Изменение лексического строя в русских диалектах: случай одного псковского говора

Полный текст

Введение

Работа посвящена изучению лексического строя одного псковского говора в деревнях Макеево, Шетнево и Степаньково Западнодвинского района Тверской области. В нашем распоряжении есть данные двух временных срезов: сведения, собранные по Программе (далее Программа [Аванесов (ред.) 1947]) сбора материалов для Диалектологического атласа русского языка [ДАРЯ, I–IV] в Западнодвинском р-не в 1952 г. и полевые материалы, полученные в экспедициях в 2021–2023 гг. Основная цель работы — детально описать процесс сохранения и утраты лексем, попавших в Программу сбора материалов для ДАРЯ. Исследование можно рассматривать с двух позиций. Во-первых, это собственно исследование лексики: работа содержит дескриптивную часть, получен список лексем, которые были зафиксированы в говоре. Во-вторых, это социолингвистическое и микродиахроническое исследование: мы представляем модель утраты разных лексем, анализируем сохранность их в речи разных информантов и оцениваем разные лексемы по шкале витальности, которая будет описана ниже. Предполагаем, что нашу методику так или иначе можно применить для анализа всех говоров, для которых имеются данные ДАРЯ, то есть почти для всех говоров Европейской части России.

Основой исследования служит попытка авторов повторить сбор материала по лексической части программы сбора материалов для ДАРЯ с рядом важных модификаций (подробнее в разделе 1). В программе ДАРЯ содержатся лексемы, которые являются дифференциальными признаками для разных групп говоров ¹. Многие из этих лексем конкурируют с лексемами литературного языка, которым владеют наши информанты. Эта конкуренция является одной из причин утраты диалектных явлений: литературный язык, обладающий значительным языковым престижем, вытесняет менее престижный диалектный язык. Второй очевидной причиной является утрата некоторых реалий деревенской жизни. Такое орудие труда, как цеп, давно не используется в современном сельском хозяйстве и заменено более технологичными средствами (комбайнами и молотилками). Диалектная лексема при́вязь ‘цеп’ теперь не имеет референтов в мире носителей исследуемого говора, только старшее поколение информантов использовало упомянутые предметы и называло их подобным образом. Важной особенностью нашего исследования является использование электронной Базы данных ДАРЯ [БД ДАРЯ], в которой содержатся ответы на вопросы по Программе для 4196 населенных пунктов. БД ДАРЯ является продолжением начатого в конце 1980-х гг. проекта отдела диалектологии и лингвогеографии ИРЯ РАН под руководством Н. Н. Пшеничновой и О. Н. Долгова по цифровизации архива диалектологического атласа, хранящегося в Институте русского языка РАН им. В. В. Виноградова. В настоящее время проект доведен до конца. В нашем исследовании мы используем данные точечно, однако материал находится в открытом доступе, прост в использовании и может служить базой для масштабных исследований.

Изучаемый говор относится к псковским среднерусским акающим говорам по диалектному членению К. Ф. Захаровой и В. Г. Орловой [Захарова, Орлова 1970] и к говорам Западнорусского диалектного типа (разнородным говорам четвертого ранга Р2РР), согласно классификации Н. Н. Пшеничновой [2008]. Говор находится рядом с границей смоленских говоров и имеет ряд смоленских грамматических черт [Ронько и др. 2023]. Диалектная классификация Н. Н. Пшеничновой основана на диалектометрическом подходе, который реализован на материале, собранном по Программе, на части этих же данных базируется наша работа. Надо отметить, что переходность этих говоров хорошо видна на картах, построенных И. А. Марченко методом мультимодального шкалирования [Marchenko 2023]. Подробное описание грамматики говора содержится в работе [Ронько и др. 2023], образцы говора представлены в звучащем корпусе [Ронько и др. 2021–2023]. Лексика Псковских говоров широко представлена в [ПОС], где, в частности, приведена лексика говоров Торопецкого р-на, граничащего с Западнодвинским р-ном Тверской области.

Социолингвистические исследования по оценке сохранности тех или иных черт русских говоров активно проводятся в последние годы. Так, в статье [Daniel et al. 2019] рассматривается динамика утраты целого комплекса грамматических черт говора бассейна реки Устья (Вологодские говоры по классификации [Захарова, Орлова 1970]). В работе Е. А. Заливиной [2023] дан анализ сохранности диалектных окончаний глаголов 3 л. в говорах к северу от Опочки (Псковские говоры по классификации [Захарова, Орлова 1970]). В очерке говора, которому посвящено исследование [Ронько и др. 2023], приводятся социолингвистические сведения о ряде грамматических черт, по которым можно судить о сохранности диалектной грамматики. Социолингвистические подходы к описанию состояния диалектных черт широко известны. Здесь принято отмечать работы Уильяма Лабова [Labov 1963; 1965; 2011] и Питера Традгила [Trudgill 1986], посвященные фонетическим изменениям в американских и британских диалектах английского языка с использованием количественных методов, детальным описанием социальных параметров, с которыми связана языковая вариативность, и тенденций, которые сопутствуют конкуренции двух разных диалектных систем. Коллективу авторов не известны работы, последовательно сравнивающие современное состояние лексем из списка Программы сбора материалов для ДАРЯ с их состоянием времен сбора данных для диалектологического атласа (1950-е гг.). Однако есть приближенные к этому исследования, здесь стоит отметить цикл работ И. А. Букринской, О. Е. Кармаковой и некоторых других исследователей [Букринская, Кармакова 2012; 2017; 2018; 2021; 2022; Букринская и др. 2011; Дьяченко и др. 2014; 2015]. В упомянутых работах для говоров на территории обследования ДАРЯ проводился сбор лексического материала по Программе. В некоторых из исследований авторы дают оценку сохранности лексики говора, приводят контексты со списком лексем, однако эти работы не содержат социолингвистического компонента. Для нас наиболее интересными являются статьи [Букринская, Кармакова 2021; 2022], в которых изучается лексика Селигеро-Торжковского говора села Лужниково, по лексическому составу близкая диалекту, изучаемому в нашей работе.

Статья построена следующим образом: в разделе 1 мы описываем данные и методы, в разделе 2 проводим сравнение лексического состава говора с данными ДАРЯ, в разделе 3 содержится синхронный анализ динамики утраты диалектных лексем у разных групп информантов, дальше приводится Заключение. После Заключения дано Приложение, которое содержит диалектные лексемы со значениями, проиллюстрированными корпусным материалом [Ронько и др. 2021–2023].

1. Данные и методы

Основным методом исследования стал устный опрос по Программе ДАРЯ, которая содержит 153 вопроса по лексике. Для исследования были отобраны 84 вопроса Программы. Основными параметрами отбора вопросов стали наличие карт ДАРЯ и наличие данных по ближайшим населенным пунктам. В работе содержатся данные, полученные от 11 информантов, однако, к сожалению, не по всем лексемам получены разъяснения от каждого из них. В БД ДАРЯ содержатся сведения об исследуемой лексике в дд. Осташково, Поляки, Тарасиха и Семёновское Западнодвинского р-на Тверской обл., собранные в 1952 г. Жители этих деревень были носителями почти идентичного говора. Деревня Осташково, которая в настоящее время не сохранилась, находилась в километре от западного края д. Шетнево и входила в изучаемый куст деревень. Остальные деревни располагаются в радиусе 20 километров от д. Макеево. На карте (рис. 1) разным цветом отмечены деревни, исследованные нашей группой, и деревни, исследованные в рамках сбора материалов ДАРЯ в 1952–1953 гг.

 

Рис. 1 ^[2]. Район исследования

 

На первом этапе исследования мы сравниваем списки полученных лексем из двух временных срезов и анализируем, какие из диалектных лексем утрачены.

Для оценки сохранности мы использовали шкалу витальности, которая состоит из четырех стадий. Интервью с информантами строилось следующим образом.

А. Словоформа искомой лексемы получена в результате разговора на заданную тему. Так, с целью получить слово жбано́к ‘посуда для хранения молока’, интервьюер начинал разговор на широкую тему «домашняя утварь», стараясь избегать прямых вопросов, например: «Как у вас называется посуда для хранения молока?». Тексты на «заданные темы» содержатся в том числе в корпусе говоров дд. Шетнево и Макеево [Ронько и др. 2021–2023], некоторые примеры, приведенные в статье, также содержатся в данном корпусе.

Б. Словоформа искомой лексемы пол0учена в ответе на прямой вопрос: «А в какой посуде раньше хранили молоко?».

В. В том случае, если ответ на вопрос не получен, интервьюер произносит слово сам. Информант либо вспоминает его, тогда мы предполагаем, что оно есть у информанта в пассивном запасе, либо не узнает, тогда мы считаем, что слово отсутствует в идиолекте информанта. Таким образом, шкала витальности выглядит следующим образом:

1. Устойчивая лексика. Информанты употребляют ее без специального вопроса.
2. Информанты употребляют нужное слово при ответе на специальный вопрос (пассивный запас 1).
3. Информанты узнают лексему, после того как интервьюер ее произнес (пассивный запас 2).
4. Информанты не узнают лексему, после того как интервьюер ее произнес (исчезнувшая лексика).

В работе присутствует ряд очевидных сложностей и ограничений ³: так, на прямой вопрос: «Как называется самец курицы?», — интервьюер скорее всего в качестве ответа получит стандартную лексему пету́х, а не диалектную пету́н [п’ату́н] (это, разумеется, только в том случае, если интервьюер в принципе получит ответ на подобный вопрос от носителя русского языка). На вопрос «Как в вашей деревне называется петух?» или «Как в вашей деревне раньше назывался петух?» информант либо пытается активизировать свою память и, возможно, употребить слово, которое содержится у него в пассивном запасе, либо подвергается лексическому праймингу. Таким образом, существуют лексемы, которые если не попадают по шкале витальности в стадию 1 (употребляются без специального вопроса), то сразу минуют стадию 2 и либо попадают в пассивный запас (пассивный запас 2), либо просто не содержатся в идиолекте информанта. Кроме того, существуют лексемы, которые при работе с информантом можно получить только с помощью прямого вопроса. Так, например, подзывные слова для животных ни разу не встретились в потоке речи. Вероятно, чтобы зафиксировать подобные слова в речи, следует находиться рядом с деревенским жителем во время работы с животными. К сожалению, авторам работы не удалось оказаться в подобной ситуации, с одной стороны, из-за принципов ведения записи и, с другой стороны, из-за состояния сельского хозяйства в изучаемых деревнях. Похожие проблемы возникают с лексемами, которые обозначают разные части орудий труда: чтобы получить нужные слова, нужно задавать специальные вопросы, например: «Из каких частей состоит коса?» или «Как называется острая часть косы?». У метода были отмечены и другие ограничения. Слова, находящиеся в пассивном запасе (стадии 2 и 3), информант при прямом опросе может не вспомнить. Так, один из наших респондентов 1953 года рождения, который проходил опрос три года подряд, в 2021 г. вспомнил слово борка́н ‘морковь’ (стадия 2), а в 2022 и 2023 не вспомнил (стадия 3–4). Кроме того, при прямом вопросе может быть получена стандартная лексема, а в спонтанной речи может использоваться диалектная.

Отдельную проблему представляют исчезнувшие лексемы (4 стадия). Для фиксации факта исчезновения лексемы требуется получить от информанта четкий отрицательный ответ. При ведении с информантом разговора «на заданную тему» такой ответ часто получить не представляется возможным, особенно сложно получить подобный отрицательный материал при работе с информантами старшего возраста.

Для анализа лексем и их значений по шкале витальности предлагается визуализация на диаграмме размаха (рис. 2, раздел 3). Стоит отметить, что для применения этого метода предварительно были выбраны только те лексемы, данные по которым были собраны минимум от трех информантов. Диаграмма размаха позволяет сопоставить лексемы по межквартильному размаху, что может служить основанием для предположения о сохранении одних лексем и об исчезновении из диалекта других. Различная длина прямых линий («усов») свидетельствует об асимметричном распределении. Графики в настоящей работе были построены с помощью библиотеки seaborn [Waskom 2021], данные представлены в виде «троек»: лексема — информант — оценка по шкале витальности. Данные о корреляции возраста и образования информантов с местом на шкале витальности были организованы в таблицы. Для анализа этих параметров была применена порядковая смешанная модель логистической регрессии.

 

Рис. 2. Сохранность лексем программы ДАРЯ в исследуемом говоре

 

Иллюстративный материал, содержащийся в работе, получен либо из корпуса говоров дд. Шетнево и Макеево [Ронько и др. 2021–2023], либо из полевых материалов авторов. На данном этапе объем корпуса составляет 95 335 токенов или 117 831 токенов, включая речь интервьюеров.

2. Лексический состав говора в свете данных Диалектологического атласа русского языка

В этом разделе мы сравниваем данные двух разных временных срезов и учитываем все лексемы, которые присутствуют в активном или пассивном запасе (на любой из выделенных стадий) хотя бы у одного информанта. Для удобства изложения мы будем называть такой подход к оценке сохранности общим, а исследование степени сохранности слов у разных информантов — детальным. В табл. 1 представлен список лексем программы, встреченных нами в изучаемом говоре, и сведения об их представленности в окружающих деревнях во время опроса по программе в 1952–1953 гг. согласно БД ДАРЯ. В левом столбце представлены лексемы, которые были зафиксированы в говоре, в правом столбце — соседние деревни, в которых эти лексемы были зафиксированы во время обследования 1952–1953 гг. Деревни обозначены первыми буквами своих названий ⁴.

 

Таблица 1

Диалектные лексемы из Программы и данные ДАРЯ

Лексема, обнаруженная в говоре в 2021–2023 гг.	Деревни, в которых была зафиксирована лексема в 1952–1953 гг.
уса́дьба ‘место под посадку картошки’	С, Т, О, П
ри́га ‘постройка для сушки снопов’	С, Т, О
лю́лька ‘колыбель’	С, Т, О, П
жбано́к ‘посуда для молока’	С, Т, О, П
ко́вшик ‘ковш’	С, Т, О, П
куле́ш ‘каша из муки’	С, Т, О, П
пра́йник ‘орудие для выколачивания белья при стирке’	С, Т, О, П
испо́дки ‘вязаные, кожаные или матерчатые рукавицы с одним пальцем’	С, Т, О, П
при́вязь ‘цеп’	С, Т, П
держа́лье, держа́нье ‘ручка цепа’	Т, П
би́ло ‘бьющая часть цепа’	О
ре́мень ‘приспособление, соединяющее ручку и бьющую часть цепа’	Т, О, П
косовьё ‘деревянная ручка косы’	С, Т, О, П
па́лец ‘небольшая деревянная рукоятка на косовище’	Т, О, П
ора́ть ‘пахать’	С, Т, О, П
боронова́ть ‘бороновать’	С, Т, О
зе́лень ‘всходы зерновых культур’	С, Т, О, П
жнивьё ‘сжатое поле’	С, Т, П
ба́бка ‘малая укладка снопов зерновых культур’	С, Т, О, П
одо́нье, одо́нок ‘большая укладка снопов’	С, Т, О, П
жи́то ‘ячмень’	С, Т, О, П
позём ‘навоз’	С, Т, О, П
толока́ ‘коллективная помощь в работе’	С, Т, О, П
тяга́ют (коллокация лён тяга́ть) ‘глагол, использующийся для описания ручного способа убирать лён’	С, Т, О, П
борка́н ‘морковь’	С, Т, О, П
бура́к ‘свёкла’	С, П
горо́ховина ‘стебли гороха и огурцов’	С, Т, О, П
пету́н ‘петух’	О
берёжая ‘беременная лошадь’	П
суя́ная ‘беременная овца’	С, Т, О, П
сика́хи ‘муравьи’	С, Т, О, П
ни́ва ‘поле’	С, Т, О, П
ляди́на ‘лес в болотистом месте’	С, Т, О
названия ягод с суф. -иц(а)	С, Т, О, П
посиде́лки ‘вечерние собрания молодёжи (в помещении)’	С, Т, О, П
игра́ть ‘петь’	С, Т, О, П
пла́кать 5 ‘причитать над покойником’	С, Т, О, П
ду́же ‘очень’	С, Т, О, П

 

Необходимо отметить, что лексемы берёжая, бура́к, жнивьё, держа́нье, при́вязь не были обнаружены в деревне Осташково в 1952 г. Учитывая то обстоятельство, что эта деревня принадлежала к кусту исследуемых нами деревень, можно предположить, что эта лексема там существовала, но не была отмечена исследователями. Таким образом, наши сведения дополняют данные, представленные в диалектологическом атласе.

В табл. 2 представлены лексемы, которые предположительно не существуют ни в активном, ни в пассивном запасе у наших информантов, они не узнали эти лексемы при прямом вопросе. В левом столбце даны лексемы, которые авторам не удалось зафиксировать в современных говорах, но которые были записаны в 1952–1953 гг., в правом столбце — сведения из БД ДАРЯ.

 

Таблица 2

Лексемы, не сохранившиеся в говоре, и их наличие в соседних деревнях по данным БД ДАРЯ

Лексема, отсутствующая в исследуемом кусте деревень в 2021–2023 гг.	Деревни, в которых была зафиксирована лексема в 1952–1953 гг.
ре́я ‘постройка для сушки снопов’	П
вязя́нки ‘вязаные рукавицы с одним пальцем’	П
бите́ц, би́тец ‘бьющая часть цепа’	Т, П
вязо́к ‘небольшая деревянная рукоятка на косовище’	С
жниво́ ‘сжатое поле’	О
ржи́ще ‘сжатое поле после ржаных культур’	С, Т, П
сожерёбая, сжерёбая ‘беременная лошадь’	С, Т
мост ‘пол’	С, Т, О, П

 

В данном списке представлен вариант лексемы жниво́. В исследуемом говоре удалось зафиксировать только вариант жнивьё. Вероятно, вариант жниво́ утратился под влиянием говоров окружающих деревень.

3. Синхронный анализ сохранности диалектных лексем

После анализа «общей сохранности» лексики переходим к синхронному анализу лексем у разных информантов. На рис. 2 показаны диалектные лексемы, данные по которым собраны более чем у трех информантов. О способе построения графика см. в разделе 1. По оси X отмечена степень витальности по шкале, где 1 — встречается в спонтанной речи, а 4 — не существует в идиолекте носителя, а по оси Y отмечены сами лексемы. Толстыми линиями показан разброс между степенью сохранности у разных носителей (см. рис. 2, с. ).

На рисунке лексемы упорядочены снизу вверх по уровню сохранности: от наименее сохранной до самой устойчивой. Несмотря на то, что данный метод не позволяет выделить строгих границ между группами лексем, мы объединяем лексемы на основе значения медианы и интерквартильного размаха.

Лексемы первой группы фиксируются в повседневной речи информантов при разговоре с ними на определенную тему. Ср.: Ни поесть, ни одеться. Ничего. Оделись. Лён тяга́ли. Молотили, трепали, пряли и вот ткали вот это. Холщёвое, и шили платья. Носили. (mga1932) ⁶.

К таким лексемам относятся ка́дка (с формой каду́шка), лю́лька, мура́вка, сика́хи, суянная, тяга́ть в сочетании с лексемой лён, подзывные бась-бась (с формой бася-бася) и названия ягод с суффиксом -иц(а) (земляни́ца, черни́ца, брусни́ца). На рис. 2 обнаруживается отсутствие разброса в данных, что может свидетельствовать о сохранении лексемы в активном запасе у информантов.

Вторая группа лексем реже наблюдается в повседневной речи информантов. Эта группа менее однородна: наблюдается вариативность в ответах диалектоносителей, однако большинство из них знает лексемы и употребляет их в разговоре, о чем свидетельствует значение медианы, равное единице. К данной группе относятся лексемы жбано́к, одо́нок, боронова́ть, квашня́ (и форма квашо́нка), уса́дьба и ду́же. Размах для большинства лексем достигает максимум 2 по шкале витальности. Одним исключением является лексема уса́дьба, для которой отмечается спонтанное употребление пятью информантами, только шестой информант сообщил, что не знает такой лексемы. Ко второму исключению относится ду́же. Два информанта (1932 и 1950 годов рождения) употребляли эту лексему в речи, одна информантка 1977 года рождения только вспомнила лексему (что отмечалось как 3 по шкале витальности).

Третья группа лексем почти не встречается в повседневной речи, но при описании информанты называют слово. В группу входят испо́дки, пра́йник, ба́бка, косовьё, заро́д (и форма озаро́д), зе́лень (и форма зелёнка). Лексемы, кроме испо́дки и пра́йник, не встретились в речи информантов, но информанты употребляли их при ответе на вопрос интервьюеров. Лексему испо́дки в речи употребила информантка 1939 года рождения, у более молодых информантов такого обнаружено не было. Вариативность по шкале витальности есть также у лексемы пра́йник: трое информантов (anv1941, lnt1950, gip1953) употребляют в речи, nam1957 и nfx1970 при ответе на вопрос, zns1939 узнает, а sxx1974 не знает.

Четвертая группа лексем имеет наибольшую вариативность. Эта группа характеризуется тем, что в ее состав входят лексемы, имеющие от 2 до 4 уникальных оценок по шкале витальности, при этом их среднее значение по этой шкале больше двух. Таким образом, приведенные лексемы имеют неустойчивый статус сохранности в рамках рассматриваемого говора. В этой группе наблюдается наибольшая «рассогласованность» между информантами: например, apb1940 и anv1941 вспоминают лексему ри́га при ответе на вопрос интервьюера, lnt1950, gip1953, nfx1970 отмечают, что не знают такой лексемы. В эту группу также входят куле́ш, жнивьё, игра́ть ‘петь’, па́лец, борка́н, ляди́на, бура́к, вёдро, ора́ть, жи́то ‘рожь’.

В последнюю пятую группу входят лексемы, которые большинством информантов не опознаются. К таким лексемам относятся толока́ ‘коллективная помощь в работе’ (только один информант вспомнил слово и его значение при назывании) и мост ‘пол’.

Подобный анализ показывает, что изученная диалектная лексика уходит не сразу, а медленно, переходя от более устойчивого состояния (от более высокого места на шакале витальности) к менее устойчивому. Однако нельзя заключить, что уровень вымирания лексем сопряжен с тематическими группами. Так, к четвертой группе лексем (близкие к вымиранию) относится и лексика природы (лядина, вёдро), и сельскохозяйственная лексика (рига, боркан, бурак), и лексика, относящаяся к деревенским обычаям (играть в значении ‘петь’). Лексемы из этих тематических групп встречаются и в наиболее сохранной группе лексем: лексика природы (сикахи, словообразовательные модели названий ягод с суф. -иц(а)), сельскохозяйственная лексика (тягать ‘глагол, использующийся для описания ручного способа убирать лён’).

Следующим шагом детального анализа сохранности диалектной лексики является сравнение сохранности лексем в зависимости от социолингвистических параметров. В рамках такого анализа мы привели данные к следующему формату: в строке указывается лексема, возраст информанта, пол, образование и место проживания, а также степень витальности лексемы у рассматриваемого информанта. Аналогично тому, как это было сделано в предыдущей части анализа, мы рассматриваем только лексемы, на которые получено три и более ответов. Образование в данных представлено как шкала, где 0 — образование до 4-х классов, 1 — неполное среднее, 2 — полное среднее, а 3 — среднее профессиональное образование. При предварительной обработке данных к столбцам возраста и уровня образования было применено шкалирование, при котором из каждого значения вычиталось среднее значение выборки и результат вычитания был разделен на стандартное отклонение выборки.

Для анализа имеющихся данных мы используем порядковую смешанную модель логистической регрессии. Эта модель позволяет установить связь между предикторами (в данном случае, возраст, пол, образование, место проживания информанта) и зависимой переменной (витальность лексемы). Мы используем смешанную модель, так как наблюдения не независимы: в таблице 3 представлены ответы от информантов по нескольким лексемам, в связи с этим мы группируем данные по лексемам, и, таким образом, у нас получаются группы лексем, для которых есть данные от группы информантов: например, для лексемы X в табл. 3 содержатся наблюдения от информантов A, B и C. Использование порядковой регрессии обусловлено тем, что витальность представлена в виде шкалы от 1 до 4.

В ходе экспериментов мы обнаружили, что модель, в которой в качестве предикторов выступают возраст и образование, лучше всего описывает наши данные. В табл. 3 представлены значения коэффициентов для такой модели, стандартное отклонение, значение z-test и p-value. Z-test используется в связи с тем, что распределение, которое представлено в данных, отличается от нормального.

 

Таблица 3

Порядковая смешанная модель логистической регрессии, предсказывающая уровень витальности лексемы

Предиктор	Коэффициент	Стандартное отклонение	Z-value	P-value
Возраст	−0,5418	0,2024	−2,677	0,00743
Образование	−0,4172	0,2030	−2,055	0,03983

 

Так как p-value для каждого теста имеет значение меньше 0,05, мы можем говорить о влиянии исследуемых параметров на витальность лексемы. В ходе анализа также рассматривалась внутриклассовая корреляция (Intraclass Correlation Coefficient — ICC) — насколько сильно оценки витальности похожи среди разных информантов в рамках одной лексемы. Мы использовали нескорректированное значение ICC, чтобы учитывать возможное систематическое отклонение каких-либо информантов от остальной группы, оно составило 0,623, полученные результаты дополняют диаграмму размаха. Внутри класса мы обнаруживаем умеренную согласованность (основываясь на шкале, представленной в [Koo, Li 2016]) между информантами, хотя сами лексемы по степени витальности отличаются друг от друга.

Полученные коэффициенты свидетельствуют об обратно пропорциональной зависимости, то есть 1) чем старше информант, тем выше уровень витальности изучаемой лексемы (у более пожилых информантов лучше сохраняются лексемы, они склонны употреблять их в нарративе); 2) чем ниже уровень образования, тем выше уровень витальности изучаемой лексемы.

Некоторые факторы, которые, скорее всего, имеют важное значение для сохранения лексики, не могут предсказываться данной моделью. Так, в нашей выборке есть пара информантов 1977 и 1953 годов рождения с пересечением большого количества лексем. Эти информанты приходятся друг другу дочерью и матерью. Другая пара информантов 1950 и 1957 годов рождения приходятся друг другу двоюродными братом и сестрой (более дальнее родство), степень пересечения искомых лексем и их уровня сохранности в этой паре значительно ниже. Параметр родственных связей, очевидно, важен для оценки сохранности. Однако для данной работы материалов для глубокого осмысления этого параметра мало. Другой важный параметр, который сложно учесть подобной моделью, — мобильность. Возможно, именно история мобильности каждого информанта (история его перемещений в разные населенные пункты) является отражением зависимости витальности лексем от возраста.

Заключение

Наша работа представляет собой опыт исследования традиционной лексики говора дд. Шетнево, Макеево, Щелкино и Степаньково спустя 70 лет после сбора сведений для Диалектологического атласа русского языка в этом районе. Исследование дополняет материал ДАРЯ и позволяет закрыть некоторые пробелы в старых данных. Также нами проведено социолингвистическое исследование, позволяющее судить о сохранности исследуемых лексем. Разные лексемы находятся на разных стадиях сохранности, утрате подвергаются не только лексемы, обозначающие ушедшие реалии, но и лексемы, обозначающие реалии вполне живые (например, мост ‘пол’). При этом процесс утраты происходит медленно, большая часть исследованных лексем до сих пор сохраняется в говоре, хоть и на разных стадиях витальности. Начиная с 1930-х гг. расхожим является утверждение об исчезновении диалектной лексики под влиянием литературного языка [Аванесов 1949: 193; Касаткин (ред.) 2012: 247; Филин 1936: 205]. Однако, судя по всему, процесс перехода лексем от более «живой» стадии к их утрате происходит исключительно медленно.

Наше исследование можно рассматривать с двух сторон: во-первых, как программу, позволяющую в перспективе оценить сохранность русских говоров на всей территории говоров первичного формирования (территории ДАРЯ). Процедуры и методы, примененные на материале изучаемого говора, вполне повторимы и переносимы на другие русские диалектные системы. Во-вторых, эта статья является попыткой осмыслить пути исчезновения, замещения или наоборот сохранения архаической лексики. Изменение лексического строя определяется комплексом факторов, некоторые из них наш подход позволяет анализировать. Другие же остаются представленными только на уровне наблюдений. Кроме стандартных социолингвистических переменных (возраст, пол, уровень образования), вероятно, важны тонкие факторы, отражающие структуру сообщества и связи людей внутри него. Некоторые из этих факторов формализуются сложно. Так, например, для определения мобильности информанта может быть важна не только история мест его проживания, но и частота регулярных поездок за пределы населенного пункта, в котором он живет. Внутри сообщества люди связаны между собой разными типами отношений, определяющими уровень совместного времяпрепровождения: родство, дружба и др. Формализация подобных параметров представляет существенные трудности. Создание модели, осознающей подобные тонкости, представляется нам одной из задач диалектологии и социолингвистики.

Именно такая сложность может являться причиной медленной скорости изменений лексического строя. Возраст и уровень образования как фактор изменений был осмыслен и в социолингвистике, и в русской диалектологии, хотя и только на уровне наблюдений, еще в первой половине XX в., однако этого явно недостаточно. Представленная шкала витальности лексем, статистическое осмысление стандартных социолингвистических переменных и анализ сохранности каждой отдельной лексемы являются шагом на пути создания работающей модели изменения лексического строя идиома.

Приложение Лексика, собранная по Программе ДАРЯ в кусте деревень Шетнево, Макеево, Щелкино, Степаньково

Материал в приложении иллюстрируется примерами из корпуса. Корпусные примеры даются только для тех лексем, которые отличают исследуемый говор от литературного языка и встречаются в потоке речи (первая стадия сохранности). Если словоформы лексем записаны не в И. п. ед. ч. или не в инфинитиве, то за ними следует указание грамматической формы.

В материале содержатся некоторые отличия от материалов, представленных в Псковском областном словаре [ПОС]. Так, сика́хами называются не все муравьи, а красные муравьи рода Myrmica (предположительно): все информанты, употребляющие это слово, отмечали их цвет и способность больно кусаться, респондент nam1957 показал таких в своем дворе. Слово пуняшка не содержит уничижительного оттенка.

Жилище и приусадебное пространство

Амба́р ‘постройка для хранения зерна, половы, снопов, соломы, сена’

Изба́, изо́бка ‘крестьянский дом’

Значение слова паха́ть как в стандартном языке

Ни́ва ‘поле’

Сара́й ‘постройка, не примыкающая к дому, для хранения зерна, половы, снопов, соломы, сена, синоним амба́ра’

Уса́дьба ‘место под посадку картошки, ср.: Вот покупают эти избы, переезжают и живут. Ну чего — уса́дьбу запашут картошкой, всё на свете. zns1939

Черда́к как в стандартном языке

Помещение для содержания скота и другие хозяйственные постройки

Пуня́шка ‘постройка для хранения зерна, половы, снопов, соломы, сена, находится во дворе’; gip1957 — пассивный запас. Ответ на прямой вопрос.

Ри́га ‘постройка для сушки снопов’, ср.: А это ри́ги. На них вон кладут копны, и там они сохнут. anv1941.

Хле́в ‘постройка для скота, не примыкающая к дому: мелкого и крупного’

Домашняя утварь

Жбано́к ‘посуда для молока’, ср.: apb1940: С гнилы делали чашки, жбанки́. Да, ещё у меня где-то там в этом, чулане два жбано́чка есть. Интервьюер: Ну а жбано́чки это что? apb1940: Ну с глины сделанные моло= ну такие по два литра этого, молоко раньше же, всё равно банок так не было, вот это жбанки́, бывало, молоко цедили. apb1940 (на момент написания статьи расшифровка записи отсутствует в корпусе)

Квашня́, квашо́нка ‘Посуда для смешивания теста’, ср.: Такие бочки специально сделаны. «Квашня́» называлось. apb1940 (на момент написания статьи расшифровка записи отсутствует в корпусе)

Куле́ш ‘каша из муки’, ср.: Чугуны по полтора ведра задвигала и оттуда вытягивала, когда сварится, и каждый день так поросят кормить, надо было варить куле́ш. Куле́ш называется. gip1953

Лю́лька ‘колыбель’, ср.: Лю́лька была сделана, такая корзинка была. gip1953

Мура́вка ‘глиняная посуда для молока’, ср.: Даже грибы в маленькие бочечки были, даже грибы, мура́вки гнильные (глиняные) были, в мура́вках делали. apb1940

Пра́йник ‘орудие для выколачивания белья при стирке’, ср.: У бабки моей был… Пра́йник. Она было… Какая-то рубиха была. Вот она носки было свяжет, варежки и такая она… И катала на этой рубихе, чтобы эта шерсть сваливалась, и чтобы не было в варежках нигде дырочки. Когда вяжешь, всё равно она такая, видно. gip1953; Ну это были раньше такие как деревянные. Называли пра́йник его или как его называли. Такие рубцы были внутри. Вот шлёпали по этому белью. gip1953

Сковоро́дник как в стандартном языке

Ухва́т как в стандартном языке

Сельскохозяйственная лексика

Ба́бка, ‘малая укладка снопов зерновых культур’

Би́ло ‘бьющая часть цепа’

Борка́ны ‘морковь’

Боронова́ть ‘разрыхлять землю бороной’

Бураки́ ‘свёкла’

Горо́ховина ‘названия стеблей гороха и огурцов’, ср.: Вот это горо́ховина и называется. anv1941 (на момент написания статьи в корпусе ошибка: вместо гороховина — горох)

Держа́лье, держа́нье ‘ручка цепа’

Же́рдь ‘скрепляют укладку снопов на возу’

Жнивьё ‘общее название сжатого поля’

Зе́лень, зелёнка ‘название всходов озимой ржи’

Карто́шка ‘картофель’

Копна́ ‘малая укладка снопов зерновых культур’

Косовьё ‘деревянная ручка косы’; лексема зафиксирована почти у всех информантов в ответах на вопрос «Какие части есть у косы?» или «Как называется деревянная часть косы?»

Одо́нок ‘большая укладка снопов’, ср.: Я недометаю одо́нок. lnt1950 (на момент написания статьи в корпусе: вместо одонок — адонок); lnt1950: бывало воды вот так, ходим. Тяга́ем сено, вытягиваем этот полог. И все пологи выкашивались так, как вот дорога. Простор был! Мы один год накосили, двадцать пять одо́нков стояло у нас. Своей семьёй только. Интервьюер: чего двадцать пять? lnt1950: Двадцать пять одо́нков, вот раньше, как сейчас, вот такие вот во. Да. Ну сами? сами косили. Ставили одо́нок специально, а подойдёт лето, этот одо́нок, сколько мне положено. Нет ли больше сколько мне положено, в колхоз отвези, подай.

Озаро́д ‘Большие укладки снопов зерновых культур’. В диалоге с интервьюером: А бывало такое, что копнище в одной так поставлили жердь, ну копнище вот на эту жердь установили? anv1941: Да это, это озаро́д, озаро́д. interviewers: Как, ещё раз? anv1941: Озаро́д.

Па́лец ‘название небольшой деревянной рукоятки на косовище’. В пассивном запасе у информантов lnt1950 и nam1957.

Позём ‘навоз’; anv1941: Удобрением, удобрение возят, возили. Интервьюер: Химическое? anv1941: Да. Свой, свой позём!

При́вязь ‘цеп’, ср.: Молотили рожь, молотили… При́вязем, при́вязем. apb1940

При́тяг ‘жердь, скрепляющая сено и снопы’. В пассивном запасе у информанта gip1953

Ржа́нище ‘название сжатого поля после различных зерновых культур’

Сно́п ‘пучок срезаных колосьев, перевязанных свяслом’

Тяга́ть лён ‘глагол, использующийся для описания ручного способа убирать лён’, ср.: Лён тяга́ли. mga1932

Лексика, связанная с животными

Бле́ет, бляет (3sg) ‘глагол, передающий звук, который издает овца’

Боде́т (3sg) ‘глагол, описывающий агрессивное движение коровы’

Бась-бась, ба́ся-ба́ся, ба́ше-ба́ше ‘подзывные слова для овец’

Бось-бось ‘подзывные слова для коров и лошадей’

Берёжая ‘беременная лошадь’

Ква́кают ‘глагол, передающий звук, который издаёт лягушка’

Ла́ет ‘глагол, передающий звук, который издаёт собака’

Пету́н ‘петух’. В пассивном запасе у информанта nam1957

Ржёт (3sg) ‘глагол, передающий звук, который издаёт лошадь’

Ревёт (3sg) ‘глагол, передающий звук, который издаёт корова’

Суя́ная, суя́гная ‘беременная овца’

Сика́хи ‘название красных муравьёв’, ср.: А, муравьи, муравьи чёрные и красные, да. Сика́хи. anv1941; anv1941: Муравей такой как сика́ха. Интервьюер: А он чёрный сика́ха или красный? anv1941: да, да, это сика́хи здесь красные такие

Те́га-те́га ‘подзывные слова для гусей’

Цы́па-цы́па ‘подзывные слова для куриц’

Лексика природы

Брусни́ца ‘брусника’, ср.: И брусни́цы, всякие, всякие, всякие apb1940

Земляни́ца ‘земляника’, ср.: И в клюкву ходили, в малину, в земляни́цы. zns1939

Черни́ца ‘черника’, ср.: Ну всё делали, всё. Варенье варили с черни́цей, а с клюквой я не варила. apb1940

Лексика, связанная с одеждой

Испо́дки ‘вязаные, кожаные или матерчатые рукавицы с одним пальцем’; zns1939: Чтоб варежки каждый раз не надевали — испо́дки, и всё. Интервьюер: Испо́дки из ткани тоже, или из шерсти? zns1939: да, и из шерсти, испо́дки эти.

Кафта́н, куфа́йка ‘верхняя мужская одежда’

Ла́тка ‘заплатка’, ср.: ла́тку поставить gip1953 (на момент написания статьи расшифровка записи отсутствие в корпусе)

Обычаи

Игра́ть ‘петь’, ср.: Я говорю: «Ну что, Тань. Спросила, где твой баран?». Она было ему и песни странные игра́ет ему. И я говорю: «Как ты ему, так и он тебе». mga1932; песни матерные игра́ет. mga1932

Пла́кать ‘причитать над покойником’, ср.: Голосом пла́чет gip1953 (на момент написания статьи расшифровка записи отсутствует в корпусе)

Посиде́лки ‘название вечерних собраний молодежи (в помещении)’, ср.: Бывало, с бабушкой ходили на посиде́лки, ходили вечером в деревню. gip1953; Раньше ж это всё к старости собиралися вот так вечерами, пряли, вязали. Посиде́лки называлися были. gip1953

Толока́ ‘коллективная помощь в сельской работе’

Наречия

Ду́же ‘очень’, ср.: вечеру ду́же (дождь) пошел lnt1950; Нет. Знали. Конечно, не ду́же. Тихонько. А потом запретили. Не стали. mga1932

Лексика, отличающая говор от литературного языка, за рамками программы ДАРЯ

Омша́рник, мо́х ‘болотистая местность, где обычно собирают ягоды’, ср.: Вот так. А что, вот сыпали как, в ягоды идем бывало вот это, (в) мох. gip1953

Пляме́нница ‘племянница’, ср.: Западной, пляме́нница говорила: у них такой был дождь, ужас, говорит, ветер, вот не ду́же как позавчера, а у нас, я говорю, не было. mga1932

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ

БД ДАРЯ — Марченко И. А., Долгов О. Н., Азанова А. С., Замбржицкая М. С., Заливина Е. А., Землянская С. А., Мочульский Д. И., Цейтина Е. И., Чистякова Д. Г., Ронько Р. В. База данных диалектологического атласа русского языка. Электронный ресурс: https://da.ruslang.ru/ (дата обращения 29.04.2024). [Marchenko I. A., Dolgov O. N., Azanova A. S., Zambrzhitskaya M. S., Zalivina E. A., Zemlyanskaya S. A., Mochul’skii D. I., Tseitina E. I., Chistyakova D. G., Ron’ko R. V. Baza dannykh dialektologicheskogo atlasa russkogo yazyka [Database of the Dialectological Atlas of the Russian Language]. Electronic resource: https://da.ruslang.ru/ (accessed 29.04.2024).]

Ронько и др. 2021–2023 — Ронько Р. В., Азанова А. С., Бутенко З. А., Замбржицкая М. С., Марченко И. А., Мочульский Д. И., Цейтина Е. И., Волошина Е. Ю. Корпус деревень Шетнево и Макеево 2022. М.: НИУ ВШЭ; Институт русского языка им. В.В. Виноградова, 2021–2023. Электронный ресурс: http://lingconlab.ru/shetnevo/#!/ (дата обращения 30.11.2023). [Ron’ko R. V., Azanova A. S., Butenko Z. A., Zambrzhitskaya M. S., Marchenko I. A., Mochul’skii D. I., Tseitina E. I., Voloshina E. Yu. Korpus dereven’ Shetnevo i Makeevo 2022 [Corpus of Shetnevo and Makeevo villages 2022]. Moscow: HSE Univ.; Vinogradov Russian Language Institute, 2021–2023. Electronic resource: http://lingconlab.ru/shetnevo/#!/ (accessed 30.11.2023).]

ПОС — Псковский областной словарь с историческими данными. Вып. 1–27. Л.; СПб.: Наука, 1967–2017. [Pskovskii oblastnoi slovar’ s istoricheskimi dannymi [Pskov regional dictionary with historical data]. Nos. 1–27. Leningrad; St. Petersburg: Nauka, 1967–2017.]

 

¹ Принципы составления программы отражены в [Орлова (ред.) 1960].

² Карта сделана с помощью пакета R “Lingtypology: Easy mapping for Linguistic Typology” [Moroz 2017].

³ Часть этих проблем обсуждается в [Аванесов и др. 1957].

⁴ С — Семёновское, Т — Тарасиха, О — Осташково, П — Поляки.

⁵ Обнаружено в сочетании плакать голосом.

⁶ Буквенный код информанта.

Об авторах

Роман Витальевич Ронько

Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»; Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН

Автор, ответственный за переписку.
Email: romanronko@gmail.com
Россия, Москва; Москва

Арсений Денисович Анисимов

Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Email: a.anisimov@hse.ru
Россия, Москва

Екатерина Алексеевна Заливина

Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Email: zalivina01@mail.ru
Россия, Москва

София Александровна Землянская

Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Email: sofizem.4@gmail.com
Россия, Москва

Список литературы