Discursive Words in the Karelian Language: Towards the Formulation of the Question

Texto integral

Введение

В России период с 2022 по 2032 г. объявлен Международным десятилетием языков коренных народов. Одним из них являются карелы ‒ коренной народ Республики Карелия, третий по численности прибалтийско-финский народ. Карельский язык – родной язык карелов – входит в группу прибалтийско-финских языков уральской языковой семьи. В нем выделяют три наречия: собственно карельское, ливвиковское и людиковское, далее членящиеся на диалекты, а затем – на говоры. Собственно карельское наречие локализовано в северных и центральных районах Республики Карелия, а также в Ленинградской области (тихвинские карелы) и Тверской области (тверские карелы). Территория проживания карелов-ливвиков определяется в Пряжинском и Олонецком районах Республики Карелия, а карелов-людиков – в Пряжинском, Кондопожском, Прионежском и Олонецком районах.

В России в период с 2002 по 2010 г. численность населения, владеющего карельским языком, уменьшилась в два раза, что обусловило включение в 2017 г. карельского языка в «Атлас языков мира, находящихся под угрозой исчезновения», или «Красную книгу языков». По данным переписи населения 2021 г., численность карельского этноса сократилась в 1,9 раз и составляет 32,4 тыс. чел. (по сравнению с 2010 г.). Очевидно, что карельский язык нуждается в поддержке, ревитализации, сохранении и активной популяризации. В настоящее время создаются учебники, учебные пособия, разговорники, методические материалы для преподавания карельского языка в школах и вузах. Ученые и исследователи обращаются к различным аспектам карельского языка: фонетика, лексика, морфология; однако синтаксис исследуется фрагментарно (рассматриваются типы подчинительных связей на уровне словосочетания, падежные формы и их грамматические значения, простое предложение и его структурные типы).

В январе 2023 г. усилиями профессорско-преподавательского состава кафедр прибалтийско-финской филологии и русского языка Петрозаводского государственного университета была начата реализация проекта РНФ «Дискурсивные слова в карельском языке: сравнительно-типологический аспект», в рамках которого было проведено данное исследование. Его цель ‒ проведение многоаспектного изучения синтаксиса языка и семантики, состава и функционирования карелоязычных дискурсивных слов, скрепляющих части предложения. Исследование направлено на решение следующих научных проблем в области синтаксиса: определение  исконных и заимствованных явлений на материале карелоязычных дискурсивных слов; выявление направления и результатов языковых контактов в грамматике карельского и прибалтийско-финских языков, также русского языка; описание особенностей семантики и функций коннекторов в карельском языке на материале памятников устной и письменной речи; развитие таких актуальных направлений современных грамматических исследований, как лингвистика конструкций, синтаксическая семантика, корпусная лингвистика в области финноугроведения.

Задачи исследования: 1) изучить накопленный российскими и зарубежными исследователями XIX – начала ХХI вв. материал, посвященный синтаксическому строю карельского языка; 2) выявить специфику и направленность русского и прибалтийско-финского языкового контактирования, обусловленного общим культурно-историческим фоном; 3) сопоставить общелитературные и диалектные синтаксические конструкции карельского и русского языков, определить их типологическое сходство, ареалы распространения; 4) предложить комплексный анализ состава, семантики и этимологии служебных частей речи разных наречий карельского языка; 5) на основе архивных и полевых материалов, а также дневниковых записей новых экспедиций в места компактного проживания носителей карельских говоров составить базу данных, содержащую сведения о составе, семантике и функционировании карелоязычных дискурсивных слов.

 

Обзор литературы

Языковое контактирование ярче всего проявляется на уровне лексики как самой подвижной сферы, но грамматический строй относится к более консервативной области: изменения на синтаксическом ярусе языковой системы совершаются медленно и потому малозаметны. Несмотря на «консервативность» грамматики, в условиях, в первую очередь, двуязычия нередко происходит взаимодействие, калькирование и интерференция синтаксических моделей. В ХХ в. публикуются исследования о взаимовлиянии русского языка и прибалтийско-финских языков, однако диалектные материалы затрагиваются спорадически [1‒3], а также финно-угорских языков [4], но комплексное исследование синтаксиса карельского языка еще не предпринималось.

Теоретико-методологическая база синтаксических особенностей карельского языка весьма скудна. В ряде исследований авторы обращаются лишь к описанию частей речи и их морфологической категории, затрагивая некоторые аспекты синтаксиса или не предлагая его совсем. Так, на материале собственно карельского наречия (на основе севернокарельских диалектов охватываются территории Лоухского и Калевальского районов Карелии) в последние десятилетия П. М. Зайковым опубликован ряд грамматик [5‒7]. Фрагментарный анализ отдельных групп дискурсивных слов предлагается в монографиях В. Д. Рягоева (на материале тихвинского говора карельского языка) [8], П. Палмеоса (на материале валдайского говора) [9]. В исследованиях, посвященных тверскому диалекту, рассмотрены прежде всего морфологические особенности [10], а также фонологическая система трех тверских диалектов: толмачевского, держанского и весьегонского [11]. Новейшие монографии [12] содержат анализ отдельных явлений морфолого-синтаксического характера: предложно-падежных конструкций в разных диалектах карельского языка, падежного управления и отдельных типов предложений. В исследовании «Карельский язык в грамматиках. Сравнительное исследование фонетической и морфологической систем» рассмотрены все наречия карельского языка с примерами, взятыми из рукописных и опубликованных нормативных грамматик и дескриптивных описаний [13]. Таким образом, попытка провести комплексное исследование синтаксиса карельского языка еще не предпринималась. Единственным системным, хотя и не детализированным описанием синтаксической системы карельского языка можно считать научный труд В. П. Федотовой «Очерк синтаксиса карельского языка» [14].

 

Материалы и методы

В настоящее время не существует разноаспектного структурно-семантического типологического исследования карельского предложения, включая уровень полипредикативных образований; не определены сходства, отличия и подобия между диалектами карельского языка на синтаксическом уровне; не существует целостного представления о единых для карельского литературного языка синтаксических нормах и единой типологии предложения; не определена степень участия грамматических заимствований из финского и русского языков в историческом формировании синтаксического строя карельского языка. Все это обусловливает необходимость создания электронной базы данных по синтаксису разных наречий карельского языка, комплексного анализа диалектных сходств и различий на синтаксическом уровне, системы средств выражения синтаксических связей и отношений, типологии простого и сложного предложения, выяснения исконного либо возникшего под иноязычным влиянием, общекарельского или узкодиалектного характера синтаксических феноменов карельского языка.

В ходе исследования применялись следующие методы и приемы исследования: общенаучные эмпирические (сравнение, наблюдение, описание), теоретические (ознакомление с материалами, доказательство основательности предположения), общелогические методы и приемы (индукция, дедукция, синтез, анализ, аналогия, обобщение, структурный и системный подходы). Опрос, анкетирование и метод синхронного анализа помогли выявить диалектные особенности употребления дискурсивных слов. В ходе полевого исследования были применены аудиозапись и фотосъемка. С точки зрения обработки материала осуществлена частичная расшифровка и анализ собранных в ходе экспедиции записей. Для проведения анкетирования составлена социолингвистическая анкета, включающая паспортный и основной блоки вопросов, касающихся языковой биографии и языкового поведения информанта. В ситуации с миноритарными языками наиболее эффективным методом исследования становится интервьюирование, поскольку анкетные данные не всегда дают точную информацию. Методы работы с информацией и информационными ресурсами, применяемые в современной прикладной лингвистике, окажутся необходимыми при составлении базы данных.

 

Результаты исследования 

и их обсуждение

Петрозаводский государственный университет является единственным вузом России, в котором преподается и исследуется карельский язык, поэтому именно у представителей Петрозаводской лингвистической школы имеется богатый опыт работы в области исследования карельского синтаксиса. Из феноменов наиболее изученными являются падежные формы с их связями и функциями, глагольное управление, система словосочетаний, некоторые типы простого предложения. Также с недавнего времени началось комплексное исследование коннекторов диалектов карельского языка [15; 16].

Продемонстрируем методику проводимого исследования дискурсивных слов на примере системы частиц тверского диалекта. Поскольку научных трудов, посвященных теоретическому осмыслению партикул карельского языка, не существует, то на начальном этапе следует обратиться к анализу класса частиц в трудах представителей российского и зарубежного сравнительно-исторического и общего языкознания, а также создателей старых и новых русских грамматик с целью последующего комплексного сопоставительно-типологического и диахронического описания частиц в русском, финском и карельском языках.

Частицы придают высказыванию разнообразные оттенки смысла с целью реализации интенций говорящего, а также участвуют в образовании некоторых морфологических форм, поэтому исследование частиц должно быть разноаспектным с точки зрения лингвистики, в нем необходимо затронуть наиболее важные категории системы языка: слово, часть речи и предложение.

В зарубежной и российской грамматической традиции собственно частицы долгое время не выделялись в качестве отдельной части речи, растворяясь в группах наречий и союзов [17‒19]. Широкое понимание термина «частица» для наименования всей сферы незнаменательных (служебных) слов [20, с. 149] сохранялось вплоть до середины ХХ в. [21; 22]. Так, представители общего и типологического языкознания высказали мнение о том, что «частицы речи» (в общем понимании термина), которые не имеют номинативного значения, морфологической категории, и собственно частицы не относятся к системе частей речи, членов предложения, однако имеют отношение к предложению, выступая в некоторых случаях как нечленимые слова-предложения [23].

Исследователи-компаративисты и историки языка относят частицы к древнейшим служебным словам [8], некоторые из которых открывали древнее индоевропейское предложение и затем, в результате фонетических изменений, превратились в формо- и словообразующие элементы [24‒26].

Ученик Ф. Ф. Фортунатова А. М. Пешковский рассматривал частицы только в связи с характеристикой лексико-грамматических средств, используемых в «вопросительных, восклицательных и повелительных предложениях» [27, с. 392‒395]. Еще один сторонник формально-грамматического направления в русском языкознании М. Н. Петерсон определял частицы как «несамостоятельные слова, выражающие какие-нибудь оттенки значений самостоятельных слов», например «отрицание», «усиление», «ослабление», «неопределенность» [28, с. 187]. Очевидно, что также вслед за Ф. Ф. Фортунатовым, А. А. Шахматов особо выделяет частицы как «часть речи, которая включает в себя слова, усиливающие или оттеняющие в том или ином отношении грамматические формы или предикат. Таким образом, они имеют формальное, служебное значение…» [29, с. 693].

В 1970‒1980-х гг. наблюдалось особое повышение интереса к изучению частиц «практически во всех странах» [30, с. 7]. Так, в работах по сравнительному языковедению и диахронической грамматике второй половины ХХ в. был накоплен богатый сопоставительно-типологический материал, позволяющий прийти к общим теоретическим заключениям, касающимся этого класса слов (о принципиальной размытости класса частиц, многозначности и синонимии, конситуативности семантики партикул, их активном использовании в разговорной, диалектной речи и др.), и наметить вопросы, остающиеся дискуссионными (например, можно ли считать частицы словами, уменьшается или расширяется со временем разряд партикул в языках мира, первичными или вторичными словами следует считать частицы и др.).

На карельском языковом материале уже использовались опыты функционально-семантической классификации частиц [5; 10], однако созданные типологии представляются недостаточно полными. Материалы составленных А. В. Пунжиной словаря¹ и образцов речи носителей тверского говора² позволяют прийти к выводу о том, что передаваемые частицами оттенки значений разнообразны, а состав данных средств акцентирования достаточно широк.

Главная сфера активного функционирования частиц – живая устная речь. Значения частиц можно отнести, вслед за Э. Сепиром, к «реляционным», гораздо более абстрактным, чем «базовые» (номинативные лексические значения самостоятельных частей речи) [23, с. 101‒116]. В соответствии с функционально-семантическим критерием на материале тверского карельского говора можно выделить следующие разряды частиц [31]:

1) акцентуирующие, служащие цели коммуникативного подчеркивания, выделения элементов текста (речи) частицы: усилительные (напр., anoš ‘ведь’³, -ba / -bä,  -bo /-bö, -bua / -biä ‘же’⁴, ga ‘да’, ka(h) ‘ну, да, вот, вот так, смотри-ка’ и др.); ограничительно-выделительные (напр., ehki ‘хоть, по крайней мере’⁵, hos’ ‘хоть, хотя бы’, vain ‘лишь, только’ и др.); уточнительные (напр., l’ähil’l’ä ‘почти, около’⁶, počki ‘чуть ли не, почти’⁷  и др.); указательные (напр., ka ‘вот, вон’⁸, vot ‘вот’⁹);

2) субъективно-модальные, передающие отношение говорящего к своему высказыванию и к предмету речи: эмоционально-оценочные (напр., ažbi ‘уж и’¹⁰, kyl’l’ä ‘ишь, ну [и]’, nu ‘ну, но’¹¹ и др.),  императивные, или повелительные (напр., ana ‘пусть, пускай’¹², ka ‘да, ну ¹³, na ‘на, возьми, бери (в значении глагола)’¹⁴ и др.); вопросительные (напр., -go ‘ли’¹⁵, migo ‘неужели, разве’¹⁶, razve ‘разве’¹⁷ и др.); утвердительные (напр., aha ‘да, ага’¹⁸, da ‘да’¹⁹); отрицательные (напр., ei ‘не’²⁰), n’i  ‘ни, даже’²¹); неопределенные (напр., -gi ‘-либо / -нибудь’²², kuda- ‘кое-’²³, -l’ibo ‘-либо’²⁴; -ollou ‘-нибудь’ и др); гипотетические (напр., aivin ‘наверно, очевидно’²⁵, avois’ ‘авось, небось’²⁶, buďe / buďo ‘может быть’²⁷, odnuakko ‘наверно, похоже, вероятно’²⁸ и др.).  

Решение многих спорных вопросов, касающихся истории разряда частиц в языках мира, как родственных, так и генетически разнородных, возможно только на пути накопления достаточного количества материалов, касающихся эволюции, прагматики, семантики партикул.

 

Заключение

Служебные части речи в структуре простого и сложного предложения на материале ливвиковского, собственно карельского и людиковского наречий изучены менее детально, чем аспекты фонетики, морфологии и лексики. На основе представленных к изучению материалов планируется подтвердить предположение о том, что богатство функционально-семантического потенциала служебных частей речи в контексте синтаксических конструкций в наречиях карельского языка обусловлено не только исторически сложившимися имманентными свойствами карельского синтаксиса, но и двойным влиянием близкородственного финского языка и находящегося в отдаленном родстве и принадлежащего другой языковой семье языка русского.

В  результате реализации проекта «Дискурсивные слова в карельском языке: сравнительно-типологический аспект» подготовлено актуальное для преподавания грамматики близкородственных финно-угорских языков исследование по малоизученным аспектам синтаксиса карельского языка, а также совершается создание электронной базы «Синтаксис карельских наречий и диалектов», что позволит привлечь к исследованию новое поколение ученых, преподавателей вузов и студентов с целью повышения престижа языка, находящегося на грани исчезновения.

 

¹ Словарь карельского языка (тверские говоры) / Сост. А. В. Пунжина. Петрозаводск : Карелия, 1994. 396 c.

² Слушаю карельский говор / Сост. А. В. Пунжина. Петрозаводск : Периодика, 2001. 208 с.

³ Словарь карельского языка (тверские говоры). С. 15.

⁴ Karjalan kielen sanakirja. Helsinki : Lexica Societatis Fenno-Ugricae. IV. 1993. P. 91.

⁵ Словарь карельского языка (тверские говоры). С. 36.

⁶ Там же. С. 150.

⁷ Там же. С. 215.

⁸ Karjalan kielen sanakirja. Helsinki : Lexica Societatis Fenno-Ugricae. II. 1974. P. 1.

⁹ Словарь карельского языка (тверские говоры). С. 343.

¹⁰ Там же. С. 16.

¹¹ Там же. С. 181.

¹² Там же. С. 14.

¹³ Там же. С. 79.

¹⁴ Там же. С. 173.

¹⁵ Там же. С. 41.

¹⁶ Там же. С. 160.

¹⁷ Karjalan kielen sanakirja. Helsinki : Lexica Societatis Fenno-Ugricae. V. 1997. 35 p.

¹⁸ Словарь карельского языка (тверские говоры). С. 10.

¹⁹ Там же. С. 33.

²⁰ Там же. С. 37

²¹ Там же. С. 177.

²² Там же. С. 237.

²³ Там же. С. 119.

²⁴ Там же. С. 137.

²⁵ Там же. С. 12.

²⁶ Там же. С. 16.

²⁷ Там же. С. 22.

²⁸ Там же. С. 187.

Sobre autores

Natalya Patroeva

Petrozavodsk State University

Email: nvpatr@list.ru
ORCID ID: 0000-0003-3836-6393

Dr.Sci. (Philоl.), Head of the Russian Language Department

Rússia, 68 Oktyabrsky Avenue, Petrozavodsk 185028, Russian Federation

Tatyana Pashkova

Petrozavodsk State University

Autor responsável pela correspondência
Email: tvpashkova05@mail.ru
ORCID ID: 0000-0002-0505-4767

Dr.Sci. (Hist.), Head of the Baltic-Finnish Philology Department

Rússia, 16 Pitkyarantskaya St., Petrozavodsk 186000, Russian Federation

Bibliografia