Надмогильный камень Хусейн-бека из Чишминского мавзолея: описание 1910 года по материалам Российского государственного исторического архива
- Авторы: Абдуллин Х.М.1
-
Учреждения:
- Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ
- Выпуск: Том 12, № 1 (2024)
- Страницы: 175-185
- Раздел: Публикации
- URL: https://journals.rcsi.science/2308-152X/article/view/267637
- DOI: https://doi.org/10.22378/2313-6197.2024-12-1.175-185
- EDN: https://elibrary.ru/PYSYJH
- ID: 267637
Цитировать
Полный текст
Аннотация
Цель исследования: публикация и анализ эпиграфического описания 1910 года надмогильного камня Хусейн-бека из Чишминского мавзолея на территории современной Республики Башкортостан.
Материалы исследования: архивные документы, эпиграфический памятник Хусейн-бека (надмогильный камень). В работе также задействованы обширные данные историографии изучения надмогильного камня Хусейн-бека из Чишминского мавзолея.
Результаты и научная новизна: проведен анализ обнаруженного архивного дела, содержащего эпиграфические описания тюрко-мусульманских памятников. Подробно раскрыта история формирования архивных документов разной конфессиональной принадлежности и роль великого князя Николая Михайловича Романова в деле изучения и популяризации эпиграфического наследия России.
Проведен историографический и текстовый анализ обнаруженного эпиграфического описания 1910 года надмогильного камня Хусейн-бека из Чишминского мавзолея. Раскрыты данные об эпиграфисте, выполнившем описание памятника в 1910 году. Обращено внимание на уникальное прочтение современниками места, в котором родился Хусейн-бек, а именно как «из местности Тирсановой Туркестана». Автор исследования выдвигает свою, оригинальную трактовку термина « ترساني » и предлагает ученым взглянуть на это слово как на «Лакаб» – часть арабского имени, почётного титула. Актуализируется и вопрос о датировке памятника.
Полный текст
Летом 2023 г. в ходе архивных поисковых работ в рамках реализации гранта Российского научного фонда в Российском государственном историческом архиве (РГИА) было выявлено дело, озаглавленное как «Описание памятников и копии надписей, находящиеся на стенах церквей, мечетей и армяно-грегорианских, армяно-католических, аугсбургских и магометанских кладбищах»1. Ознакомление с этим объемным документом позволило выделить три основные географические группы тюркских мусульманских эпиграфических памятников, описанных в 1910 году. Наибольший пласт эпиграфических материалов содержали сведения по региону Закавказья, кроме того здесь фиксировались эпиграфические выписки по городу Ташкенту и европейской части Российской империи, локализованной городом Уфой и некоторыми населенными пунктам Уфимской и Вятской губерний. Такая избирательность в тюрко-мусульманском эпиграфическом наследии огромной Российской империи в начале XX века может быть объяснена предысторией и ответственными за сбор этих сведений.
РГИА. Ф.821. Оп.10. Д.1144. Л.171
Russian State Historical Archive, fond 821, inventory 10, file 1144, p. 171
РГИА. Ф.821. Оп.10. Д.1144. Л.172
Russian State Historical Archive, fond 821, inventory 10, file 1144, p. 172
Появление материалов по эпиграфике в фонде Департамента духовных дел иностранных исповеданий (ДДДИИ) напрямую связано с деятельностью историка и археографа, великого князя Николая Михайловича Романова (1859–1919). Идея подготовить фундаментальные издания с эпиграфическими описаниями некрополей и памятников появилась у в.к. Николая Михайловича при осмотре им кладбища Донского монастыря в конце XIX века. Однако основные работы над сбором и систематизацией материалов начались только в 1904 году. За два года летних работ группа исследователей во главе с В.И. Саитовым произвела работы почти на всех московских кладбищах. Конечно же, большее внимание при этом уделялось надгробиям именитых людей, представителей привилегированных сословий и купечества. Параллельно под руководством Б.Л. Модзалевского шел поиск данных по опубликованным источникам. Итогом всей этой кропотливой работы явился справочник по московскому некрополю, не потерявший своей актуальности и поныне [12, с. 379–380].
Всего под руководством в.к. Николая Михайловича были подготовлены и опубликованы несколько фундаментальных справочников по некрополям Москвы [5], Санкт-Петербурга [6], русского зарубежья [8] и некоторых регионов российской провинции [9].
На масштабность проведенных работ указывает и факт широкого привлечения мусульманской общественности к этой важной инициативе. Например, в качестве приложения к 4-му тому «Петербургского некрополя» были даны алфавитные списки погребенных на Волковском мусульманском кладбище (выборочные данные о 52-х захоронениях), составленные ахуном, а в будущем муфтием Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС), Мухаммед-Сафой Атаулловичем Баязитовым [7].
Издание «Русский провинциальный некрополь» задумывалось как многотомное, однако начавшаяся Первая мировая война, а затем революционные события не дали воплотиться этому замыслу в полной мере. Свет увидел только первый том, включавший эпиграфические памятники Архангельской, Владимирской, Вологодской, Костромской, Московской, Новгородской, Олонецкой, Псковской, Петербургской, Тверской и Ярославской губерний, а также материалы Валаамского и Коневского монастырей Выборгской губернии.
Очевидно, что в этом ряду публикуемых провинциальных некрополей должно было быть уделено и место эпиграфическим памятникам представителей, как тогда говорили, «иноверцев». Обзор архивных описей фонда ДДДИИ показывает, что делопроизводственная переписка и накопление материалов по этому поводу шла по нескольким направлениям. В отдельные дела были выделены эпиграфические сведения на стенах синагог и еврейских кладбищах2, на стенах костелов и католических кладбищах3, на стенах церквей, мечетей и армяно-грегорианских, армяно-католических, аугсбургских и магометанских кладбищах4.
Поручение этого вопроса Департаменту ДДИИ определило и алгоритм сбора эпиграфической информации. Структура разослала в подведомственные ей духовные учреждения разных конфессий директиву о сборе указанных сведений. Например, 1 апреля 1910 г. в письме директора ДДДИИ А.Н. Харузина на имя муфтия Закавказского суннитского духовного правления Мирзы Гусейна Гаибова отмечалось: «Его Императорское Высочество Великий Князь Николай Михайлович изволил выразить желание создать и издать копии со всех надписей, имеющихся в инославных и иноверных богослужебных зданиях России, на внутренних и внешних стенах, надгробных плитах и иных местах сих зданий, а равно на могилах, находящихся на кладбищах. В частности, для труда Его Высочества интерес представляют надписи означенного рода, касающиеся умерших духовных лиц, дворян, а равно лиц, заслуживших уважение или получивших историческое значение» [4, с. 116]. Из этого письма становится понятной цель сбора эпиграфического материала, а также – какие именно старинные надписи на храмах и могильных камнях интересовали в.к. Николая Михайловича.
В итоге, в зависимости от компетенций конкретного исполнителя, которому были поручены эти мероприятия, оказался и конечный результат. Оренбургское магометанское духовное собрание, предоставившее сведения по своему округу, охватывающему всю европейскую часть Российской империи за исключением Крыма, ограничилось преимущественно городом Уфой и сведениями о еще нескольких эпиграфических памятниках на территории Уфимской и Вятской губерний. При этом наиболее древние мусульманские эпиграфические памятники, сохранившиеся на территории Казанской губернии и ставшие уже к тому времени известными и изученными академической отечественной ориенталистикой в материалы не попали.
Сведения, предоставленные Оренбургским магометанским духовным собранием по европейской части Российской империи вобрали в себя 9 эпиграфических памятников. Это – надмогильный камень первого муфтия ОМДС М.Хусаинова в Кармаскалинском районе Республики Башкортостан; надмогильные камни муфтиев ОМДС Г. Габдрахимова, Г. Сулейманова и С.Тевкелева в городе Уфа; мавзолей Хусейн-бека в Чишминском районе Республики Башкортостан; гробница ишана Г.Эльнаджари в Агрызском районе Республики Татарстан; могильный камень ишана Сеид-Ягафара в Аургазинском районе Республики Башкортостан; могильный камень ахуна Х. Усманова в городе Уфа и мемориальный камень в нише Первой соборной мечети города Уфа. Полностью данные материалы будут приведены в подготовленном нами полном издании этих документов5.
Арабографичные материалы по городу Уфа, Уфимской и Вятской губернии выполнены каллиграфическим почерком. Мастер-каллиграф дважды оригинально подписал свои работы как « بقلم حسن على », т.е. «рукой (пером) Хасана Гали»6.
Здесь наибольший интерес представляют эпиграфические данные из мавзолея Хусейн-бека. Выполненное специалистом по заданию Оренбургского магометанского духовного собрания описание текста более полное, нежели чем сохранившиеся в академических исследованиях XX – первой четверти XXI века [14; 1, с. 193–222; 11, с. 10; 10, с. 53]. В частности в 1910 г. еще, видимо, сохранялась оригинальная надпись (позже утраченная) с полным титулом Хусейн-бека. Эпиграфист в этот период зафиксировал его впервые в историографии как «покойный справедливый судья Хаджи Хусейн-Бек, сын великого Эмира Гумер-Бека из местности Терсановой, Туркестан».
Также немаловажно отметить, что современник обратил внимание и на язык написания на одной из сторон камня, однозначно охарактеризовав его как «на третьей стороне написано то же самое содержание стиха, только на татарском языке». Напомним, что 1910 год даёт нам полное основание интерпретировать это заявление не как общее, а вполне национальное.
Надмогильная плита Хусейн-бека находится в мавзолее, недалеко от рабочего поселка Чишмы (Республика Башкортостан). Этот мавзолей является архитектурным памятником XIV в., объект культурного наследия федерального значения, хорошо известная и почитаемая мусульманская святыня России. Достоверных письменных источников о Хусейн-беке не сохранилось. Как видно из перевода надмогильной эпитафии, Хусейн-бек родился в Туркестане в семье эмира Гумер-бека. Он учился у хаджи Ахмеда Ясави. По приглашению хана Борака Хусейн-бек был направлен в Западное Приуралье с миссионерской целью для распространения ислама среди местного населения. Ему был дан титул кадия, то есть верховного судьи, который вершит правосудие по законам шариата. После посещения Мекки и совершения хаджа он получил титул хаджи. Переводчик отмечает, что сура из Корана, высеченная на других сторонах камня, приводится на арабском и татарском языках, что еще раз подтверждает отношение мавзолея Хусейн-бека к татарскому культурному наследию.
К XVIII–XIX вв. здание мавзолея было сильно разрушено (обвалились наружный и внутренний купола, а также вершины стен постройки; упавшие камни перекрытий раздавили алебастровые эпитафии в погребальной камере и каменную оградку над могилой Хусейн-бека). Уже в эти столетия руины мавзолея считались у местных жителей святыней. В 1911 г. руины мавзолея XIV в. были реконструированы (перестроены) по распоряжению муфтия Мухамедьяра Мухаметшариповича Султанова (1837–1915) на средства религиозной общины и на добровольные пожертвования мусульман. Был расчищен древний фундамент постройки и убраны крупные обломки в погребальной камере; земляной пол выровнен, а остатки треснувших алебастровых эпитафий (для сохранности) засыпаны перемешанной землей. Остатки пилонов выдвинутого портала перед входом в мавзолей частично разобраны и засыпаны грунтом (в 1911 г. мастера возводить портал не стали, барабан также не был построен). Для воссоздания стен использовались камни светлого плотного известняка, добывавшегося вблизи р.п. Чишмы. Камни подвергались обтесыванию и подгонке друг к другу. Стены строились по принципам нерегулярной цепной кладки, на глиняном растворе. Все было подчинено идее функциональной простоты и монументальной значимости. В основу планировки при воссоздании облика мавзолея в 1911 г. был, по всей видимости, положен облик центрального мавзолея комплекса Ханской усыпальницы в Булгаре (точнее – ее вид в начале ХХ столетия). Следует сказать, что сооружения центрической формы для территории городища Великие Булгары (Татарстан) изначально не были чуждыми. Именно такие строения, а также современный вид мавзолея Хусейн-бека, стали образцами для архитектурно-графических реконструкций разрушенных сооружений в Булгаре [14; 1, с. 193–222; 11, с. 10; 10, с. 53].
Обращает на себя внимание совершенно уникальное прочтение современниками местности, в которой родился Хусейн-бек. Они записали ее как «из местности Тирсановой, Туркестана». Никто из исследователей не давал этого варианта топонима ранее. В.С. Юматов видел в нем – Торсяс; М.В. Лоссиевский – Торас; Р.Г. Игнатьев и Г.В. Юсупов – Тарсас. Г.Н. Гарустович считал, что мы имеем дело с искаженным написанием среднеазиатского (Туркестанского) города Тараза (бывший – Джамбул в Казахстане) [1, с. 205].
Авторы исследования благодарят эксперта в области средневековой истории, к.и.н. И.М. Миргалеева, подтолкнувшего проверить персидскую версию якобы топонима « ترسان ». Однако все варианты персидско-русских словарей однозначно трактуют слово « ترسان » как «напуганный». И это явно не топоним. Более того, также это слово переводится со старого османского языка, в который оно, видимо, попало из персидского. Еще более интересная интерпретация получается, если взять буквальное написание этого слова в арабском языке « ترساني » (именно так оно дается в тексте). Электронная энциклопедия арабских имен Султана Кабуса трактует его как «в переводе с персидского означает «боюсь»» (Sultan Qaboos Encyclopedia of Arab Names (Sultan Qaboos University, 1985)).
Таким образом, это слово выглядит не топонимом, а «лакабом» – частью арабского имени, прозвища, почётного титула, возвеличивающего эпитета, то есть его можно прочесть как «покойный справедливый в решениях Хаджи Хусейн-Бек, сын великого Эмира Гумер-Бека Боязливого [перед Аллахом] из Туркестана».
Также важный момент, на который хотелось бы обратить внимание: переводчик указывает, что хаджи Хусейн-бек скончался в 444 году. По мнению Г.В. Юсупова «Скончался [девятого] дня благословенного богом месяца [чет]вертого, года семьсот сорокового .....», то есть в октябре 1339 г.7 по современному летосчислению [14; 11, с. 10]. Интересно, что при этом датировка 444 г. по хиджре (1052 г. по григорианскому календарю) фигурировала и ранее, и именно у дореволюционных исследователей [2, с. 30; 3, с. 334; 13, с. 150]. Одиннадцатым веком датируется этот мавзолей и в правительственных документах о постановке памятника на государственный учет [1, с. 193–222].
Таким образом, обнаруженные эпиграфические документы позволяют по-новому взглянуть на интерпретацию текста известного и почитаемого памятника. В свете возникших в последнее время дискуссий о национальной принадлежности памятника являются аргументом для отнесения его к татарскому культурному наследию.
1 РГИА. Ф.821. Оп.10. Д.1144.
2 РГИА. Ф.821. Оп.10. Д.1142.
3 РГИА. Ф.821. Оп.10. Д.1143.
4 РГИА. Ф.821. Оп.10. Д.1144.
5 Тюркская мусульманская эпиграфика в Российской империи. Материалы исследований 1910 года. Т. 1. Город Ташкент и Европейская часть России / Авт.-сост.: Х.М. Абдуллин (отв. ред.), А.М. Гайнутдинов, С.Р. Хамидуллин, И.И. Гайнуллин. Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2024. 92 с.; ил. (в печати)
6 РГИА. Ф.821. Оп.10. Д.1144. Л.166, 168.
7 По последним уточнениям эпиграфиста А.М. Гайнутдинова, Хусейн-бек скончался в 1344 г. Более подробно см.: Гайнутдинов А.М. Эпитафия на памятнике Хусейн-беку // Золотоордынское обозрение. 2024. Т. 12, № 1. С. 168. (прим. гл. ред.).
Об авторах
Халим Миннуллович Абдуллин
Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ
Автор, ответственный за переписку.
Email: xalimabd@mail.ru
ORCID iD: 0000-0003-0212-6953
Scopus Author ID: 56707127600
ResearcherId: F-6652-2018
кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела новой истории
Россия, КазаньСписок литературы
- Гарустович Г.Н., Нечвалода А.И. Средневековые каменные мавзолеи Башкортостана (история, археология, биоантропология). Уфа: Китап, 2020. 400 с.
- Игнатович Г. О древних памятниках в Уфимской губернии // Сборник статистических, исторических и археологических сведений по бывшей Оренбургской и нынешней Уфимской губерниям, собранных и разработанных в течении 1866 и 67 гг. / Под ред. Н.А. Гурвича. Уфа: Уфим. губ. стат. ком., 1868. 164 с.
- Игнатьев Р.Г. Памятники доисторической древности Уфимской губернии, как-то: древние здания, городища, ногайские валы, курганы, древние находки и т.д. // Справочная книжка Уфимской губернии: сведения числовые и описательные относятся к 1882–83 гг. и только весьма немногие – к прежним годам / составил по поручению Уфимского губернского статистического комитета Н.А. Гурвич. Уфа: издание Н.К. Блохина, 1883. С. 328–355.
- Исмаилов Э.Э., Тагирзаде А.Ш. Опыт составления азербайджанского некрополя // Известия азербайджанского историко-родословного общества. 2010. Вып. 7. С. 114–146.
- Московский некрополь / [В.И. Саитов, Б.Л. Модзалевский]; [Авт. предисл. и изд. Вел. кн. Николай Михайлович]. СПб., 1907–1908. Т. 1: (А – I). 1907. XIII, 517, [2] c.; Т. 2: (К – П). 1908. [2], 486, [1] c.; Т. 3: (Р-Ө). 1908. [2], 432 c.
- Петербургский некрополь: Т. 1–4 / Изд. вел. кн. Николай Михайлович. Санкт-Петербург, 1912–1913. 4 т. Т. 1: (А – Г). [3], ХХ, 715 с.; Т. 2: (Д – Л). [6], 727 с.; Т. 3: (М – Р). [6], 649 с.; Т. 4: (С – Я). [6], 748 с.
- Петербургский некрополь / Изд. вел. кн. Николай Михайлович. Санкт-Петербург, 1913. Т. 4: Дополнение II. С. 743–747.
- Русский некрополь за границей / cост. почетный член Московского археологического института Виктор Ильич Чернопятов. Москва: Тип. Московского ун-та , [1908–1913]. Вып. 1. 1908. 66 с.; Вып. 2. 1909. 47, [2] с.; Вып. 3. [1913]. 20 с.
- Русский провинциальный некрополь. Т. 1: Губернии: Архангельская, Владимирская, Вологодская, Костромская, Московская, Новгородская, Олонецкая, Псковская, С.-Петербургская, Тверская, Ярославская и Выборгской губернии монастыри Валаамский и Коневский. М.: Типо-лит. Т-ва И. Н. Кушнерев и К°, 1914. 1008 с.
- Татарская эпиграфическая традиция. Булгарские эпиграфические памятники XIII–XIV вв. Кн. 2. / Авт.-сост.: И.Г. Гумеров, А.М. Ахунов, В.М. Усманов. Казань: ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова, 2021. 159 с.
- Усманов В.М. Татарские эпиграфические памятники Республики Башкортостан: Чишма. Казань: ИЯЛИ, 2021. 48 с.
- Шокарев С.Ю. Великий князь Николай Михайлович и становление охраны памятников некрополя // Археографический ежегодник за 2000 год. М.: Наука, 2001. 379–382.
- Юдин П. Развалины древнего города в Уфимской губернии // Исторический вестник. Т. 61. Июль-сентябрь. СПб.: Тип-я А.С. Суворина, 1895. С. 147–151
- Юсупов Г.В. Введение в булгаротатарскую эпиграфику. М.Л.: Издательство АН СССР, 1960. 165 с.
Дополнительные файлы
