Особенности демографического развития сельских территорий России в условиях пандемии

Полный текст

Введение

Пандемия неизвестной ранее опасной инфекции, начавшаяся в конце 2019 г. со вспышки в г. Ухане, унесла миллионы жизней по всему миру. По данным Университета Джона Хопкинса, после заражения COVID-19 к середине апреля 2021 г. в разных странах мира умерли более 3 млн чел.; ВОЗ сообщает о 2 979 тыс. летальных исходов вследствие коронавируса (на 17.04.2021 г.)¹.

Кроме прямых людских потерь на демографическую ситуацию в условиях «новой нормальности»² сильно влияет миграция, а точнее, ее отсутствие, поскольку в 2020 г. она практически замерла. Закрытые границы – примета не только 2020 и 2021 г., но, возможно, и последующих годов. Введенные антиэпидемиологические ограничения в первую очередь сказались на странах, равновесное состояние рынка труда в которых в значительной степени зависит от притока в страну иностранной рабочей силы. Зависимость отдельных отраслей от международной трудовой миграции оказалась весьма значительной. Например, в странах ОЭСР в среднем  24 % врачей – иностранные граждане, среди других медработников их доля тоже высока – 16 %. По признанию ООН, пандемия, сократившая масштабы миграции в страны ОЭСР в 2 раза, будет сказываться на интенсивности миграционных потоков еще продолжительный период. Специалисты этой международной организации считают, что в ближайшее время ситуация не изменится³.

Хотя коэффициент миграционного прироста в Российской Федерации невысок (1,9 на 1 000 чел. населения в 2019 г.⁴), по числу мигрантов наша страна находится на 4-м месте в мире (после США, Германии и Саудовской Аравии). Однако миграционная ситуация в России под влиянием антиковидных мероприятий тоже сильно изменилась. Нехватку рабочих рук из-за введенных запретов на перемещение людей, включая иностранных трудовых мигрантов, в 2020 г. ощутили некоторые отрасли и регионы.

Одними из первых с нехваткой рабочих рук столкнулись строители, поэтому в большинстве российских регионов под угрозой срыва оказались планы по вводу в строй объектов жилого и производственного назначения. От нарушения сроков строительства страдают заказчики, которые не смогут получить ожидавшуюся прибыль. У строительной отрасли много смежников, которые также не дополучат часть прибыли из-за снижения спроса на их продукцию по причине спада на строительном рынке. По причине сужения рынка нового жилья может усложниться ситуация и в банковском секторе, поскольку для большинства кредитных организаций в условиях спада экономики на первый план вышли программы ипотечного кредитования, поддерживаемые государством. Для оперативного решения этого вопроса руководство строительной отрасли было вынуждено обратиться напрямую к Президенту России В. В. Путину⁵.

О нехватке рабочих рук в сельском хозяйстве в связи с закрытием границ говорил Министр сельского хозяйства Российской Федерации Д. Патрушев⁶. Его первый заместитель Д. Хатуов, обосновывая необходимость открытия въезда в Россию для трудовых мигрантов, предупреждал, что без сезонных мигрантов ряд процессов в сельском хозяйстве может остановиться. Эксперты Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации оценили численность иностранной рабочей силы, которая была занята в аграрном секторе нашей страны до пандемии, в 500 тыс. чел. Д. Хатуов считает, что в российских регионах для сельскохозяйственных работ не хватает 38,2 тыс. рабочих⁷, а директор Плодоовощного союза России М. Глушков оценил вклад иностранной рабочей силы в развитие отечественного овощеводства в 80 % кадрового состава отрасли⁸.

Такая ситуация делает актуальными исследования, направленные на изучение тенденций и особенностей демографического развития территорий, оценку зависимости регионов и отраслей экономики от притока иностранных мигрантов. Цель статьи – на основе проведенного исследования выявить риски ухудшения демографической ситуации в сельской местности Российской Федерации вследствие пандемии COVID-19, что требует проведения анализа показателей смертности населения и оценки влияния международной миграции на воспроизводство сельского населения страны, а также предложить меры по минимизации негативного воздействия пандемии новой коронавирусной инфекции на воспроизводство сельского населения страны.

Обзор литературы

 Демографические процессы весьма консервативны, в мирных условиях изменения происходят довольно медленно. Сильно преобразилась демографическая картина в нашей стране после распада Советского Союза и под воздействием последовавшими за этим коренных преобразований социально-экономической системы государства. Изменения были настолько сильными, что некоторые исследователи, размышляя о демографическом будущем России, говорили об «исчезающей мировой державе»⁹. К счастью, такие пророчества не сбылись, но, события тех лет во многом определили демографическую динамику на долгие годы вперед и стали предметом пристального внимания ученых.

Реакции населения на события этого сложного этапа отечественной истории посвящены работы М. Б. Денисенко, раскрывающие компоненты развития народонаселения России, которые во многом определили ход демографических процессов на долгие годы вперед¹⁰. Детально изучающие динамику рождаемости в постсоветский период Т. Фрейка, С. Захаров [1], Н. Г. Джанаева, В. Н. Архангельский, Ю. В. Зинькина, С. Г. Шульгин выявляют значительные межпоколенческие и межрегиональные различия¹¹ [2],. Исследователи отмечают положительное влияние государственных мер по материальной помощи семьям, имеющим детей, отмечая особую весомость так называемого «материнского капитала». Известный российский ученый – демограф В. Н. Архангельский и его коллеги в своих исследованиях выявляют зависимость эффективности этих мер от уровня жизни в регионе [3; 4]. В. Ф. Хасанов, Р. Р. Хасанова анализируют влияние  смертности на воспроизводство населения¹².

Со схожими проблемами столкнулись и другие государства бывшего Советского Союза. О. Пенина, Д. Жданов, П. Григорьев в своих работах раскрывают демографические тенденции современной Молдовы [5]. С. Мурадов в числе факторов, оказавших негативное влияние на ход демографических процессов в Азербайджане в 1990-е гг., выделил снижение дохода, рост безработицы, снижение доступности жилья, военный конфликт с Арменией, деформации. возрастно-половой структуры населения [6]. В. Агаджанян и Е. Макарова изучают особенности демографического развития Узбекистана в постсоветский период [7].

Особенности семейных традиций и репродуктивного поведения жителей Таджикистана раскрывают в своих публикациях Дж. Клюзиу [8], O. Шемякина [9]. Изучению изменений в отношении общества постсоветских государств к институту брака посвящены работы П. Доммараджу, В. Агаджанян [10; 11], Л. Недолужко [12], С. Вернер [13], К. Катус, А. Пуур, Л. Саккеус [14].

Мировая наука всесторонне изучает проблемы миграции и мигрантов¹³ [15–17]. Для целей данного исследования интересной представляется публикация А. Наварро и Ф. Тариадор, которые на основе всестороннего анализа социально-экономической ситуации в сельской местности предложили модель развития сельских районов, включающую в себя наряду с экономическими, социальными и демографическими факторами некий «модуль привлекательности», под которым авторы подразумевают привлекательность сельских территорий для мигрантов, как внутренних, так и внешних [18].

Исследованию миграционной политики современной России посвящены работы Л. Л. Рыбаковского [19], О. Л. Рыбаковского [20], С. В. Рязанцева [21]. Влияние миграционных процессов на ранок труда нашей страны изучает П. В. Панькин [22]. Х. В. Вахаев [23], Т. М. Гаврилова [24] анализируют трудовую миграцию с позиции обеспечения национальной безопасности страны. В. А. Волох, В. А. Суворова в ходе исследования миграционной ситуации в современной России, наряду с ее положительными сторонами, выявляют и значительные проблемы регионов, испытывающих массовый приток мигрантов, и даже говорят о существовании угроз для миграционной безопасности страны [25]. Н. В. Дементьев выражает обеспокоенность возможными значительными потерями для трудового потенциала России, связанными с международной миграцией [26].

С 2013 г. ежегодно Министерство сельского хозяйства Российской Федерации публикует доклад «О состоянии сельских территорий Российской Федерации», который готовится по результатам мониторинга. Доклад, вышедший в 2020 г., содержит данные за 2018 г. Выводы доклада неутешительны: в 2017 и 2018 гг. темпы сокращения населения ускорились, удельный вес сельского населения продолжает снижаться, динамика сельского населения в 2018 г. была отрицательной во всех федеральных округах, кроме Дальневосточного, удельный вес трудоспособного населения уменьшается в связи со старением; рождаемость после всплеска в 2006–2014 гг. вновь вернулась на уровень 2002 г.; коэффициент смертности неизменно выше, чем в городе; для сельских территорий характерно отрицательное сальдо миграции¹⁴.

Обобщение литературных источников позволяет сделать вывод о том, что демографическая картина в России в постсоветский период коренным образом изменилась. Специалисты отмечают быстрое сокращение и старение сельского населения, значительное влияние миграции на его воспроизводство. Пандемия новой коронавирусной инфекции, вызвавшая повсеместный рост смертности и закрытие границ для мигрантов, усилила негативное влияние основных факторов демографической динамики и значительно ослабила положительное влияние миграции. Прогнозов пока никто не осмеливается делать. Появились лишь первые статистические оценки демографических потерь. Необходим их детальный анализ в целях выявления особенностей хода демографических процессов в условиях эпидемии.

Материалы и методы

 Исследование проведено на основе данных Федеральной службы государственной статистики, Министерства сельского хозяйства Российской Федерации, также были использованы материалы авторитетных международных организаций.

Контент-анализ, на основе которого проведено обобщение литературных источников, позволил выявить основные факторы демографической динамики современной России, а также различия в представлениях ученых относительно воздействия международной миграции на социально-экономическое развитие Российской Федерации и отдельных регионов страны.

Базирующийся на официальных данных статистический анализ, объектом которого стали особенности демографических процессов в России в 2020 г., позволил выявить повышенные риски негативного воздействия пандемии на демографическую ситуацию в регионах с высоким удельным весом сельского населения. Результаты анализа влияния миграции на воспроизводство сельского населения Российской Федерации и его трудового потенциала в 1990–2018 гг. позволили доказать необходимость международной миграции для устойчивого социально-экономического развития сельских территорий нашей страны.

Результаты исследования

Анализ данных официальной статистики показывает, что в 1991–2019 гг. численность городского населения России немного увеличилась (на 0,1 %), а сельских жителей – сократилось на 4,4 %¹⁵. Рассмотрим основные компоненты изменения численности населения: естественное и миграционное движение.

Рождаемость в российских селах в 1990 г. была существенно выше, чем в городской местности: 15,6 чел. на 1 000 чел. населения против 12,7 промилле¹⁶. Даже 20 лет спустя это соотношение складывалось в пользу сельских территорий: 14 против 12 промилле, но к 2019 г. ситуация изменилась: рождаемость среди сельского населения составила 9,8 чел. на 1 000 чел. населения, среди городских жителей – 10,2 промилле. Если в целом за рассматриваемый период смертность в городской местности немного снизилась (с 10,4 чел. на 1 000 чел. населения до 10,2 промилле), то в селах практически не изменилась (13,3 чел. на 1 000 чел. населения в 1990 г. и 2019 г.), хотя по сравнению с серединой 1990-х гг., когда смертность повышалась до 17,5 промилле, прогресс очевиден.

В 2020 г. демографическая ситуация сильно изменилась. По данным Росстата, рождаемость в нашей стране продолжила свое ежегодное снижение, начавшееся с 2016 г. после 4-летнего периода сравнительно высоких показателей: 2012–2015 гг. – 13,2–13,3 родившихся на 1 000 чел. населения, 2016 г. – 12,9 чел., 2017 г.  – 11,5, 2018 г. – 10,9, 2019 г. – 10,1¹⁷, 2020 г. – 9,8 промилле. Если показатели рождаемости в 2020 г. в сравнении с 2019 г. уменьшились на 3 %, то смертности – возросли на 18 % (прирост смертности составил 323,8 тыс. чел.), в том числе от COVID-19 в 2020 г. умерли более 162 тыс. чел.¹⁸. Если в предыдущие несколько лет коэффициент смертности оставался на уровне 12,3–12,5 случаев на 1 000 чел. населения¹⁹, то в 2020 г. этот показатель увеличился до 14,5 промилле. В некоторых регионах смертность возросла в большей степени.

Среди 22 регионов, смертность в которых в 2020 г. возросла на 20 % и более, 12 субъектов – с высокой долей сельского населения (всего в нашей стране регионов с удельным весом сельского населения 25 % и более – 49). Именно регионы с преобладанием сельского населения понесли в первый год пандемии наибольшие (в относительном измерении) людские потери: Чеченская Республика – прирост смертности на 44 %, Республика Дагестан – на 32 %. Обращаем внимание на то, что смертность в Чеченской Республике неуклонно снижалась с 2015 г., в Республике Дагестан статистикой зафиксировано ежегодное уменьшение этого показателя с 2010 г. Эти регионы по величине общего коэффициента смертности в России занимали 2 и 4 места соответственно: 4,3 и 4,8 случаев на 1 000 чел. населения соответственно против 12,3 промилле (2019 г.)²⁰. 2020 г. нарушил многолетнюю тенденцию.

В число неблагополучных по росту смертности в 2020 г. регионов вошли 8 из 15 субъектов Приволжского федерального округа. Заметим, что именно в этом федеральном округе численность сельских жителей наибольшая в России – более 22 % общей численности сельского населения страны²¹.

Одна из возможных причин сильно возросшей смертности – недостаточное развитие сети медицинских учреждений, которые в условиях резкого роста числа обращений не справились с нагрузкой. Кроме того, многие больницы были перепрофилированы, а значит, без должного внимания специалистов были оставлены пациенты с другими заболеваниями. Была отменена диспансеризация, которая позволяет выявлять заболевания на ранних стадиях. Как правило, число больничных коек в регионах с большим удельным весом сельского населения значительно ниже. Например, в состав Приволжского федерального округа входят 5 регионов, численность сельского населения которых превышает 1/3 общей численности населения, и во всех этих регионах обеспеченность больничными койками в 2019 г. была ниже среднероссийского уровня²².

Подтверждает предположение о неготовности отечественной системы здравоохранения к чрезвычайным ситуациям то обстоятельство, что в 13 из 22 регионов с наибольшим ростом смертности в 2020 г. обеспеченность населения больничными койками была ниже среднероссийского уровня; всего таких регионов в России в 2019 г. было 37. Из 10 субъектов, замыкающих рейтинг регионов по наличию больничных коек в расчете на 10 000 чел. населения, в число особо неблагополучных по росту смертности в первый год пандемии вошли 5 субъектов: Республика Ингушетия, Чеченская Республика, Республика Татарстан, Республика Дагестан, г. Москва. Это говорит о том, что высокая смертность в 2020 г. в значительной степени связана с более низкой доступностью лечения в стационарных медицинских учреждениях, оснащенных необходимым оборудованием, а также укомплектованных персоналом, способным работать на нем и при необходимости быстро устранять неисправности.

Усиливает высказанное предположение тот факт, что в число неблагополучных по росту смертности в 2020 г. вошли регионы – лидеры рынка медицинских услуг – г. Москва и Республика Татарстан. В этих регионах процесс оптимизации системы российского здравоохранения (получивший в народе название «минимизации здравоохранения») шел особенно активно. Если в стране в целом число больничных коек на 10 000 чел. населения в 2010–2019 гг. сократилось на 15 %, то в г. Москве – почти на 1/3 (с 93,4 до 65,1 коек на 10 000 чел. населения), а в Татарстане – на 19 % (с 77,6 до 63,1 коек на 10 000 чел. населения). По данному показателю в 2019 г. указанные регионы находились на 81-м и 82-м месте в стране соответственно (таб. 1).

 

Таблица 1. Коэффициент смертности в отдельных регионах Российской Федерации и величина некоторых показателей, характеризующих развитие системы здравоохранения²³

Table 1. The mortality rate in certain regions of the Russian Federation and the value of some indicators characterizing the development of the health care system

 

Регион / Region	Коэффициент смертности, случаев на 1 000 чел. населения, 2020 г. к 2019 г., % / Mortality rate, cases per 1000 people, correlation 2020 to 2019, %	Удельный вес сельского населения, 2019 г. / The proportion of the rural population, 2019	Мощность амбулаторно-поликлинических организаций, на 10 000 чел. населения, посещений в смену, 2019 г. / Capacity of outpatient clinics, admissions per shift, per 10 000 people, 2019 г.	Число больничных коек на 10 000 чел. населения, на конец 2019 г. / Hospital beds per 10 000 people, the end of year 2019
Российская Федерация / Russian Federation	117,9	25,3	277,5	80,0
Липецкая область / Lipetsk Region	123,8	35,4	356,5	81,9
Московская область / Moscow Region	120,7	18,6	242,4	81,7
г. Москва / Moscow city	122,9	1,6	309,1	65,1
г. Санкт-Петербург / St. Petersburg city	122,7	–	356,5	83,5
Астраханская область / Astrakhan Region	120,4	33,3	276,1	86,0
Волгоградская область / Volgograd Region	120,6	22,7	266,7	88,2
Республика Дагестан / Republic of Daghestan	131,9	54,7	119,6	66,6
Республика Ингушетия / Republic of Ingushetia	127,6	44,4	201,7	44,1
Кабардино-Балкарская Республика / Kabardino-Balkarian Republic	120,7	47,9	221,1	81,5
Чеченская Республика / Chechen Republic	144,2	63,1	192,8	57,3
Республика Башкортостан / Republic of Bashkortostan	122,1	37,5	264,9	77,6
Республика Мордовия / Republic of Mordovia	124,2	36,2	265,5	78,8
Республика Татарстан / Republic of Tatarstan	126,4	23,1	240,5	63,1
Чувашская Республика / Chuvash Republic	123,2	36,6	338,2	81,3
Оренбургская область / Orenburg Region	123,7	39,4	290,5	77,5
Пензенская область / Penza Region	124,3	31,1	259,3	80,5
Самарская область / Samara Region	124,8	20,2	262,1	72,9
Ульяновская область / Ulyanovsk Region	121,7	24,2	289,3	78,7
Ханты-Мансийский автономный округ – Югра / Khanty-Mansi Autonomous Area – Yugra	124,6	7,5	245,8	73,8
Ямало-Ненецкий автономный округ / Yamal-Nenets Autonomous Area	127,7	16,0	248,0	75,9
Челябинская область / Chelyabinsk Region	121,4	17,3	324,0	73,9
Омская область / Omsk Region	123,0	27,1	269,4	80,3

 

Кроме того, 17 из 22 регионов с наибольшим ростом смертности в 2020 г. в той или иной степени отставали от среднероссийского уровня по показателю мощности амбулаторно-поликлинических учреждений в расчете на 10 000 чел. населения; всего таких регионов в 2019 г. было 42. Из числа 10 субъектов с наименьшими значениями рассматриваемого показателя 5 вошли в число регионов, особенно неблагополучных по росту смертности в 2020 г.: республики Кабардино-Балкария, Ингушетия, Чечня, Дагестан, Татарстан.

Таким образом, проведенный анализ дает основания утверждать, что в большинстве регионов, в которых в 2020 г. был зафиксирован наибольший рост смертности, отмечается отставание по мощности амбулаторно-поликлинических учреждений.

Для всех субъектов с приростом смертности в 2020 г. на уровне 25 % и более, в число которых вошли республики Чечня, Дагестан, Ингушетия, Татарстан, Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский автономные округа, Самарская область, одновременно характерны сниженная обеспеченность больничными койками и более низкая физическая доступность медицинских услуг, оказываемых амбулаторно. Следовательно, решающее влияние на развитие событий имела именно неготовность региональных систем здравоохранения к работе в условиях пандемии. Подтверждает это предположение и ситуация в Приволжском федеральном округе, в абсолютном большинстве субъектов которого обеспеченность больничными койками находится на уровне ниже среднероссийского. Из 15 субъектов Приволжского федерального округа в число регионов с наиболее значительным ростом смертности в 2020 г. вошли 8 регионов – во всех из них, за исключением Пензенской области (число больничных коек в которой примерно такое же, как в России в целом), сеть стационарных медицинских учреждений развита слабо. 4 из 5 регионов с более развитой медицинской инфраструктурой (включая Нижегородскую область, которая часто фигурировала в списке регионов с наибольшим числом заболевших наряду с Москвой и Санкт-Петербургом) в число неблагополучных по росту смертности населения в 2020 г. субъектов не вошли. Из 8 приволжских регионов с высоким ростом смертности в первый год пандемии COVID-19 для 5 субъектов кроме недостатка мест в стационарных медицинских учреждениях характерна и сниженная доступность амбулаторной медицинской помощи.

Другим примером, подтверждающим высказанное предположение, может стать сравнение между регионами Северо-Кавказского федерального округа, многие из которых вошли в число особенно неблагополучных по росту смертности в 2020 г., в целях выявления факторов, способных повлиять на эту ситуацию (табл. 2).

 

Таблица 2. Отдельные показатели, характеризующие рост смертности и ее возможные риски в первый год пандемии COVID-19²⁴

Table 2. Selected indicators characterizing the increase in mortality and its possible risks in the first year of the COVID-19 pandemic

 

Регион / Region	Коэффициент смертности, случаев на 1 000 чел. населения, 2020 г. к 2019 г., % / Mortality rate, cases per 1000 people, correlation 2020 to 2019, %	Плотность населения, чел/км², 2019 г. / Population density, person / km², 2019	Ожидаемая продолжительность жизни при рождении, число лет, 2019 г. / Life expectancy at birth, 2019	Мощность амбулаторно-поликлинических организаций, на 10 000 чел. населения, посещений в смену, 2019 г. / Capacity of outpatient clinics, admissions per shift, per 10 000 people, 2019 г.	Число больничных коек на 10 000 чел. населения, на конец 2019 г. / Hospital beds per 10 000 people, the end of year 2019
Российская Федерация / Russian Federation	117,9	8,54	73,34	277,5	80,0
Республика Дагестан / Republic of Daghestan	131,9	62,33	79,10	119,6	66,6
Республика Ингушетия / Republic of Ingushetia	127,6	165,09	83,40	201,7	44,1
Кабардино-Балкарская Республика / Kabardino-Balkarian Republic	120,7	69,70	76,46	221,1	81,5
Карачаево-Черкесская Республика / Karachayevo-Chircassian Republic	117,8	32,59	76,21	232,5	68,7
Республика Северная Осетия – Алания / Republic of North Ossetia – Alania	116,5	86,78	75,75	275,6	87,5
Чеченская Республика / Chechen Republic	144,2	92,63	75,88	192,8	57,3
Ставропольский край / Stavropol Territory	114,2	42,21	74,66	246,2	81,9

 

Сравнение динамики смертности в первый год пандемии COVID-19 и наиболее вероятных объективных факторов риска повышенной заболеваемости (высокая плотность населения) и тяжелого течения болезни (пожилой возраст) показывает, что субъекты Северокавказского федерального округа находятся примерно в равных условиях. Для всех регионов округа характерна высокая плотность населения (наименьшее значение показателя – в Карачаево-Черкесской Республике, которая занимает 33-е место в соответствующем федеральном списке). В рейтинге по продолжительности жизни на самой низкой позиции находится Ставропольский край (12-е место в стране)²⁵.

В число регионов с наибольшим ростом смертности в 2020 г. вошли 3 республики. Другие северокавказские регионы с примерно такими же рисками повышенной заболеваемости и тяжелого течения болезни, но значительно более высокой доступностью медицинских услуг в число особо неблагополучных по росту смертности не вошли – Кабардино-Балкарская Республика, Карачаево-Черкесская Республика, Республика Северная Осетия – Алания, Ставропольский край. Наиболее показателен пример Республики Северная Осетия – Алания, мощность амбулаторно-поликлинических учреждение и обеспеченность больничными койками населения которой самые высокие в Северо-Кавказском федеральном округе; по плотности населения этот регион занимает 7-е, а по продолжительности жизни – 8-е место в стране. Это дает основания к тому, чтобы сформулировать рекомендации, касающиеся в основном развития медицинской инфраструктуры и совершенствования организации здравоохранения.

Оценивая риски заражения в сельской местности, следует принять во внимание практически полное отсутствие социальных работников и волонтеров, деятельность которых смогла уберечь многих пожилых россиян, проживающих в городской местности, от заражения особенно губительным для них вирусом. В деревнях помочь одиноким пожилым людям, как правило, некому. Во-первых, потому, что служба социального обслуживания на селе не развита, во-вторых, потому, что сельские жители в своем большинстве не имеют материальной возможности прибегнуть к такой помощи, поскольку она оказывается за плату. Волонтерское движение в сельской местности тоже не развито. Поэтому можно говорить о том, что преимущества сельских жителей в период пандемии, связанные с небольшой плотностью населения, были в значительной мере погашены необходимостью самостоятельно обеспечивать первоочередные потребности, а значит, контактировать с потенциально опасной аудиторией (например, при посещении аптек, магазинов, при поездках на транспорте).

            Таким образом, регионы Российской Федерации с высокой долей сельского населения характеризуются высокими  рисками смертности в условиях распространения Sars-CoV-2 в связи со слабым развитием медицинской инфраструктуры и системы социальной помощи на дому, а также высоким удельным весом пожилых людей. Для минимизации последствий пандемии на воспроизводство сельского населения необходимо:

– разработать стратегический план развития медицинской инфраструктуры сельских территорий с учетом не только экономической целесообразности, но и национальных целей развития Российской Федерации;

– разработать стандарт медицинских услуг для жителей отдаленных населенных пунктов;

– в каждом регионе разработать детальные планы организации медицинского обслуживания сельского населения в соответствии с утвержденным стандартом;

– на случай новых вспышек Sars-CoV-2 и появления других опасных заболеваний разработать четкий план оказания медицинской помощи в условиях сниженной обеспеченности жителей сельских территорий местами в стационарных учреждениях здравоохранения, включая модели размещения временных госпиталей;

– оценить потребность регионов в медицинских работниках, наиболее востребованных при появлении эпидемиологической угрозы; организовать подготовку таких кадров (включая переподготовку из числа представителей других медицинских специальностей) за счет средств бюджета с закреплением в договорах минимального срока работы в лечебных учреждениях конкретной территории и необходимости мобилизации в случае возникновения опасности эпидемии, а также мер ответственности за нарушение договора (по примеру контрактов, заключаемых с военнослужащими); 

– активизировать работу по вакцинации населения сельских территорий с использованием выездных бригад в отдаленные населенные пункты;

– активизировать усилия по формированию штата социальных работников для обслуживания пожилых граждан, проживающих в сельской местности, включая пересмотр расценок на разные виды социального обслуживания на дому;

– для выявления осложнений после перенесенного COVID-19 разработать схему диагностики, организовать мобильные медицинские бригады и провести диспансеризацию сельского населения.

            Представляется, что реализация этих мер позволит не только минимизировать избыточную смертность, вызванную эпидемией, но и будет способствовать лучшению качества жизни сельского населения за счет повышения физической доступности медицинских услуг, что приблизит к достижению национальных целей развития Российской Федерации.

Второе слагаемое развития народонаселения – перераспределение населения между различными территориями (механическое движение). Рассмотрим, в какой мере международная миграция, резко сократившаяся в связи с угрозой распространения новой опасной инфекции, влияет на воспроизводство сельского населения нашей страны.

Приведенные в таблице 3 данные национального статистического ведомства показывают, что единственным направлением, оказывающим положительное влияние на формирование сельского населения, является международная миграция. Перераспределение населения внутри страны способствовало росту численности сельских жителей только в 1991–1993 гг. Причем если в 1991 и 1992 гг. влияние межрегионального обмена было сопоставимо с пополнением от международного потока, то в 1993 г. различие в сальдо миграции по этим направлениями составляло более 10 раз в пользу последнего.

Таким образом, на основании анализа данных официальной статистики можно утверждать, что единственным демографическим фактором, оказывающим положительное влияние на формирование сельского населения Российской Федерации, является международная миграция (табл. 3).

 

Таблица 3. Миграционный прирост населения сельской местности в Российской Федерации, чел.²⁶

Table 3. Migration growth of the population of rural areas in the Russian Federation, people

 

Год / Year	Миграционный прирост, Всего / Migration increase, total	Из него в результате / Resultant proportions
		передвижений в пределах России / movement within Russia	внутри регионов / within regions	между регионами / between regions	миграционного обмена населением с зарубежными странами / migration exchange of population with foreign countries
1990	94 094	-40 510	-98 727	58 217	134 604
1991	165 072	85 201	-19 738	104 939	79 871
1992	399 459	200 861	78 582	122 279	198 598
1993	245 349	19 990	-26 176	46 166	225 359
1994	258 319	-65 656	-102 147	36 491	323 975
1995	134 093	-65 922	-102 441	36 519	200 015
1996	80 469	-61 899	-86 196	24 297	142 368
1997	67 857	-91 591	-79 598	-11 993	159 448
1998	55 604	-72 182	-67 632	-4 550	127 786
1999	64 651	-8 574	-25 663	17 089	73 225
2000	10 563	-68 704	-58 336	-10 368	79 267
2001	-73 689	-91 017	-68 649	-22 368	17 328
2002	-47 156	-65 705	-50 854	-14 851	18 549
2003	-49 284	-57 890	-45 673	-12 217	8 606
2004	-45 680	-55 940	-41 388	-14 552	10 260
2005	-26 876	-55 847	-37 393	-18 454	28 971
2006	-33 853	-72 139	-50 688	-21 451	38 286
2007	-7 786	-78 938	-55 996	-22 942	71 152
2008	-27 150	-100 508	-69 890	-30 618	73 358
2009	-3 843	-81 604	-51 312	-30 292	77 761
2010	-96 011	-141 330	-93 079	-48 251	45 319
2011	-150 518	-230 998	-155 835	-75 163	80 480
2012	-166 630	-235 241	-158 822	-76 419	68 611
2013	-177 151	-245 032	-173 903	-71 129	67 881
2014	-137 871	-204 808	-160 071	-44 737	66 937
2015	-47 535	-119 665	-89 053	-30 612	72 130
2016	-36 462	-97 920	-81 690	-16 230	61 458
2017	-47 296	-97 886	-90 111	-7 775	50 590
2018	-69 469	-101 267	-102 448	1 181	31 798

 

В структуре миграционного прироста населения России вследствие международной миграции преобладают выходцы из стран СНГ: на уроженцев Таджикистана приходится 25 % миграционного прироста, на граждан Казахстана – 21, Украины – 12, Армении – 11,5, Азербайджан и Киргизии – по 7, Молдовы и Беларуси – по 6, Узбекистана – 5,5, Туркменистана – 2 % (2018 г.).

Для жителей стран дальнего зарубежья привлекательность России в последние годы резко снизилась: в 2012 г. миграционный прирост по этому потоку составлял 26,5 тыс. чел., в 2015 г. – 8,1 тыс. чел., в 2018 г. сальдо миграции стало отрицательным – минус 4 222 чел. Миграционный прирост в обмене со странами дальнего зарубежья в 2018 г. отмечался только по нескольким направлениям, а именно: Грузия (+2 031 чел.), Абхазия (+766), Вьетнам (+684), Турция (+672), Афганистан (+570 чел.). Положительным, но очень незначительным было сальдо миграционного обмена с Сирийской Арабской Республикой, Латвией, Литвой, Грецией, Эстонией и Францией²⁷.

Среди иностранных мигрантов преобладают выходцы из стран, для которых характерны многодетные семьи. Это значит, что ограничение притока граждан из стран с традиционно высокой рождаемостью скажется на численности сельского населения России не только в краткосрочном, но и в долгосрочном периоде.

Реализация мер по благоустройству села, развитию транспортной и социальной инфраструктуры, созданию новых рабочих мест, обеспечению доступности сельских жителей к качественным услугам в сфере здравоохранения, образования, культуры должны способствовать созданию условий для предотвращения оттока населения из сельской местности, привлечению специалистов для работы на селе. Однако, принимая во внимание выявленное усиление негативного воздействия основных факторов демографический динамики, осмелимся предположить, что достижение цели по стабилизации удельного веса сельского населения на уровне 25,1 % начиная с 2025 г. может быть затруднено и потребует дополнительных усилий.

Обсуждение и заключение

Проведенный анализ показывает, что главным фактором сбережения сельского населения современной России является международная миграция. Введенные в 2020 г. санитарные ограничения способны оказать значительное влияние на формирование населения и трудового потенциала сельских территорий. Поэтому наряду с мерами, направленными на создание благоприятных условий жизни, необходимо разработать региональные стратегии по привлечению иностранных мигрантов для работы на предприятиях агропромышленного комплекса и их закреплению на территориях временного пребывания. 

Для минимизации воздействия пандемии на воспроизводство сельского населения предложено: разработать стратегический план развития медицинской инфраструктуры сельских территорий, при этом учитывать не только экономическую целесообразность, но и национальные цели развития России; разработать стандарт медицинского обслуживания жителей отдаленных населенных пунктов; в каждом регионе разработать планы организации медицинского обслуживания сельского населения в соответствии с утвержденными стандартами; активизировать работу по вакцинации населения сельских территорий с использованием выездных бригад; для выявления осложнений после перенесенного COVID-19 разработать схему диагностики, организовать мобильные медицинские бригады и провести диспансеризацию сельского населения; наряду с мерами, направленными на предотвращение (сокращение) оттока жителей из сел и деревень, необходимо в каждом регионе разработать стратегии по привлечению и закреплению на их территории иностранных граждан. 

Практическая значимость проведенного исследования заключается в возможности применения его результатов при корректировке федеральных и региональных программ, направленных на стабилизацию демографической ситуации в сельской местности Российской Федерации и преодоление негативных последствий пандемии. Требуется детальное изучение особенностей развития эпидемиологического процесса в сельской местности в целях совершенствования системы организации здравоохранения. Материалы исследования могут быть полезны научным работникам и практикующим специалистам, занимающимся проблемами демографического развития сельских территорий, а также обучающимся по направлениям «Демография», «Экономическая социология», «Государственное и муниципальное управление».

 

 

 

¹ Число жертв COVID-19 в мире превысило 3 млн человек [Электронный ресурс] // РБК : сайт. URL: https://www.rbc.ru/rbcfreenews/607aa7db9a794715ac077813 (дата обращения: 25.04.2021).

² Термин использован главой Роспотребнадзора А. Поповой для характеристики изменений в образе жизни людей в связи с появлением Sars-CoV-2. Источник: Попова предупредила о «новой нормальности» после пандемии [Электронный ресурс] // РБК : сайт. URL: https://www.rbc.ru/society/27/04/2020/5ea6d38d9a7947950a5ad93b (дата обращения: 25.04.2021).

³ Как пандемия повлияла на миграцию и мигрантов: неутешительный доклад ОЭСР [Электронный ресурс]. URL: https://www.dw.com/ru/kak-pandemija-povlijala-na-migraciju-i-migrantov-doklad-ojesr/a-55318321 (дата обращения: 06.04.2021).

⁴ Россия и страны мира: Стат. сб. / Росстат. – М., 2020. С. 54.

⁵ Путин поручил чиновникам упростить ввоз гастарбайтеров для строек [Электронный ресурс]. URL: https://www.interfax.ru/russia/745602 (дата обращения: 02.04.2021).

⁶ Сельскому хозяйству России не хватает трудовых мигрантов [Электронный ресурс]. URL: http://svetich.info/news/federalnye-novosti/selskomu-hozjaistvu-rossii-ne-hvataet-tr.html (дата обращения: 02.04.2021).

⁷ Минсельхоз попросил пустить в Россию мигрантов для сезонных работ в поле [Электронный ресурс] // РБК : сайт. URL: https://www.rbc.ru/business/10/02/2021/602284149a79477561239575 (дата обращения: 02.04.2021).

⁸ Агросектору не хватает мигрантов [Электронный ресурс] // Агроинвестор : сайт. https://www.agroinvestor.ru/analytics/news/33497-agrosektoru-ne-khvataet-migrantov/ (дата обращения: 02.04.2021).

⁹ Зиверт Ш., Захаров С., Клингхольц Р. Исчезающая мировая держава. Демографическое будущее России и других бывших союзных государств /пер. с нем.: Ю. Штраух ; науч. ред. С. В. Захаров. Берлин: Berlin Institute for Population and Development, 2011. 150 с.

¹⁰ Денисенко М. Б. Компоненты изменения численности народов России в 1990-х гг. // Этническая демография. Демографические исследования. Вып. 17 / под ред. И. А. Даниловой, О. А. Хараевой. М. : МАКС Пресс, 2010.

¹¹ Джанаева Н. Г., Архангельский В. Н. Рождаемость в странах СНГ: тенденции и исследования // Динамика и инерционность воспроизводства населения и замещения поколений в России и СНГ. Т. 2. Екатеринбург, 2016. С. 55–63.

¹² Хасанов В. Ф., Хасанова Р. Р. Смертность населения в странах постсоветского пространства // Динамика и инерционность воспроизводства населения и замещения поколений в России и СНГ. Т. 2. Екатеринбург, 2016. С. 303–307.

¹³ Drbohlav D., Hars A., Grabowska-Lusińska I. Experiencing Immigration: Comparative analysis of the Czech Republic, Hungary and Poland. IDEA Working Papers, 2009.  URL: http://sparc.core.hu/eastmig/Eastmig_kick%20off_Prague.pdf (дата обращения: 02.04.2021).

¹⁴ О состоянии сельских территорий в Российской Федерации в 2018 году: Ежегодный доклад по результатам мониторинга: науч. изд. М.:  ФГБНУ «Росинформагротех», 2020. Вып. 6. С. 39–41.

¹⁵ Российский статистический ежегодник. 2020: Стат. сб. / Росстат. М., 2020. С. 93.

¹⁶ Демографический ежегодник России. 2002: Стат. сб. / Росстат. М., 2002. С. 56–57.

¹⁷ Регионы России: Социально-экономические показатели / Росстат. М., 2020. С. 65. 

¹⁸ Росстат назвал число умерших россиян с COVID-19 в 2020 году [Электронный ресурс] // РБК : сайт. URL: https://www.rbc.ru/economics/08/02/2021/602132e19a7947073f7ddeb5 (дата обращения: 02.04.2021).

¹⁹ Российский статистический ежегодник. 2020. С. 102.

²⁰ Регионы России: Социально-экономические показатели. 2020. С. 67–68.

²¹ О состоянии сельских территорий в Российской Федерации в 2018 году. С. 39.

²² Регионы России: Социально-экономические показатели. 2020. С. 397–398.

²³ Там же. С. 47–48, 397–398, 401–402.

²⁴ Там же. 2020. С. 47–48, 397–398, 401–402, 411–412.

²⁵ Там же. С. 79.

²⁶ Демографический ежегодник России. 2019 / Росстат. М., 2019. 7.1.

²⁷ Там же. 7.2.

Об авторах

Людмила Николаевна Липатова

Северо-Западный институт управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации

Автор, ответственный за переписку.
Email: ln.lipatova@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-9357-6708

профессор кафедры экономики, доктор социологических наук, кандидат экономических наук

Россия, 199178, г. Санкт-Петербург, Васильевский остров, Средний проспект, д. 57/43

Список литературы

Дополнительные файлы