№ 4 (2023)

В статье приводятся результаты повторного изучения антропологических материалов неолитических слоев стоянок Туткаул и Кайлю. Стоянка Туткаул находилась на территории современного Нурекского водохранилища и изучалась под руководством В.А. Ранова в 1960-е годы. Во втором культурном слое, который относится к гиссарской неолитической культуре, обнаружены три погребения с фрагментами скелетов. Антропологические материалы были исследованы и опубликованы. К сожалению, на сегодняшний день материалы полностью не сохранились, до нас дошли части посткраниальных скелетов из погребений 2 и 3. Дополнительно были исследованы ранее не опубликованные части скелетов, которые согласно этикеткам были обнаружены вне контекста погребений. По материалам из погребения 3 был проведен прямой радиоуглеродный и генетический анализы. Обряд погребений на стоянке Туткаул находит аналогии в синхронных захоронениях на памятниках Сай-Сайёд и Бульёни-Поён (Гиссаро-Алай). Повторное изучение костяков из погребений у грота Кайлю позволило идентифицировать фрагменты скелетов двух разновозрастных половозрелых индивидов: молодого и зрелого возраста (Adultus и Maturus). Пол индивидуумов (мужчины и женщины) был установлен с использованием хромато-масс-спектрометрического анализа пептидов зубной эмали. Дополнительно удалось провести прямое радиоуглеродное датирование – 6 тыс. л.н. Погребения находят аналогии в синхронных захоронениях кельтеминарской неолитической культуры.

Прослежено несколько последовательных периодов развития бронзолитейного производства в Обь-Иртышском междуречье в бронзовом веке. На первом этапе медные и бронзовые изделия проникают на эту территорию в качестве импорта. Появление самостоятельного литейного производства происходит не ранее начала III тыс. до н.э. на памятниках одиновской и кротовской археологических культур. Формируется местная технологическая база, включающая теплотехнические сооружения и совершенный литейный инвентарь (тигли, льячки, формы, сопла). Этот процесс во многом синхронизируется с появлением и развитием в Обь-Иртышской лесостепи сейминско-турбинских технологий. Резкое изменение этой линии развития происходит в начале II тыс. до н.э. в связи с усиливающейся экспансией андроновских (федоровских) племен. Появление пришельцев привело к модификации части производственного процесса, связанного с плавкой металла (очаги и тигли). При этом все формовочные операции сохранили черты местного производства, разработанного еще кротовскими литейщиками. Выработанное в результате этого синтеза производство составило основу литейного дела ирменской культуры конца бронзового века. Резкое изменение ряда производственных приемов происходит только при переходе к эпохе раннего железа и связано с проникновением в западные районы Барабинской лесостепи носителей урало-казахстанских производственных традиций.

Статья подводит итог исследованию планировок домов, строившихся на северо-западном побережье Крыма в последней четверти II в. до н.э. – начале II в. н.э. Особое внимание уделяется изменению основных планировочных схем, а также поиску их аналогий. Анализируются 28 планировок наиболее хорошо сохранившихся позднескифских домов. Все они многокамерные, большинство – с внутренними дворами. Основные планировочные схемы отличаются расположением помещений относительно двора. Удается установить время преобладания определенных схем. Планировки позднескифских домов Северо-Западного Крыма усложняются со временем. Однако помимо “внутренней эволюции” домостроительство испытывает и сильное античное влияние, которое проявляется на разных этапах. Прослеживается также связь с другими регионами Крымской Скифии.

Тема контактов древней мордвы и ранних славян вновь приобрела актуальность после открытия группы памятников эпохи раннего Средневековья в верховьях р. Воронеж, связанных с днепровским культурным кругом. Цель работы – обоснование наличия контактов древней мордвы, оставившей погребальные памятники с кремациями на средней Цне (середина–вторая половина VII в.), и населения Верхневоронежской культурной группы раннего Средневековья. В соответствии с целью были сформулированы следующие задачи: рассмотреть вопрос происхождения обряда сожжения могильников среднего течения р. Цны середине–второй половине VII в.; выяснить, с какой из соседних археологических культур он имеет наибольшее сходство; проанализировать вещевой комплекс среднецнинских могильников указанного периода на факт наличия украшений днепровского культурного круга. В ходе работы был произведен сравнительный анализ обряда трупосожжения среднецнинских могильников фазы А стадии 1 (по О.В. Зеленцовой) с синхронными древностями соседних регионов, в результате чего была установлена его близость с кремациями рязано-окской культуры и отвергнуто предположение о его славянском происхождении. Но соотнесение ювелирных украшений, происходящих из некоторых наиболее ранних захоронений могильников среднего течения р. Цны, с материалами днепровского культурного круга, позволило предположить наличие контактов между обозначенными общностями и выдвинуть гипотезу о том, что Верхневоронежский регион мог являться территорией, откуда на Среднюю Цну поступали вещи днепровского облика, а также византийский импорт.

Деревянные сооружения, входившие в состав усадебных комплексов XIV–первой половины XVI в., представляют собой остатки наземных построек и углубленных в землю погребов. Последние представляли собой бревенчатые срубы, помещенные в вырытый для них котлован. Большинство срубов было сложено из дубовых либо молодых сосновых и еловых бревен, что не позволило получить серию достоверных дендрохронологических дат. Наземные (жилые и хозяйственные) постройки сохранились хуже, часть из них погибла в пожаре конца XV в. С жилыми постройками связаны остатки печей, сложенных из сырцовых кирпичей. Компактное расположение изученных сооружений, строительство на одном и том же месте погребов, печей свидетельствует об устойчивой планировке усадебного пространства на протяжении длительного времени – с XIV по середину XVI в. В финале истории участка на нем возник очень крупный погреб глубиной до 5 м, который мог быть связан с временным двором Ивана III конца XV в.

В статье публикуется находка нового литого шлема “кубанского типа” раннескифской культуры. Шлем рассматривается на фоне других подобных литых шлемов с территории Восточной Европы, датируемых VII–VI вв. до н.э. Рассматривается концепция о происхождении литых шлемов Восточной Европы от прототипов эпохи Чжоу из Северного Китая. Особое внимание уделяется типологическому сходству и отличию восточноевропейских экземпляров от подобных находок из Средней и Восточной Азии. Предлагается вариант реконструкции технологического процесса изготовления литейной формы и отливки изделия. Проводится сравнительная характеристика результатов рентгено-флуоресцентного анализа металла публикуемого шлема с данными о других известных находках шлемов кубанского типа, что показывает разнообразие состава металла, из которого они изготовлены.

В восточной части поселения Стаево-5 полностью исследована усадьба, состоящая из жилища, двух хозяйственных построек, двух очагов и серии ям. С юга она была ограничена оградой, опиравшейся на массивные столбы. Усадьба относится к начальному этапу поселения и датируется концом V – VI вв. (возможно, первой половиной этого столетия). По распределению керамики в объектах и культурном слое удалось выделить три условно закрытых комплекса. Первый из них относится ко времени жизни усадьбы, второй – к периоду ее разрушения, третий (самый поздний) – к свалке мусора, образовавшейся на ее месте. Показательно, что во всех трех комплексах присутствует керамика как посткиевской, так и окской традиции. С самого начала существования селища, таким образом, в составе его населения выделяются два основных компонента памятников верхневоронежской культурной группы – раннеславянский и финский. Обитатели усадьбы занимались ювелирным и бронзолитейным ремеслом. Для плавки металла использовался бытовой очаг. Тигли, по всей видимости, изготавливались из глины, которая специально выдерживалась в одной из ям.

В статье ставится вопрос о необходимости публикации части архива известного архитектора-реставратора ХХ в. Петра Дмитриевича Барановского. Она связана с его работами по изучению царской резиденции XVI – XIX вв. в селе Коломенское (сейчас в Москве). Публикуется часть обзора археологических работ в Коломенском, составленного исследователем в 1940-х годах и только что обнаруженного в его архиве. В документе содержится краткий отчет о раскопках 1930 г. на месте шедевра архитектуры Москвы – Деревянного дворца царя Алексея Михайловича. До сих пор никаких фиксационных материалов этих работ не было известно. Найденный документ включает также описание реставрации каменных сооружений дворца, проведенной П.Д. Барановским в 1923–1928 гг., и представляет контекст археологических работ 1933 и 1935 гг. Особое внимание уделяется реконструкции плана дворца на местности и локализации его печей, а также характеристике их изразцового декора. В статье публикуется также аналитическая графика архитектора 1940-х годов, связанная с реконструкцией остатков дворца и созданием его новой модели.