Тезаурус позднесоветской детской периодики. Рец. на: Дубровская Т. В., Мусорина О. А., Видинеева Н. Ю., Блохина Я. А. Медиатизированная модель советского общества в журналах «Пионер» и «Костёр» (1970–1980-е гг.). Пенза, 2023

Полный текст

Выход научной монографии в области изучения детской литературы — явление крайне редкое, практически исключительное. Поэтому новинки привлекают всеобщее внимание и заставляют отозваться. К таким случаям относится и вышедшая в прошлом году монография группы исследователей Пензенского государственного университета, посвященная изучению советской детской периодики.

Период, к которому обратились исследователи, в истории русской периодики для детей освещен отрывочно и неглубоко. Если работ о возникновении первых детских журналов в XVIII в. и последующем развитии детской периодики до середины ХХ в. много и они освещают разные стороны этого явления, предлагая в том числе и детальные реконструкции истории издания отдельных журналов (вспомним авторитетные исследования М. Холмова и М. Алексеевой о ранних этапах советской журналистики для детей), то, когда мы обращаемся ко второй половине ХХ в., похвастаться особенно нечем. Это касается не только периодики, но и в целом изучения советской детской литературы 1950-х — 1980-х гг. Впрочем, стоит назвать обобщающую монографию Л. Колесовой «Детские журналы России. XX век» [Колесова 2009], в которой уделено внимание, в том числе и позднесоветским журналам «Пионер» и «Костер». К сожалению, это исследование не учтено в рецензируемой монографии, как и в целом труды Л. Колесовой — одного из крупнейших специалистов по советской детской периодике. Тем временем многие тезисы, которые формулировала Л. Колесова (например, утверждение, что названные журналы содержали «повышенный интерес к нравственной проблематике» [Колесова 2009, 306]), как раз и можно было бы проверить теми методами, которые использовали авторы монографии.

В основу исследования положены лексикологические подходы к изучению речи, которые подразумевают изучение значения слов, использованных в корпусе текстов (в данном случае корпусе текстового содержания детских журналов), сочетаемости этих значений, и в конечном итоге изучение системных свойств словаря детской периодики. Авторы, по сути дела, реконструируют тезаурус советской системы ценностей в том виде, в каком он представлен читателям-подросткам на страницах периодических изданий. Этот тезаурус авторы группируют либо по отдельным ономастическим понятиям (антропонимы, топонимы), либо по персонажным, либо по тематическим признакам. Признаться, эта разнородность не всегда работает на логичность изложения. Так, Ленин оказывается и в разделе, посвященном идеологемам (с. 155–160), и в разделе «Антропонимы, включенные в круг героев Страны Советов» (с. 187–189).

Такой подход к анализу системы ценностей, предлагаемой детям, многократно применялся при изучении других видов словесности. Прежде всего он разрабатывался на материале российских школьных учебников разных периодов их существования. Существуют исследования того, каким образом менялась аксиологическая «картина мира» в зависимости от эволюции педагогических идей и политических обстоятельств. Прежде всего это труды В. Безрогова [Безрогов 2016; Безрогов 2018] и круга ученых, которые изучали языковые элементы в учебных текстах, в том числе использовавшихся в школах в 1970–1980-е гг. [Круглякова 2008; Маслинский 2008; Козлова 2014; Илюха 2016]. К сожалению, работы этого направления никак не учтены авторами монографии, а ведь помещение наблюдений авторов над «политикой памяти о священной войне» (с. 259–285) в контекст, например, уже имеющихся исследований [Безрогов 2016а] могло бы пролить свет на проблему системности нарратива о Великой Отечественной войне, предлагаемого советским детям. Такое капсулирование, замкнутость на выбранном материале дает, конечно, какую-то новую информацию, или, как принято говорить в таких случаях, «вводит в научный оборот», но по прочтении монографии складывается впечатление, что ее авторы, отстранившись от уже проделанных исследований, резко снизили убедительность своих собственных интерпретаций. Справедливости ради, надо признать, что исследовательницы опираются на труды о политике памяти в СССР, но среди них нет работ ученых, которые специализируются на детском материале.

Некоторые вопросы вызывают и результаты применения статистических методов. Например, сообщается, что «лексема погибать встречается в корпусе 191 раз и используется в контекстах, преимущественно связанных с описаниями Великой Отечественной войны» (с. 263), однако указание на точное количество вхождений лексемы не сопровождается точным указанием на количество контекстов словоупотребления, слово «преимущественно» сбивает с толку. Кроме того, остро не хватает аналогичных данных по другим лексемам (например, убивать, расстреливать, умирать и т. д.). Закрадывается сомнение: всегда ли именно к советским воинам применялась эта лексема? Были ли какие-то другие персонажи, которые могли погибнуть (мирные жители, животные)? Есть ли дополнительная дистрибуция при изображении «своих» и «врагов»: при описании гибели советского воина используется только лексема погибать, а фашисты сочетаются с пассивными конструкциями — были уничтожены, были разбиты и пр.? [ср. Маслинская 2018]. Аналогичные вопросы возникают, когда приводится количество вхождений корневой морфемы тимур — 491, которая связана по происхождению с персонажем повести А. Гайдара. Без сравнительного материала, скажем, по именам других литературных героев или, если речь идет об атрибутивных сочетаниях (тимуровское движение), других случаях устойчивых словосочетаний (например, лексемы ленинский или комсомольский), невозможно оценить, насколько Тимур опережает всех других персонажей детской литературы и есть ли они вообще? Интересные находки как будто повисают в безвоздушном пространстве, представляются разрозненными элементами тезауруса, которые возникают по каким-то уникальным словообразовательным и грамматическим причинам и существуют друг от друга изолированно.

К сожалению, исследование не свободно от некоторых фактических ошибок. На с. 59 утверждается: «История российских детских периодических изданий ведет свой отсчет с XIX в. и имеет богатые литературно-художественные, публицистические, жанровые и тематические традиции». Однако является признанным фактом истории русской литературы, что первым детским журналом было «Детское чтение для сердца и разума» (1785–1789) Н. И. Новикова. Впрочем, в последних исследованиях истории детской периодики в России датировка сдвинута на 20 лет назад и отнесена к 1769 г., когда выходил журнал «Полезное с приятным» [Головин 2011]. В любом случае, у исследователей давно сложился консенсус, что российская журналистика для детей началась во второй половине XVIII в. Отдельные утверждения нуждаются в ссылках на данные, которые бы усилили убедительность высказываемых гипотез — например, при анализе обложек авторы пишут: «Изображения Красной площади, Кремлевской стены и Мавзолея выступают символами СССР, визуальными идеологемами, а очередь в Мавзолей не только символизирует приверженность народа советским идеалам, но и транслирует взрослую социальную практику: почти все гости столицы стремились попасть в Мавзолей и должны были для этого отстоять длинную очередь» (с. 74). Действительно ли можно говорить, что «почти все» туристы осознанно хотели увидеть вождя большевиков? Ведь стояние в очереди было обязательной частью программы посещения Москвы туристическими группами, и личные интересы в таких случаях отступали перед жесткостью туристических маршрутов, разработанных Центральным советом по туризму и экскурсиям (ЦСТЭ ВЦСПС).

Стиль изложения крайне любопытных наблюдений и интерпретаций, увы, наводнен советскими клише: «Настоящая любовь к Родине всегда является жертвенной...» (с. 97) или «...прививая детям социокультурную практику, характерную для советского общества, — стремление к правильности и чистоте языка, общее внимание к культуре речи» (с. 78). Такие порой панегирические оценки советского общества, его норм и практик, контрастируют с интереснейшими аналитическими выкладками авторов книги.

Пожалуй, в целом именно стилистический разнобой, скачкообразный переход от современной лингвистической терминологии к языку «штампов-декларативов» (с. 80), почерпнутому из циркуляров и публицистики советской поры, мешает пониманию алгоритма исследования и его результатов. Тем не менее стоит признать, что книга знакомит нас с еще одним, помимо представленного в школьных учебниках, изводом советского «словаря» ценностей, со скудостью приемов публицистического изложения этих ценностей в журналах, обращенных к советским детям, и в конечном итоге заставляет задуматься о том, насколько «дискурсивная вовлеченность детства в контекст жизни взрослых» (с. 372) действительно способствовала формированию нормативной модели позднесоветского общества.

Источники

Дубровская, Мусорина 2023 — Дубровская Т. В., Мусорина О. А., Видинеева Н. Ю., Блохина Я. А. Медиатизированная модель советского общества в журналах «Пионер» и «Костёр» (1970–1980-е гг.) / под общ. ред. Т. В. Дубровской. Пенза: Изд-во ПГУ, 2023.

Об авторах

Светлана Геннадьевна Маслинская

Автор, ответственный за переписку.
Email: braunknopf@gmail.com
ORCID iD: 0000-0001-7911-4323
Россия, Санкт-Петербург

Список литературы

Дополнительные файлы

Доп. файлы

Действие

1. JATS XML

Скачать

2. Медиатизированная модель советского общества в журналах «Пионер» и «Костёр»

Скачать (762KB)

Метаданные