Динамика популяционной структуры населения белгородской области. Национальный состав

Обложка

Цитировать

Полный текст

Аннотация

Представлены результаты анализа динамики национальной принадлежности супругов Белгородской области с 1890–1910 гг. по 2016–2018 гг. Установлен достаточно однородный национальный состав с преобладанием русской национальности (более 90% как среди мужчин, так и среди женщин) во все временные периоды. За 130 лет несколько снизилась доля русской национальности (в 1.1 раза как среди мужчин, так и среди женщин) и увеличились доли украинцев (с 0.99 до 5.05% у мужчин и с 0.57 до 5.38% у женщин) и других национальностей (с 0 до 4.03% у мужчин и с 0.20 до 2.74% у женщин). Индекс этнической брачной ассортативности демонстрирует постоянство по русской национальности, стабильное снижение по украинской национальности (и в городе, и в селе), а по другим национальностям уменьшение для городского населения и увеличение – для сельского.

Полный текст

Важной составляющей популяционно-генетических исследований современного населения является изучение структуры национального состава и ее динамики. Активные миграционные процессы среди населения приводят к изменению брачно-демографических особенностей и национального состава популяций, увеличивая генетическое разнообразие. Неравномерность расселения этнических групп по территории приводит к подразделенности (стратификации) генофонда популяции. Как отмечает О. Л. Курбатова и соавт., «в терминах популяционной генетики, территориальная подразделенность популяции по генетически-значимому признаку, каковым является принадлежность к этнической группе, приводит к эффектам, аналогичным инбридингу» [1].

Многочисленные исследования, посвященные анализу национального состава современного населения, указывают на географическую и временную вариабельность данного показателя. Особенности национального состава установлены в Курской, Кемеровской областях, среди населения Якутии, Северного Кавказа, республик Казахстан, Карачаево-Черкесия, Северная Осетия, ряде городов России и др. [1–19]. Значимым фактором популяционной структуры является наличие этнической брачной ассортативности среди населения, степень выраженности и динамика которой имеют особенности в различных этно-территориальных группах населения [2, 14, 16, 19].

Особую значимость данные исследования имеют для Центрального Черноземья, являющегося южной окраиной исконного ареала проживания русских. На формирование этнического состава региона, которое началось еще в ХVI–XVII вв., значимое влияние оказывали как русский, так и украинский этносы. Регион заселялся за счет миграционного притока различных территориальных групп русских центральных губерний России и переселенцев Правобережной Украины [20]. Изменение этнического состава региона, долгое время являющегося биэтническим, происходило под влиянием множества факторов в различные периоды. Наиболее значимые изменения произошли на рубеже столетий.

Цель данной работы в связи с вышесказанным — изучение динамики национального состава населения Белгородского региона. Настоящее сообщение завершает серию работ [21–24] по изучению динамики популяционно-демографических показателей среди населения юга Центральной России.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

Объектом выступало население районных популяций Белгородской области: Белгородского, Грайворонского, Корочанского, Новооскольского, Старооскольского районов (уездов), которые входили в состав Курской губернии, затем Курской области, а после 1954 г. отошли к Белгородской области. Бирючанский (позже Красногвардейский и частично Алексеевский районы) и Валуйский районы (уезды) до 1954 г. входили в состав Воронежской губернии, затем Воронежской области, после 1954 г. являются районами Белгородской области. Критерии отбора и характеристики изучаемых районов изложены в ранее представленных работах [21, 22]. Анализ проводился за пять временных периодов: 1890–1910 гг. и 1951–1953 гг. – до момента образования Белгородской области в 1954 г. из части уездов Курской и Воронежской губерний и 1978–1980 гг., 1991–1993 гг. и 2016–2018 гг. после образования Белгородской области. В качестве источника информации о национальности супругов использовались записи церковно-приходских книг Архива ЗАГС Белгородской области конца ХIХ в. (1890–1910 гг.) – 4923 брачных записи, актов гражданского состояния областного архива ЗАГС за 1951–1953 гг. (5128 записей), 1978–1980 гг. (10991 запись), 1991–1993 гг. (4508 записей) и 2016–2018 гг. (5467 записей). Общий объем – 31017 записей. При изучении национального состава населения были выделены следующие группы: русские, украинцы и прочие национальности. Анализ проводился на районном уровне организации популяционной структуры [25]. Для оценки степени брачной ассортативности по национальности использовали коэффициент брачной ассортативности Н [26]. При значении Н = 0 – популяция панмиксна, Н > 1 – положительная брачная ассортативность, Н < 1 – отрицательная брачная ассортативность. Для качественной оценки степени неслучайности образования брачного союза использовали модифицированный О.Л. Курбатовой индекс брачной ассортативности А̓ [3, 27, 28]. Значения индекса А̓ может изменяться от 0 при панмиксии до 100% в случае полной положительной брачной ассортативности. Обработка информации проводилась с использованием программ Excel (10), Statistica (v.10).

РЕЗУЛЬТАТЫ

Национальный состав населения юга Центральной России

  1. 1890–1910 гг. Изучение национального состава населения уездов Курской и Воронежской губерний в 1890–1910 гг. показало достаточную однородность (табл. 1). Основной национальностью супругов являлась русская (мужчины – 99.02%, женщины – 99.42%) с незначительной вариабельностью по районам. Доля лиц украинской национальности была незначительна (0.99% среди мужчин и 0.57% среди женщин) при вариабельности по уездам более 10 раз (11.78 раз у мужчин и 10.17 раз у женщин). Другие национальности встречались лишь среди женщин Курской губернии с частотой 0.2%. В среднем по уездам Воронежской губернии доля мужчин и женщин украинской национальности выше, чем в Курской губернии в 1.7 и 3.3 раза соответственно (см. табл. 1).

 

Таблица 1. Национальный состав супругов Курской и Воронежской губерний в 1890–1910 гг.

Популяции

N

Мужчины

Женщины

Hрус (А̓.)

русские

украинские

другие

русские

украинские

другие

n

%

n

%

n

%

n

%

n

%

n

%

Уезды

Курской

губернии

Белгородский

843

838

99.41

5

0.59

–

–

841

99.76

1

0.12

1

0.12

0,999 (–0,60)

– город

253

248

98.02

5

1.98

–

–

253

100.00

–

–

–

–

1 (–)

– село

591

591

100.00

–

–

–

–

589

99.66

1

0.17

1

0.17

1 (–)

Старооскольский

795

792

99.62

3

0.38

–

–

795

100.00

–

–

–

–

1 (–)

– город

167

164

98.20

3

1.80

–

–

167

100.00

–

–

–

–

1 (–)

– село

628

628

100.00

–

–

–

–

628

100.00

–

–

–

–

1 (–)

Новооскольский

726

725

99.86

1

0.14

–

–

723

99.58

1

0.14

2

0.28

0,999 (–0,42)

– город

302

302

100.00

–

–

–

–

301

99.67

–

–

1

0.33

1 (–)

– село

424

423

99.76

1

0.24

–

–

422

99.52

1

0.24

1

0.24

0,999 (–0,47)

Корочанский

364

358

98.35

6

1.65

–

–

363

99.73

–

–

1

0.27

0,999 (–1,68)

– город

162

157

96.91

5

3.09

–

–

162

100.00

–

–

–

–

1 (–)

– село

202

202

100.00

–

–

–

–

201

99.50

–

–

1

0.50

1 (100,00)

Грайворонский

789

782

99.11

7

0.89

–

–

784

99.37

4

0.51

1

0.12

0,999 (–0,90)

–город

320

318

99.38

2

0.62

–

–

319

99.69

1

0.31

–

–

0,999 (–0,63)

– село

469

464

98.93

5

1.07

–

–

465

99.15

3

0.64

1

0.21

0,999 (–1,08)

В среднем по губернии

703

699

99.27

4

0.73

–

–

701

99.69

2

0.26

1

0.20

0,999 (–0,720)

– город

240

238

98.50

4

1.87

–

–

240

99.87

1

0.31

1

0.33

0,999 (–0,126)

– село

463

461

99.74

3

0.66

–

–

461

99.57

2

0.35

1

0.28

0,999 (19,69)

Уезды

Воронежской

губернии

Валуйский

820

808

98.54

12

1.46

–

–

810

98.78

10

1.22

–

–

1 (8,66)

– город

190

186

97.89

4

2.11

–

–

189

99.47

1

0.53

–

–

0,999 (–2,15)

– село

630

622

98.73

8

1.27

–

–

621

98.57

9

1.43

–

–

1 (11,23)

Бирючанский

586

580

98.98

6

1.02

–

–

583

99.49

3

0.51

–

–

0,999 (–1,03)

– город

259

256

98.84

3

1.16

–

–

259

100.00

–

–

–

–

1 (–)

– село

327

324

99.07

3

0.93

–

–

324

99.61

3

0.39

–

–

0,999 (–0,93)

В среднем по губернии

703

694

98.76

9

1.24

–

–

697

99.14

7

0.87

–

–

0,999 (3,815)

– город

225

221

98.37

4

1.64

–

–

224

99.74

1

0.53

–

–

0,999 (–1,075)

– село

478

473

98.90

6

1.11

–

–

473

99.09

6

0.91

–

–

0,999 (5,150)

В среднем по региону

704

697

99.02

7

0.99

–

–

–

99.42

5

0.57

1

0.20

0.999 (0.576)

– город

236

230

98.44

5

1.76

–

–

–

99.81

1

0.42

1

0.33

0.999 (–0.397)

– село

467

467

99.32

5

0.89

–

–

–

99.33

4

0.63

1

0.28

0.999 (15.536)

Примечание. H – коэффициент брачной ассортативности; А̓. – индекс брачной ассортативности.

 

Значимых отличий в распределении мужчин и женщин русской национальности между городом и селом не установлено, тогда как доля мужчин украинской национальности была в среднем в 4 раза выше, чем аналогичный показатель среди женщин в городах, и в 1.4 раза в селах.

В конце ХIХ в. наблюдалась панмиксия среди жителей русской национальности без отличий среди городского и сельского населения (H = 0.999) (см. табл. 1).

  1. 1951–1953 гг. К середине ХХ в. в районах Курской и Воронежской областей сохранялась достаточная этническая однородность. При этом доля русской национальности (с незначительной вариабельностью по районам) несколько снизилась (среди мужчин на 4.8%, женщин на 4%). Доля супругов украинской национальности увеличилась (в 5.4 раза среди мужчин и 7.6 раз среди женщин) при вариабельности по районам более 5 раз (5.32 раза у мужчин и 6.70 раз у женщин). В среднем по районам Воронежской обл. доля и мужчин и женщин украинской национальности в 1.5 раза выше, чем в Курской обл. (табл. 2).

 

Таблица 2. Национальный состав супругов Курской и Воронежской областей в 1951–1953 гг.

Популяции

N

Мужчины

Женщины

Hрус (А̓.)

русские

украинцы

другие

русские

украинцы

другие

рус.

укр.

др.

n

%

n

%

n

%

n

%

n

%

n

%

Районы

Курской

области

Белгородский

1170

1108

94.70

51

4.36

11

0.94

1129

96.50

37

3.16

4

0.34

1.01 (15.01)

3.10 (9.57)

53.20 (49.53)

– город

404

366

90.59

31

7.67

7

1.74

379

93.81

21

5.20

4

0.99

1.01 (16.11)

1.90 (7.16)

28.90 (49.12)

– село

766

742

96.87

20

2.61

4

0.52

750

97.91

16

2.09

–

–

1.00 (9.67)

4.80 (10.15)

– (–)

Старооскольский

675

659

97.63

14

2.07

2

0.30

663

98.22

10

1.48

2

0.30

1.00 (23.18)

14.5 (28.52)

– (–0.30)

– город

197

192

97.49

4

2.03

1

0.48

191

96.95

4

2.03

2

1.02

1.01 (38.12)

24.6 (48.96)

– (–1.03)

– село

478

467

97.70

10

2.09

1

0.21

472

98.75

6

1.25

–

–

1.00 (14.70)

8.00 (14.89)

– (–)

Новооскольский

645

570

88.37

71

11.01

4

0.62

574

88.99

64

9.92

7

1.09

1.09 (69.72)

6.70 (70.15)

23.00 (24.18)

– город

102

94

92.16

7

6.86

1

0.98

97

95.10

3

2.94

2

1.96

1.03 (56.60)

9.70 (64.21)

– (-2.00)

– село

543

476

87.66

64

11.78

3

0.56

477

87.84

61

11.23

5

0.93

1.10 (70.62)

6.30 (70.27)

36.20 (32.71)

Корочанский

633

613

97.15

16

2.53

2

0.32

619

98.10

12

1.90

–

–

1.01 (39.95)

16.40 (40.15)

– (–)

– город

156

150

97.40

2

1.30

2

1.30

152

98.70

2

1.30

–

–

0.99 (-2.67)

– (-1.32)

– (–)

– село

477

463

97.06

14

2.94

–

–

467

97.90

10

2.10

–

–

1.01 (48.49)

17 (48.49)

– (–)

Грайворонский

643

616

95.80

22

3.42

5

0.78

623

96.89

17

2.64

3

0.47

1.01 (47.81)

13.75 (45.18)

214.30 (66.41)

– город

112

102

91.07

6

5.36

4

3.57

102

91.07

8

7.14

2

1.79

1.03 (34.12)

4.70 (28.21)

56.00 (100.0)

– село

531

514

96.80

16

3.01

1

0.19

521

98.12

9

1.70

1

0.18

1.01 (58.68)

22.1 (65.63)

– (-0.19)

 

В среднем по области

753

713

94.73

35

4.68

5

0.59

722

95.74

28

3.82

3

0.44

1.02 (39.13)

10.89 (38.71)

58.10 (27.96)

 

– город

194

181

93.74

10

4.64

3

1.61

184

95.13

8

3.72

2

1.15

1.01 (28.46)

8.18 (29.44)

16.98 (29.22)

 

– село

559

532

95.22

25

4.49

2

0.30

537

96.10

20

3.67

1

0.22

1.02 (40.43)

11.64 ( 41.89)

7.24 (6.50)

Районы

Воронежской

области

Валуйский

724

681

94.06

43

5.94

–

–

682

94.20

41

5.66

1

0.14

1.02 (31.66)

6.20 (32.58)

– (–)

– город

193

183

94.82

10

5.18

–

–

187

96.89

5

2.59

1

0.52

1.01 (29.69)

7.70 (36.72)

– (–)

– село

531

498

93.78

33

6.21

–

–

495

93.22

36

6.78

–

–

1.02 (34.99)

5.80 (34.99)

– (–)

Алексеевский

638

586

91.85

50

7.84

2

0.31

602

94.36

36

5.64

–

–

1.05 (78.83)

10.30 (78.90)

– (–)

– город

295

279

94.58

14

4.75

2

0.67

289

97.97

6

2.03

–

–

1.00 (11.89)

3.50 (12.52)

– (–)

– село

343

307

89.50

36

10.50

–

–

313

91.25

30

8.75

–

–

1.09 (92.55)

8.90 (92.55)

– (–)

В среднем по области

681

634

92.96

47

6.89

1

0.16

642

94.28

39

5.65

1

0.07

1.04 (55.25)

8.25 (55.74)

– (–)

– город

244

231

94.70

12

4.97

1

0.34

238

97.43

6

2.31

1

0.26

1.01 (20.79)

5.6 (24.62)

– (–)

– село

437

403

91.64

35

8.36

–

–

404

92.24

33

7.77

–

0.00

1.06 (63.77)

7.35 (63.77)

– (–)

В среднем по региону

733

690

94.22

38

5.31

4

0.47

699

95.32

31

4.34

2

0.33

1.03 (43.74)

10.14 (43.58)

41.50 (19.97)

– город

208

195

94.02

11

4.74

2

1.25

200

95.78

7

3.32

2

0.90

1.01 (26.27)

7.44 (28.07)

12.13 (20.87)

– село

524

495

94.20

28

5.59

1

0.21

499

95.00

24

4.84

1

0.16

1.03 (47.10)

10.41 (48.14)

5.17 (4.65)

Примечание. H – коэффициент брачной ассортативности; А̓. – индекс брачной ассортативности.

 

Значимых отличий в распределении супругов русской национальности между городом и селом не установлено, тогда как доля мужчин украинской национальности была в среднем в 1.4 раза выше, чем аналогичный показатель у женщин в городах и в 1.2 раза в селах. Другие национальности встречались в среднем с частотой менее 0.5%, чаще среди мужчин (в 1.4 раза), чем среди женщин, и преимущественно у городского населения (см. табл. 2).

Положительная брачная ассортативность по национальному признаку к середине ХХ в. была более выражена по сравнению с концом ХIХ в. без значимых различий между городом и селом (см. табл. 2).

  1. 1978–1980 гг. Основной национальностью супругов в 1978–1980 гг. являлась русская (мужчины – 93.49%, женщины – 92.71%) с незначительной вариабельностью по районам (табл. 3). Доля украинской национальности достигала 5–6% (4.95% у мужчин и 6.08% у женщин) при вариабельности по районам более 5 раз (5.87 раза у мужчин и 5.39 раза у женщин). Другие национальности встречались в среднем с частотой более 1%, чаще у мужчин, чем у женщин (см. табл. 3).

 

Таблица 3. Национальный состав супругов Белгородской области в 1978–1980 гг.

Популяции

N

Мужчины

Женщины

Hрус (А̓.)

русские

украинцы

другие

русские

украинцы

другие

n

%

n

%

n

%

n

%

n

%

n

%

рус.

укр.

др.

Белгородский район

4737

4246

89.63

285

6.02

206

4.35

4395

92.78

279

5.89

63

1.33

1.01 (12.90)

2.32 (8.47)

3.65 (12.05)

– город

3378

3027

89.61

176

5.21

175

5.18

3154

93.37

177

5.24

47

1.39

1.01 (14.81)

2.49 (8.26)

3.29 (12.49)

– село

1359

1219

89.70

109

8.02

31

2.28

1241

91.32

102

7.50

16

1.18

1.01 (9.30)

1.96 (8.33)

8.22 (16.85)

Старооскольский район

3315

3043

91.79

166

5.01

106

3.20

3067

92.52

150

4.52

98

2.96

1.01 (13.02)

3.99 (15.78)

3.83 (9.35)

– город

2165

1933

89.33

140

6.47

91

4.20

1962

90.67

118

5.45

84

3.88

1.01 (11.33)

3.14 (14.83)

3.11 (9.28)

– село

1155

1110

96.44

26

2.26

15

1.30

1105

96.00

32

2.78

14

1.22

1.01 (16.16)

8.30 (20.88)

5.48 (5.92)

Новооскольский район

1120

1018

90.87

92

8.24

10

0.89

1011

90.24

100

8.95

9

0.81

1.03 (33.73)

4.61 (35.53)

24.82 (21.52)

Корочанский район

1034

982

94.97

44

4.26

8

0.77

981

94.87

47

4.55

6

0.58

1.01 (18.92)

4.00 (14.29)

21.54 (16.02)

Грайворонский район

613

590

96.25

18

2.94

5

0.81

553

90.21

49

7.99

11

1.80

1.00 (8.43)

2.09 (9.43)

11.15 (18.54)

Валуйский район

1837

1765

96.08

54

2.94

18

0.98

1703

92.71

117

6.37

17

0.92

1.01 (11.61)

2.91 (12.98)

13.61 (16.83)

Красногвардейский район

1145

1123

98.08

17

1.48

5

0.44

1122

97.99

19

1.66

4

0.35

0.99 (–2.05)

0.00 (–1.69)

0.00 (–0.44)

Алексеевский район

1013

914

90.22

88

8.69

11

1.09

915

90.33

88

8.69

10

0.98

1.04 (41.19)

5.49 (42.75)

18.42 (140.44)

В среднем по области

1852

1710

93.49

96

4.95

46

1.57

1718

92.71

106

6.08

27

1.22

1.01 (17.22)

3.18 (17.19)

12.75 (29.29)

– город

2772

2480

89.47

158

5.84

133

4.69

2558

92.02

148

5.35

66

2.64

1.01 (13.07)

2.82 (11.55)

3.20 (10.89)

– село

1257

1165

93.07

68

5.14

23

1.79

1173

93.66

67

5.14

15

1.20

1.01 (12.73)

5.13 (14.61)

6.85 (11.39)

Примечание. H – коэффициент брачной ассортативности; А̓. – индекс брачной ассортативности.

 

Значимых отличий в распределении мужчин и женщин русской и украинской национальностей между городом и селом не установлено. Другие национальности встречались в среднем чаще у мужчин (в 2.2 раза), чем у женщин, и преимущественно в городской части популяции (см. табл. 3).

Этническая брачная ассортативность несколько снизилась к 1978–1980 гг. и была более выраженной у сельского населения (см. табл. 3).

  1. 1991–1993 гг. К концу ХХ в. население Белгородского региона сохранило достаточную однородность национального состава. Несмотря на незначительное снижение доли русской национальности (на 3.25% у мужчин и на 3.41% у женщин), она осталась преобладающей среди супругов с незначительной вариабельностью по районам (табл. 4).

 

Таблица 4. Национальный состав супругов Белгородской области в 1991–1993 гг.

Популяции

N

Мужчины

Женщины

Hрус (А̓.)

русские

украинцы

другие

русские

украинцы

другие

n

%

n

%

n

%

n

%

n

%

n

%

рус.

укр.

др.

Белгородский район

1654

1495

90.39

102

6.17

57

3.44

1528

92.38

96

5.80

30

1.82

1.01 (11.32)

1.35 (2.31)

8.71 (27.50)

– город

1350

1223

90.59

78

5.78

49

3.63

1260

93.33

66

4.89

24

1.78

1.01 (12.92)

0.79 (1.91)

6.89 (22.18)

– село

304

272

89.47

24

7.90

8

2.63

268

88.16

30

9.87

6

1.97

1.01 (7.84)

1.27 (2.92)

19.0 (48.65)

Старооскольский район

1052

962

91.44

45

4.28

45

4.28

986

93.73

41

3.90

25

2.37

1.00 (7.21)

2.85 (8.27)

1.87 (12.25)

– город

665

593

89.17

32

4.81

40

6.02

619

93.08

24

3.61

22

3.31

1.01 (9.80)

3.46 (12.45)

3.02 (22.62)

– село

387

369

95.35

13

3.36

5

1.29

367

94.83

17

4.39

3

0.78

1.00 (0.41)

1.50 (3.45)

0.00 (–1.31)

Новооскольский район

408

356

87.25

35

8.58

17

4.17

361

88.48

33

8.09

14

3.43

1.03 (24.41)

2.12 (10.50)

17.14 (70.19)

Корочанский район

479

411

85.80

30

6.26

38

7.94

408

85.18

39

8.14

32

6.68

1.08 (46.48)

4.09 (27.42)

8.27 (18.54)

Грайворонский район

310

279

90.00

18

5.81

13

4.19

252

81.29

27

8.71

31

10.00

1.04 (36.80)

3.19 (20.89)

15.33 (67.78)

Валуйский район

893

844

94.51

28

3.14

21

2.35

821

91.94

48

5.38

24

2.68

1.01 (13.43)

0.00 (–5.68)

17.72 (46.17)

Красногвардейский район

620

597

96.29

6

0.97

17

2.74

582

93.87

25

4.03

13

2.10

1.01 (30.79)

8.27 (30.53)

19.64 (52.55)

Алексеевский район

712

614

86.24

80

11.24

18

2.52

623

87.50

68

9.55

21

2.95

1.06 (41.37)

3.80 (35.39)

26.37 (77.10)

В среднем по области

766

695

90.24

43

5.81

28

3.95

695

89.30

47

6.70

24

4.00

1.03 (26.48)

3.21 (16.20)

14.38 (46.51)

– город

1008

908

89.88

55

5.30

45

4.83

940

93.21

45

4.25

23

2.55

1.01 (11.36)

2.13 (7.18)

4.96 (22.40)

– село

346

321

92.41

19

5.63

7

2.00

318

91.50

24

7.13

5

1.38

1.01 (4.13)

1.39 (3.19)

9.50 (23.67)

Примечание. H – коэффициент брачной ассортативности; А̓. – индекс брачной ассортативности.

 

Доля лиц украинской национальности увеличилась незначительно (менее 1%), составив 5.81% у мужчин и 6.70% у женщин при выраженной вариабельности по районам (11.6 раза для мужчин и 2.5 раза для женщин). Доля других национальностей возросла в 2.5 раза среди женихов и в 3.3 раза среди невест, встречаясь в среднем с частотой 4% как у мужчин, так и у женщин с большей вариабельностью среди женщин (в 1.5 раза), особенно в сельской местности (см. табл. 4).

В городской и сельской частях популяции не было установлено значимых отличий в распределении мужчин и женщин русской национальности. Доля женихов украинской национальности в городах и селах не отличалась, а невест – была в 1.7 раза выше в селах. Другие национальности чаще встречались в городах, чем в селах, как у мужчин (2.4 раза), так и у женщин (1.9 раза) (см. табл. 4).

К концу ХХ в. сохранилась положительная брачная ассортативность по национальному признаку во всех исследуемых популяциях, более выраженная по украинской национальности у городских жителей, а по другим национальностям –у сельских (см. табл. 4).

  1. 2016–2018 гг. В 2016–2018 гг. в восьми районах Белгородской области основной национальностью супругов являлась русская (мужчины – 90.93%, женщины – 91.88%) с незначительной вариабельностью по районам (табл. 5). Доля лиц украинской национальности составляла порядка 5% (5.05% у мужчин и 5.38% у женщин) при значительной вариабельности по районам (мужчины – 4.5 раза, женщины – 4.7 раза). Другие национальности встречались в среднем с частотой менее 5%, чаще у мужчин.

 

Таблица 5. Национальный состав супругов Белгородской области в 2016–2018 гг.

Популяции

N

Мужчины

Женщины

Н (А̓.)

русские

украинцы

другие

русские

украинцы

другие

n

%

n

%

n

%

n

%

n

%

n

%

рус.

укр.

др.

Белгородский район

2001

1859

92.90

70

3.50

72

3.60

1897

94.80

70

3.50

34

1.70

1.01 (11.17)

4.08 (11.18)

4.84 (15.13)

– город

1009

924

91.57

35

3.47

50

4.96

961

95.24

32

3.17

16

1.59

1.01 (15.83)

5.41 (15.83)

5.05 (21.09)

– село

991

934

94.25

35

3.53

22

2.22

936

94.45

38

3.83

17

1.72

1.00 (7.4)

2.98 (7.9)

5.30 (9.76)

Старооскольский район

1952

1744

89.34

88

4.51

120

6.15

1793

91.85

72

3.69

87

4.46

1.01 (7.08)

3.39 (11.28)

1.87 (5.70)

Новооскольский район

519

477

91.83

25

4.86

17

3.31

488

93.97

24

4.67

7

1.36

1.00 (5.15)

0.86 (-0.73)

4.32 (11.35)

Корочанский район

448

410

91.52

11

2.46

27

6.02

423

94.42

13

2.90

12

2.68

1.01 (47.55)

12.53 (34.46)

12.44 (73.40)

Грайворонский район

411

339

82.48

46

11.19

26

6.33

331

80.54

56

13.63

24

5.83

1.02 (10.32)

1.76 (11.91)

2.64 (11.04)

Валуйский район

1225

1138

92.97

62

5.06

24

1.97

1124

91.76

74

6.04

26

2.2

1.01 (18.96)

2.40 (9.02)

9.81 (19.12)

Красногвардейский район

656

600

91.45

37

5.63

19

2.92

600

91.45

39

5.95

17

2.60

1.02 (78.52)

2.40 (8.86)

14.68 (45.31)

Алексеевский район

911

865

94.95

29

3.18

17

1.87

877

96.27

24

2.63

10

1.10

1.01 (25.66)

5.24 (13.93)

32.15 (59.24)

В среднем по области

1015

929

90.93

46

5.05

41

4.03

942

91.88

47

5.38

27

2.74

1.01 (25.55)

4.08 (12.49)

10.34 (30.06)

Примечание. H – коэффициент брачной ассортативности; А̓. – индекс брачной ассортативности.

 

Значимых отличий в распределении русской и украинской национальностей супругов между городом и селом не установлено. Другие национальности у женихов чаще встречались в городе (2.2 раза), чем в селе, у невест различий не наблюдалось (см. табл. 5).

К началу ХХI в. сохранилась положительная брачная ассортативность по национальному признаку во всех исследуемых популяциях, более выраженная по украинской национальности в городах (см. табл. 5).

Тенденции динамики национального состава населения юга Центральной России

В ходе анализа динамики национального состава супругов с 1890–1910 гг. по 2016–2018 гг. в разрезе пяти временных периодов выявлены следующие тенденции.

 

Рис. 1. Динамика удельного веса супругов русской национальности Белгородской области.

 

Во-первых, основной национальностью супругов юга Центральной России в течение 130 лет являлась русская национальность, на долю которой приходилось около 90% как у мужчин, так и у женщин (рис. 1).

 

Рис. 2. Динамика удельного веса супругов украинской национальности Белгородской области.

 

Во-вторых, за ХХ в. снизилась доля русского населения (мужчины с 99.02 до 90.93%, женщины с 99.42 до 91.88%) (см. рис. 1) и увеличился удельный вес украинцев (мужчины в 5 раз, женщины в 9.4 раза) (рис. 2) и лиц других национальностей, особенно среди женщин (мужчины в 4 раза, женщины в 13.7 раза) (рис. 3).

 

Рис. 3. Динамика удельного веса супругов других национальностей Белгородской области.

 

Рис. 4. Динамика удельного веса русской национальности городского и сельского населения Белгородской области.

 

В-третьих, значимых отличий в динамике мужчин и женщин русской национальности между городом и селом не установлено (рис. 4). Тогда как доля женщин украинской национальности с 1890 г. по 2018 г. увеличилась в среднем в 7.5 раза в городе и в 6 раз в селе, а у мужчин украинской национальности бόльший рост наблюдался в селе (в среднем в 4 раза), чем в городе (в среднем в 2 раза) (рис. 5).

 

Рис. 5. Динамика удельфного веса украинской национальности городского и сельского населения Белгородской области.

 

В-четвертых, за анализируемый период наблюдался рост доли других национальностей (кроме русской и украинской): у женщин как в городе (в 5 раз), так и в селе (в 6 раз); у мужчин более интенсивный рост в городе (в 5 раз), чем в селе (в 2 раза) (рис. 6).

 

Рис. 6. Динамика удельного веса других национальностей городского и сельского населения Белгородской области.

 

В-пятых, наблюдалась положительная брачная ассортативность по русской национальности без отличий между городом (рис. 7) и селом (рис. 8) во все исследуемые периоды. Брачная избирательность по украинской национальности снизилась в целом за 130 лет (и в городе, и в селе), а по другим национальностям уменьшилась в целом в городах, но увеличилась в селах (рис. 7, 8).

 

Рис. 7. Динамика показателя этнической брачной ассортативности городской части белгородской популяции.

 

Рис. 8. Динамика показателя этнической брачной ассортативности сельской части белгородской популяции.

 

ОБСУЖДЕНИЕ

Полученные нами в ходе популяционно-демографического исследования сведения о национальном составе супругов Белгородского региона в разрезе пяти временных периодов отражают исторические процессы предыдущих десятилетий. Формирование этнического состава Белгородской области – сложный исторический процесс, который своими корнями уходит на глубину ХVI–ХVII вв. Это был период освоения южных границ России и заселения данных территорий жителями из Центральной России и Правобережной Украины, известный как колонизация малозаселенных земель «Поля» великорусами и малорусами. В результате совместного переселения в конце ХVII в. образовались обширные территорий украинских и русских поселений с сохранением языковых и культурных традиций в Курской и Воронежской губерниях [29]. С начала заселения и до 1930-х гг. данная территория была преимущественно заселена русскими и украинцами. Остальные этнические группы на рубеже ХIХ–ХХ вв. составляли мене 0.5% [20, 30], что соответствует полученным нами результатам. Однако ассимиляции русского и украинского населения практически не происходило, за исключением городов-крепостей, вплоть до периода индустриализации и урбанизации 1960–1970 гг. Как отмечали А.И. Дудка и И.Г. Оноприенко [31]: «Стремясь сохранить свои традиции и передать культурный опыт следующим поколениям соотечественников, они [русские и украинцы – прим. авт.] стремились заключать браки внутри своих этнических групп». На 1926 г. (по данным переписи) русские занимали г. Белгород и в основном северную часть современной Белгородской области – это территории современных Ивнянского, частично Прохоровского, Старооскольского, Корочанского, частично Новооскольского районов. Максимальная доля украинцев отмечалась в приграничье с Украиной – это территория современных Ровеньского, Алексеевского, Вейделевского, Краснояружского, Грайворонского районов и пгт. Борисовка [32, 33]. До 1930-х гг. ассимиляция двух этнических групп происходила достаточно медленно в двух направлениях: в населенных пунктах с преобладанием русских ассимилировались украинцы (в основном женщины); в населенных пунктах с преобладанием украинского населения – русские. Значительные изменения в национальном составе белгородского региона произошли в 1920–30-е гг. в результате экономических (голодомор) и социально-политических преобразований. Резко сократилась численность украинского населения, и область фактически стала однонациональной. Так, за 1939–1959 гг. численность украинцев сократилась в 2,5 раза [32]. Как отмечает В.В. Бубликов [32], в послевоенный период «автохтонное украинское население Белгородчины» переселялось в крупные города, активно ассимилируясь (к 1960–1970 гг.), и наблюдался рост новых этно-территориальных групп населения. В 1940–1950 гг. увеличилась доля белорусов, армян, грузин, молдаван, чувашей и др., обусловленная перераспределением трудовых и кадровых ресурсов на территории бывшего СССР. По мнению В.В. Бубликова, В.В. Марковой [30], «отсутствие вплоть до 1970-х гг. на территории Белгородской области сколь-нибудь значимых «Всесоюзных строек» привело к относительно медленным темпам роста этнической дифференциации региона».

Административно-территориальные преобразования ХХ в., рост численности населения области, изменение эффективного размера популяции и активные миграционные процессы, о причинах и особенностях которых в разные временные периоды упоминалось в предыдущих работах [21–24], способствовали незначительному уменьшению доли русского населения (у мужчин с 99.02 до 90.93%, у женщин с 99.42 до 91.88%), увеличению доли украинцев (у мужчин с 0.99 до 5.05%, у женщин с 0.57 до 5.38%) и лиц других национальностей (у мужчин с 0 до 4.03, у женщин с 0.20 до 2.74%). При этом в регионе на протяжении всего 130-летнего периода значимых отличий в динамике мужчин и женщин русской национальности между городом и селом не установлено. Тогда как доля женщин украинской национальности с 1890–1910 гг. по 2016–2018 гг. увеличилась в среднем в 7.5 раза в городе и в 6 раз в селе, а доля мужчин украинской национальности значительно увеличилась в селе (в среднем в 4 раза), чем в городе (в среднем в 2 раза). За анализируемый период наблюдался рост доли других национальностей (кроме русской и украинской) среди женщин как в городе (в 5 раз), так и в селе (в 6 раз), а среди мужчин более интенсивный рост наблюдался в городе (в 5 раз), чем в селе (в 2 раза).

Следует отметить, что наблюдалась положительная брачная ассортативность по национальному признаку без отличий между городом и селом во все исследуемые периоды по русской национальности. Брачная избирательность по украинской национальности снизилась в целом за 130 лет (и в городе, и в селе), а по другим национальностям уменьшалась в целом в городах, но увеличилась в селах.

Ранее Л.А. Атраментовой и О.В. Филипцовой при изучении национального состава в белгородской популяции за 1960, 1985 и 1995 гг. было установлено, что русские являлись коренной этнической группой, превышающей чуть более 90% населения [19], что согласуется с результатами наших исследований. Во все анализируемые годы русских женщин было больше, чем русских мужчин, вступивших в брак. Следующей по численности этнической группой были украинцы, доля которых уменьшилась с 7,3 до 4,8% в период с 1960 по 1995 г. Процент лиц из других этнических групп увеличился почти в 2 раза (с 0,73 до 1,21%). Авторами отмечалось, что положительные индексы ассортативности брака были самыми высокими для групп этнических меньшинств и самый низкий у украинцев [19].

Моноэтничность национального состава была установлена ранее и для соседней Курской области: в 1987–1990 гг. основной национальностью супругов являлась русская национальность (95.86% среди женихов и 94.20 % среди невест) [9]. На долю украинской национальности приходилось в среднем среди мужчин 2.14% и 4.14% среди женщин. На долю других национальностей приходилось 1.99% среди мужчин и 1.61% среди женщин. В брачной структуре преобладали русские однонациональные браки (в среднем 90.04%). В отличие от Белгородского региона население Курского региона отличалось низкой брачной избирательностью по национальности (0.244). За 30-летний период (с 1960–1963 гг. до 1987–1990 гг.) наблюдалось уменьшение доли однонациональных браков в большинстве районных популяций Курской области, увеличение брачной ассортативности по национальности во всех анализируемых районах [9].

Снижение значения индекса этнической брачной ассортативности (с 96.92 до 80.98% соответственно) за два поколения (с 1940–1945 гг. к 2000–2005 гг.) отмечалось в Кемеровской области [14]. Положительная брачная ассортативность по национальности установлена среди сельского населения (особенно у коренных народов) республик Саха (Якутия), Чувашия, Карачаево-Черкесия, Марий Эл, Башкирия, Северная Осетия и др. [11–13, 17, 34–42]. В данных популяциях имел место «эффект национального меньшинства» [11, 13, 35–38]. Отмечалось, что при проживании на одной территории различных народов этническая ассортативность наиболее высока у представителей малочисленных этносов для данной популяции. Так, североосетинские кумыки компактно проживают на территории республики, занимая определенные районы, и этническая брачная ассортативность у них равна 3.3 [44]. В районах с полиэтническим населением республик Северная Осетия – Алания и Карачаево-Черкесия высокая степень межэтнических браков регистрируется у пришлого населения (у армян, азербайджанцев, украинцев), причем как у мужчин, так и у женщин (более половины) [12].

Проведенный корреляционный анализ между ранее изучаемыми популяционно-демографическими показателями (структура брачных миграций, параметры изоляции расстоянием Малеко, возраст вступления в брак) [21–24] в Белгородской области в разрезе пяти временных периодов показал, что увеличение среднеквадратических расстояний между местами рождения супругов с учетом дальних миграций приводило к увеличению доли мужчин других (кроме русской и украинской) национальностей (r = 0.90, p = 0.037) и доли женщин украинской национальности (r = 0.90, p = 0.037), а увеличение среднеквадратических расстояний между местами рождения супругов без учета дальних миграций приводило к снижению доли мужчин (r = –0.90, p = 0.037) и женщин русской национальности (r = –0.90, p = 0.037) и росту доли женщин других национальностей (r = 0.90, p = 0.037). Также увеличение расстояний между местами рождения супругов как с учетом дальних миграций, так и без них приводило к росту доли гетеролокальных браков и снижению удельного веса изолокальных браков. Следует отметить, что активные миграционные процессы последних десятилетий, рост числа смешанных браков могут приводить к увеличению генетического разнообразия популяций.

Исследование национального состава, помимо раскрытия истории миграционных потоков населения, может иметь практическое значение для прогнозирования возможных генетически обусловленных заболеваний. Многочисленными исследованиями показано, что частота и распространенность наследственно-детерминированных заболеваний человека различны в определенных этнических группах [10, 12, 1 7, 37, 40, 45]. Брачная ассортативность в отношении этнической принадлежности, мест рождения супругов может оказывать существенное влияние на формирование генетической структуры [13, 15, 16, 42, 43]. Изучение национального состава населения наряду с другими брачно-миграционными показателями необходимо проводить при планировании популяционно-генетических и медико-генетических исследований [45–58].

 

Работа выполнена без финансирования, на личные средства.

Настоящая статья не содержит каких-либо исследований с использованием в качестве объекта людей и животных.

Авторы заявляют, что у них нет конфликта интересов.

×

Об авторах

К. Н. Сергеева

Белгородский государственный национальный исследовательский университет

Email: Sorokina_5@mail.ru
Россия, Белгород, 308015

С. Н. Сокорев

Белгородский государственный национальный исследовательский университет

Email: Sorokina_5@mail.ru
Россия, Белгород, 308015

Ю. И. Гончарова

Белгородский государственный национальный исследовательский университет

Email: Sorokina_5@mail.ru
Россия, Белгород, 308015

И. Н. Сорокина

Белгородский государственный национальный исследовательский университет

Автор, ответственный за переписку.
Email: Sorokina_5@mail.ru
Россия, Белгород, 308015

Список литературы

  1. Курбатова О. Л., Удина И. Г., Грачева А. С. и др. Генетико-демографические параметры населения г. Санкт-Петербурга. Миграционные процессы // Генетика. 2019. Т. 55. № 9. С. 1071–1082. doi: 10.1134/S001667581909008X
  2. Курбатова О. Л., Победоносцева Е. Ю., Имашева А. Г. Роль миграционных процессов в формировании брачной структуры московской популяции. Сообщ. 1. Возраст, место рождения и национальность вступающих в брак // Генетика. 1984. Т. 20. № 3. С. 501–511.
  3. Курбатова О. Л., Победоносцева Е. Ю. Роль миграционных процессов в формировании брачной структуры московской популяции. Сообщ. 2. Брачная ассортативность в отношении возраста, места рождения и национальности супругов // Генетика. 1988. Т. 24. № 9. С. 1679–1688.
  4. Курбатова О. Л., Удина И. Г., Грачева А. С. и др. Генетико-демографические параметры населения г. Новосибирска // Генетика. 2018. Т. 54. № 13. Прил. С. 74–83. doi: 10.1134/S0016675818130106
  5. Грачева А. С., Победоносцева Е. Ю., Удина И. Г., Курбатова О. Л. Территориальная подразделенность популяции мегаполиса по этническому признаку в связи с проблемой создания генетических баз данных. Москва // Генетика. 2020. Т. 56. № 12. С. 1452–1461. doi: 10.31857/S0016675820120073
  6. Грачева А. С., Победоносцева Е. Ю., Удина И. Г., Курбатова О. Л. Этническая топография мегаполисов: Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск // Национальные демографические приоритеты: новые подходы, тенденции: сб. Сер.: Демография. Социология. Экономика. / под ред. С. В. Рязанцева, Т. К. Ростовской. М., 2019. С. 401–404.
  7. Сладкова С. В., Ревазов А. А., Голубцов В. И., Кадошникова М. Ю. Анализ структуры городских и сельских популяций центральной части Краснодарского края // Генетика. 1990. Т. 26. № 11. С. 2070–2075.
  8. Тураева Ш. М., Некрасова Е. П., Ревазов А. В., Кадышева Е. К. Популяционно-генетическая структура населения г. Ашхабада Туркменской ССР // Генетика. 1991. Т. 27. № 8. С. 1451–1459.
  9. Чурносов М. И. Генетико-демографическая структура и распространенность мультифакториальных признаков в популяции Курской области: автореф. дис ... д-ра мед. наук. М., 1997. С. 40.
  10. Цыбовский И. С., Спивак Е. А., Котова С. А. и др. Территориальная подразделенность популяции мегаполиса по этническому признаку в связи с проблемой создания генетических баз данных. Минск // Генетика. 2021. Т. 57. № 8. С. 955– 963. doi: 10.31857/S0016675821080142
  11. Ельчинова Г. И., Кадышев В. В., Зинченко Р. А. Иcтоки формирования русского городского населения Северного Кавказа // Генетика. 2021. Т. 57. №8. С. 970–973. doi: 10.31857/S001667582108004X
  12. Ельчинова Г. И., Зинченко Р. А. Гендерная дифференциация межэтнических браков населения Северного Кавказа // Мед. генетика. 2023. Т. 22. № 2. С. 48–51. doi: 10.25557/2073-7998.2023.02.48-51
  13. Ельчинова Г. И., Кадышев В. В., Гетоева З. К. и др. Брачная этническая ассортативность и метисация населения Северной Осетии (конец ХХ века) // Вестник МГУ. Сер. 23: Антропология. 2019. № 3. С. 77–81. doi: 10.32521/2074-8132.2019.3.077-081
  14. Лавряшина М. Б., Ульянова М. В. Генетико-демографические процессы в населении Кузбасса: динамика этнической и возрастной брачной ассортативности в населении г. Белово // Генетика. 2005. Т. 41. № 7. С. 938–942.
  15. Ульянова М. В., Кучер А. Н., Лавряшина М. Б. Генетико-демографическое изучение шорцев Таштагольского района Кемеровской области: динамика брачно-миграционной структуры // Генетика. 2011. Т. 47. № 1. C. 133–139.
  16. Лавряшина М. Б. Ульянова М. В., Балановская Е. В. Коренные народы Южной Сибири: Воспроизводство и динамика популяционных генофондов. Новосибирск: Наука, 2016. 311 с.
  17. Конева Л. А. Моделирование распространенности спиноцеребеллярной атаксии I типа в зависимости от особенностей генетико-демографических процессов в якутских популяциях: автореф. дис. Томск, 2009.
  18. Атраментова Л. А., Мещерякова И. П. Генетико-демографические параметры брачной структуры евпаторийской популяции // Генетика. 2007. Т. 43. № 3. С. 400–408. doi: 10.1134/S1022795407030143
  19. Атраментова Л. А., Филипцова О. В. Генетико-демографическая структура белгородской популяции: возраст, национальность, образование, профессия // Генетика. 2005. Т. 41. № 5. С. 823–829. С. 553–562.
  20. Бубликов В. В., Маркова В. В. Формирование этнического состава населения Белгородской области. Ч. 1. XIX век – середина XX столетия // Научные ведомости. Сер.: Философия. Социология. Право. 2013. № 23. Вып. 26. С. 49–59.
  21. Сергеева К. Н., Сокорев С. Н., Батлуцкая И. В., Сорокина И. Н. Динамика популяционной структуры населения юга Центральной России за 130-летний период. Миграционные процессы // Генетика. 2024. Т. 60. № 8. С. 110–117.
  22. Сергеева К. Н., Сокорев С. Н., Гончарова Ю. И. и др. Изменение популяционной структуры населения Курской и Воронежской губерний в первой половине ХХ в. Изоляция расстоянием Малеко // Генетика. 2024. Т. 60. № 9. С. 90–97.
  23. Сергеева К. Н., Сокорев С. Н., Гончарова Ю. И. и др. Динамика популяционной структуры населения Белгородской области. Изоляция расстоянием Малеко // Генетика. 2024. Т. 60. № 9. С. 98–109.
  24. Сергеева К. Н., Гончарова Ю. И., Невинных А. С. и др. Динамика популяционной структуры населения юга Центральной России за 130-летний период. Возраст вступления в брак // Генетика. 2024. Т. 60. № 10. С. 90–102.
  25. Сергеева К. Н., Сокорев С. Н., Ефремова О. А. и др. Анализ уровня эндогамии популяции как основа популяционно-генетических и медикo-гeнeтических исследований // Науч. рез-ты биомед. исслед. 2021. Т. 7. № 4. С. 375–387. doi: 10.18413/2658-6533-2021-7-4-0-4
  26. Бочков Н. П., Николаева И. В., Тихопой М. В. и др. Брачная ассортативность в населении современного города // Генетика. 1984. Т. 20. № 7. С. 1224–1229.
  27. Курбатова О. Л., Победоносцева Е. Ю. Городские популяции: возможности генетической демографии (миграция, подразделенность, аутбридинг) // Информ. вестник ВОГиС. 2006. Т. 10. № 1. С. 155–188.
  28. Алтухов Ю. П. Динамика популяционных генофондов при антропогенных воздействиях. М.: Наука, 2004. 619 с.
  29. Филонович С. А. История заселения Центрального Черноземья в зоне русско-украинских контактов // Вестник Армавирского гос. пед. ун-та. 2010. № 1. С. 135–144.
  30. Бубликов В. В., Маркова В. В. Формирование этнического состава населения Белгородской области. Ч. 2. Середина XX столетия – начало XXI века // Науч. ведомости. Сер.: Философия. Социология. Право. 2014. № 9. Вып. 28. С. 44–55.
  31. Дудка А. И., Оноприенко И. Г. Этнокультурный синтез в великорусских губерниях юга России в пореформенный период (на примере Курской и Воронежской губерний) // Науч. ведомости. Сер.: История. Политология. Экономика. Информатика. 2011. № 20. Вып. 40. С. 138–144.
  32. Бубликов В.В. Причины и последствия «этнической революции» 1930-х гг. на Белгородчине. Ч. 1 // Науч. ведомости. Сер.: Философия. Социология. Право. 2016. № 24(245). Вып. 38. С. 38–46.
  33. Бубликов В. В. Причины и последствия «этнической революции» 1930-х гг. на Белгородчине. Ч. 2 // Науч. ведомости. Сер.: Философия. Социология. Право. 2017. № 10(259). Вып. 40. С. 31–40.
  34. Ельчинова Г. И., Зинченко Р. А., Гинтер Е. К. Временная динамика этнической ассортативности в Цивильском районе Чувашии // Генетика. 2003. Т. 39. № 4. С. 562.
  35. Тарская Л. А., Ельчинова Г. И., Винокуров В. Н. Анализ брачных миграций в двух районах Республики Саха (Якутия) // Генетика. 2003. Т. 39. № 12. С. 1698–1701.
  36. Тарская Л. А., Зинченко Р. А., Ельчинова Г.И. и др. Структура и разнообразие наследственной патологии в республике Саха (Якутия) Генетика. 2004. Т. 40. № 11. С. 1530–1539.
  37. Ельчинова Г. И., Старцева Е. А., Мамедова Р. А. и др. Популяционная структура Горно-Марийского района республики Марий Эл // Генетика. 1995. Т. 31. № 10. С. 1425–1432.
  38. Ельчинова Г. И., Макаов А. Х.-М., Петрин А. Н., Зинченко Р. А. Брачная этническая ассортативность городского и сельского населения Карачаево-Черкесии // Генетика. 2017. Т. 53. № 7. С. 877–880. doi: 10.7868/S0016675817060054
  39. Ельчинова Г. И., Макаов А. Х.-М., Ревазова Ю. А. и др. Брачно-миграционная характеристика черкесов (конец ХХ века) // Генетика. 2016. Т. 52. № 3. С. 385–388. doi: 10.7868/S0016675816030061
  40. Ельчинова Г. И., Хидиятова И. М., Морозова А. А. и др. Медико-генетическое изучение населения Республики Башкортостан. Сообщ. III. Временная динамика этнической ассортативности зауральских башкир // Мед. генетика. 2007. Т. 6. № 7(61). С. 43–46.
  41. Кучер А.Н., Данилова А.Л., Конева Л.А., Ноговицина А.Н. Структура браков в якутских популяциях: национальный состав и инбридинг по изонимии // Генетика. 2010. Т. 46. № 3. C. 408–416.
  42. Кучер А. Н., Данилова А. Л., Конева Л. А., Ноговицина А. Н. Популяционная структура сельских населенных пунктов Республики Саха (Якутия): национальный и половозрастной состав, витальные статистики // Генетика. 2006. Т. 42. № 12. С. 1718–1726.
  43. Ельчинова Г. И., Гетоева З. К., Кадышев В. В. и др. Популяционно-генетические параметры североосетинских кумыков // Мед. генетика. 2022. Т. 21. № 5. С. 42–45.
  44. Гинтер Е. К. Наследственные болезни в популяциях человека. М.: Медицина, 2002. 304 c.
  45. Сорокина И. Н., Рудых Н. А., Безменова И. Н. и др. Популяционно-генетические характеристики и генетико-эпидемиологическое исследование ассоциаций генов-кандидатов с мультифакториальными заболеваниями // Науч. рез-ты биомед. исслед. 2018. Т. 4. № 4. С. 20–30. doi: 10.18413/2313-8955-2018-4-4-0-3
  46. Pavlova N., Demin S., Churnosov M. et al. Matrix metalloproteinase gene polymorphisms are associated with breast cancer in the Caucasian women of Russia // Int. J. Mol. Sci. 2022. V. 23. № 20. P. 12638. doi: 10.3390/ijms232012638
  47. Азарова Ю. Э., Гуреева А. В., Постникова М. И. и др. Связь однонуклеотидного полиморфизма rs4880 гена SOD2 с развитием микрососудистых осложнений сахарного диабета 2-го типа // Науч. рез-ты биомед. исслед. 2023. T. 9. № 4. C. 461–473. doi: 10.18413/2658-6533-2023-9-4-0-3
  48. Churnosov M., Abramova M., Reshetnikov E. et al. Polymorphisms of hypertension susceptibility genes as a risk factors of preeclampsia in the Caucasian population of central Russia // Placenta. 2022. V. 129. P. 51–61. https://doi.org/10.1016/j.placenta.2022.09.010.
  49. Sirotina S., Ponomarenko I., Kharchenko A. et al. A Novel polymorphism in the promoter of the CYP4A11 gene is associated with susceptibility to coronary artery disease // Dis. Markers. 2018. https://doi.org/10.1155/2018/5812802
  50. Аюпова Г. Р., Хусаинова Р. И. Клинико-генетическая характеристика муковисцидоза в Республике Башкортостан // Науч. рез-ты биомед. исслед. 2023. T. 9. № 4. C. 474–485. doi: 10.18413/2658-6533-2023-9-4-0-4
  51. Pavlova N., Demin S., Churnosov M. et al. The modifying effect of obesity on the association of matrix metalloproteinase gene polymorphisms with breast cancer risk // Biomedicines. 2022. V. 10. № 10. doi: 10.3390/biomedicines10102617
  52. Ivanova T., Churnosova M., Abramova M. et al. Sex-Specific Features of the correlation between GWAS-noticeable polymorphisms and hypertension in Europeans of Russia // Int. J. Mol. Sci. 2023. V. 24. doi.org/10.3390/ ijms24097799.
  53. Понасенко А. В., Синицкая А. В., Хуторная М. В. и др. Полиморфные локусы генов матриксных металлопротеиназ ассоциированы с развитием ишемической болезни сердца с сопутствующим метаболическим синдромом // Науч. рез-ты биомед. исслед. 2024. T. 10. № 2. C. 206–221. doi: 10.18413/2658-6533-2024-10-2-0-3
  54. Polonikov A., Kharchenko A., Bykanova M. et al. Polymorphisms of CYP2C8, CYP2C9 and CYP2C19 and risk of coronary heart disease in Russian population // Gene. 2017. V. 627. P. 451–459. https://doi.org/10.1016/j.gene.2017.07.004
  55. Novakov V., Novakova O., Churnosova M. et al. Intergenic interactions of SBNO1, NFAT5 and GLT8D1 determine the susceptibility to knee osteoarthritis among Europeans of Russia // Life. 2023. V. 13. P. 405. doi.org/10.3390/life13020405.
  56. Eliseeva N., Ponomarenko I., Reshetnikov E. et al. LOXL1 gene polymorphism candidates for exfoliation glaucoma are also associated with a risk for primary open-angle glaucoma in a Caucasian population from central Russia // Mol. Vis. 2021. V. 27. P. 262–269.
  57. Abramova M., Churnosova M., Efremova O. et al. Effects of pre-pregnancy overweight/obesity on the pattern of association of hypertension susceptibility genes with preeclampsia // Life (Basel). 2022. V. 12. №12. doi: 10.3390/life12122018
  58. Ivanova T., Churnosova M., Abramova M. et al. Risk effects of rs1799945 polymorphism of the HFE gene and intergenic interactions of GWAS-significant loci for arterial hypertension in the caucasian population of Central Russia // Int. J. Mol. Sci. 2023. V. 24. № 9. doi.org/10.3390/ijms24098309

Дополнительные файлы

Доп. файлы
Действие
1. JATS XML
Скачать
2. Рис. 1. Динамика удельного веса супругов русской национальности Белгородской области.

Скачать (102KB)
Метаданные
3. Рис. 2. Динамика удельного веса супругов украинской национальности Белгородской области.

Скачать (172KB)
Метаданные
4. Рис. 3. Динамика удельного веса супругов других национальностей Белгородской области.

Скачать (118KB)
Метаданные
5. Рис. 4. Динамика удельного веса русской национальности городского и сельского населения Белгородской области.

Скачать (202KB)
Метаданные
6. Рис. 5. Динамика удельфного веса украинской национальности городского и сельского населения Белгородской области.

Скачать (188KB)
Метаданные
7. Рис. 6. Динамика удельного веса других национальностей городского и сельского населения Белгородской области.

Скачать (207KB)
Метаданные
8. Рис. 7. Динамика показателя этнической брачной ассортативности городской части белгородской популяции.

Скачать (216KB)
Метаданные
9. Рис. 8. Динамика показателя этнической брачной ассортативности сельской части белгородской популяции.

Скачать (221KB)
Метаданные

© Российская академия наук, 2024

Согласие на обработку персональных данных с помощью сервиса «Яндекс.Метрика»

1. Я (далее – «Пользователь» или «Субъект персональных данных»), осуществляя использование сайта https://journals.rcsi.science/ (далее – «Сайт»), подтверждая свою полную дееспособность даю согласие на обработку персональных данных с использованием средств автоматизации Оператору - федеральному государственному бюджетному учреждению «Российский центр научной информации» (РЦНИ), далее – «Оператор», расположенному по адресу: 119991, г. Москва, Ленинский просп., д.32А, со следующими условиями.

2. Категории обрабатываемых данных: файлы «cookies» (куки-файлы). Файлы «cookie» – это небольшой текстовый файл, который веб-сервер может хранить в браузере Пользователя. Данные файлы веб-сервер загружает на устройство Пользователя при посещении им Сайта. При каждом следующем посещении Пользователем Сайта «cookie» файлы отправляются на Сайт Оператора. Данные файлы позволяют Сайту распознавать устройство Пользователя. Содержимое такого файла может как относиться, так и не относиться к персональным данным, в зависимости от того, содержит ли такой файл персональные данные или содержит обезличенные технические данные.

3. Цель обработки персональных данных: анализ пользовательской активности с помощью сервиса «Яндекс.Метрика».

4. Категории субъектов персональных данных: все Пользователи Сайта, которые дали согласие на обработку файлов «cookie».

5. Способы обработки: сбор, запись, систематизация, накопление, хранение, уточнение (обновление, изменение), извлечение, использование, передача (доступ, предоставление), блокирование, удаление, уничтожение персональных данных.

6. Срок обработки и хранения: до получения от Субъекта персональных данных требования о прекращении обработки/отзыва согласия.

7. Способ отзыва: заявление об отзыве в письменном виде путём его направления на адрес электронной почты Оператора: info@rcsi.science или путем письменного обращения по юридическому адресу: 119991, г. Москва, Ленинский просп., д.32А

8. Субъект персональных данных вправе запретить своему оборудованию прием этих данных или ограничить прием этих данных. При отказе от получения таких данных или при ограничении приема данных некоторые функции Сайта могут работать некорректно. Субъект персональных данных обязуется сам настроить свое оборудование таким способом, чтобы оно обеспечивало адекватный его желаниям режим работы и уровень защиты данных файлов «cookie», Оператор не предоставляет технологических и правовых консультаций на темы подобного характера.

9. Порядок уничтожения персональных данных при достижении цели их обработки или при наступлении иных законных оснований определяется Оператором в соответствии с законодательством Российской Федерации.

10. Я согласен/согласна квалифицировать в качестве своей простой электронной подписи под настоящим Согласием и под Политикой обработки персональных данных выполнение мною следующего действия на сайте: https://journals.rcsi.science/ нажатие мною на интерфейсе с текстом: «Сайт использует сервис «Яндекс.Метрика» (который использует файлы «cookie») на элемент с текстом «Принять и продолжить».