸ с. 451]. У того же автора находим важную деталь о начале похода Гази-Гирея – 7 мая 1703 г. В современном издании другого, не менее известного труда, принадлежащего перу А. Кырыми, сообщалось о том, что вместе со своим калгой, султаном Сеадет-Гиреем, Девлет-Гирей сначала бежал в Крым, а «затем в сторону Черкеса. Через некоторое время Девлет Гирай хан сначала с Тамана сел на корабль, вышел на Балкалагы, по суше отправился в государство и был отправлен в тюрьму на Родосе. Саадет Гирай остался в Черкесе» [1, с. 129]. Важное уточнение о времени отъезда Девлет-Гирея с Тамани после оставления Черкесии находим у С.М. Ризы (ноябрь 1703 г.), после чего (в ноябре-декабре того же года) на судне он «вошел в пристань [одного] из крымских портов Балаклавы», а затем, после некоторых перипетий, был сослан в конце января 1704 г. на о. Родос [18, с. 456, 457]. Таким образом, действительно масштабная операция по возврату свергнутого хана с территории Северного Кавказа заняла у новых властей Крыма продолжительное время – более полугода! Ее подробное описание потребует отдельного исследования. Добавлю, что по данным Фындыклылы Мехмеда-аги, первым в Черкесию бежал Сеадет-Гирей, а следом, вместе с 50 воинами, туда проследовал из крепости Ор-капы сам Девлет-Гирей II [15, с. 603]. Стоит добавить, что по сведениям валашского господаря К. Дуки, изложенным в его письме гетману И.С. Мазепе от 28 февраля 1703 г., «старой хан (т.е. Девлет-Гирей II. – Д.С.) из Килии пошел в Крым, а все силы турские, назначены были против татар, чтоб билис, хотя бунты престали, однако идут безпрестанно, и на Буджаках иметь будут становище, и всю зиму там будут»¹⁹. Таким образом, после главных событий бунта, связанных с осадой османских крепостей в Буджаке, бывший хан все-таки вернулся в Крым. В другом письме тому же адресату он уточнял, что «хан татарской наскоро (выделено мной. – Д.С.) бежал в Крым»²⁰. Важно, что до отступления на Северный Кавказ свергнутый хан действительно пытался найти убежище в Запорожской Сечи. Новый нурадын Каплан-Гирей написал в Запорожье письмо с просьбой не принимать бывшего хана, после чего Девлет-Гирею II было отказано в помощи и в убежище [17, с. 97].

Новые документальные источники помогают решить малоизученные и дискуссионные вопросы, связанные с действиями свергнутого хана и новых крымских властей после подавления бунта, начавшегося, возможно, уже в начале 1703 г. Принципиальное значение имеет также ответ на вопрос о направлении бегства бывшего хана – Западная Черкесия или Кабарда? Итак, согласно российским данным на 7 апреля 1703 г., «прежней де крымской хан Девлет Гирей с сыном своим кубанским салтаном Бахти Гиреем и с узденями своими ушли в горы к черкесом. А в Крым де на него, ханово, место прислан хан из Царяграда – отец его, Девлет Гирей хана, – Селим Гирей… А с Кубани ж де Сартлана мурзу и иных лутчих мурз взяли в Крым, а ныне де на Кубани первым мурзою Урак мурза»^[21]. Стоит отметить, что к тому времени старший сын Девлет-Гирея II – султан Бахты-Гирей – пребывал на Кубани в качестве его представителя уже несколько лет [7, с. 97–100] и, судя по всему, находился с отцом в нормальных отношениях. Ближайшей к Кубани территорией, населенной черкесами, являлась Западная Черкесия, а не Кабарда; хотя в приведенной цитате нет указания на локализацию места, где укрылись беглецы. Другие важные сведения содержатся в расспросных речах от 31 мая 1703 г. грека Андрея Васильева (торгового представителя Саввы Рагузинского), выехавшего из Стамбула 8 апреля 1703 г. с письмами от российского посла П.А. Толстого. В частности, его морской путь пролегал через Тамань в Керчь и в Ачуев: «И как был он в тех городах и слышал, и в Тамани сам видел (выделено мной. – Д.С.), что крымский хан отправил 30 тыс. татар «с сыном своим Казы-Гиреем²² для взятья в черкесах (выделено мной. – Д.С.) сыновей своих, которой был на ханстве Девлет-Гирея, да калги (имеется в виду калга бывшего хана Девлет-Гирея II – Сеадет-Гирей. – Д.С.) и ушли в черкесы. А Девлет-Гирей де и калга говорят, ест ли де их станут неволить итти в Крым, и они де в Крым не пойдут, а пойдут в черкесы или в калмыки, или к Москве»^[23]. Далее приведем необходимый отрывок из расспросных речей астраханского стрельца Василия, привезенного кубанскими ногайцами «на розмену» в Азов 20 мая 1703 г.²⁴: «А ныне у них собрание на горских черкес войною для того, что де в горские черкесы ушол крымской старой хан (т.е. «предыдущий» хан – Девлет-Гирей II. – Д.С.), а они де, черкесы, ево, хана, не отдают. И кубанские де татары говорят, что де новому крымскому хану подручны быть не хотят. И будет же прежней хан по-прежнему на ханстве будет, и они де хотят подклонитца под высокодержавную великого государя руку»^[25]. Обращу внимание на три момента:

– свергнутый хан и его калга-султан не собирались сдаваться и, судя по всему, были настроены решительно;

– «горские черкесы» не желали выдавать Гази-Гирею бывшего крымского хана. В свете изложенного полагаю неубедительной версию О.Г. Санина о том, что черкесы выдали крымским властям бывшего хана [16, с. 278];

– налицо негативное отношение кубанских ногайцев как к хану Хаджи-Селим-Гирею, так и к свергнутому хану Девлет-Гирею II.

Во втором случае необходимо еще раз обратить внимание на то, о каких группах черкесов идет речь в этом и т.п. источниках – только о кабардинцах или о западных адыгах тоже? Западные адыги регулярно именовались в российских делопроизводственных источниках, судя по географии описываемых событий, «горскими черкесами»^[26]. Не исключено, что путь низложенного хана в Кабарду пролегал через Западную Черкесию. Более того, ему небезопасно было пробираться в Кабарду через территории, населенные кубанскими ногайцами. Девлет-Гирей II, к тому же, был связан с западными адыгами через институт аталычества, будучи воспитан в «племени бесленей» [25, с. 112]. Именно поэтому он обиделся на своего родного брата Каплан-Гирея, обошедшегося жестоко с бесленеевцами в ходе расследования убийства в 1699 г. их общего брата – султана Шахбаз-Гирея [25, с. 112]^[27]. Более того, связи Девлет-Гирея II с бесленеевцами оказываются более прочными, чем об этом можно судить по случаю 1703 г. Его жена, мать его сына Крым-Гирея, будущего крымского хана, была бесленеевкой и сестрой бесленеевского князя Кануко [26, с. 89]. Остается догадываться, почему свергнутый Девлет-Гирей II не решился остаться у бесленеевцев… Быть может, он сознавал уязвимость такого возможного решения, поскольку с территории соседней Кубани его врагам можно было быстрее напасть на Западную Черкесию, нежели на Кабарду.

Что касается отмеченного выше третьего аспекта, то отношения хана Девлет-Гирея II с ногайцами разных Орд (включая Буджакскую (Белгородскую), восстававшую во главе с нурадыном Гази-Гиреем в 1699–1701 гг. [27, p. 125–146], когда ханом был именно Девлет-Гирей II) обострились после заключения в 1700 г. Константинопольского мирного договора. Не стали исключением и кубанские ногайцы, неоднократно изъявлявшие желание перейти в российское подданство (также опасавшиеся резко усилившегося положения России по соседству с собой) [3, с. 238–246; 21, с. 109–119]²⁸, что не могло устроить правящего хана и его представителей на Кубани²⁹. Впрочем, даже крымская знать выражала недовольство своим ханом (на фоне того, что, мол, русский царь жалует своих подданных), из-за чего многие крымские мурзы со своими улусами намеревались выехать под «ево… высокодержавную руку»³⁰. Кубанский Есеней-мурза, намеревавшийся перейти в российское подданство, сообщал в марте 1700 г. о настроениях в Белгородской Орде (которая «с Крымом и до сего времени не помирилась»), владетель которой (Гази-Гирей?) мириться с ханом не хочет, а «хочет он отдать великому государю в оманаты сына и приехав со всею ордою, жить блиско Азова города по Кагалнику или где… государь укажет…»³¹. К подавлению бунта своего брата хан Девлет-Гирей II привлек не только крымских татар. По свидетельству донских казаков, С.П. Кочета и Д.М. Калинникова, отправленных из Войска Донского на Кубань и бывших там с 23 ноября 1700 г., «при них… Кубек (именно Кубек-ага, не Кубек-мурза! Обоснование см. ниже. – Д.С.) и мурзы, и черные татары, и ахреяне пошли войною на Белогородскую орду по присылке от крымского хана»³². Важная деталь – в поход против ногайцев Белгородской Орды не вышел ни один из улусных людей Кубека-мурзы и Урака-мурзы, ранее откочевавших на Дон в Черкасск³³. Более того – кубанские мурзы, недовольные ханом Девлет-Гиреем II, «з Белгородскою ордою учинили меж себя пересылку и ссылались писмами, чтоб им, кубанским мурзам, в том хану не помогать, а иметь бы меж собою соединение»^[34]. Один из них, Урак-мурза даже отправил в Белгородскую Орду своих двух родных братьев-мурз, а с ними двести человек, «и писали меж себя и души дали, и послали из Белогородцкой орды к салтану в Царьград, что им жить от крымского хана чрез меру обидно»^[35]. Ногайцы писали о том, что «однолично о том они положили, что им ему салтану (Гази-Гирею? – Д.С.) не служить от обид крымского хана, а как они придут служить к царскому величеству, и чтоб великий государь пожаловал их, поволил кочевать по Донцу по Северскому и по иным речкам»^[36]. В своих расспросных речах, взятых в Черкасске, по видимому, уже 24 ноября 1700 г., большеногайские Кубек-мурза («Али мурзин сын Аксакун») и Урак-мурза сообщали, что они и другие многие мурзы и татара желают з женами и з детми быть и выехать жить под его великого государя высокодержавною рукою»³⁷. Они же рассказали, что у Урака-мурзы имеется пять сыновей, у Кубека – один, а улусных людей у них обоих – 50 тыс., не считая жен и детей³⁸. Кубанский султан, один из ханских сыновей, взял на Кубани в аманаты у Урака-мурзы сына и брата, у Кубека-мурзы – брата; «и есть ли де не учинят им казни, то будут и они вскоре к ним». Улусных людей осталось у Кубека-мурзы и Урака-мурза на Кубани 2 тыс. «казанов, а у казана бывает человека по четыре, и по пяти, и болши». Что касается влиятельного на Кубани Кубек-аги, то, по словам русского бывшего полоняника К.К. Скалозубова, вышедшего с Кубани и допрошенного в Азовской приказной палате (очевидно, уже 10 апреля 1699 г.), общавшегося с кубанскими ногайцами, «что сей де весны с Кубани Кубек-ага хотел для договору о миру быть в Азов в скорых числех, чтоб им, замиряся, кочевать было свободно…»^[39].

Важно и то, что, по словам упомянутых Кубека-мурзы и Урака-мурзы, крымский хан Девлет-Гирей II «отца де их… взял к себе тому ныне четыре месяца»⁴⁰. Более того, намерения ногайских орд, о которых писалось выше, поддержали едисанцы, проживавшие на Кубани и у которых, к слову, были непростые отношения с тамошними ногайцами. Кубанские едисанцы, включая мурз Тинбаевых, «согласие учинили… что им итти под высокодержавную великого государя руку к Астрахани»^[41]. Судя по всему, соответствующие настроения охватили тогда значительную часть кубанских подданных хана Девлет-Гирея II⁴², составив российским властям изрядную проблему уже после заключения мира в 1700 г. Еще 1 мая 1701 г. войсковой атаман И. Григорьев и Войско Донское сообщали о том, что «кубанские и едисанские мурзы и татары», желавшие быть в подданстве у царя, «из-за Кубана переехать не смеют за осторожностью тамошних салтанов»⁴³.

В 1703 г. ногайцы приняли участие в разыскании и в преследовании Гази-Гиреем лишенного престола Девлет-Гирея II, о чем ранее имелись только отрывочные данные. 31 мая 1703 г. приехал из Ачуева к Азову татарин с вестями, среди которых была информация о том, что в Белгородской Орде ожидают того, «…что учинитца у калги Казы-Гирея салтана, которой поехал в горы к черкесом для взятья войною брата своего, бывшаго хана Девлет-Гирея. А войска де с ним ис Крыму 80 тысяч человек, да из Нагаю со всякой кибитки по человеку»^[44]. Еще более важные сведения содержатся в расспросных речах донского казака М.Ф. Сулина, прибывшего морем из Стамбула в Керчь 12 июня 1703 г., а оттуда, на третий день, в Азов: «…как де он ехал мимо кубанских юртов и аулами де идут воинские многие люди для сыску старого хана крымского (т.е. Девлет-Гирея II. – Д.С.) в Кабарду…»^[45]. Перед нами – одно из немногочисленных документальных свидетельств о конкретном месте пребывания Девлет-Гирея II – именно в Кабарде, а не в «Черкесии» или в «горских черкесах». К слову, сведения француза Феррана, сопровождавшего в походе калгу-султана Гази-Гирея, тоже позволяют судить о том, что войска двигались по территории Северо-Западного Кавказа в направлении Кабарды [24, с. 110–112]. У того же автора находим некоторые важные подробности похода 1703 г.: «Из любопытства… я сопровождал калгу в его походе, на что получил дозволение от хана, его отца. Мы выступили с 40 000 человек и после двадцатидневного пути через ногайские страны достигли Черкесии...»; «Не стану описывать здесь сей войны, а окажу только, что султан-калга победил, и взял в плен своего брата (Девлет-Гирея II. – Д.С.), но, благородно пользуясь своей победою, удовольствовался тем, что предоставил его отцу, который принял строптивого сына с распростертыми объятиями» [24, с. 110].

По данным хорошо осведомленного крымчакского хрониста Д. Лехно, свергнутый хан и его калга-султан, «видя конечную немилость Султана Турецкаго, спаслись бегством в землю Черказ. Царь Девлет-Гирей-Хан ушел в Диджан-Каласи, что в Черказы (публикатор фрагмента хроники определил Диджан-Каласи как Анапу, что, конечно, не так. – Д.С.) и поселился там, а с ним около 300 человек» [12, с. 701]. Замечу, что у Д. Лехно отсутствует прямое указание на Кабарду; поэтому не вполне исторично, как делают некоторые авторы, автоматически соотносить топоним «Черказы» с Кабардой. Для такого «очевидного» отождествления стоит использовать сумму необходимых источниковых данных. В хронике Д. Лехно находим уникальное свидетельство о якобы имевшей место попытке царских властей через своего лазутчика переманить в российское подданство Девлет-Гирея II и назначить его «владыкою над Великою-Татариею, в Казанской земле, над народом сильным и многочисленным, над которым можешь царствовать по желанию своему» [12, с. 701]. На такое предложение бывший хан ответил категорично: «…не желаю и царства от него: ни жала его, ни меда» [12, с. 701]. Безусловно, необходимы дополнительные источниковые изыскания по данному вопросу; но сам сюжет органично включается в историю имевших место в первые десятилетия XVIII в. переговоров о переходе Крымского ханства в российское подданство [4, с. 272–282]. Далее, по словам хрониста, бывший хан, видя, что он «тесним братьями своими» (но участвовал ли в походе султан Каплан-Гирей?), послушался «речей старца-отца и возвратился в Крым нехотя. Его посадили на судно и сослали на остров Родос» [12, с. 701]. Таким образом, Ферран и Д. Лехно по-разному описали обстоятельства возвращения свергнутого хана в Крым, которые дают косвенную информацию о том, что в Кабарде тогда не случились ни битва за жизнь и свободу Девлет-Гирея II, ни его выдача кабардинцами Гази-Гирею. При этом преждевременно, опираясь на данные кабардинского фольклора, реконструировать тогдашние события таким образом, что пришедшие из Крымского ханства войска (якобы во главе с самим ханом) творили в Кабарде массовые бесчинства [10, с. 328–329]. Обращение к оригиналу цитируемого К.Ф. Дзамиховым произведению Ш. Ногмова [13, с. 135–136] не позволяет соотнести описанный поход крымского хана (?) на Кабарду с походом калги-султана Гази-Гирея в 1703 г. Cохранению жизни бывшего хана способствовало, вероятно, то обстоятельство, что еще летом 1703 г. султан Мустафа II был низложен; престол перешел к султану Ахмету III, вернувшему опальному Девлет-Гирею II ханский титул в конце 1708 г.

В статье были выявлены и исследованы причины, связанные с мятежом Девлет-Гирея II, а также его последствия, представленные автором на фоне характеристики кризисных явлений, охвативших Крымское ханство на рубеже XVII–XVIII вв. На конкретных примерах показаны особенности первого правления хана Девлет-Гирея II, сопровождавшиеся ростом недовольства его политикой со стороны многочисленных подданных, включая ногайцев разных Орд. Тем не менее, его собственный бунт отражал те же самые тенденции состояния Крымского юрта, недовольного новой пограничной политикой Османской империи. Представления о событиях указанного бунта существенно расширены за счет постановки и частичного решения новых исследовательских задач. Статья, опирающаяся на широкий круг нарративных и документальных источников, позволила автору окончательно решить вопрос о многомесячном характере похода калги-султана Гази-Гирея за братьями – свергнутым ханом Девлет-Гиреем II и его калгой-султаном Сеадет-Гиреем.

Доказано, что к началу похода (7 мая 1703 г.) бывший хан со своим ближайшим окружением уже не менее месяца находился «в горских черкесах». Его старший сын Бахты-Гирей, кубанский султан, сыграл определенную роль в успешном отступлении отца в Кабарду, вероятно, через территорию Западной Черкесии. В указанной связи актуализованы данные об аталыческих связах бывшего хана Девлет-Гирея II с бесленеевцами. Анализ письменных источников привел автора к выводу о том, что бывший хан действительно нашел пристанище в Кабарде, причем кабардинцы не собирались выдавать Девлет-Гирея II калге-султану Гази-Гирею. Не собирался сдаваться и сам свергнутый хан, предполагавший разные варианты своего дальнейшего пребывания на Северном Кавказе. Впервые в историографии показаны реакции различных групп населения Крымского ханства и Северного Кавказа, связанные с отрешением Девлет-Гирея II от власти и с его бегством на Северный Кавказ. Получены новые данные о географии следования войск калги-султана Гази-Гирея за свергнутым ханом (по территории Северо-Западного Кавказа вплоть до Кабарды), в т.ч. с опорой на свидетельства современников и очевидцев. Доказано, что ногайцы действительно принимали участие в преследовании бывшего хана, популярность которого резко снизилась среди его подданных еще до отставки, последовавшей в декабре 1702 г.

¹ Об опасениях и слухах среди таких подданных Гиреев, как, например, кубанские ногайцы, см.: Государственный архив Воронежской области (ГАВО). Ф. И-5. Оп.1. Д. 237. Л. 11, 12; Там же. Оп. 2. Д. 27. Л. 17; Там же. Оп. 2. Д. 20. Л. 10; Там же. Оп. 1. Д. 15. Л. 13, 15, 18; Там же. Оп. 1. Д, 16. Л. 16; Там же. Оп. 1. Д. 5. Л. 3, 4, 8; Там же. Ф. И-5. Оп. 2. Д. 117. Л. 166, 171 об. К примеру, выходец с Кубани волошенин В. Николаев, допрошенный в Азове в октябре 1700 г., показал, что после заключения в том же году Константинопольского мира он слышал от кубанских татар, что «их татарские обызы (абызы/хафизы. – Д.С.) по чтению книг своих розмышляют, что де у них и Крыму не быт, потому что пришло де последнее время (выделено мной. – Д.С.), и живут де они кубанцы от ево, великого государя, ратных людей в великом опасении…» (ГАВО. Ф. И-5. Оп. 1. Д. 237. Л. 11).

² Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 160. Оп.1. 1703 г. Д.11. Л. 666 об.

³ РГАДА. Ф.111. Оп.1. 1703 г. Д.2. Л. 6; Там же. Ф. 160. Оп.1. 1703 г. Д.11. Л. 664 об. – 666.

⁴ РГАДА. Ф. 160. Оп.1. 1703 г. Д.11. Л. 664 об. – 665.

⁵ РГАДА. Ф. 111. Оп.1. 1701 г. Д.5. Л. 125–126.

⁶ «Который везирь с Крымским ханом соединяся мыслию, хотели внезапно всчать войну и учинить шкоду, то все успокоилось… понеже хана Крымскаго за такую непотребную мысль Порта, не хотя нарушить миру, осудила и всех Крымских салтанов на заточение… а везиря… яко непотребную скотину удавили…» [14, стб. 492].

⁷ РГАДА. Ф.111. Оп.1. 1703 г. Д.2. Л. 4.

⁸ РГАДА. Ф.111. Оп.1. 1703 г. Д.2. Л. 4.

⁹ РГАДА. Ф.111. Оп.1. 1703 г. Д.2. Л. 4.

¹⁰ См. представленную О.Г. Саниным подробную картину событий, связанных с мятежом Девлет-Гирея II [17, с. 88–98].

¹¹ РГАДА. Ф.160. Оп.1. 1703 г. Д.11. Л.680. 

¹²  РГАДА. Ф.160. Оп.1. 1703 г. Д.11. Л. 681–681 об.

¹³ Это любопытно само по себе, ведь в начале XVIII в. казаки-запорожцы несколько раз предпринимали определенные действия по переходу в крымское подданство; напр., в 1702 г.: РГАДА. Ф. 89. Оп.1. 1702 г. Д. 7. Л. 2 об. – 3. Какое-то время на повестке дня стоял вопрос об их переходе в османское подданство: РГАДА. Ф. 160. Оп.1. 1703 г. Д.11. Л. 657 об.; РГАДА. Ф. 229. Оп. 2. Д. 94. Л. 191 об. – 192 (документы из ф. 229 РГАДА любезно представлены автору к.и.н. К.А. Кочегаровым, с.н.с. ИС РАН). Примечательно, что почти одновременно с переговорами на эту тему с Юсуфом-пашой запорожцы пытались договариваться о крымской протекции с новым крымским ханом – Хаджи-Селим-Гиреем (РГАДА. Ф. 229. Оп. 2. Д. 94. Л. 192). Гетман И.С. Мазепа высказывал в феврале 1703 г. опасения по схожему поводу (РГАДА. Ф. 229. Оп. 2. Д. 94. Л. 62–62 об.). Вероятно, в марте 1703 г. посольство запорожцев во главе с атаманом П. Сорочинским прибыло на переговоры в Перекоп с крымской знатью (включая ханского везира), которая не принесла казакам успеха (РГАДА. Ф. 229. Оп. 2. Д. 94. Л. 75 об.–77 об.).

¹⁴ Данное суждение представляется автору статьи бездоказательным, а исторические свидетельства об этом, даже если они отразились в источниках – недостоверными.

¹⁵ РГАДА. Ф. 111. Оп. 1. 1703 г. Д. 2. Л. 4 об.

¹⁶ «…хан крымской и калга-салтан ушли в Черкесы. А орда вся осела и никакого не имеет дочинения войны проти Порты» (РГАДА. Ф. 229. Оп. 2. Д. 94. Л. 63 об.)

¹⁷ РГАДА. Ф. 229. Оп. 2. Д. 94. Л. 82.

¹⁸ РГАДА. Ф. 89. 1703 г. Д. 3. Л. 417–417 об.

¹⁹ РГАДА. Ф. 229. Оп.2. Д.94. Л. 141.  

²⁰ РГАДА. Ф. 229. Оп. 2. Д. 94. Л. 142.

²¹ Российский государственный архив Военно-Морского Флота (РГА ВМФ). Ф.177. Оп.1. Д.25. Ч.1. Л.793 об.

²² Девлет-Гирей II пребывал в сложных отношениях со своим родным братом Гази-Гиреем, якобы намереваясь убить его в первое свое правление. У братьев имелись и другие основания для вражды [16, с. 276; 17, с. 85; 23, с. 279]. Тем примечательнее, что именно султану Гази-Гирею хан Хаджи-Селим-Гирей поручил поимку мятежного Девлет-Гирея II.

²³ РГАДА. Ф.160. Оп.1. 1703 г. Д.11. Л. 670 об.

²⁴ Копию этого же фрагмента см.: РГА ВМФ. Ф. 177. Оп. 1. Д.37. Л.453 а.

²⁵ РГАДА. Ф.160. Оп.1. 1703 г. Д.11. Л. 672 об.

²⁶ РГАДА. Ф. 123. 1699 г. Оп. 1. Д. 2. Л.9–10; ГАВО. Ф. И-5. Оп. 2. Д 20. Л. 10; ГАВО. Ф. И-5. Оп. 1. Д. 5. Л. 3, 4; ГАВО. Ф. И-5. Оп. 1. Д. 15. Л. 17–18.

²⁷ О самом убийстве и его расследовании см.: [23, с. 467–469].

²⁸ Также см.: ГАВО. Ф. И-5. Оп. 1. Д.5. Л.3; Там же. Оп. 1. Д. 237. Л. 12; Там же. Оп. 1. Д. 15. Л. 18.

²⁹ РГАДА. Ф.111. Оп.1. 1701 г. Д.5. Л.2–3, 80, 121, 171, 172; РГАДА. Ф.111. Оп.1. 1700. Д.3. Л. 24–25.

³⁰ РГАДА. Ф.111. Оп.1. 1700. Д.3. Л. 27.

³¹ РГАДА. Ф. 111. Оп.1. 1700. Д.3. Л. 26.

³² ГАВО. Ф. И-5. Оп.1. Д.211. Л.1.

³³ ГАВО. Ф. И-5. Оп.1. Д.211. Л. 2, 2 об.

³⁴ РГАДА. Ф. 111. Оп.1. 1700 г. Д.5. Л.54.

³⁵ РГАДА. Ф. 111. Оп.1. 1700 г. Д.5. Л.54.

³⁶ РГАДА. Ф. 111. Оп.1. 1700 г. Д.5. Л.54.

³⁷ РГАДА. Ф. 111. Оп.1. 1700 г. Д.5. Л. 60.

³⁸ РГАДА. Ф. 111. Оп.1. 1700 г. Д.5. Л. 60.

³⁹ ГАВО. Ф. И-5. Оп.2. Д. 117. Л. 171 об.

⁴⁰ РГАДА. Ф. 111. Оп.1. 1700 г. Д.5. Л. 60.

⁴¹ РГАДА. Ф. 111. Оп.1. 1700 г. Д.5. Л.54.

⁴² РГАДА. Ф. 111. Оп.1. 1700 г. Д.5. Л. 62–65.

⁴³ РГАДА. Ф. 111. Оп.1. 1700 г. Д.5. Л. 72.

⁴⁴ РГАДА. Ф. 160. Оп.1. 1703 г. Д. 11. Л. 666 об.

⁴⁵ РГАДА. Ф. 111. Оп.1. 1703 г. Д. 2. Л. 5 об.

Об авторах

Дмитрий Владимирович Сень

Автор, ответственный за переписку.
Email: dsen1974@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-5222-4685

доктор исторических наук, профессор Инс­ти­тута истории и международных отношений

Список литературы

Дополнительные файлы