Странные новые миры Бруно и орфики

Образы будущего в философии Платона так или иначе ассоциированы с прошлым. Именно таковы миф об Атлантиде, критские законы или реформированная полисная религия. Неоплатоники вплоть до эпохи Возрождения следовали по тому же пути, как это прекрасно показано еще Фрэнсис Йейтс в середине XX века [Yates, 1964], которая, впрочем, предпочитала включать платонизм в состав широко понятого ренессансного герметизма. Этот подход в настоящее время значительно пересмотрен [см., например: Gatti, 2011; 2017] и, что касается Джордано Бруно, интересным представляется сопоставить его восприятие «древней теологии» с орфикой. Действительно, в «Пепельной трапезе» (Cena de le ceneri) и «О бесконечности, вселенной и мирах» (De l’infinito, universo et mondi) Бруно развивает космологию множественных миров, во многом похожую на орфическую, в то время как в «Изгнании торжествующего зверя» (Lo spaccio della bestia trionfante) и «Кабале Пегаса» (Cabala del cavallo Pegaseo) он эксплицитно использует методологию переосмысления полисной религии, унаследованную платониками от орфических комментаторов. Я не утверждаю, что эти литературные параллели с орфикой повлияли на Бруно непосредственно, однако сделанные в статье наблюдения, как представляется, могут помочь лучше понять генезис его философии.