Tatars in Ottoman historical writings: Formulating the question

Texto integral

Происхождение термина «татар» уходит корнями в древнетюркский период и в течении огромного времени данное название распространилось по всей Евразии, при этом использовался не только как эндоэтноним для определенных этнических групп, но и на протяжении веков применялся и в расширенном значении. Причем совершенно в разных историографических традициях он имел близкую по значению трактовку. К началу XIII века термин «татар» имел устоявшееся обозначение для большой части центральноазиатского населения и был известен за пределами этого обширного региона. Но совершенно на ином уровне это определение стал звучать вместе с завоеваниями Чингиз-хана и его ближайших потомков. Термином «татар» обозначали население чингизидских политий, по крайней мере, Улуса Джучи, Хубилая и Хулагу. Иногда к дефиниции татар добавляли уточняющие добавления, например, северные татары, указывающие на то, что это определение одновременно несет несколько смысловых нагрузок.

Похоже, там, где уже до домонгольского периода были сильны традиции, где татары воспринимались жителями Центральной Азии, это Китай и мусульманский мир, так и продолжали называть их татарами. Жители Улуса Джучи и Улуса Хулагу не отказывались от этих терминов и, в дальнейшем, мы не видим, чтобы они отвергали это название. Более того, мы можем наблюдать, что название «татар» использовалось и самими жителями этих государств.

Безусловно, в XIV веке данный термин активно применялся, хотя ситуация уже изменилась, но это определение оказалось устойчивым. Значит, он не был чужд и для самих жителей чингизидских политий. Только в виде экзоэтнонима он бы не устоял и на первое место вышло бы свое обозначение. Например, в коренном юрте и в Улусе Хубилая, термин «татар» остался в виде экзоэтнонима и к концу XIV века центральноазиатскими кочевниками он не использовался, оставаясь только в китайской историографии в виде расширительного термина для обозначения северных и западных от Китая народов. Тоже самое можем сказать и для территории Чагатайского улуса, который в начальный период своего существования развивался в тесной связке с коренным юртом. Отсюда здесь и распространение дефиниции могол, Моголистан.

В XV–XVI веках термин «татар» осознанно использовался в качестве эндоэтнонима жителями постордынских политий, которых в историографии принято называть тюрко-татарскими. Это Казанское, Крымское, Астраханское, Сибирское, Касимовское ханства и политические образования на территорри Польско-Литовской унии. А также остатками населения Улуса Хулагуидов в восточной Анатолии. Термин «мэн-да» (монголо-татары) использовавшийся для обозначения жителей чингизидского мира распался по отдельности. На востоке укрепился термин моголы-монголы, а на западе – татары. Между ними интересным образом на основе соционимов, названия династий и прозвищ образовались новые обозначения населения, связанного с Левым крылом Улуса Джучи, это – узбеки, казахи, ногайцы и каракалпаки. Безусловно, в обиходе, прежде всего у кочевого населения, использовались названия племен, более-менее устойчивые этнические определения групп населения, хотя перемещения этих обозначений тоже было. Общие названия, которые в дальнейшем стали обозначать более крупную этническую группу оформились и стали использоваться в рамках политий: узбекские и казахские ханства и мангытско-ногайское вождество.

Этнонимика постчингизидского мира еще ждет своего детального анализа. И одним из основных этнических определений, безусловно, это – термин «татары». В этой работе мы хотели бы проанализировать ее употребление в османской историографии. Прежде всего нас интересует ее использование в исторических сочинениях, созданных османскими авторами. Эти труды пока еще остаются малодоступными широкому кругу специалистов.

Анализируя данный корпус источников, мы видим, что в них много новой и уникальной информации по средневековым татарам, которая требует не только введения их в научный оборот, но и всестороннего анализа. Безусловно, османские источники крайне важны для изучения средневековой тюрко-татарской истории периода Золотой Орды и татарских ханств и, прежде всего, по истории Крымского ханства.

Изучение трудов османских авторов в русскоязычной историографии. Интерес к ним был проявлен уже первыми исследователями золотоордынской истории XIX века. В.Г. Тизенгаузен планировал собрать в отдельный том турецких авторов. В его архиве есть небольшие черновые переводы османских авторов¹. В 1884 году был издан перевод анонимного османского автора в издании А. Негри [7]. Но, к сожалению, обширных переводов османских исторических сочинений не было, пожалуй, кроме перевода В.Д. Смирновым труда Бадр ад-Дина Мухаммеда б. Мухаммед Кайсуни-заде Нидаи-эфенди, известного как Реммаль-ходжа. Но данный перевод долгое время лежал в архиве и был опубликован только в 2023 году [2]. Так же и «Эс-себу’с-сейяр фи ахбар-и мулюк-и татар» Сейида Мухаммед Риза. Этот источник хотя и привлек внимание классиков, таких как М.А. Казембек и В.Д. Смирнов, но браться за перевод они не стали. Только в 2023 году нам удалось ввести в научный оборот этот труд в переводе на русский язык [9].

В советский период османские исторические сочинения оставались вне поля зрения отечественных востоковедов. Переводились небольшие отрывки из османских авторов по истории, прежде всего, кавказских народов [4; 8]. Здесь же можно назвать и перевод некоторых частей из обширного «Книга путешествия» Эвлия Челеби [10; 11; 12].

С 90-х годов ХХ века по сегодняшний день в научный оборот на русском языке в основном введены труды крымских авторов. Особняком стоит обширый труд Абдулгаффара Кырыми, специально рассматривающий историю Золотой Орды, который можно назвать источником внутреннего круга [1].

Османские исторические сочинения. Османы начали писать исторические сочинения примерно через 150 лет после того, как вышли на историческую арену как независимая полития, примерно с середины XIV века. Для золотоордынской истории османские исторические сочинения, кроме работ первых немногочисленных авторов, не являются аутентичными. Их сведения уже осмысленные, подаются в контексте прошедшего времени, с некоторым налетом части всеобщей истории и с дидактической подачей многих сюжетов. Османские авторы достаточно серьезно представляли себе историю чингизидских политий и пытались подвести некий итог их правлению, в том числе и с назидательными выводами, адресованными прежде всего для османского политического истеблишмента и для правящей османской династии.

Османские историки начали с истории «Дома Османов», а в дальнейшем перешли к созданию всеобщей исламской истории, куда включали историю пророков, плавно перейдя к истории мусульманских династий, уделяя в конце большой раздел и османской империи. Как правило, в них свое место занимали Гиреиды, как представители Чингизидов.

Из обширной историографии по османским историческим сочинениям не так много работ посвящены раннему периоду. Из европейских авторов стоит выделить труд Франца Бабингера [14], который не утратил свою актуальность до сегодняшнего дня, хотя в научный оборот с тех пор уже введено большое количество академических изданий османских авторов. Большая заслуга во введении в научный оборот османских исторических сочинений, безусловно, принадлежит турецким исследователям, среди которых необходимо назвать Фоада Копрюлю, Мехмеда Тахира Бурсалы, Шихабетдина Текиндага, Халиля Инальджика [15; 19; 20; 22] и других.

Эти исторические сочинения являются официальными источниками, написанными дворцовыми историками-хронистами, а это, прежде всего, профессиональная история, использование не только капитальных мусульманских трудов по истории, но и документов канцелярий, донесений посольств и т.д.

Говоря об османских источниках нужно подразумевать сложную языковую ситуацию. Османский язык является своеобразным смешением тюрко-арабско-персидских языков. Безусловно, заимствования подчинялись основам турецкого языка и имели свою логику. Для понимания османского языка нужно знать логику этого языка, эпохи и предпочтений интеллектуалов того времени. Некоторые сложны настолько, что без основательного знания арабского или персидского невозможно изучить эти источники, некоторые же написаны сложнейшим стилем. Иные авторы предпочитали излагать простым и понятным языком, другие писали прозой, а некоторые могли писать целые предложения на несколько страниц, использовать аллюзию и аллегорию, «прятать» мысли в бесчисленных поговорках, намеках и т.п.

У осман на государственной службе были греки, персы, арабы и, соответсвенно, на этих языках также создавалась и документация. По сложности в языковом отношении османские источники, написанные на османско-турецком, разные. Некоторые относительно легки, скажем как Ашикпашазаде, Печеви, Оруч Бей, Нешри, Рухи Челеби и Абдулгаффар Кырыми [Более подробно см.: 6]. Или, например, труд Сейида Мухаммеда Ризы, один из сложнейших сочинений, как в языковом плане, так и по стилистике [3].

Татары в османских исторических сочинениях. Безусловно, османы писали о своих современниках – татарах, прежде всего большордынских, крымских, астраханских и казанских и для XV и XVI века они являются аутентичными.

И если рассмотреть через призму нашей тематики, а именно через этническое определение, то здесь нужно учитывать, что уже в период ранних османских авторов татары были известны именно в качестве народа. Т.е. под казанскими татарами они подразумевали именно татар Казанского ханства, а только под татарами практически всегда крымских татар, так как с последними они имели тесные связи. Вообще крымские татары в Анатолии были представлены достаточно хорошо, и османские авторы их знали близко. Крымские авторы также писали на османском языке и их сочинения являются частью османской историографии [4]. Свои труды они писали в рамках османских исторических традиций и на османском языке.

Также необходимо учесть, что татары проживали на Балканах и были вовлечены в разные геополитические события в этом регионе и были опорой османской власти в центральной Европе. В вилает Эдирне переселилась и осела большая группа татар после нашествия Тимура на Золотую Орду в 1395 году [16]. Были еще татары, которые проживали в восточной Анатолии, это татары, или по-другому «кара татары» или «мугал татары» – остатки основного населения хулагуидов, к которым османские правители относились с недоверим и некоторым принебрежением, что вошло даже в язык турков в виде разных нелицеприятных поговорок по отношению именно к этим татарам. Поговорку о неприхотливости буджакских татар также приводит и Эвлия Челеби [10, с. 41]. Известно, что их ограничивали в правах по прямому указанию некоторых османских султанов, таких как Фатих Султан Мехмед и переселили из Анатолии в Румели (в европейскую часть) [18, s. 419]. После гибели державы ильханов, хулагуидские татары в Анатолии создали княжество Эретна [23, s. 126-131] с центром в городе Кайсери и позже были завоеваны османами. В период войны с Тамерланом эти татары вместе со многими восточноанатолийскими беками перешли на сторону Тимура и им были переселены в Среднюю Азию. После смерти Тимура они воспользовались смутой в его державе и вернулись в Анатолию. Анатолийские татары и далее не раз упоминаются в источниках, однако в дальнейшем влились в состав современных турков.

Конечно, османские авторы знают и название монгол, хоть и не часто, но термин «мугал» мы встречаем в их работах. Однако в обиходе все же был термин «татар» [13]. Здесь необходимо отметить, что термин «мугал» выступал как синоним татар, например, хулагуидские татары названы «мугал-татар».

Кемаль, автор «Селатин-наме», который служил Баязиду II, в своем сочинении описывает период Чингиз-хана и пишет в русле трудов арабских авторов. Для него Чингиз-хан и его войско – татары. Он практически не использует термин «монгол» [24].

Основные же османские авторы, такие как Мевлана Мехмед Нешри, Оруч Бег, Сарыжа Кемал, Энвери, описывая хулагуидов, называют их исключительно татарами.

Также были другие группы татар, возможно переселившиеся из Золотой Орды, которые кочевали вместе с юрюками по юго-западной Анатолии около современного города Денизли и вошли в разные реестры. Но в количественном отношении эта группа не была многочисленной и в дальнейшем расстворилась среди тюркского населения Анатолии. Но по какой-то причине их некоторое время записывали отдельно от юрюков, вполне возможно, только из-за их этнического отличия, в социальном же плане они не отличались от остальных анатолийских кочевников [17, s. 13–18].

Большая прослойка татар стали городскими жителями в анатолийских городах. Скорее всего, именно городские жители из Золотой Орды также и селились в городах. Эта группа в Анатолии быстро заняла свою нишу и влилась в состав анатолийских турков, некоторое время сохраняя память о своем золотоордынском происхождении, которую мы видим по их тахаллусям, типа Кафави или же Татари и т.п.

Эти оговорки крайне важны для анализа данных османских авторов, кого же они имеют ввиду под татарами, восточноанатолийских, балканских или же крымских. Поволжских они уже сами выделяли как казанских и астраханских.

Безусловно, османские авторы упоминают термин «татар» и в широком смысле, как название тюрков и центральноазиатских народов. В их квалификации, в отличие от мусульманских описаний иклимов – климатов, арабов и аджамов, добавляются еще франки для обозначения всех европейцев и татары, для обозначения азиатских народов. В пример можем привести широкоизвестный труд одного из главных путешественников средневековья – Эвлия Челеби, который относил род османов к татарам. По его мнению, многие народы произошли от татар [12, с. 48]. Но в некоторых трудах этот постулат повторяется и немного в другом смысле, а именно как указание, что род каи имел древнетюркское, центральноазиатское происхождение. Т.е. появившееся в позднем средневековье разделение народов по рассовым качествам от сыновей пророка Ноя, где как раз тюркские народы называются татарами, хотя в разных версиях они могли называться и просто тюрками, османские авторы здесь определяли правящий род кайы бою от татар именно с центральноазиатским и самое главное тюркским происхождением.

Сведения османского хрониста Ашыкпашазаде, первого официального историографа османской истории, указывают, что среди воинов первых Османов были кочевые туркмены и татары [21, s. 92–93]. Ашыкпашазаде (Ашыкпашаоглу) называет и их количество в 50 тысяч [21, s. 92]. Эти его сведения указывают на то, что после гибели Ногая часть его войска на Балканах перешла на службу к османам. Учитывая, что племя каи была связана с государством Хорезмшахов и с кыпчаками, их знакомство с татарами происходила еще в доанатолийский период их истории. В дальнейшем это вполне могла стать причиной перехода части татар на службу к османам.

Османы хорошо разбирались и тем более видели и общались с разными группами татар, в крови турков Анатолии татарская кровь присутствовала четко и в немалом количестве. Поэтому в этническом аспекте о термине «татар» в османских исторических сочинениях акценты немного другие.

Итак, труды османских авторов для тюрко-татарской истории являются весьма ценными источниками. Татары для них были хорошо знакомым народом, связанными прежде всего с чингизидским миром, но квалифицированными уже по более поздним лекалам. В тоже время османские авторы продолжали использовать термин «татары» в традиционных обозначениях географического и расового отличия жителей известной им ойкумены. Здесь они следовали арабским авторам в своих трудах по разделу общей истории. Когда же дело доходило до описания конкретных групп татар, то здесь османские авторы обнаруживали полное знание истории о происхождении этих групп.

¹ Санкт-Петербургский филиал Института востоковедения РАН. Фонд 52. Опись 1. Дело 14. Лл. 115–126.

Sobre autores

Il’nur Mirgaleev

Autor responsável pela correspondência
Email: dilnur1976@mail.ru
ORCID ID: 0000-0001-6013-6944
Scopus Author ID: 57201656376
Researcher ID: J-9533-2017

Cand. Sci. (History), Head of the Usmanov Center for Research on the Golden Horde and Tatar Khanates

Bibliografia

Arquivos suplementares

Financial Support: The research was carried out with the support of the Committee of Science of the Ministry of Science and Higher Education of the Republic of Kazakhstan within the framework of program-targeted funding (project IRN BR24992878 “Study of ethno-political and socio-economic history of Ulus Jochi in 13th–15th centuries”).